Вряд ли он был теперь лучший другом. Если бы был таковым, Кёнсу оповестил его о свадьбе гораздо раньше, а не в тот момент, когда уже все было решено. Чонин с обидой думал, что друг должен был хотя бы познакомить его со своей девушкой, прежде чем думать о женитьбе. Чанёль и тот узнал обо всем первым, а ведь знаком с Кёнсу не так давно. Тогда кто же Чонин, если Кёнсу говорил, что его присутствие на церемонии важно?
— Кённи, я тебе действительно важен, или ты просто чувствуешь себя виноватым, не пригласив меня раньше?
Спустя время, когда за окном уже наступила ночь, и Чанёль понес несколько тарелок на кухню, Чонин вышел на балкон с чашкой чая в руках, чтобы побыть в полном одиночестве. Эмили и Кёнсу в этот момент танцевали внутри комнаты, и парень наблюдал за ними, не отрывая взгляд. Ему хотелось найти какой-нибудь изъян в их отношениях. Хоть что-то, что помогло бы ему понять, что их связь не так крепка, как кажется на первый взгляд. Что Сэхун прав, и долго они прожить вместе не смогут… Но, чем дольше он наблюдал за ними, тем больше понимал, что им вместе хорошо. Кенсу выглядел счастливым, когда обнимая свою девушку за талию, двигался с ней по комнате в ритме вальса, которому Чонин его когда-то научил.
— Решил отдохнуть от шума? — спросил Чанёль, внезапно оказавшись в дверях.
Чонин не заметил его прихода. И все только потому, что все время только и делал, что пялился на Кёнсу, вспоминая, как они вот так же, веселясь, кружились в вальсе в их общей квартире несколько лет назад.
— Да… не люблю шум, — устало ответил парень, отхлебывая немного чая.
Чанель понимающе кивнул и подошел ближе, опираясь на перила своими руками, и заодно разглядывая вид вокруг.
— Завораживающее зрелище… — пробормотал он, оглядывая яркие огни города, которые отсюда казались маленькими звездочками, утыканными по всему периметру.
— Да, — согласился Чонин, наблюдая за тем, как расползается улыбка на губах Кёнсу, когда он делает ошибку в танце и чуть наступает Эмили на ногу. Девушка не злится, но в отместку старается наступить на ногу парня. Но он не позволяет и лишь сильнее улыбается, выставляя напоказ улыбку, в которую Чонин успел влюбиться еще три года назад.
Он всегда был без ума от улыбки Кенсу. И раньше, едва только друг улыбнется ему, Чонин незамедлительно отвечал ему тем же. Он не мог не улыбнуться, даже во время глупых ссор, и всегда забывал о своих обидах, едва эта улыбка трогала губы друга. Чонин часто думал о том, что только он был достоин видеть эту улыбку. Но теперь Кёнсу улыбался своей невесте.
Чанёль, оторвавшись от созерцания ночного города, повернул голову к парню, а потом проследил за его грустным взглядом и едва слышно хмыкнул, понимая, что Чонин не осознает, как бросаются в глаза его чувства.
Чанёль знал о них уже давно. Стоило лишь разочек взглянуть на реакцию парня, чтобы понять, что он питал далеко не дружеские чувства к своему лучшему другу. Вот только сам Кёнсу ничего не видел, и Чонин молчал, не рискуя разрушить их дружбу.
— Тебе ведь совсем не нравится то, что здесь происходит, — подметил он, словив на себе слегка удивленный взгляд парня. Чанель теперь развернулся к окну лицом и облокотился спиной о перила, смотря на счастливую пару через оконное стекло. — Я знаю, что ты чувствуешь.
Чонин лишь хмыкнул, не собираясь признаваться в своих чувствах, но картина внутри комнаты сделала это за него, ведь влюбленная парочка, танцуя, не скрывала своих чувств друг к другу и теперь целовалась на виду у двух друзей. Для Чанёля это было привычным делом, он видел подобное не раз, а вот Чонин увидел этот поцелуй впервые, и чувства, которые отразились на лице при этом, выдали его с потрохами. Парень некоторое время печально сверлил взглядом окно, а потом отвернулся от парочки и сложил руки на перила, разглядывая темную жидкость в чашке с особой грустью. Ему казалось, что после того, как он узнал о свадьбе, хуже уже не станет. Но он ошибся. Боль сильнее терзала душу, сдавливала сердце в тиски и неимоверно жгла горло.
Чонин, смотря с балкона на людную улицу, желал, чтобы все неприятные чувства поскорее закончились. Парень представил на мгновение, как ему станет легче, если он просто спрыгнет вниз. Но это был не выход. Он не мог себе позволить так разбрасываться собственной жизнью. И жизнь Кёнсу портить тоже не хотел. Ведь хен расстроится, даже, если больше не считал его своим лучшим другом.
— Ты его любишь, так ведь? — задал Чанель вопрос в лоб.
Чонин не стал ему возражать, понимая, что парень уже сам догадался что к чему. И понимал, что переубедить его в обратном не получится. Да и вообще, стоит ли ему это делать? Если не Кенсу, то пусть хотя бы Чанёль узнает правду. Чонин не надеялся, что парень его поймет, но может быть, если он будет знать, то переносить душевные страдания станет немного легче.
— Я знаю, что это такое, — вздохнул Пак Чанёль, все еще смотря на воркующих голубков. — Я как-то тоже с парнем встречался… не помню, чтобы кого-то любил так сильно…
Чонин, переварив слова парня, вмиг взглянул на него, удивленно хлопая ресницами.
— Что? Не верится, что я с парнем встречался? — Чанель усмехнулся, потешаясь с выражения лица парня. — Но так и есть. У меня действительно был парень. Думаю, мои чувства были схожи с теми, что ты испытываешь к Кёнсу. — Он задумался о прошлом и вмиг спрятал улыбку. Теперь от его веселого настроения не осталось и следа.
— Когда мы расстались… мне казалось весь мир потерял краски. Без преувеличений. Я чувствовал, что потерял что-то важное…словно часть меня откололась…было тяжело пережить это. — Чанёль вздохнул, поднимая глаза на Кёнсу и Эмили, которые, вдруг вспомнив, что не одни, начали активную уборку со стола, бегая с посудой из комнаты в кухню, и обратно. — Кёнсу помог мне с этим справиться. Если бы не он, я, наверное, так и не смог оправиться. Он разрешил пожить у него, после того, как это случилось. Тогда мы и познакомились с тобой, помнишь? — на губах Чанеля снова промелькнула улыбка.
Чонин кивнул ему в ответ, отмечая про себя, что болтовня Пака уже не так сильно действует на нервы. Возможно, всему виной было то, что он понимал, каково это, когда любишь парня.
— Я ведь специально тебя изводил, — признался Чанёль. — Каждый раз, когда прикасался к Кенсу, я видел, как ты на это реагируешь. Я знал, что ты ревнуешь, только не мог понять, почему? Сначала подумал, что дело во мне. Ведь я для Кенсу стал новым другом. Решил, что ты видишь во мне угрозу только в этом плане. Но потом убедился, что все гораздо серьезнее. Мне казалось, что по приезду ты мне голову оторвешь.
— Была такая мысль, — усмехнулся Чонин, испытывая облегчение от того, что Чанель не питал к его хену тех серьезных чувств, что и он.
— А Кёнсу знает? — спросил Чонин, внезапно задумавшись об ориентации Пака.
— О чем? О том, что мне парни нравятся? — спросил Чанель, и Чонин незамедлительно кивнул. Он и представить не мог, как на эту новость мог отреагировать его друг. Может быть, Кёнсу и не догадывается о том, что Чанёль предпочитает парней?
— Ну, естественно, знает. Он был в курсе с самого начала. Он же в тот вечер видел, как меня парень бросил… я тогда весь вечер в туалете рыдал, там-то мы и встретились, — Чанёль так живо ответил на вопрос, что не заметил, как ляпнул то, что не положено. Но, когда понял, что натворил, немного смутился от того, что приходится делиться такой личной информацией. — Слушай… ты никому об этом не рассказывай, ладно? А то моя репутация такого не выдержит. Мне тогда, правда, было очень плохо…
— Сожалею… — Чонин глубоко вздохнул, а потом согласно кивнул, говоря тем самым, что будет хранить эту тайну до конца своих дней. Да и кому он тут мог рассказать? Кроме Кёнсу и Чанёля он никого и не знал.
— Ладно уж, теперь все в прошлом…
Чанёль произнес это, с улыбкой смотря в окно, но Чонин, изучая лицо парня, догадывался, что, не смотря на улыбку, парень все еще ощущал горечь от расставания. Наверняка где-то в глубине души он, вспоминая о прошлом, вновь и вновь проживал те ужасные минуты, когда осознал, что никогда не сможет вернуть любимого. Примерно такие чувства Чонин испытывал сейчас. И теперь жалел, что не сказал Кёнсу о своих чувствах перед его отъездом. Кто знает, как бы все повернулось, если бы он сразу признался, что любит его.
Парень, набравшись мужества, обернулся к окну, наблюдая за тем, как лучший друг уносит стаканы в кухню.
— Я до сих пор не могу поверить в то, что это происходит, — грустно вздохнул он. — Не знаю, правильно ли я сделал, что приехал сюда. Может и вовсе не стоило приезжать?
Чанель нахмурился.
— Знаешь… — пробормотал он, задумчиво опуская взгляд. — На самом деле Кёнсу боялся, что ты будешь против. Переживал. Думал, ты не поддержишь его решение, потому что еще слишком мало прошло времени с их знакомства. Я и сам считал так же и отговаривал его, но ты же знаешь Кёна… он не любит, когда лезут в его дела. Он меня не слушал. Ему вообще было плевать на любое мнение… кроме твоего. И он боялся с тобой говорить об этом. Не знал, как сказать… Он высоко ценит твое мнение. И несмотря на то, что вы редко видитесь и между вами километры расстояний, ты для него очень важен. Поэтому поддержи его, как только сможешь. Только ты способен развеять его сомнения по поводу этой свадьбы и лишить страха, что он ошибается.
— Разве он так думает?
— Возможно. Иногда по его взгляду я вижу, что он не уверен в том, что делает. Думаю, у каждого человека появляются сомнения перед свадьбой, — Чанель посмотрел на парня и понимающе вздохнул. — Знаю, ты хочешь, чтобы все было иначе, но сам посмотри. Им хорошо вместе, они счастливы. Поэтому, если ты желаешь ему счастья — не усложняй ситуацию. Отпусти его.
— Отпустить? — спросил Чонин, ощущая, как к горлу подкатывает ком, когда он представил, что придется навсегда расстаться с Кенсу.
— Я представляю, насколько это трудно. Но так будет лучше. Он твой друг. Пусть он им и останется. Иначе ты окончательно испортишь ваши отношения. Просто будь рядом, как друг, как брат. Ему нужен тот, кто его поддержит. Я на эту роль совсем не гожусь. Я всего лишь приятель, но ты для него гораздо больше, чем друг, Чонин. Поверь, он тоже так думает.
Чанель едва ощутимо коснулся плеча парня, когда заметил, что в его глазах промелькнул блеск от слез, предательски выступивших на глазах. И это было не удивительно, ведь Чонин готовился потерять самое ценное, что было в его жизни.
— Это тяжело, но я постараюсь помочь тебе с этим справиться, — Чанель скользнул рукой по плечу. Чонин лишь кивнул, без слов благодаря парня за понимание.
— Я, правда, могу помочь, — глубокий голос Чанеля звучал успокаивающе.
Чонин опустил взгляд, стараясь справиться со слезами, заполонившими глаза, и снова кивнул, когда Пак повторил свою фразу. Только поглаживания не прекратились. Более того, рука Чанёля вдруг перебралась на его спину. Парень лишь едва заметно нахмурился, ощущая странное чувство, когда Чанель слишком медленно проводил рукой по его спине. Не так как обычно успокаивают. В этом касании было что-то иное, интимное, от чего по телу пробежали мурашки.
Чонин повел голову в сторону, прислушиваясь к ощущениям и тем подозрениям, которые закрались в голову. Он не видел лица парня, но заметил, что он подходит ближе. Чонин вмиг закрыл глаза, замечая, что лицо Чанёля приближается к его. Наверное, он должен был оттолкнуть парня и сказать, что между ними ничего быть не может. Но Чонину в какой-то момент показалось, что боль уйдет, если он позволит Чанелю поцеловать себя. А вдруг ему это понравится? А что? Кёнсу ведь тоже со своей девушкой целуется, чем Чонин хуже? Парень знал, что никогда не сможет поцеловать лучшего друга, а Чанель казался небольшой заменой. Пожалуй, эти мысли были эгоистичны, но Чонину хотелось отвлечься от мыслей о Кёнсу, пусть даже таким странным способом. Ведь Пак обещал, что поможет. Ему стоит верить, потому что он пережил подобное и теперь, если не вычеркнул свою любовь из сердца, то точно научился с ней жить, не причиняя себе страданий. Чонин надеялся, что ему тоже удастся побороть это чувство в себе, чтобы не рушить такую хрупкую дружбу с Кенсу. А маленькое безумство с Чанелем показалось ему прекрасной возможностью для того, чтобы отпустить свои чувства.
Шум битой посуды в квартире привлек внимание обоих.
Так и не поцеловавшись, парни мгновенно повернули головы к окну, пытаясь понять, что случилось. И первое, что увидел Чонин — был Кёнсу, который стоял посреди комнаты и широко распахнутыми глазами смотрел прямо на него. Под ногами у парня лежала битая посуда. Но он не обращал на нее внимания, потому что, казалось, был сильно шокирован увиденным, и лишь водил растерянный взгляд от одного своего друга к другому, не спеша прибрать то, что разбил.
Кенсу вспомнил о тарелках лишь тогда, когда услышал со стороны кухни обеспокоенный голос Эмили. Он вмиг встрепенулся и оторвал взгляд от окна, хмуро смотря под ноги. Осколки призывно блестели под светом лампы, и Кенсу понимал, что должен убрать их, чтобы никто не поранился, но вместо этого продолжал молча разглядывать их, видя перед глазами лишь двоих близких друзей, готовых вот-вот поцеловаться друг с другом. Картина настолько въелась в сознание, что Кенсу, опустившись перед битой посудой на колени, не мог прекратить о ней думать. Мысли вихрем кружились вокруг не свершившегося поцелуя, пальцы Кенсу дрожали, повинуясь внезапному необъяснимому волнению, в глазах застыло беспокойство. Мгновение, и парень, потянувшись к разбитым тарелкам, вмиг порезался об острый выступ. С наступлением резкой боли, мысли разбежались по углам и Кенсу с удивлением посмотрел на алую жидкость, растекающуюся по ладони. Ранка продолжала кровоточить, но Кенсу лишь хмурил брови, ведь больно почему-то было вовсе не из-за пореза.
Увидев кровь, Чонин сорвался с места и поспешил обратно в комнату на помощь своему хену. Он распахнул дверь балкона и, едва не расплескав оставшийся чай, переступил через порог, готовый как можно скорее оказаться рядом. Но внезапно остановился, когда перед ним, словно из ниоткуда, появилась девушка.
Эмили присела перед своим женихом, закрывая его собой от взгляда Кая, а потом осмотрела ладонь.
— Все в порядке? — спросил Чанель, вошедший в комнату вслед за Чонином. Он заглянул через плечо девушки, чтобы посмотреть на рану и оценить масштаб трагедии.
Чонин остался стоять на месте, рассматривая макушку хена, потому что лишь она была доступна его взгляду. Подойти ближе, чтобы увидеть все своими глазами, он не решался. Не хотелось портить ту идиллию, которая царила между Кенсу, его новым другом и будущей женой.
— Все хорошо. Порез не глубокий, — прокомментировала девушка, стараясь успокоить обеспокоенных друзей.
Она взглянула на Чанеля, а потом чуть улыбнулась Чонину. Парень на ее улыбку никак не отреагировал и только отошел на пару шагов назад, когда Эмили, ухватив Кенсу под руку, повела за собой на кухню.
Кенсу, проходя мимо, даже не поднял взгляд на друга, и только продолжал хмуриться, словно был недоволен тем, что увидел. Впрочем, с чего ему быть довольным? Он-то наверняка думал, что Кай обычный парень, который любит девушек, но теперь после того, что он увидел на балконе, наверняка задумался об истинной ориентации своего друга. И судя по его хмурому выражению лица, знать, что Чонин относится к таким, как Чанель, для него оказалось чересчур.
Кёнсу провел некоторое время на кухне, так что Чонину, чтобы узнать, как там обстоят дела, пришлось самому убирать битую посуду. И хотя Эмили уговаривала его бросить это дело, парень все же сделал то, что хотел. Чанель в это время преспокойно умостился на диване, начиная выискивать смешные передачи, чтобы хоть как-то поднять настроение своим друзьям, потому что оба после случившегося выглядели как-то растеряно. А по возвращению обратно в гостиную, никто из них и словом не обмолвился. Чанёлю пришлось самому спасать бедственное положение, болтая с Эмили.
Вечер уже подходил к концу, чай был выпит, торт съеден, и время на часах уже перевалило за полночь. Чанель, как истинный друг и джентльмен, решил отвезти Эмили домой, под строгим взглядом Кёнсу, который красноречиво твердил ему, чтобы парень аккуратнее вел машину. После того, как дверь за парой захлопнулась, Чонин какое-то время провел в ванной, смывая с себя усталость прожитого дня, а заодно обдумывая случившееся. А потом отсиживался на диване, без интереса кликая пультом в телевизор и дожидаясь, когда Кёнсу тоже выйдет из душа, чтобы составить ему компанию в спокойной обстановке, без вечно болтающего Чанеля и его не менее болтливой подруги. О том, чтобы лечь спать, Чонин и думать не хотел. Он, конечно, чувствовал усталость из-за перелета, но пока не горел желанием припасть головой к подушке. Ведь впервые за долгое время ему выпал шанс остаться с хеном наедине. Бросая на дверь ванной взволнованный взгляд, Чонин беспокоился лишь о том, как к нему теперь отнесется друг.