- Тебя не касается. – огрызнулся тот, застегивая пуговицы на белой рубашке.
Куда-то торопится.
- Куфуфу, а как же утренний секс? – прищурил разноцветные глаза Рокудо, улыбаясь самой развратной улыбкой, на которую только был способен.
- А ты думаешь, что будет повторение? – Хибари усмехается, завязывая галстук.
- А ты думаешь, что нет, наивный? – ухмыляется в ответ Мукуро. – Все-таки я выиграл наше маленькое пари. Это было предсказуемо, но я не думал, что это произойдет так скоро.
Кея хмыкнул.
- Радуйся и прыгай от счастья за оказанную честь. – милостиво кивнул брюнет, застегивая манжеты. – Скоро ты не сможешь делать ни того, ни другого.
- Оя, ты так великодушен, как и жесток. Как же я буду доставлять тебе удовольствие?
- О, можешь не волноваться, доставишь. – кровожадно оскалился Хибари, закрепляя тонфа на боку. – Твой бездыханный труп доставит мне неимоверное наслаждение.
- Такое же, которое я получил этой ночью? – рассмеялся Мукуро и откатился в сторону, уворачиваясь от брошенной в него тяжелой непонятной штуки.
- Смейся-смейся. – кивнул Хибари, набрасывая пиджак на плечи. – Смех твой прервется, когда ты будешь захлебываться кровью.
Мукуро промолчал, продолжая улыбаться. Кея выглядел прекрасно, восхитительно, чудесно и так далее, со всеми возможными восторженными эпитетами. Или, может, так сказывалось хорошее настроение. Даже вновь дающая о себе знать болезнь не омрачает безграничного счастья.
- Шарфик-то сними, жара на улице. – хихикнул Рокудо, поднимаясь с пола.
Тот смерил его тяжелым взглядом и еще сильнее замотался в шарф.
- Рот закрой. – угрюмо бросил Хибари, направляясь к выходу.
- Стой, Кея, я поправлю. - Мукуро подплыл к хранителю облака и аккуратно поправил воротник рубашки.
Хибари мрачно смотрел на него снизу вверх, терпеливо ожидая окончания столь милого проявления заботы. Рокудо улыбается и соблазнительно облизывает губы, провоцируя тихий смешок.
- Ты никогда не изменишься. – усмехается Хибари, прикрыв глаза.
- Можно подумать, ты этого хочешь. – шепчет Мукуро, склоняясь к чужому лицу.
- Ты вроде собирался только поправить воротник. – хмыкнул японец, не шевелясь.
- Нет, не только.
Губы мягко касаются бледной щеки, на что Хибари недовольно морщится. Мукуро аккуратно целует его в уголок губ, опасаясь спугнуть слишком пылким проявлением чувств, а затем постепенно углубляет поцелуй. Хибари сам подается навстречу, позволяя чужому языку скользнуть в рот, переплетаясь со своим. Разум начинает тонуть в омуте желания, руки сами тянутся к напряженно застывшему телу, а легкая боль в теле исчезает под напором пробуждаемых в душе чувств. Хибари сжимает запястья, не давая прикоснуться к себе, прикусывает влажные от поцелуя губы, скользит губами по худой шее, по ярко выраженным ключицам. Мукуро закрывает глаза, изгибаясь под властными прикосновениями чужих губ.
Кея резко отрывается от увлекательного занятия, довольно сверкая глазами. Рокудо хмурится, не понимая причины столь внезапного действия.
- С тебя хватит, жалкий иллюзионистишка. – насмешливо фыркнул Хибари, отряхиваясь.
Но отпускать его не хотелось. Мукуро схватил его за локоть, встречаясь с вопросительным взглядом стальных глаз.
- Рокудо, отстань. – железным голосом потребовал Хибари, сбрасывая с себя руку.
А это больно. Ну и хватка.
- Во сколько придешь? – поинтересовался хранитель тумана, потирая запястье.
- Когда захочу. – сухо ответил Хибари, выходя из комнаты.
- Ты не приготовил завтрак. – направился следом итальянец, на ходу натягивая на себя штаны.
- Жри мусор, гиена.
- Оя, как ты жесток. А если я умру голодной смертью?
- Я с радостью похороню твое тощее тельце на заднем дворе.
- А установишь в мою честь у себя дома алтарь?
- Если только для того, чтобы поглумиться над твоим святым ликом.
- Куфуфу, ты такой милый, когда хвалишь меня.
- Я всегда милый. Особенно с тобой.
- А как же страстный поцелуй на прощание?
- Могу предложить поцелуй с моими тонфа.
- Пожалуй, я откажусь.
- А жаль. Похоже, ты им нравишься.
- Вот как? Надо будет купить им полироль.
- Все. Заткнись. – наконец Хибари надоедает бессмысленный разговор, и он обувается, присев на маленький стульчик у двери.
- Ого, как ты быстро выдохся. Фантазия подводит? – ехидно заметил иллюзионист, наблюдая за нехитрыми действиями хранителя облака. - Я вообще раньше думал, что ты кроме «камикорос» ничего не знаешь. – подумав, добавляет он.
Хибари не отвечает, лишь окидывает его презрительным взглядом, и поднимается.
- Удачи. – весело желает Мукуро, открывая дверь. – Не дай себя убить.
- Я и так мертв. – усмехнулся тот, выходя наружу.
После этих слов в душе появился неприятный холодок и какое-то странное чувство.
«Что за глупые шутки?» - недовольно подумал Мукуро, тряхнув волосами.
Внезапно голову словно сжало обручем, а из легких одним ударом выбили воздух. Ноги подкосились, и Рокудо упал на четвереньки, жадно глотая ртом воздух, наполняя налитые свинцом дыхательные органы. Показалось, что внутри что-то лопнуло, и изо рта хлынула кровь, пачкая светлый пол. Конечности отказывались шевелиться, и Мукуро почувствовал, как холодеют кончики пальцев.
Неужели смерть? Нет, только не сейчас. Это жестоко, после такого ошеломляющего счастья умереть подобным образом. Больно. Кровь сумасшедшее пульсирует, отдаваясь в голове, бешено стучит по барабанным перепонкам. Невозможно ни о чем думать, воспаленный мозг не реагирует на отчаянные попытки хозяина восстановить в сознании хоть какие-нибудь мысли. Телефон. Нужен телефон. Он совсем рядом, на высокой тумбочке, но Рокудо не может даже пальцем шевельнуть. Сознание уже начинает погружаться во тьму от нехватки кислорода, но Мукуро отвлекает себя, оживляя в голове прекрасный образ молчаливого японца, вспоминая вчерашнюю ночь, сегодняшнее утро. Эти сладкие мысли не дают окончательно сойти с ума, забиться в предсмертной агонии, закрыть покрасневшие от давления глаза. Мукуро не хочет умирать. Не хочет и не умрет. С усилием приподнимает отяжелевшую голову, пытается встать, царапая ногтями пол. Ползет, выбиваясь из последних сил, к аппарату. К горлу подступает тошнота, в тело словно впиваются миллионы мелких иголок, а звук бьющегося пульса закладывает уши. С покачнувшейся тумбочки падает телефон, глухо ударившись о деревянную поверхность. С трудом набрав наизусть знакомый номер, Мукуро тяжело дышит в трубку, заливая ее кровью при приступе кашля.
- Слушаю. – раздается по ту сторону холодный голос.
- Савада… - хрипит Мукуро и замолкает, когда его сознание покрывает темнота.
========== Не хочу тебя забыть ==========
- Мукуро! – Тсуна тщетно пытался удержать на больничной койке иллюзиониста. – Шамал, да сделай же ты хоть что-нибудь! Мукуро!!!
- Дай мне свои таблетки, Шамал! – яростно метался на постели иллюзионист, пытаясь вырваться из цепких пальцев. – Савада, немедленно отпусти меня!
Тсуна ничего не понимал. После странного звонка он тут же помчался в дом Хибари-сана, прихватив с собой Гокудеру. Никто не отвечал на звонки и крики, и тогда Гокудера просто вышиб дверь пинком. Первым делом в глаза бросились кровавая цепочка следов, ведущая вглубь дома. Пройдя пару шагов, они наткнулись на обездвиженное тело хранителя тумана. Немедленно вызвав отряд медиков, Тсуна оглядел иллюзиониста на предмет повреждений, но таковых не обнаружил. На базе Шамал оказал помощь больному, пока Савада, Генкиши, Хром и парни маялись в коридоре, изнывая от волнения. Хром тихо плакала, закрыв руками лицо, а Кен и Чикуса понуро стояли рядом. Внезапно на голову Хром мягко легла широкая ладонь, невесомо и как-то неуверенно поглаживая по волосам. Девушка подняла удивленные глаза на Призрачного Рыцаря, который непроницаемо смотрел на нее светло-желтыми глазами.
- Не волнуйся. – негромко произнес он. – Это же Рокудо Мукуро.
Такие простые слова ненамного успокоили горечь от известия о реанимировании ее мастера. Генкиши убрал руку, но Хром перехватила ее, прижимая к покрасневшему лицу.
- Спасибо вам… - тихо произнесла она, опустив глаза вниз.
Кен на удивление спокойно отреагировал на такое проявление чувств, не бросаясь с кулаками на иллюзиониста. Видимо, его серьезно подкосила болезнь Мукуро.
Спустя некоторое время к ним вышел Шамал, оповещая о том, что жизнь Рокудо вне опасности и он сейчас спит. Входить к нему никому не разрешил, и все потихоньку разошлись, за исключением Дечимо, с которым у доктора произошел серьезный и болезненный разговор.
А вот когда Мукуро очнулся, началось вообще непонятно что. Узнав, что его госпитализируют, парень будто с ума сошел. Вскочил, порывался уйти, что-то бессвязно бормотал.
- Я не могу здесь оставаться! Савада, уйди с дороги! – угрожающе прошипел иллюзионист.
- Да что с тобой такое, Мукуро?! – отчаянно воскликнул Тсуна. – Ты умереть хочешь?!
- Я умру, если здесь останусь! – обхватив руками голову, простонал синеволосый, тяжело опускаясь на койку. – Я должен уйти сейчас… Я не могу здесь остаться… Не могу… Не могу…
Он твердил одно и то же, раскачиваясь из стороны в сторону. Скоро домой придет Хибари и не сможет войти внутрь, пока там не покажется иллюзионист. И где он будет спать? Где будет жить? А если он вообще обратится за помощью к кому-нибудь другому? К тому же Каваллоне, например. Тот-то с огромнейшей радостью примет его. Возможно даже, что в свои объятия… От этой мысли сильно поплохело, а голова заболела еще сильнее.
- Нет… Кея… Я не могу быть здесь… Не могу… Ке…
Тсуна и Шамал обменялись обеспокоенными взглядами. Мукуро совсем не обращал внимания на них, зарываясь пальцами в длинные волосы, хрипло выдыхая бессвязные слова и имя хранителя облака. Сейчас он сам на себя не был похож.
- Савада… - тут он поднял на Десятого обезумевшие глаза и вцепился в его рубашку тонкими пальцами. – Не стой у меня на пути, предупреждаю… - его голос сильно хрипел, а пальцы медленно переходили с воротника на тонкую шею. – Я не могу здесь оставаться…
Тсуна отскочил назад, когда в красном глазу появилась цифра четыре, тем самым спасая себя от смертельного удара.
- Черт, Мукуро, хватит! – драться с собственным хранителем ему не хотелось.
Рокудо выхватил из воздуха трезубец и повернулся к Дечимо, улыбаясь словно маньяк. В его проклятом глазу горело синее пламя тумана.
- Тсуна, отпусти его. – сказал Шамал.
- Что? Но он же болен! А если он убьет кого-нибудь?
- Он убьет кого-нибудь, если ты его не отпустишь.
- Послушай взрослого человека, Тсунаеши-кун. – мило улыбался Рокудо, склоняя голову набок. - А иначе…
Мукуро размахнулся и со всей силы треснул по стене. Раздался оглушительный грохот, и камень поддался, рассыпаясь на куски и поднимая облако пыли.
- Тсуна, он истощает себя при каждой активации пламени, прекращай. – тихо сказал Шамал.
- Почему его просто не усыпить? – Савада не хотел отпускать его в таком состоянии.
- Нет. Отпусти его. Ему ведь это так важно. – доктор говорил серьезно и уверенно.
Но Тсуна ответить не успел: Рокудо вылетел из столба пыли, кидаясь в атаку, и нанес первый удар. Десятый блокировал его, зажигая пламя неба. Вздрогнул, увидев, как из уголка тонких губ течет струйка крови. Но иллюзионист не замечал надвигавшейся на него опасности, горя желанием исчезнуть из этого места. И тогда Савада сдался.
- Иди. – тихо произнес он, опуская руки. – Иди, Мукуро. Только, пожалуйста, не совершай опрометчивых поступков.
Мукуро непонимающе посмотрел на босса. Он явно не ожидал таких слов. Шамал протянул ему пачку таблеток.
- Пей каждый день и звони чаще.
Рокудо рассеяно кивнул и бегом вылетел из палаты. Он не думал сейчас ни о Хром, ни о Кене с Чикусой… Сейчас его мысли были заняты совсем другим. На улице уже было темно, ярко горели фонари, людей почти не было. Кея уже давно должен был прийти. Хоть бы он все еще ждал! Мукуро несся по улицам, не разбирая дороги, не обращая внимания на то, что в легких не хватало воздуха, а голова все сильнее тяжелеет. Быстрее, быстрее, домой, к Хибари Кее. Вот уже и нужная улица. Серый асфальт проносится под ногами, дома по бокам сливаются в разноцветные пятна, а Мукуро все бежал, пока не уткнулся носом в железные ворота. Тяжело дыша, схватился за прутья, вглядываясь в темноту двора.
- Ке… Ты здесь? Кея. – как можно тише позвал японца парень.
- Не ори, травоядное, хочешь всю округу на уши поставить? – доносится из палисадника недовольный голос.
Травоядное. Мукуро усмехнулся: раз его причислили к ненавистному стаду, значит кто-то очень зол. Ноги сами понесли навстречу с любимым брюнетом. Но в следующий миг он свалился на землю от сильного удара в грудь.
- Оя, за что такая немилость? – еле выдавил Мукуро, приподнимаясь на колени и согнувшись пополам.
- Где ты шляешься? – холодный голос приятно ласкает слух, проникая в затуманенное сознание. – Я уже полтора часа здесь стою.
- Ох, и не нашел мне замену?
- В следующий раз обращусь к тупому коню. – бросает небрежно Хибари, не догадываясь, какой болью это отзывается в душе иллюзиониста.
- Следующего раза не будет. – нахмурился Мукуро, вытаскивая из кармана связку ключей.
- Конечно, не будет. – хмыкнул японец, поигрывая тонфа. – Я ж забью тебя до смерти.
- Ммм, звучит заманчиво. – протянул синеволосый, распахивая дверь.
В коридоре вспыхивает яркий свет, и Мукуро жмурится, на время ослепнув. А когда открывает глаза, встречает изучающий взгляд серых глаз.
- Мне готовится к смерти? – усмехнулся итальянец. – Пере…
- Что с тобой? – резко перебивает его брюнет. – Выглядишь ужасно.
- Боже, ты задел мою гордость. Я же красавчик.
- Ага, в мечтах. Я задал вопрос. Отвечай.
Мукуро нервничает, внешне спокойно улыбаясь. Не хочется признаваться в собственной слабости.
- Куфуфу, я просто очень скучал по тебе. – нашелся он, касаясь ладонью бледной щеки. – Весь день о тебе думал.
- О, вот как? – безразлично кидает хранитель облака, вглядываясь в осунувшееся лицо с лихорадочно блестящими глазами. – Видимо, и впрямь очень сильно скучал.
- Даже не подозреваешь, как сильно… - склоняется ниже, прикрывая глаза.
Хибари потянул на себя худое тело, сам целуя тонкие губы. Это удивляет, но очень радует. Мукуро шагает вперед, заставляя Кею прижаться спиной к стене. Тот на удивление податлив, что распаляет еще больше требовавший добавки организм. На пол летят рубашки, галстуки, пиджак и плащ, покрывая деревянный пол черно-белым ковром. Хибари обхватывает узкую спину руками, впивается пальцами в выступающие лопатки, целует шею, грудь. Мукуро тихо стонет, откидывая назад голову, цепляется в широкие плечи. Опускает руки вниз, положив ладонь на пряжку ремня.
- О, нет-нет. – Хибари усмехнулся, убирая руку с пояса.
Тихий вздох разочарования вырвался изо горла Мукуро. Ну вот и объяснение внезапной страсти японца. Опять издевается. Но Кея и не думает останавливаться, тянет за волосы вниз, припадая к губам. Вообще, что происходит? Да или нет?
- Что ты делаешь? – недоуменно спросил он, когда Хибари соизволил его отпустить. – Секс все же будет?
- Будет. – кивнул брюнет, облизнув губы. – Просто в несколько ином варианте.
Хранитель тумана замирает, чувствуя, как холодеет тело. Он прекрасно понял смысл фразы. Но лучше бы не понимал. Хибари смотрит на него, ехидно улыбаясь. Невольно Рокудо заглядывается на него. Прекрасен. В этом мире лишь одно неизменно – всепоглощающая, граничащая с безумием, любовь к серым глазам и едва заметной полуулыбке. Что ж, будет по-твоему.
- Хорошо. – спокойно ответил Мукуро, закрывая глаза. – Только будь осторожнее. Иллюзионисты чувствительны к боли.
Кея кивает, снова притягивая к себе стройное тело. Пусть будет так, как он хочет. Иллюзионисту не впервой ощущать боль. Он даже ее желает, мучительно мечтая, что физическая боль перекроет боль душевную. Не хотелось расставаться с Кеей. Но придется. Ведь Мукуро не проживет больше двух недель. Поэтому нужно сделать все возможное, чтобы эти дни были наполнены безмятежным счастьем. Чтобы было, что помнить, снова оказавшись в Аду.