— Как и Уолкер? — светски поинтересовался Шерил, чуть приподнимая бровь в этой идиотской аристократической манере, которая так бесила Тики.
Адам издал короткий усталый стон, скатываясь по спинке кресла и явно не желая следовать правилам этикета.
— Аллен просто пока не привык, — начал он отчего-то неуверенно, словно оправдывался перед мужчиной, и тот, кивнув, скептически усмехнулся.
— И поэтому вы насильно держите его здесь? — прохладно спросил он, однако в его тоне слышалась мягкая насмешка, будто это он был сейчас главой Семьи, а не наоборот.
Граф неловко хохотнул, хватая со стола несколько конфет и шурша фантиками.
— Я его не держу, — забурчал он, и Шерил фыркнул, откладывая очередную бумагу в сторону.
— Ну конечно, — покачал он головой, — это он сам наложил на Ковчег блок, запрещающий ему пользоваться порталами, — с мягкой снисходительной улыбкой предположил мужчина, и Адам, стушевавшись, надулся.
— Просто Аллен может натворить глупостей за пределами Ковчега, а потому я о нём забочусь.
Шерил понимающе скривил губы и вскинул подбородок. И — вдруг с улыбкой поинтересовался:
— А вы не можете также позаботиться и о Тики? — голос у него был такой спокойный и мягкий, почти шелковый, что Микк тут же заподозрил неладное. Неужели у него носок ботинка торчит из стены или кусочек рукава? Да ну, не может такого быть!
Но иначе Шерил не стал бы себя так вести!
Старик задумчиво мыкнул в ответ, и Тики тут же замер в ожидании вердикта — а ну как правда решит ограничить его в перемещениях? Но он ведь знает, что если так сделает — стоит только уйти Микку на задание — и он пропадет. И не вернется, пока запрет не снимут. А уж когда его снимут — он точно узнает.
-…не стоит, — к его облегчению в итоге Адам покачал головой. Правда, совсем не из-за того, из-за чего можно было бы ожидать. — Алленчик говорит, он на него странно смотрит.
Третий апостол едва удержался от цоканья языком. Феноменальная причина, конечно же. Кто бы сомневался, что в первую очередь печься будут не о нем.
Брат на это фыркнул:
— О, Уолкер хотя бы говорит с вами.
Адам замер, удивлённо воззрившись на него, словно для него было удивительным такое сердито-пренебрежительное замечание, и вдруг довольно хохотнул, сладко улыбнувшись.
— Он меня любит, — сыто протянул он, зажмурившись, и Тики проглотил ошалелый возглас. Шерил же, в свою очередь, вновь скептически приподнял бровь, высказывая этим всё своё отношение.
— По нему не видно, — хмыкнул он, устремляя взгляд в бумаги, и Адам любовно рассмеялся, будто что-то вспомнив, после чего легкомысленно махнул рукой, поправляя съехавший на лоб цилиндр.
— Он и всех вас полюбит, — доброжелательно пообещал он, длинно вздохнув, как старый дедушка, наблюдающий за отношениям внуков в семье и умиляющийсяим.
— Ну да, — недоверчиво кивнул Алчность, и Адам пожал плечами.
— Ну Неа же он полюбил, — с глухим смешком поделился он, с противным сюрпаньем пробуя чай.
Тики дёрнулся, всей душой надеясь, что этого движения не было видно, а Шерил подозрительно прищурился, подняв взгляд на Графа, но лицо оставив при этом направленным к бумагам.
— Если именно поэтому он и убил Неа, то, думаю, я воздержусь от такой любви, — ядовито улыбнулся мужчина, и Адам обиженно надулся, однако не спеша что-либо говорить.
Наконец он тяжело вздохнул и как-то даже будто бы виновато закусил губу. И Тики подумал о том, что видеть его без гротескного костюма — это непривычно, да. Но видеть его виноватым — еще непривычнее.
Что же между ними с Малышом произошло? Ведь Вайзли сказал вчера, Неа сам передал Уолкеру сущность. Но если так — почему Шерил об этом не знает? Граф запретил раскрывать самому ушлому Ною Семьи подробности, или это просто само по себе глупая шуточка Мудрости?
Впрочем, лгать брату не было никакого смысла. Значит, остается только первое.
— Это плохая тема, — наконец заговорил Адам. — Очень неподходящая для чаепития, если хочешь знать… Все на самом деле гораздо сложнее, Шерил. Но это… должно остаться между нами. Правда же в том, что мы все… мы все друг друга любим, — он страдальчески растянул губы, словно пытался справиться с сильной болью, и уронил голову на грудь. — Просто… просто по-своему.
Брат помолчал, серьезно глядя на него, и в итоге благосклонно наклонил голову.
-…да, конечно, — произнес он несколько неуклюже и, судя по всему, решил сменить тему. Надо признать, не слишком удачно. — Лучше расскажите-ка мне, как это мой Тики смотрит на вашего Аллена.
Адам тут же встрепенулся и улыбнулся — как-то почти плутовато, но в то же время… было что-то такое в его взгляде и позе… ревнивое. Словно он матушка, не желающая отпускать дочурку-девственницу на первую встречу с пользующимся славой дамского угодника женихом.
— Ну… словно на рыбу, — осторожно заметил он и тут же добавил: — По его же словам.
Тики подавился удивлённым вздохом (хотя чем можно было дышать, будучи замурованным в стену?.. не думай об этом) и навострил уши, пытаясь уловить всё, что можно было в этом странном диалоге.
Неужели наедине Шерил с Адамом постоянно так переговариваются?
— На рыбу? — осторожно уточнил Алчность, словно хотел убедиться, что ему не послышалось. Да Тики и сам был не прочь в этом убедиться! Потому что ни на кого он не смотрел как на рыбу! Не нужно тут его клеветать почём зря — Микк был честным (отчасти) работягой, который всегда (относительно) отвечал за свои слова! И действия — уж тем более. — Как на карпов?.. — медленно предложил он таким тоном, словно уже что-то начал подозревать и понимать.
И это притом, что сам Тики ничего не понимал!
— Да, именно, — кивнул Адам, нахмурившись, будто бы припоминая что-то. — Как на карпов из твоего пруда.
Тики едва не подавился снова. Интересно, как это он смотрит на карпов Шерила (которых ест, между прочим), что Малышу показался похожим этот взгляд на… на что это вообще похоже?!
Черт побери, бред какой-то! И откуда мальчишка вообще знает, как Тики смотрит на карпов, если так говорит?!
— О… — выдал Шерил в конечном счете, — вот как, — и глубоко вздохнул, как будто готовился в полный голос заорать, зовя Тики к себе через пол-Ковчега, или как будто хотел сказать что-то осторожно-уничижительное, в своей манере.
— Да, — с той же плутоватой улыбкой отозвался Адам. — И именно поэтому я не собираюсь ограничивать Тики. Он поиграется, ему надоест, и он пойдет искать новые приключения. А вот Аллен, если рванется за ним — мстить, естественно, — может действительно пострадать. Он сейчас очень… — и снова эти мучительно искривленные губы, — нестабилен.
— Сущность не поддается контролю так просто, и происходят… казусы? — вопрос этот Шерил задал так, словно ему было интересно, и он хотел чем-то помочь, но Тики сразу заметил, как забегали его глаза.
Теперь брат жаждал закончить этот разговор и решить только одну проблему. И эта проблема точно заключалась не в самоконтроле Малыша, а, что совершенно неудивительно, в том, каким взглядом Микк на него смотрит.
Третий апостол едва подавил желание стукнуть себя ладонью по лбу — до того это звучало абсурдно, что даже не смешно. Ну вот как он мог смотреть на рыбу, что это кажется чем-то странным? Он просто всегда голоден, когда идет к пруду — и это естественно, он же идет объедать этот чертов пруд! И это просто голод!
…да, именно.
Мужчина почти тряхнул головой, отгоняя опасную и совершенно ненужную мысль — но снова напомнил себе о том, что не должен обнаружить своего присутствия, и замер.
Адам тем временем вновь неловко передёрнул плечами, словно говорить об Аллене ему было невыносимо сложно, и тяжело вздохнул, покачав головой.
— Я предлагал ему избавиться от этой дряни в его руке, но он раскричался и обвинил меня в легкомыслии, — пробормотал Граф, представляясь в этот момент таким… Тики не знал каким, потому прежде никогда не видел Адама в таком состоянии. Раньше он был слишком наигранным, и от него тошнило: от его притворства, от его гротескного костюма, от его сверхопеки, в большинстве своём слишком фальшивой, но сейчас… Микка не тошнило. — Он всегда меня легкомысленным звал, — вдруг хохотнул мужчина и, хлопнув в ладоши, словно приводя себя в порядок, поднялся. — Так что пойду я успокаивать своего Аллленчика, пока он не разрушил мне ещё несколько гостиных.
Как только старик ушел, в комнате воцарилась мертвая тишина. Даже не слышно было шуршания бумаг, как это бывало обыкновенно — Шерил просто молча сидел в своем кресле и смотрел в один договор, явно в него совсем не вчитываясь и думая о чем-то своем. Впрочем, продолжалось это недолго — когда Тики уже собрался уходить и вообще не говорить брату про этот контракт на продажу шахты (просто размашисто напишет там, что нет, иди к черту, братик), Алчность поднял глаза и посмотрел в упор на то место в стене, где Микк прятался. И по одному только этому взгляду мужчина понял, что замечен. Может, еще даже с самого начала.
— Тики, — негромко, но очень веско позвал брат, — выходи давай, я знаю, что ты здесь. У нас с тобой, кажется, разговор назрел.
Какой в задницу разговор, подумал Микк, страдальчески заведя глаза и думая, показывать контракт или нет, если уж его вычислили — эх, все-таки не зря Шерил себя так вел! Неужто ты поверил какому-то старику, помешанному на полу-Ное, полуэкзорцисте, а?
— Тики, — снова позвал Алчность. — Выходи, я же сказал. У тебя кончик хвоста из стены торчит.
Хвоста?
Этого долбанного хвоста?
И всё?
Только эти чёртовы волосы, которые отросли из-за этого идиота-Уолкера?
И всё?
Даже не кончик пальца, а именно эти хреновы волосы?
Микк скрипнул зубами, проклиная одного вполне конкретного Аллена за то, что тот вообще свалился ему на голову и умудрялся портить всё, с чем имел дело и с чем не имел, и вышел из стены, ощущая прожигающий холодом взгляд Шерила.
Может быть, сразу сказать, что ни на кого он смотрит как на рыбу, и что мальчишка просто заврался?
О, Тики потом обязательно ему за это враньё вернёт: отдерёт как сидорову козу до пронзительных криков, вот да. И даже Адам, носящийся с Уолкером как с золотым яйцом, не помешает ему хорошенько его выебать.
— Так, ну и что там у тебя с Четырнадцатым? — тут же спросил Алчность, вырывая Микка из своих прекрасных планов мести.
— А что у меня с ним? — совершенно искренне удивился Тики, скрещивая руки на груди и нарочито шурша документом. Он пришел к выводу, что его можно будет использовать как прикрытие и потом отвлечь на него внимание брата.
Брат прокашлялся и отложил свои бумаги, словно собирался с мыслями и все хотел спросить, но никак не мог.
Ну давай-давай, злорадно подумал Тики, будете знать, как наговаривать на меня, тоже мне, члены Семьи. Поверили какому-то тупому экзорцисту, которого я собираюсь хорошенько поиметь, в процессе пристроив его излишне длинный язык по назначению.
— Ты… гм… — решился наконец Шерил. — Ты действительно смотришь на Уолкера как… как на… на карпа?
Тики очаровательно улыбнулся и подплыл к оставленному Адамом креслу, присаживаясь к него и мимоходом отмечая, что оно еще теплое. Хоть какая-то от старика польза — место нагрел, а то в кабинете у Шерила температура всегда ниже, чем даже в коридорах, как будто тут труп обитает, а не человек.
— Что ты! — с жеманной издевкой махнул ладонью мужчина, совершенно наслаждаясь усталым вздохом брата, явно понявшего уже, что крупно промахнулся с вопросом. — Карпов я ем, Шерил, — заметил он тонко и, дернув уголком губ, добавил: — Я же не зоофил.
Вот тут Алчность сердито вскинулся и саданул кулаком по столу.
— Прекрати паясничать! Ты же знаешь, как я это ненавижу!
Тики на это только пожал плечами. На тупой вопрос — блядский ответ, разве это не равноценный обмен? Ему казалось, так и должно быть. Однако он все же вздохнул, становясь серьезным, и откинулся на спинку (тоже еще теплую) кресла.
— Ты идиот, что ли? — с самым независимым видом осведомился он. — Конечно, нет. Кого ты слушаешь, вот скажи мне?
Шерил недовольно пожевал губы, сердито скривившись, словно не хотел отвечать на вопрос, и Тики злорадно улыбнулся. Ну давай-давай, братец, почувствуй, как твоя совесть пережимает тебе горло.
— Я слушаю то, что мне говорят, — наконец степенно ответил мужчина, медленно перебрав ухоженными пальцами воздух. — Слушаю — и анализирую. И сейчас мне сказали, что ты яшкаешься с Уолкером, и я хочу это проанализировать, — тянул он, прикрыв глаза, и задумчиво кивал сам себе, пока наконец на остановился и не взглянул на Тики. — Так почему ты прицепился к этому… экзорцисту? — пренебрежительно произнёс Алчность, будто совершенно не был в восторге, что Четырнадцатый вновь вернулся в лоно Семьи.
Хотя… оно и неудивительно. Предатель, перерезавший всех да ещё и пробудившийся в теле одного из опаснейших экзорцистов.
Микк почесал в затылке и задумчиво надул губы.
— Успокойся, резать никого я не собираюсь, — заметил он в итоге — так просто и светски, что Шерил как-то почти испуганно дернулся. Ага, значит, дело в этом.
И чего все так к этому прицепились? Ну было и было, все ж живые, подумаешь. Как будто вообще можно вот так просто убить Ноя — теперь на примере Тики было доказано, что это невозможно даже с Чистой Силой. Впрочем, не только на его примере — Майтра вот сказал, что Скин переродится лет через тридцать-сорок, так что если ли вообще проблема? Близнецы вообще стреляют из своих пистолетов по всему, что движется, а что не движется — то двигают и стреляют. И никто их за это предателями не частит, между прочим.
А вообще-то…
…когда это он увлекся своими размышлениями настолько, что начал защищать Малыша?.. И чего ради он сейчас вообще такую пламенную речь толкнул? Хорошо хоть, что только в голове, иначе Шерил уже смотрел бы на него как баран на новые кованые ворота, появившиеся, стоило ему лишь отвернуться, вместо рассохшейся деревянной калитки.
— Просто я… я волнуюсь, — наконец выдавил из себя Алчность, словно только-только отойдя от продолжительного ступора.
— Да не собираюсь я ему мстить, — вновь кисло повторил Тики, устав ото всех этих размышлений и разговоров. Совершенно идиотских, к тому же.
Шерил вздохнул, неожиданно уставшим жестом потерев лоб, и покачал головой.
— Он просто… странный, — вдруг выдавил он, закусив губу, и Микк непонимающе нахмурился, чувствуя, как сгустилась в один миг атмосфера, но совершенно не понимая, по какой причине. — Он не как Неа, но от него веет чем-то… — мужчина неопределённо взмахнул ладонью, скривившись, и закатил глаза. — Просто держись от него подальше, — в итоге предостерегающе посоветовал Шерил, и Тики хмыкнул, теперь не понимая причины опасений брата.
Уолкер же был… обычным, нет? Да, хамоватый, да, идиотский, да, выбешивающий до желания схватить его за волосы и со всей дури припереть его к стене, чтобы ему даже дышать было нечем.
Но он не был опасным. И от него уж точно не веяло чем-то таким, что позволило бы Шерилу прийти к такому выводу.
Но сказал Тики, конечно, другое.
— Я постараюсь.
Потому что в свои дела вмешивать Шерила не хотел — и не горел желанием, чтобы тот сам в них вмешивался. Братская опека — это прекрасно, но не когда тебе уже десять лет как двадцать пять, и это только в текущей жизни, а на самом деле ты прожил не одно тысячелетие, и за это бесконечно долгое время просто привык решать все сам.
Так было с каждым в Семье, вообще-то, просто кто-то подчинялся опеке «старших», а кто-то (как Тики) — потворствовал по большей части своим желаниям.
И не сказать, что это так уж плохо.
Алчность вздохнул, устало потер руками лицо, медленно кивнул.
— Хорошо. Спасибо. Тогда перейдем к…
— Да, — тут же ухватился за свое спасение Тики. — Перейдем к тому, ради чего я сюда изначально шел, — он привстал и без лишних слов положил перед братом на стол контракт, который до этого момента держал в руках.
Шерил вчитался в его содержание, вскинул брови — и севшим голосом произнес:
— Погоди-ка… Я не оформлял такой документ, Тики.
— То есть как? — тут же переспросил Микк, уже совершенно не вникая в происходящее.
Алчность передёрнул плечами, нахмурившись, и задумчиво поджал губы.
— Пока тебя нет, я все документы отдаю Вайзли, — начал он объяснять, и Тики уже сейчас почуял, как всё это дело запахло кое-чьей прогнившей пряжей, — а тот передает остаток тебе. Там в основном, бумаги с неограниченным сроком рассмотрения, поэтому я даже и не глядел на них, — растерянно проговорил Шерил, и Микк понятливо кивнул.