- Смотреть надо, куда идешь! – последовал тоненький крайне возмущенный голос. – Так ведь и зашибить недолго!
Я остановился, пытаясь найти источник голоска. Но кроме меня и кошки, в пределах видимости никого не наблюдалось.
- Да тут я, чего крутишься? – голос звучал совсем-совсем рядом, под ногами. Я наклонился и когда понял, кто говорит, признаюсь, испытал сильный шок… Такого в своей долгой и интересной жизни я еще не видел. Говорила… кошка! Да-да, самая обычная белая с рыжими полосками кошка. Худенькая, я бы даже сказал тощая. С короткой шерстью, лохматой и грязноватой. Неухоженная, на вид не больше года. В общем, нормальная кошка, если не обращать внимание на то, что она разговаривала человеческим голосом. Анимаг?
- Ну и что ты на меня уставился? Кошек никогда не видел? Меня, между прочим, Милли зовут, а тебя? – кошка… улыбнулась? Я зажмурился, думая, что это лишь видения. Ан нет, глаза открыв, я снова увидел животное. Та же непонимающе смотрела на меня. - Эй, ты чего? Ты же волшебник! Чего так пугаешься? – взволновалась Милли.
- А ты откуда знаешь, что я волшебник? – наконец выдавил я из себя.
- Так я ж чувствую. Ты волшебник, причем не слабый… Который меня чуть не раздавил.
- Милли, это как бы ненормально… - пробормотал я.
- Вот я про то же! Невежливо наступать другим на хвост, я вообще хотела поцарапать сначала! – призналась кошка. Ее голубые глазки светились в темноте. И мне вдруг стало очень ее жаль, захотелось покормить и пригреть.
- Милли, а где твой дом? – спросил я. Кошка понуро опустила голову и из глаз ее выкатились и упали в снег слезинки.
- Моя хозяйка была старенькая… Ее звали матушка Ханни, ну то есть она так себя звала. А один раз я ее утром будила покормить, а Ханни… не просыпалась. И потом Райа – это ее дочка, она жила с Ханни – сказала, что Ханна умерла и больше не проснется… И я ушла, мне было грустно и больно, я убежала. А когда пришла назад, дома жили чужие и они меня не пустили. И Райа меня тоже не звала… - кошка уже откровенно плакала, на снег капали слезинки. И я внезапно ей поверил.
- Милли, а может ты пойдешь со мной? Мы тебя покормим, поспишь в тепле… Я иду к другу в гости и он добрый и не откажется… - внезапно даже для себя предложил я.
- А мама и Ханни мне всегда говорили не ходить с незнакомыми дядями в незнакомые места! А то тебя украдут и отдадут на чучело или в зоопарк, вот что они говорили. И я с тобой не пойду! – твердо ответила кошка. До меня вдруг дошло, как это выглядит… Мужчина посреди парка стоит, наклонившись почти к земле, и разговаривает с говорящей бездомной кошкой.
“Да, жизнь твоя полна неожиданностей, Северус. Ух как полна!”
- Ты что, серьезно думаешь, что я тебя отдам в зоопарк? Ну что ты? – я присел на корточки. – Я этого не сделаю…
- Правильно, ибо я с тобой не пойду! Я даже твое имя не знаю!
- Ну хорошо… Меня зовут Северус. Я иду в гости к невесте и ее папе. У них тоже есть кот и они любят кошек. Идешь? – я выпрямился и сделал несколько шагов. Оглянулся. Кошка и с места не сдвинулась.
- Милли! – позвал я. Отрицательное мотание головой, и вдруг раздался звонкий девичий смех, на меня налетел кто-то в черной шубке. Не удержавшись, я упал вместе с налетевшим.
- Профессор Снейп? – удивленный голос Гарри рядом. – Кэтрин, вы целы? – рядом со мной поднялась и отряхнулась Кэт.
- Добрый вечер, профессор! И да, по крайней мере я цела.
- Я тоже. Добрый вечер, Поттер. Добрый вечер, мисс Реддл… - но девушка уже не слушала. Она уже присела на корточки около Милли и встала пару минут спустя с ней на руках.
- Бедная киска, она совсем одна, но ничего, сейчас мы тебя согреем и накормим. Хорошая малышка…
- Кэтрин, немного странная, говорить умеет!
- Что? Не умеет она говорить, кошки не говорят! И вообще, хочу и беру, понятно? – девушка стремительно ушла. Уже в доме – мы дошли одновременно с Гарри – я увидел Милли при свете лампы. Кошка уже поела и теперь Кэт ее расчесывала, Пушистик терся рядом.
- Так это сюда ты меня хотел принести? – улыбнулась Милли. – Ну прости, что не поверила!
- Вот, опять! – заметил я. – Она только что говорила!
- Северус, она всего лишь мяукнула, что с тобой? – не понял Том.
- Мяукнула? Эта кошка говорила, понимаешь!
- Да я и сейчас не молчу! – вздохнула Милли. – Это просто они меня не могут услышать…
- Да почему, в конце концов?! – не выдержал я.
- Я не обычная кошка. Я кошка ифарито. Нашу породу вывели ифриты, для себя… Других кошек они не могут себе заводить. И еще нас используют хранители в своем храме… Ну неважно, я жила свои два года с обычными людьми. А слышать меня может только мой Хозяин, я вспомнила… Мне мама говорила.
- Но я не твой хозя…
- А это неважно. Хозяин для ифарито назначен свыше. У судьбы всегда и на все свои планы, как бы людям не хотелось обратного… Я нужна вам зачем-то, думаю. И Хозяин мой – ты. Потому что с тобой я могу говорить…
- Но я живу не зде…
- И это неважно, заберешь. Северус, ну хватит. Я мышей ловить умею, еще зелья люблю когда варят… Ханни волшебница была… Ну Северус… Ты же зельевар, это же так интересно!
- А откуда ты зна…
- А я вижу. Не знаю откуда.
- Ну хорошо… - пробормотал я. – Том, я заберу Милли… - я пересказал суть разговора. Кэт задумалась. И тут сверху слетело нечто черное в серебряных украшениях. Анжелика, наверное.
- Ифарито это правда существующие кошки, правда! Я такую в детстве приютила… Они, кстати, долго живут, но мою ифарито понимает только папа… Он сквиб… Вот… Она и сейчас живет с ним. Ифарито это очень добрые и умные кошки, вы не пожалеете. Правда, киска? – Милли, казалось, тоже немало удивилась такому чуду человеческого народа. Анжелика начала гладить кошку, подтверждая уже рассказанную Милли информацию, после чего та улеглась мне на колени и заснула, мурлыча… Я машинально погладил взъерошенную шерстку и понял, что не смогу ее с собой не взять. Что называется, «любовь с первого поглаживания»… Между тем дети ушли наверх, кроме Кэтрин. Подошла Тонкс и Альбус с Минервой… Началось собрание. Этот день принес мне два удивления. Но одно из них было хоть и сильнее, зато куда приятнее.
========== Могло ли все быть лучше? (Томас Реддл) ==========
Рождественское утро для меня началось довольно необычно. Оно началось с разговора за чашкой чая – еще до того, как проснулись дети и Римус. Разговор этот был с Анжеликой.
Проснувшись утром – в какое бы это время у меня в праздник был выходной? – я горько вздохнул, думая, что единственный раз я дома на Рождество с утра. И не сплю… Зато на следующее Рождество, несомненно, буду работать и завидовать отдыхающим.
С кухни донесся стук чайника о плиту, шуршание… И аппетитный запах завариваемого чая. Обычно так рано завтрак начинала готовить Кэт, потому я решил спуститься вниз – помочь дочери, да даже и просто поговорить, я редко ее видел в то время. И очень скучал… Одевшись, я привел себя в порядок и спустился на первый этаж. Дверь комнаты Кэтрин, где ночевали она и Анжелика, была закрыта. «Ну, видимо, гостья еще спит», - решил я. И ошибся – зайдя на кухню, я увидел отнюдь не Кэтрин. Спиной ко мне стояла Анжелика. В черных джинсах и черном свитере, нарезавшая хлеб. И в ушах девушки торчали наушники, она слушала кассетный плеер.
- А ты вернешься, ты вернешься вновь, я знаю… - едва слышно напевала гостья Кэт, голос ее, кстати, был довольно неплохим. Да и внешность хоть и слегка удивляла, но потом, когда к ней привыкнешь, она уже не бросалась в глаза. Волосы девушки были завиты и уложены в немыслимую прическу, и торчали под разными углами. Их длину на тот момент еще никто не мог бы определить – ее с распущенными волосами видела только Кэт. Хотя форма «художественного» беспорядка на голове каждый день менялась. Я подумал было потихоньку уйти – ее волнение в моем присутствии заметили уже все. Еще на второй день, когда сначала Анжелика разбила вазу – ставила туда искусственные цветы – они с Кэт взялись украсить холл. А потом помогала Гарри варить домашнее задание по Зельям. И утопила в его котле то ли юбку, то ли что-то в этом роде – вешала сушить. Магию девушки принципиально не использовали. К концу следующего дня все согласились с тем, что это не просто проявление страха, а скорее нечто иное. Как бы то ни было, я старался как можно меньше попадаться ей на глаза. А что мне оставалось делать? Она никому не говорила о своих впечатлениях от жителей дома, поэтому правы мы или нет, никто не мог судить. Но уйти я не успел – Анжелика резко обернулась.
- Доброе утро, мистер Реддл! – улыбнулась девушка. – А я собираюсь тосты готови… Ой, я не спросила – можно же тостером воспользоваться?
- Да, конечно. Любым из них, - я улыбнулся, мысленно моля девочку не уронить нож и не покалечиться. Анжелика оглядела кухню, улыбнулась, посмотрев на все тостеры, отложила нож и принялась за тосты. – Иногда я думаю, что любовь к магловской технике – хороша только в меру, - заметил я. На кухне было два холодильника, три тостера и три микроволновых печи. Иногда конечно это было полезно, но в основном чересчур. Розалина при жизни – тогда правда были только холодильники и тостеры – говорила, что мне нужно как-то ограничивать себя одним предметом каждого вида техники. После ее смерти покупки прекратились, но года четыре назад все началось сначала. Теперь меня по мере сил сдерживал Римус. Иногда я понимал, что это глупо, но большую часть времени нет, я не отдавал себе в этом отчета.
- Ну почему? – отозвалась девушка. – Папа тоже любит магловскую технику, постоянно интересуется новинками. Недавно купил компьютер, на Пасхальные каникулы посмотрю, что там он приобрел, - Анжелика улыбнулась, запуская вторую партию тостов.
- А он тоже волшебник? – я присел на стул, глядя на девушку. Я знал со слов Кэт, что Анжелика живет с отцом и мачехой, но о ее родителях сведений было мало. Пара фактов из жизни и все. Кэт не рассказывала, а с самой Анжеликой я как-то до сих пор не разговаривал.
- Нет, папа сквиб. Я почти чистокровная, ну, кроме папы, - ответила гостья. – Мама чистокровная и она колдует, папа из рода Блаттон, там все волшебники уже пятнадцать поколений. Но папа вот сквиб. Такое случается…
- Да, такое бывает. Но сквиб, может быть, не так уж страшно? – я внимательно оглядел девушку. Щеки покраснели, взгляд искоса был полуиспуганным, взолнованным. Нет, определенно, мы были правы.
- Это совсем не страшно! – неожиданно живо отозвалась девушка. – У меня и братик, скорее всего, сквиб, но зато они добрые и веселые. Я их обоих очень люблю!
- Это хорошо, когда ты любишь своих близких. Значит, ты получаешься единственная Блаттон – волшебница сейчас?
- Да, папа у дедушки и бабушки был единственный сын, в этой ветви я единственная. А мама вышла замуж за магла и уехала с ним в Австралию. Все тогда очень удивились такому ее поступку.
- А моя мама тоже была сквибом, - я вспомнил маму и то, как она радовалась моему письму из Хогвартса.
- Правда? Бабушка Кэт была сквиб? Она не рассказывала, - Анжелика с интересом слушала про мою семью, про маленькую Кэтрин. – Кэт хорошая, добрая, с ней интересно. Я рада, что мы подружились. Меня запугивали новенькой, а оказалось, что она замечательная девушка! – улыбнулась подруга дочери. И вправду – им вместе было весело и легко. Девушки делали домашнюю работу, гуляли, играли в квиддич во дворе, посетили Косую Аллею. Гермиона даже немного поначалу ревновала подругу, но потом общаться Анж начала и с ней. И ревновал уже Гарри – три девушки вместе проводили много времени, но у них были свои секреты. И не всегда они звали его к себе.
С Анжеликой было легко общаться, девушка, несмотря на пугающий вид, была сама доброта и отзывчивость. При том еще и умная.
Завтрак был приготовлен, хотя не без урона – девушка обожглась. Но поскольку в доме все еще спали, мы остались на кухне. Налив себе и гостье чай, я присел за стол. Анжелика взяла тост.
- Знаете, до знакомства с Кэтрин я ненавидела маму. Мне было одиннадцать, когда родители развелись, я очень тяжело переживала их развод. Но у нас и до этого не было счастливой семьи. Родители постоянно ругались, мама не любила папу, придиралась. И даже насмехалась над тем, что он не колдует. А потом ушла, вроде к новому другу, но я думаю, наверное, это папа решил развестись. Он ее любил, но мне кажется, никто бы не выдержал. Придирки по малейшему поводу, потом она еще просила что-то сделать, что без магии было трудно. У папы плохо получалось, она решала с помощью заклинания и издевалась над ним… Это выглядело ужасно!
- А зачем же она вышла за него замуж, если она так его не любит? – удивился я.
- Просто он из хорошей, перспективной семьи волшебников и их сосватали родные. А когда они развелись, я уже училась в школе магии, там и жила. Меня послали на два года раньше, чем принято – родители не хотели, чтобы я часто видела их скандалы. Росла я в школе… В семь лет пошла, в марте исполнилось восемь. А братику на момент развода было всего два года. Мама сначала его забрала, меня же тянули то к ней и ее новому мужу, то к папе. Нас отпускали домой раз в месяц, на пару дней. И через месяц я была то у папы в пригороде Чикаго, то у мамы в Майами. Знаете, это даже надоедало. А мама постоянно меня уговаривала совсем перестать общаться с отцом. А еще через два года она уехала с мужем в другую страну, а Джона бросила на папу. Сказала, что у них началась новая жизнь и прошлое им не нужно…
- Это ужасно, - пробормотал я. Я никогда не смог бы вот так взять и бросить дочку с Розалиной, что бы там ни было между нами. Даже если бы и было. Мое сокровище и мой ребенок… И бросить?! Немыслимо, а ведь я мужчина, я только лишь отец, а это мать…
- Почему? Мы с ней общаемся, я ее навещаю. Хотя папу я люблю больше, он обо мне с детства больше заботился и вообще. И Джон сейчас живет с ним и его женой, я как бы тоже… И знаете, я вот сейчас понимаю – а если бы она вдруг погибла, лучше бы не было. На примере Кэтрин и Гарри я понимаю, что лучше, когда твои близкие живы.
- Вот тут ты совершенно права! – ответил я. Мне начинала нравиться эта довольно серьезная девочка. Мы еще немного поговорили о том, как важно, чтобы твои любимые люди были рядом, о доброте – касательно, например, животных. Мне вспомнилось, как у нас появился Пушистик – Кэт шла домой из магазина, летом перед пятым курсом, увидела грязный худой комочек, почти слепой. Принесла его домой и взялась лечить. В сентябре я сажал дочку на поезд с довольно упитанным здоровым лоснящимся котенком. Кэтти его вылечила. Откормила и он остался у нас… Как ее кот. У Анжелики, как оказалось, тоже был кот дома – точнее, кошка ифарито, как Милли Северуса. Надо заметить, что мой «зять» привязался к кошке за то краткое время, что они пробыли у нас.
«Киска», «Милли», «Котенок» - примерно так ласково обращался к ней наш зельевар. И еще «Лапка». Почему – он так и не объяснил. Кэтрин кошка тоже понравилась, что было неудивительно – Кэт с детства обожала животных.
- А знаете, что особенно не нравится маме во мне? – внезапно спросила Анжелика. За время разговора она все сильнее краснела и смущалась, на обращении ко мне подрагивал голос. Но в целом девочка почти не выдавала своего волнения и своих эмоций. – Мне в детстве нагадали, что муж будет меня младше на два года. Как Гарри. А она хочет, чтобы он был старше…
- Надеюсь, поменьше, чем на восемнадцать лет? – раздался от порога знакомый чистый голос. К нам наконец присоединилась Кэтти.
- Ну не как ты и мистер Снейп, конечно! – отозвалась Анж. – Лет на пять, с маминых слов. А я лично думаю – главное чтобы мы друг друга любили. Она вот на десять лет младше папы, я ранний ребенок, когда родилась, ей было восемнадцать. И чего хорошего вышло? Ничего… - Вот тут я был с ней согласен. Мне стало ее даже немного жаль, эту в принципе неплохую девочку… Все могло бы быть и лучше в ее случае. А поступок ее матери меня просто шокировал. Роззи была совсем другой, истинным ангелом…
А еще я убедился в ее влюбленности в меня. Хотя она это и скрывала, я это видел. Но теперь я начинал верить в то, что эта девочка, даже если и влюблена, очень даже полюбит другого и позже. Северус был прав, это смахивало на первую сильную влюбленность. Ну, она в пятнадцать лет окончила школу и год готовилась дома, дружила с мальчиком - как бы встречались, а потом Денбридж. Может быть, это было в ее случае нормально - влюбиться в того, кто понравился. В школе ей было еще немного рано, потом в кого? А в институте ее считали маленькой. Самая младшая на курсе.