За столом обнаружился спокойный (вновь со своей раздражающей ледяной мордой) Аллен, рядом с ним — мисо-суп, несколько мисок с рисом, блюдо с овощами и… натто, которые Микк просто ненавидел. Кто вообще в здравом уме согласится есть сброженные бобы?
— Доброе утро, — поздоровался мальчишка, бросив короткий взгляд в их сторону, и вновь уткнулся в планшет, читая какой-то документ.
— Доброе, — тут же расцвел улыбкой Неа, приземляясь рядом с ним и придвигая к себе тарелку с мисо-супом. Тики только по возможности дружелюбно кивнул (потому что за такой завтрак можно было и побыть дружелюбным, если исключить натто, но натто можно и не есть) и устроился напротив. — А что ты читаешь?
Аллен дернул плечом, когда старший Уолкер заглянул в документ, и закатил глаза.
— Школа. Экзамены скоро как бы.
Мужчина смерил мальчишку поникшим немного взглядом, но попыток своих не оставил. В общем-то… если Аллен ел с ними, Неа пытался поговорить с ним о чем-нибудь почти каждый день. Если поражение было слишком сильным, он отходил от него суток двое, но потом снова принимался за старое.
Как сегодня.
— Мммм… Завтрак чудесный, — заявил старший Уолкер спустя две минуты молчания. — И натто! — да, он просто обожал натто, какой ужас. — Ты не забыл!
На секунду на лице Аллена мелькнул… как будто какой-то призрак удовлетворения, тень улыбки, сделавшая его лицо не таким темным и непривлекательным. Это произошло так быстро, что Тики даже решил, будто ему показалось, но Неа… Неа так расцвел, что даже удивительно.
Значит, не почудилось?..
— Конечно, нет. Я помню, — однако на этом Аллен встал, окинул сидящих за столом мужчин коротким взглядом и поставил свою тарелку в мойку. — Я на работу. Обед в холодильнике, посуду помою вечером.
Неа сразу же изменился в лице, потерянно обернувшись к направившемуся к выходу мальчишке.
— Но… сегодня же… воскресенье…
При этом голос у него был такой жалобный и непонимающий, словно только что прямо у него на глазах сломалось что-то очень драгоценное.
Аллен глубоко вздохнул, остановившись на мгновение, и, повернув к ним голову, буркнул:
— На обед твои любимые такояки, у меня сегодня дневная смена, приду к трём.
Неа разулыбался, даже совершив такое движение, будто хотел броситься к брату, но удержался на месте и лишь кивнул.
— Тогда буду ждать тебя.
Мальчишка закатил глаза, фыркнув, и скрылся в коридоре, спустя несколько минут слегка хлопнув дверью.
Неа тут же ссутулился на стуле и отодвинул не опустошенную и наполовину тарелку.
— Что я не так делаю, Тики? — тихо спросил он. — Я же… не лезу. Вообще. Но я просто хочу, чтобы он начал хоть чуть-чуть доверять мне…
— Ну ладно тебе, — Микк отвесил ему легкий щелбан, перегнувшись через стол, и постарался улыбнуться. Губы немного дрогнули — ну потому что это было несправедливо! — но выражение лица получилось правильным. — Ну хочет парень поиграться со своей свободой, пусть играется. Тем более, — он с недоумением поймал себя на том, что пытается оправдать Аллена, но останавливаться было поздно, — ты же знаешь, какая в Японии система школьного образования. Дерут только так, а Малыш еще и работать умудряется. В выпускном-то классе!
Старший Уолкер бросил на него полный благодарности взгляд и кивнул, наконец снова пододвигая к себе тарелку с мисо-супом и чуть улыбаясь.
— Да, точно… Ты прав.
Иногда было его жаль щемящей боли в груди. Хотя да что там? Тики казалось, что мужчину ему постоянно жаль.
Интересно, если бы Неа родился не в семье Адама, а, например, братом самого Микка… было бы ему легче?
Аллен и правда вернулся к трём часам, как и обещал, ужасно уставший, но неизменно хмурый и мрачный, отчего хотелось буквально щёки ему в разные стороны тянуть.
За это время было уже просмотрено ещё два фильма, свершился даже полуденный сон, продлившийся часа четыре (они задремали прямо на диване, чёрт подери), и от которого их разбудил мальчишка собственной персоной.
Тики недовольно фыркнул, чувствуя, как неприятно затекли мышцы и как рядом ворочается сам Неа, и услышал обречённый вздох Аллена.
— Вставай, братец, иначе все твои такояки съем.
Тот подскочил как ошпаренный, и Микк вновь увидел краем глаза, как на вечно ледяном лице дрогнула лёгкая тень улыбки. Впрочем, мальчишка сразу же отвернулся и направился на кухню, чтобы подготовить обед, пока мужчины пытались проснуться.
Через два часа Тики, ужасно голодный, а оттого желавший покончить со своей работой как можно скорее, стоял на крыше никому не нужной пятиэтажки и держал на мушке одну из целей.
Чувство было привычное, Микка обуяло такое спокойствие, что страшно даже представить. Раньше — страшно. Сейчас… Сейчас все было спокойно. Внутри — ничего, одна сплошная пустота. Это было возможностью спустить пар, расслабиться, заработать…
Долго ждать не пришлось. Ребятки старика даже не увидели, как он из подъезда, в котором располагалась квартира Уолкеров, вышел, что говорить о его передвижениях по улице. Микк позаимствовал у друга растянутую майку и спрятал под также позаимствованную кепку примечательно длинные для парня-европейца волосы, а сверху накинул кожанку, так что…
Потом, конечно, придется все это выкинуть, ну что ж… Только кожанку жалко. Впрочем, плевать.
Тики прицелился — и выстрелил на выдохе. Секунда — и стало видно, что пуля достигла цели. Стрелял Сэмми довольно тихо, так что можно было не опасаться того, что шум будет особо слышен (тем более что у кого-то так вовремя орала музыка в машине).
Вторая цель заметалась, замельтешила, и Микк утомленно вздохнул.
Ну вот всегда всё происходило как обычно. Нет бы хоть раз, чтобы поинтересней, чтобы можно было в салочки поиграть, чтобы кровь стыла…
Тики скривился и, нацелив своего красавца чуть выше головы в панике бросавшегося из стороны в сторону мужика, выстрелил как раз в тот момент, когда глупец метнулся в точности туда, куда и планировал Микк.
Люди так предсказуемы.
Особенно, когда видят, что их жизни висят на волоске.
Мужчина брезгливо поморщился, быстро, но аккуратно складывая всё своё добро в заранее припасенную чёрную сумку, чтобы не разбирать долго, и, внимательно осмотрев свою позицию (вдруг что оставил по случайности?), удовлетворённо кивнул, после чего покинул крышу.
Теперь надо было припрятать свою игрушечку где-нибудь подальше отсюда. Тики лениво двинулся к своей машине, повесив на плечо сумку (и едва не согнувшись под ее весом), и вскоре кинул поклажу на заднее сидение, тут же приземляясь на водительское место и доставая телефон.
— Неа, слушай, — после свершения дела стало немного легче, — я домой сразу поеду. Мне просто что-то горячительного приспичило и классики. Не обидишься?
Надо отдать старшему Уолкеру должное, тот понял сразу.
— Да ладно уж, — хмыкнул он. — Хотя идиот ты. За сигаретами вышел и не вернулся. Прямо как в тв-шоу каком-то.
— Да плевать, — беззаботно отозвался Микк. — Приеду, схожу в магазин — выпью и завалюсь наслаждаться.
— И спать, — хмыкнул Неа. — Ладно. Такояки я тебе все равно не оставил.
— Да не очень-то и хотелось.
Несколько секунд телефон молчал, и Тики уже подумал, что Уолкер в очередной раз забыл нажать на отбой, но вдруг с той стороны раздалось словно бы смущённое:
— Спасибо, дружище.
И сразу же запиликали гудки.
О, Микк бы многое отдал, чтобы видеть лицо мужчины в этот момент, но, как говорится, не судьба.
На губах заиграла идиотская счастливая улыбка.
До дома он доехал в каком-то приподнятом настроении, думая, что несмотря на слишком странное знакомство, Неа был отличным другом. И Тики хотелось искренне поддержать его, помочь ему, стать тем самым тылом, которым для него не стал Аллен.
Который, в свою очередь, ужасно бесил своей необъяснимой борзостью.
Микк жил в самом благоприятном районе Госена, с ощутимым разнообразием магазинов, забегаловок, развлекательных центров и тому подобного. А ещё тут было полно людей, вечно куда-то спешащих, снующих туда-сюда, полностью поглощённых своей жизнью. Вообще, город был не сильно-то и маленький — на двести тысяч человек, хотя, конечно, по меркам Японии, он был и не большим. Находящийся недалеко от Киото, будто приклеенный к горам (одной из радостей Тики были здешние горячие источники, чёрт раздери), затерянный среди лесов и ущелий, Госен был прекрасным местом для пряток.
От Семьи.
Так что когда Микка Неа привез из Киото прямо сюда с полгода назад, мужчина совершенно не удивился, отчего Адаму не удавалось найти племянника на протяжении целых десяти лет.
Дома было светло, просторно и чисто (все же свиньей Тики был только в гостях, ибо не ему убирать). И еще — было пусто.
Мужчина прикусил губу, потер руками лицо, мимолетно снова пожалев о выброшенной в одну из мусорок в центре города вместе кепкой и майкой кожанку, и оперся спиной на крепко запертую входную дверь, сползая по ней вниз.
Ну что ж. А теперь нужно позвонить Адаму. И сказать, что не стоит посылать своих головорезов красть у него работу.
А потом — заказать еду с доставкой на дом, включить Джорджа Гершвина и идти в душ.
Тики повертел в руках телефон и издал длинное задумчивое «хм».
Слушать старого хрыча, явно выжившего из ума на почве всех этих сил, слабостей и денег не хотелось совершенно, но… иначе могут начаться проблемы. А Микк не хотел проблем. У него был Шерил в качестве прикрытия, разумеется, квартира в Вегасе и несколько левых счетов, с деньгами на которых можно безбедно прожить до старости, однако… Это все было муторно.
А потому стоит заявить о себе сразу и сразу же повернуть ситуацию под нужным углом.
Иначе Адам найдёт Уолкеров и заберёт их себе.
А Тики, с сожалению (старого хрыча), терять Неа совершенно не хотел. Ну и Аллена в придачу — тоже.
Пальцы набрали заученный до дыр номер с ленивой неохотой, и Микк, горестно вздохнув, приложил телефон к уху.
Три гудка и с той стороны донеслось радостное и донельзя раздражающее:
— Здравствуй, малыш Ти-и-ки!
Уже за одно это хотелось его убить со всей жестокостью, которая у него вообще имелась, но мужчина стоически прикрыл глаза, и усмехнулся:
— Добрый вечер, кумитё.
Адам был помешан на японской культуре, хотя, ясное дело, был коренным англичанином. Микк слышал от Шерила, что тот в юношеском возрасте потерял родителей (неудивительно) и встал во главе преступной организации, проще говоря — мафиозной семьи.
— Сколько лет, сколько зим! А я-то уж бояться начал, что Тики, не дай бог, кто-то снял, — жалобно протянул Адам, заставляя мужчину раздражённо сморщиться.
Вот же обезумевший маразматик.
— Это я сегодня снял, — фыркнул Микк, — парочку ваших амбалов. Которых только слепой не заметил бы. Давайте расставим точки над «i»: вы попросили меня найти Уолкеров, так? Так. Попросили за ними присматривать и влиять на них, так? Так. Попросили изредка звонить вам и рассказывать, как они живут-поживают, так? Так, — в трубке слышалось все это время гробовое молчание, такое внимательно-острое, что и страшно. Но Тики не оставалось ничего другого. — Ну, а раз я согласился на эту работу и занимаюсь ее выполнением, какого же такого хера вы подсылаете какой-то левый сброд? Не надо портить картину, кумитё.
Мужчина незаметно перевел дух и закусил изнутри щеку. Ну и что скажет этот говнюк?
— Ох, вот так? — доброжелательно поинтересовался Адам, даже хохотнув, кажется, в кулак. — Тогда не буду мешать, но, давай всё-таки договоримся, что докладывать обстановку ты мне будешь строго раз в месяц, — тут же холодно приказал мужчина, отчего внутренности у Микка на мгновение заледенели, а сердце замерло и сразу же пустилось чуть ли не в пляс.
Он отчётливо помнил, как в самом начале сильнее всего боялся именно этого сошедшего с ума старика, который золотыми глазами (намного ярче, чем у Неа) словно бы в душе тебе глядел.
А четыре года назад Адам ему внезапно заказал выследить парочку парней.
Выслеживал Микк их до сих пор.
— Так что, пожалуй, можешь начать прямо сейчас, — холодно продолжал Адам. — Как там поживают мои племяннички?
— Хреново они поживают, — сердито выплюнул Тики. — Один — который Аллен — еще тот заносчивый говнюк. Пубертат у него, может — не знаю. Рожа вечно хмурая, пропадает куда-то каждый день. Работает где-то вроде, а где — не говорит. И уходит всегда тогда, когда я не могу сорваться в слежку за ним. Никаких плюсов, в общем, особо. Только что дома он как тень и жрачка у него вкусная. А второй — Неа — тот вообще номер. Дерганый как я не знаю что. Такое ощущение, что у него посттравматический синдром — он за братом своим как мать-наседка бегает. Волнуется, когда тот уходит, радуется при возвращениях. У него как будто вся жизнь вокруг брата вертится, — здесь мужчина не выдержал — достал из кармана джинсов пачку сигарет, выщелкнул из нее одну и сунул в рот, из пачки же доставая зажигалку и чиркая колесиком.
Он звонил Адаму редко и рассказывал мало, но всегда говорил правду. Потому что ложь тот как будто чувствовал. Однако… надо же ведь уметь и правильно преподнести эту правду.
В негативном окрасе.
Один мерзкий сопляк, другой — его ручная псина. Чем ложь? Одному наплевать на другого.
Вот это братья, черт возьми.
Нет, Тики знал, что… что Аллен — не такой уж мелкий ублюдок, потому что тот по-своему заботился о брате. Но… очень уж это была своеобразная забота.
Словно мальчишка боялся её проявлять, а потому одаривал Неа мимолётными жестами, так сказать, доброты. Лишь спустя месяц Микк стал замечать, что младший Уолкер всегда готовил любимую еду старшего. Что он никогда не реагировал ни на какие вскрики в свою сторону и не злился в ответ. Что в комнате каждый день можно было заметить стопку поглаженной одежды. Что на письменном столе всегда лежала раскрытая записная книжка с номерами тех, кто звонил и по какому поводу.
Совершенно незаметные, по сути, мимолётные, даже незначительные элементы слишком странной заботы.
И Неа реагировал на это тоже очень обыденно, словно Аллен делал это с самого начала, принимал это за должное, будто признавал, что вот такие события являлись чуть ли не обязанностями младшего брата.
— Хм, вот как, — отвлёк Микка от размышлений задумчивый голос Адама. — Тогда продолжай следить за ними и до следующего дозвона постарайся узнать об их слабостях, — и сразу же хохотнул, вдребезги разбивая ледяную атмосферу оплетшего мужчину страха. — Тогда пока, малыш Ти-ики~, — и тут же отключился.
Тики глубоко вздохнул, откидывая голову назад и чуть стукаясь затылком о дверь, и, чувствуя себя ужасно усталым, поднял телефон на уровень глаз, ища в телефонной книжке уже давно забитый туда номер.
— День добрый, могу заказать доставку еды на дом?
Девушка в трубке весело зажурчала в ответ похожим на ручеек приятным голоском, предлагая ему меню на выбор, и вскоре Микк уже вновь положил трубку, потому что курьер с его обедом должен был подъехать в течение часа. А за это время можно успеть сходить в душ, привести в порядок да спрятать свою винтовку и включить, как и хотел, блюз Гершвина.
Этим он, в общем, и занялся.
Комментарий к Op.1
Opus (с латинского «произведение», сокращенно — «ор.») — обозначение, употребляющееся композиторами и относящееся обычно к порядковому номеру данного сочинения в списке (чаще всего хронологическом) произведений данного автора.
========== Op.2 ==========
В кафе царила уютная полумрачная атмосфера, бра приглушённо освещали сцену, и Алиса в пышном тёмно-синем платье и чёрных перчатках была настолько мила, что хотелось уже как можно скорее прикоснуться к её молочной коже. Вайзли сегодня не пришёл — у него образовались какие-то дела, связанные с его заочным обучением, а потому Тики любовался плавными движениями рук и наслаждался густым нежным голосом в гордом одиночестве, не считая бокала с виски.
Девушка мягко улыбнулась, задорно сверкнув серыми глазами, и, как-то неуловимо ласково прищурившись, бархатно, на самом кончике языка, запела «Feeling good».
По залу пронеслись приветственные и поощрительные возгласы, на что Алиса совершенно игриво взметнула брови, сразу же их опустив, ужасно соблазнительно поиграла плечами и неожиданно повела бёдрами, всколыхнув юбку морскими волнами, на что аудитория буквально взорвалась улюлюканиями и довольными смешками.