========== Пролог. ==========
Красивая женщина, которая бережно держала в руках небольшой сверток и прижимала его к груди, бежала со всех ног, то и дело оглядываясь по сторонам. Она дико, до дрожи боялась, что ее обнаружат иностранные маги: она без разрешения на пребывании на территории Англии и вообще без каких-либо документов удостоверяющих ее личность.
Но это был ее последний шанс… последний шанс, чтобы сохранить жизнь новорожденной дочери…
***
— Софья? — удивленно спросила ее, открывая на громкий стук в дверь другая женщина с очень большим, круглым как мяч животом — было видно что та на последних сроках беременности. Она откинула со лба свои чуть вьющиеся волосы цвета меди. — Проходи… Джеймс сейчас на задании… Не ожидала увидеть тебя здесь…
Женщина, тяжело дыша после быстрого бега, шагнула за порог.
Прежде чем закрыть дверь на засов, беременная женщина несколько минут постояла в дверном проеме и внимательно вглядывалась в тихий переулок, а после затворила дверь.
Ее аккуратные и медленные шаги стихли в глубине дома.
Названная Софьей женщина уже сидела за столом и тихонько баюкала сверток, в котором, при внимательном рассмотрении, было можно разглядеть прелестного младенца.
— Лили, здравствуй, — негромко произнесла она когда та, поддерживая свой огромный живот, наконец с трудом села на стул.
— Здравствуй, Софья Гроттер. Фу-х-х, — перевела дыхание Лили Поттер, — с тобой твоя дочурка? Красивая…
— Ты еще не родила, — это не было вопросом.
— Нет. Вот последний месяц уже идет, — рыжеволосая погладила себя по животу, — одновременно жду и побаиваюсь…
— В родах нет ничего страшного. Поверь…
— Что привело тебя сюда, да еще и с младенцем на руках?
— Мне нужна защита. Моей дочери нужна защита. Ты ведь знаешь о том, что Леопольд не остановил создание талисмана?
— Знаю. Джеймс рассказывал. Как-никак они родственники.
— Мы его создали, — прошептала Софья, — но…
Она обессилено закрыла глаза. Лили не торопила ее: тем временем она морщилась и поглаживала низ живота.
— …но за нами началась охота. Я настаивала на уничтожении талисмана и исследований, но моего Леопольда так просто не переубедить… А теперь под огнем наши жизни, и жизнь моей дочери! — яростно крикнула женщина и в свертке сразу же раздались всхлипы, а потом малютка пронзительно закричала. Лили вздрогнула. — Тише-тише, моя милая. Тише, Танечка, тише…
— И? — женщина глядела на то, как Софья успокаивала дочь.
— Ты поможешь мне скрыть мою дочь? Поможешь спасти ее? Поможешь приютить, если с нами что-либо случится?
— Эти решения принимает мой муж, — Лили Поттер тяжело дышит, —, но я тебе помогу, так как ты мне тоже помогаешь… Мы ведь родня… Родная кровь… Мы должны держаться вместе.
Софья Гроттер кивает. Девочка на ее руках постепенно успокаивается и пищит, плачет все тише, и, наконец, замолкает.
— Ты дашь мне клятву? — спрашивает Софья у Лили. Лили Поттер долго молчит и, казалось, обдумывает все.
— Дам, — коротко говорит она. — Дам, а Джеймс, если ты его подождешь вместе со мной, нас скрепит… Но я потребую ответной клятвы в ответ.
— Я не могу ее дать. — Честно говорит женщина. — Твой ребенок еще не родился, и, тем более, Чума охотится за нами непосредственно, а про вас ничего не знает… Так есть шанс, что моя дочь сможет остаться в живых…
— Ладно. Я постараюсь защитить не только своего ребенка, но и твою дочь… Кстати, кто у тебя роды принимал? Я очень хочу родить дома и в полной безопасности…
***
Новорожденный мальчик, которому едва исполнилась неделя от роду, сейчас мирно спал в своей колыбели. Лили, которая только что его покормила, очень хотела дойти до своей постели и поспать пару-тройку часов, но что-то ее остановило. И она развернулась к колыбельке.
Яркое свечение.
Лили, насколько быстро ей удалось подбежать, увидела в ней следующую картину: в колыбели спал уже не один ребенок, а двое. К Гарри присоединилась более старшая (почти на семь месяцев), завернутая в розовое одеяльце, спящая девочка с родинкой на носу. В кулачке у нее были зажаты два медальона на цепочках.
Слезы побежали по щекам рыжеволосой женщины градом. Но она, сделав над собой титаническое усилие, сдержала рыдание и, перегнувшись через перила кроватки, взяла спящую девочку в руки. Та недовольно заворочалась у нее в руках, но так и не открыла глаз.
Лили Поттер отобрала медальоны у малютки. Спрятала их в кармане. И снова положила маленькую девочку в колыбельку, к сыну. Вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и спустилась вниз, на первый этаж, к мужу.
— Что случилось, Лил? — испуганно проговорил Джеймс Поттер, вскакивая со своего места.
— Мне жаль, Джеймс… Леопольда Гроттера и Софью Гроттер только что убили… Мне жаль… — прошептала она почти падая на своего мужа, — мне так жаль…
Она всхлипнула и зарыдала в голос. Джеймс Поттер побледнел как смерть. И молча прижал к себе плачущую жену.
— Таня у нас?
— Да.
Джеймс обессилено закрыл глаза.
— Я надеюсь, — прошептал он, — что кто-нибудь услышит наши молитвы, и поможет нам…
========== Разрыв связи. ==========
— …все в порядке, профессор Дамблдор, я привез их…
— Их?!
— Ну, да, их двое, вот!
Директор наклонился к свертку в большой корзине, в которой спали двое прелестных детей. Один ребенок был явно старше другого. В их маленьких ручках были зажаты небольшие серебряные медальоны, а у более старшего виднелась из свертка наспех написанная записка, которую ту намертво сжимала в своей руке.
— Ладно, Хагрид, иди… — торопливо произнес он. — Иди, иди… — И великан скрылся в ночной тьме.
— Значит, — директор размашистым шагом подходил к двери дома на Тисовой улице. — Вас двое… И вы выжили… Ну, что же…
Он положил корзинку с двумя детьми на пороге. Быстро положил меж ними толстое письмо и, более не оглядываясь, поспешил удалиться…
Шрама на лбу Гарри Поттера не было…
***
(Прошло 9 лет)
— … не трогайте мою сестру! — крикнул маленький ребенок, загораживая собой дрожащую с ног до головы рыжеволосую и зеленоглазую девочку десяти лет.
— Она не твоя сестра, крысёныш! Прочь! — рычит дядя Вернон на паренька.
Удар — и мальчик отлетает к стене, а девочка жмется в углу. У Гарри Поттера, коим и был отлетевший к противоположной стенке, было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли Дурсль сломал их, прицельно ударив Гарри по носу. Девочка была худа, с рыжими волосами и ярко-зелеными глазами, и выглядела бы довольно симпатично, если бы не была одета в старые, давно потерявший свой приличный вид вещи.
Гарри как можно быстрее вскакивает на ноги и снова загораживает девочку, несмотря на шум в голове.
— Не смей трогать Таню!
Дядя Вернон мрачно окинул взглядом девочку:
— Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. Сам вызвался… И смотри, чтобы он не подгорел, — сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально. А с тобой, маленькая дрянь, — пригрозил дядя Тане, — я еще поговорю…
Он вышел из комнаты. Таня почти сразу кинулась к Гарри, который оседал на пол — в ушах от удара наотмашь противно звенело.
— Я сейчас принесу воды… — девочка хотела выйти из комнаты, но мальчик удержал ее:
— Не нужно… Я в порядке.
Он сел и выпрямился, потирая виски.
— Господи, — выдыхает Таня, — поскорее бы это все кончилось!
Оба вот уже десять лет как жили у Дурслей, терпя всяческие лишения. Их обоих подкинули под дверь в день смерти Лили Поттер и Джеймса Поттера, родителей Гарри. Если Гарри Поттера, приходившегося им кузеном, они еще терпели, то Таню Гроттер не выносили на дух. У обоих были надеты на шею медальоны с которыми их нашли — Дурсли так и не смогли отобрать и открыть. Таня знает, что ее родители, как и родители Гарри погибли, но только для нее их смерть была теперь вечной тайной. А Дурсли жестоко говорили Гарри, что его родители погибли в автокатастрофе.
Но сейчас у них была одна главная тайна на двоих. За Таней прилетели, и она вот-вот должна была отправиться в магическую школу Тибидохс! Гарри, почему-то, не был упомянут и, несмотря на все просьбы Тани к Ягуну (тайно прилетевшему за ней) взять и Гарри с собой, он отрицательно мотал головой, говоря, что брату Тани там нет места. Ягун пригнал с собой и контрабас ее деда, Феофила и отдал ей магическое кольцо ее отца, Леопольда.
Гарри долго в это не верил, но Таня продемонстрировала свое магическое кольцо, показала одно заклинание, и он поверил ей, поверил в магию, и дико обрадовался за сестру.
Но к радости Тани примешивалась и грусть. Она не хотела расставаться с братом. Ведь неизвестно теперь, когда они оба встретятся…
— Тебе чуть-чуть осталось, — с грустной улыбкой произнес Гарри, — сестренка…
Таня обвила его руками.
— Я никогда тебя не забуду, братик, — шепчет она тихо-тихо ему в ухо обжигая горячим дыханием. И все из-за того, что тетя Петунья прошла мимо этой комнаты. — Мой любимый братик…
Гарри утыкается ей в шею и по-детски сопит. В ее душе нарастает теплое чувство.
— Братик, — шепчет она, — брат…
***
Адский день, иначе День Рождения Дадли Дурсля кончился. Оба — мальчик и девочка послушно легли в своих комнатах — девочка наверху, в запружённой сломанными игрушками комнатке, куда едва втиснулась старая кровать, а мальчик улегся на матрасе в чулане, где была его комната.
Ночью темно. В эту ночь звезд не видно.
Таня почти на пределе. Она даже плакала, только тихо (чтобы ее не услышали). Ее сердце разрывается между двух огней: оставить Гарри у Дурслей на истязание и улететь в школу или не улетать в школу и остаться с ним, терпя их. Но Баб-Ягун уже все ясно сказал: он улетит только с ней, а Гарри придется остаться…
Она, не выдержав, колдует («Пундус храпундус!») и погружает Дурслей в сон. Потом бежит вниз, к чулану, где была спальня Гарри и стучит, барабанит в дверь.
Мальчик, по-видимому, не спал. Он открыл сразу. Девочка увидела, что он одет.
— Я улетаю, — проговорила Таня, отбросив волосы со лба. В ее глазах стояли слезы. — Я улетаю в Россию… Я пришла попрощаться…
— Знаю, — тихо ответил мальчик, надевая свои склеенные очки. — Счастливого… Счастливого…
Но, не став слушать его лепет, она горячо обнимает его. Он обнимает ее в ответ, пытаясь запомнить ее яркий и светлый образ в своей душе, что грел его, словно костер, в пучине тьмы, лжи, работы, страхов и насмешек.
— Береги себя, — всхлипывает девочка. — Храни наши медальоны! Я попытаюсь писать тебе…
— Бесполезно. Дурсли будут перехватывать все письма… Но…
Тут мальчик достает ножницы и отсекает прядь чернейших волос. И протягивает ей со словами:
— Так мы узнаем друг друга. По медальонам и нашим волосам.
Она берет ножницы у него, и, в свою очередь, рыжий локон послушно падает ей в ладонь.
— Возьми, — шепчет она и прячет прядь его волос в свой медальон. Он прячет рыжую прядь в свой.
— Прощай, — произносит он, но больше не плачет. Лишь глаза сверкают ярче обычного. — Прощай…
Таня с тяжелым сердцем поднималась по ступенькам. Оглянулась на последней ступеньке, вниз. Он смотрел ей вслед горящим взглядом. Она виновато опустила голову и сделала шаг…
Уже улетая, она вновь окидывает взглядом затихший дом: Гарри усиленно махал ей, стоя на балконе второго этажа. Она, чуть улыбнулась, прекрасно зная что он не сможет разглядеть в темноте, махнула ему свободной от смычка рукой.
Они с Ягуном взяли курс на школу магии Тибидохс…
***
Для Гарри внизу день переходил в ночь. Единственный человек, который его любил не за что-то, а просто так, уехал, и неизвестно, вернется ли она когда-нибудь вообще… Вспомнит ли она о нем когда-нибудь? Поймет ли? Будет ли он сам помнить ее?
Он не знал…
***
Прошел еще один, трудный и мучительный год с того самого дня как улетела (по мнению Дурслей девчонка сбежала с кем-то — они ее и не потрудились изыскать, объясняя ее отсутствие пребыванием в закрытой школе) в магическую школу его названная сестра.
И вот он держит в руке письмо из магической школы Хогвартс. Великая надежда разыскать свою сестру в мире магии ожила вновь. В сердце стала медленно расцветать надежда…
***
— Гарри, а что ты пытаешься найти? — спрашивает его Гермиона.
Мальчик тем временем совсем зарылся в книги и едва услышал вопрос Гермионы.
— Я ищу информацию по местонахождению других магических школ.
Она засмеялась:
— Ты ничего не найдешь в них. Школы магии сокрыты от любых глаз, как магловских, так и наших. О них мало что известно, буквально иногда одно название… Их делают не наносимыми на карту, скрывают чарами и закрывают магическими щитами, чтобы ничего, ни единого слуха или письма не прошло сквозь защиту…
Мальчику стало больно. Он с трудом сдержал выражение своего лица.
Неужели все напрасно? Неужели они с ней более никогда не увидятся?
========== Искание. ==========
—… Я хочу тут кое-что найти… Пророчество Древнира. И еще кое-что… — тут она замялась. — Что ты знаешь о Древнире? — спросила Таня, когда Ванька Валялкин догнал ее и они быстро пошли между полок, смотревших на них тысячами причудливых корешков.
Ее надежда билась в груди как пойманная птица. Быть может, она сможет найти информацию по своему названному брату? Отыскать его след?
Она автоматически коснулась медальона на груди.
Таня нырнула в книгохранилище. Мальчик пошел следом. И тут она приуныла — книги попадались все не те, какие были нужны. Обнаружив очередную полку со старинными книгами и пролистав добрую сотню пищащих, хрюкавших, раскаленных либо ледянящих холодом томов, Таня тяжело вздохнула. Разве реально отыскать здесь то, что ей нужно?
— Нет, мы тут никогда его не найдем… и я кое-чего не узнаю никогда… — сказала она убито, отложив какую-то книгу, но тут же воспряла духом, поскольку следующая книга, извлеченная из этого же шкафа, называлась: „Подсказчик для неисправимых лентяев“.
В обложке было прорезано небольшое отверстие, надпись над которым гласила: „Шепни вопрос — получишь ответ“.
— Как найти то, чего не можешь найти? — послушно шепнула Таня.
— Произнеси: „Квасис грасис отыскатис“ — и затем назови нужный предмет! — пискляво и очень громко проорал „Подсказчик“.
— Вот, мерзкая книженция, так и знал что с сюрпризом! — с досадной проговорил Ванька, но Таня уже его не слушала, произнося слова заклинания.
Свиток с пророчеством прилетел спустя некоторое время. Он оказался тугим — перетянутым красной лентой. Очутившись у ног Тани, тот взмыл в воздух и развернулся у нее перед глазами.
Как только она закончила читать, последние строчки резанули ее по сердцу и начали биться, стучаться в мозгу:
„…В финале престранный всех ждет парадокс:
Гроттер Татьяна сотрет Тибидохс“.
Но тут к ногам прилетел еще один свиток. Тот был странным: в позолоченной тубе, покрытой драгоценными камнями. Несмотря на Ваньку, который звал ее прочь отсюда, она раскрыла тубу и свиток оказался в ее руке.
В нем было начертано едва угадывающимся быстрым почерком:
„Связаны нити этих двух судеб:
В сплетении магии, эмоций, желания.
В смертной опасности познается буря…
Любовь будет яростной, как водопад,
Оба они пройдут через ад…
Лаская друг друга, не забудь и про яд!
Нет лишних и правых на этом пути,
Лишь магия даст то, что не может — уйти.
В воздухе пахнет бедой без сомнения —
Ложь застилает глаза пеленой;
Рано иль поздно, не ведая времени,
Восстанет из пепла темный король.
В одиночку, и в порознь магии,
Не победить мертвеца…
Лишь только вместе, силы призвав,
Возможна победа, но потом не взыщи…
Родятся в пылу дикой борьбы,
Роковые для него близнецы,
Белая магия и черная сила
Вместе отступника победила…“
Последняя строчка была написана не очень разборчиво, но Таня интуитивно догадалась, чем прочла: