- Это правда, Роззи? – не отставала она. Валькирия кивнула.
- Майкл прав. Ты – дочка ифрита, причем крови. Такие не бывают валькириями. Да и в общем-то я не вижу необходимости учить кого бы то ни было, - покачала она головой. – Прости, но нет, Яди, - развернулась и зашла в дом, не заметив, что в глазах Ядвиги полыхнул огонек злости.
- Ненавижу, - прорычала девчушка сквозь стиснутые зубы. – Вечно все вокруг нее носятся, Роззи то, Роззи это. Мы когда маленькие были, и то так не бегали, как с ней, - буркнула она. Майкл нахмурился, глаза вспыхнули желтым огоньком. – Самая умная…
- Что-что?
- Я… Я просто от обиды… - Ядвига оглянулась на брата и тут же отвела взгляд. – Просто я и правда хотела, и обидно, что не получится… - она выдавила улыбку. – Пойдем? Там торт сейчас будет, вкусный, наверно, - она потянула брата в дом, стремясь сменить тему. Встречаться с пристальным взглядом его пожелтевших глаз Ядвиге не хотелось совершенно… Но кое-что из ее мыслей Майкл увидеть все-таки успел…
***
Два месяца спустя после дня рождения Кэтрин мир перестал быть прежним. Началась магическая война, и началась она с открытого разгрома нескольких магических кварталов, наиболее популярных среди маглорожденных волшебников и полукровок. Организация молодых волшебников и магов среднего возраста, называющая себя «Пожиратели Смерти», дала волшебному миру понять, что спокойной жизни больше не будет. Открыто Упивающиеся пропагандировали чистоту крови, господство над маглами и магическими существами и полное истребление грязнокровок, обвиняя их в неправедном получении волшебного дара. Аврорату здорово прибавилось работы, а молодые ребята, только-только впопыхах окончившие курсы, погибали, не успев толком и поработать. Опытные, суровые и закаленные авроры противостояли Упивающимся, как и многочисленные добровольцы, стремившиеся защитить своих близких и друзей. И все же это была война…
Не скрывались и имена руководства группы преступников, движимых общей идеей. Лестрейнджи, оба, Люциус Малфой, Яксли. Возглавила же эту весьма сомнительную организацию Беллатриса. И, что было самым страшным, поездки компании по Европе не остались бесследными, как и годы подспудной работы с Лютным Переулком и самыми страшными книгами Хогвартса, до которых Белла только умудрилась добраться. Владение темной магией у Упивающихся теперь было поистине жутким…
Розалину неоднократно звали в аврорат, но женщина уже давно решила для себя, что туда не вернется ни за что. Но когда глубоко уважаемый девушкой профессор Дамблдор основал Орден Феникса, а это случилось уже в первые месяцы войны, туда молодая валькирия вступила охотно и сама, и потом уговорила мужа, бывшего аврора, имевшего реальный опыт борьбы с темными волшебниками, вступить туда же. Так молодая валькирия Розалина Реддл стала членом Ордена Феникса, коим оставалась еще почти восемь лет, до самой своей смерти, внося самый активный вклад, который только могла, в деятельность Ордена. Своему призванию, нести жизнь и свет перед лицом опасности, она отдавала все, что могла. Истинная валькирия, как годы спустя сказала о ней Оливия, хороня свою любимицу и одну из лучших молодых валькирий за ее жизнь. Истинно несущая жизнь…
Когда Кэтрин было уже три годика и из капризной крохи она превратилась в озорную проказницу с темно-каштановыми кудряшками и умными карими глазками, у Поттеров родился сынишка, названный Гарри. Розалина присутствовала рядом с младшей сестрой во время его рождения и таким образом была рядом с Гарри уже с первых секунд его жизни… И когда через год стало понятно, что на малыша объявлена охота Пожирателями, из-за Пророчества Трелони, предвещавшего, что рожденному в последний день июля мальчику, а Гарри родился как раз в этот день, суждено сразиться с Лестрейндж и «ни один из них не будет жить спокойно, пока жив другой», Розалина твердо решила для себя быть рядом с сестрой и всячески ей помогать, и не представляя тогда, насколько роковым окажется для нее это решение…
Розалина была единственным, кроме Дамблдора человеком, поверившим виновному в том, что Лестрейндж услышала пророчество, Северусу Снейпу. Молодой человек, когда Альбус позвал Розалину, чтобы рассказать ей обстоятельства этой истории, при виде молодой женщины в белой мантии с маховиком времени на шее, зная уже, что она – валькирия, робко и настороженно смотрел на нее, признаваясь фактически в том, что предал ее сестру. И все же… Розалина внимательно смотрела ему в глаза, потребовав показать ей воспоминания, включив интуицию валькирии и прислушиваясь к ней.
- Я верю тебе, Северус, - произнесла наконец. – Не оправдываю, конечно, но верю, что ты не хотел… - при этих словах в темных глазах юноши впервые за всю беседу промелькнула тень какой-то надежды. Непонятно на что. – Но Лили тебя вряд ли простит, - эти слова уничтожили робкий огонек надежды за одно мгновение. Правда, но чудовищная в своей жестокости. Лили бы не простила, и все участники беседы понимали это слишком хорошо.
Вся жизнь маленькой семьи Поттеров оказалась уже с самых ранних дней Гарри сопряжена с необходимостью скрываться, прятаться, с постоянным страхом и опасением. И Розалина понимала, как им тяжело, как никто другой… Вся ее жизнь уже с первых месяцев жизни ее малышки сопряжена была со страхом за Кэтти… Который, разумеется, женщина всеми силами скрывала от дочурки. Огромной поддержкой для нее стал Томас, делавший все возможное ради спокойствия своей семьи, и беспрекословно давший Роуз Непреложный Обет. Он очень много работал, и к трем годам Кэтрин дослужился до заместителя министра. А к пяти годам дочурки Реддлы, пользуясь тем, что война вошла в фазу затяжного противостояния и можно было надеяться на лучшее и скрывать от малышей, что на самом деле они живут в мире, где идет война, занялись строительством дома в очаровательном небольшом городке Литтл-Хэйминге. Более просторного, чем их домик с тремя небольшими комнатками – они перебрались туда, сняв это жилье, когда Кэтти начала подрастать. Кэтрин же по достижению малышкой четырех лет отдали в магловскую школу, где девочку учили читать, писать и еще много чему. В магловскую школу в свое время ходила и Розалина…
Однако зимой того года, когда Кэтрин исполнилось пять, случилось непоправимое в жизни молодой женщины. Осенью до того она встретилась с Антонином, едва его узнав, и поговорила буквально пару минут. Однако и этой короткой встречи хватило для того, чтобы сердце молодой женщины с новой силой стиснуло болью. Безнадежная тоска и отчаянная надежда в его глазах ничуть не притупились за те годы, что они не виделись…
- Мама, а кто это был? – когда они отошли, спросила любопытная Кэтти, потянув ее за рукав.
- Просто один старый знакомый, - Розалина с горькой улыбкой посмотрела на дочку, похожую на нее как две капли воды. – Мы… учились вместе, - за этим ответом крылось много того, о чем не хотелось говорить счастливой малышке со смешными косичками. За этим коротким ответом скрывались месяцы пролитых в подушку слез, безграничная боль, рухнувшая дружба двух по-настоящему близких людей… Три судьбы, разрушенные общей бедой, жестокой игрой. История любви, разрушенной ради того, чтобы шахматная партия сложилась, как положено. В последнее время Розалина в глубине души признавалась себе в том, какова была на самом деле правда. Выбор – не любовь. И хотя она всеми силами стремилась уверить себя и Тома в обратном, в человеческой частичке души она осознавала жестокую правду. А признавшись себе в том, какой была любовь, она делала себе только больнее. Это – прошлое, которого больше не будет. Не может и не должно было быть…
Это случилось после Рождества… Розалине не суждено было узнать, сколько их было и как именно они это сделали, но случилось непоправимое. Она с горой подарков поспешила к матери и отцу… Вот уже два месяца все было тихо и она, оставив дочурку с Римусом, души в «крестнице» не чаявшим, и в тайны проделки Роуз не посвященным, на часок отправилась к родителям… Но на настойчивый стук в дверь не было ответа. С замершим сердцем молодая женщина положила руку на ручку двери и повернула, мысленно отдавая маховику команду. К ее крайнему изумлению, дверь оказалась не заперта. Однако это удивление минуты спустя сменилось истинным ужасом. Розалина прижала руки ко рту, опустившись на колени перед телом отца. Ей не нужно было прикасаться к нему, чтобы понять, что Брендон мертв. Она, валькирия в ней, поняла это еще только открыв дверь. Что в этом доме не было живого. Здесь царила смерть…
Лили была в гостиной, видимо, и застали ее там. А в ногах – их кошка, которую они завели, когда Розалина вышла замуж. Убитая, видимо, развлечения ради…
Час спустя Розалина сидела на кухне дома Браунов, отпаиваемая горячим чаем, укутанная в плед заботливым мужем, в сердечных объятиях Молли Уизли, матери уже семерых детей, четверо из которых были младше ее единственной дочурки, Кэтрин. Джинни, младшенькой, был всего годик. Долгожданная дочка в семье с шестью сыновьями.
- Роззи, бедная, - качала головой Молли, поглаживая по голове женщину, с молчаливым горем смотревшую на дверь кухни, за которой множество авроров и члены Ордена Феникса осматривали дом и тела ее приемных родителей…
- Это… - показавшийся в двери Джим кашлянул, покачав головой. – Роуз, ты… В общем, как показал осмотр, у них внутри… - замялся он. Розалина подняла на него полные боли карие вишни.
- Я знаю, Джим. Я валькирия. Я знаю, что у них все органы внутри разорваны, скажу больше, бедная кошка отделалась проще всего. Ей просто сердце остановили… - всхлипнула она.
- Пожиратели так не работают… Даже они так не работают, - покачал головой Джим. – Мы ума не можем приложить, что случилось…
- Это не Пожиратели, - Розалина горько улыбнулась, бессмысленно вертя в руках стакан с чаем. – К сожалению, те, кто это сделал, куда хуже Пожирателей. Закройте дело, Джим… - она до боли стиснула руки в кулаки, понимая, что виновные в этом никогда не будут найдены. – Вы их не вычислите… Это на том же уровне магии, что и мои сестры-валькирии.
- Ты… Ты знаешь, кто это?
- Враги валькирий. Не ваш профиль, - она закрыла лицо руками. Боль сжимала ее душу, пробуждая потаенные страхи в самом дальнем уголке сердца. Хранители… Наверняка они как-то узнали о Кэтти, ищут ее и запугивают ее семью. Вполне в их духе. Роуз понимала, что мама и папа не выдали ее, за что и поплатились. И от этого вина лишь сильнее стискивала сердце… Из-за нее. Это случилось из-за нее, и еще из-за Кэтти… Помогая людям, всеми силами стремясь помочь, исцеляя пострадавших от действий Пожирателей, делая все возможное и невозможное, чтобы защитить Лили, принимая участие во всех без исключения операциях Ордена Феникса, она не сумела помочь самым близким на свете людям… Несущая Жизнь принесла смерть своим родным. Чудовищная расплата за ее способности… Чудовищная потеря. Непоправимая беда…
Когда в начале лета супруги Дафт были найдены дома точно в таком же состоянии, Розалине хотелось выть, ногтями роя землю. Сестра и зять… Пусть не родная, но сестра. Вина, чудовищная боль, страх… В том числе за Ирму и ее семью. Двое детей, которым всего-то по девятнадцать лет, точнее и девятнадцать только еще будет осенью… Но Ирма, что оказалось каким-то чудом, не пострадала ни тогда, ни через год, ни позже… Хранители как будто остановились, чего-то выжидая.
Полной неожиданностью для Розалины стало то, что по завещанию все имущество Дафт отписано оказалось Кэт за небольшими исключениями для Майкла и Ядвиги. Женщина сначала пыталась отказаться от имущества, причинявшего боль, напоминая о погибшей сестре… Но Ирма настояла на том, что ничего не возьмет свыше воли покойной. Что Джес так хотела… Женщины всю ночь молча сидели, обнявшись, и плакали. Из некогда большой семьи остались лишь они. Двое из пятерых… После похорон матери и отца сидели у камина, с невидящими глазами, все три сестры. Теперь – двое. Всего двое…
Дом Розалина продала, потому что видеть его оказалось выше ее сил. Все деньги, полученные Кэтрин, положены были на ее счет. С дома же все ушло куда-то мужу, Розалине видеть все это не хотелось. Слишком больно было вспоминать, откуда эти деньги взялись… И хотя боль со временем притупилась, счастье стало для женщины недосягаемым понятием… Единственное во всем мире, что радовало ее теперь – муж и дочь. И женщина и представления не имела, что совсем скоро обратный отсчет ее жизни пойдет уже даже не на годы, на месяцы. Что следующая ее встреча с некогда лучшим другом, с человеком, которого она могла бы любить и когда-то была на самом деле в него влюблена, станет последней. Не только для них, но и в ее жизни.
***
- Кэтти, милая, это что такое? – Розалина, зайдя утром в комнату дочки, пораженно замерла. Девятилетняя девчушка с длинными каштановыми кудряшками повернулась к матери от окна.
Белая простыня с ее кровати была обмотана вокруг девочки в виде какого-то жуткого подобия тоги, а явно сорванная с карниза прозрачная тюль, закрывавшая окно спальни малышки, была непонятным образом вплетена в ее длинные, до поясницы, волосы. Учудить что-то подобное было вполне в духе маленькой Кэтрин, но обычно такие проделки она совершала в обществе дяди Джеймса. Одна – крайне редко… Розалина, у которой с раннего утра нарастало чувство странной тревоги, возникавшей все чаще в последнее время, словно предвестие какой-то чудовищной скорой развязки узла, в который была заплетена ее и ее близких жизнь, засмеялась, оперевшись на дверной косяк. Кэтрин, закутавшаяся в простыню и тюль, являла собой довольно-таки комическое зрелище.
- Я как ты, тоже невеста, - заявил ребенок, подняв на Розалину лицо. При виде последнего у женщины вместе со смехом потекли из глаз слезы. Где Кэтрин умудрилась с утра пораньше найти косметику, Розалине знать не хотелось, но девочка явно имела слабое представление о том, что тушь наносится только на ресницы, а не на все веко, и что на щеки губную помаду никто не мажет. Причем проделано все было так тихо, что Роуз, с шести утра не спавшая, ничего не услышала.
“Школа Джеймса”, - подумала женщина, придумывая для мужчины справедливое возмездие. Он скрывал тайну крещения Кэтрин, но свое отношение к девочке – нисколько, очень много времени возясь и с ней, и с Гарри. В итоге озорство и вот такие вот чудеса для Кэтрин были чем-то обыденным, в порядке вещей. Как и то, что на Джеймсе можно разъезжать по дому, и то, что Поттер при малейшей возможности охотно учил девчушку летать на метле. Розалине его за это убить хотелось, но это было невозможно.
Кэтрин в этом году не пошла в школу, активность Лестрейндж вспыхнула с новой силой и это стало опасно. В итоге Розалина и Томас решили оставить ребенка дома. И изнывающая от безделья Кэтти начала искать себе развлечения…
- Невеста? – Розалина покачала головой, размышляя, чем смывать все это с ее маленького «чуда».
- Вот! – Кэтрин жизнерадостно показала матери большую колдографию последней в свадебном платье в окружении сестер, их мужей, Томаса и племянников. – Как тут! А тетя Ирма говорит, что девушка должна краситься, чтобы быть красивой!