- Разве я должен нести ответственность за ошибки моей будущей версии? – приоткрыл зажмуренные глаза Бьякуран, заинтересованно глядя в змеиные глаза напротив.
- Не вижу никаких перемен, – сухо произнес иллюзионист, не отводя взгляд в сторону.
Бьякуран рассмеялся и, обойдя кресло, в котором расположился гость, сел за свой рабочий стол, откинувшись на спинку стула.
- Ты ведь не просто в гости зашел, правда? – спросил он, склонив голову к плечу.
Генкиши коротко кивнул.
- Я о твоем подчиненном, – прищурил он и без того узкие глаза, – о Матео Гримани.
***
- Вот такие вот дела, Ке-кун, – вздохнул Мукуро, переводя дыхание от долгого и мучительного разговора.
Точнее, допроса. Хорошо хоть без пристрастия. Кея молча слушал в коридоре гневную речь Мукуро, обращенную к главе семьи Мельфиоре, и понял-таки, что сейчас дел между ними никаких нет. Хотя то, что они были когда-то раньше, не очень способствовало примирению двух бывших хранителей. После того, как Бьякуран бросил трубку, сославшись на визит какого-то очень важного гостя, Кея схватил соседа за шкирку и утащил на кухню, где и произошел славный допрос, сопровождаемый постоянными избиениями.
- Это не меняет того, что ты работал на этого ублюдка, – мрачно заявил Хибари, потихоньку успокаиваясь.
- Увы и ах, но ты прав, – развел руками хранитель тумана, тяжко вздыхая, – если б мог, вернул бы время назад и вырвал себе язык.
Хибари раздраженно засопел, мучительно размышляя, помиловать ли несчастного или же убить как-нибудь поизощреннее. Но тут некстати вспомнилась недавняя пикантная ситуация в коридоре на лестнице, что чаша весов «убийство» перевесила другую как минимум на десять кило.
- Камикорос, – маньячно улыбаясь, произнес Кея, вытаскивая тонфа.
Мукуро непонимающе смотрел на соседа. Он тут ему душу, можно сказать, раскрыл, а он его убивать собрался?! Понимание причины столь неадекватного поведения пришло в голову вместе с ударом по ней же. Но просто так терпеть удары Рокудо уже надоело и он выхватил трезубец, меняя в проклятом глазу иероглиф на цифру один.
После ожесточенной, но довольно короткой и на удивление тихой битвы, они уселись прямо на кое-где проломленный пол и вперились друг в друга уничтожающими взглядами. У Кеи получалось лучше, потому что Мукуро было весело и он не мог состроить такую зверскую мину.
- Так и что это была за хрень тогда? – наконец вымолвил Хибари.
- Оя, а перед тем, как нападать на меня, спросить не мог? – усмехнулся синеволосый, но тут же посерьезнел.
Его самого напрягало такое невменяемое состояние. Причем во второй раз. И если в первый он просто чуть не грохнул Ямамото и Данте, то последний случай его серьезно из колеи выбил. Произошедшее крутилось в голове обрывками, оставляя после себя рваную боль, накатывающую волнами.
- Эй, я же тебя не…
- Если б посмел, был бы уже мертв, – ответил Хибари на не до конца озвученный вопрос.
- Прости, пожалуйста, Ке-кун, – умильно улыбнулся Рокудо, подползая к гневному облаку на четвереньках, – я завтра же обращусь к врачам Вонголы.
- Чтоб они тебя в психушку упекли, – буркнул Кея, не в силах больше злиться на соседа.
Мукуро расхохотался и, обхватив японца за шею, повалил на пол. Хибари на миг растерялся, подумав об очередном помутнении рассудка, но Рокудо смотрел весело. Полубезумно конечно же, но привычно. Тонкие пальцы пробежались по ребрам, и Хибари недовольно заворчал, скидывая с себя легкую тушку иллюзиониста.
- Не особо зарывайся, иллюзионистишка, ты все еще гиена, – презрительно бросил он, поднимаясь.
- Куфуфу, уже не тварь и гадина? – поднял голову тот, искря разноцветными глазами.
- И они тоже, – хмыкнул брюнет и грохнулся на пол, когда Мукуро дернул его за ноги, – тс, паршивый ублюдок, камикорос.
- Захват! – совсем по-детски прокричал Мукуро, зажимая локтем горло противника, – сдавайся, злой император, или прими смерть!
- Лучше смерть, – внезапно поддержал его Хибари, ерзая по полу и пытаясь вырваться из неудобного положения.
Весело. Так весело. Мукуро смеялся так, как никогда в жизни не смеялся. Губы Хибари тоже непроизвольно расползались в сторону, как бы их не пытался усмирить хозяин. У каждого человека в мире есть бережно хранимые в сердце моменты жизни. Наполненные весельем и счастьем. Когда усталость, боль и тяжелые мысли исчезали под напором ярких эмоций, когда смех разносился по комнате, заставляя задыхаться от недостатка воздуха, когда сердце билось в груди словно раненая птица, готовое лопнуть от непередаваемых ощущений. Для Мукуро этот момент наступил сейчас. Момент, когда они с Кеей весело барахтались на ковре, пытаясь то защекотать друг друга до смерти, то просто борясь.
***
Сегодня было по-настоящему плохо. Голова словно распухла и теперь трещала по швам, готовая вот-вот разорваться. Мукуро шевельнул ногой и поморщился. Боль накрыла и тело тоже. Странная усталость не позволяла встать и пойти на кухню чтобы поиздеваться над Кеей, наверняка уже разглядевшему в зеркале все засосы и укусы на теле. Солнце светило прямо в лицо, но не было сил даже задернуть шторы. Глухо застонав от боли, волной понесшейся от головы до кончиков пальцев ног, Рокудо уткнулся лицом в подушку, плотнее зарываясь в одеяло.
Скрипнула дверь, и в проеме показалась темноволосая голова.
- Куфуфу, – тихо рассмеялся иллюзионист, краем глаза взглянув на соседа и увидев опухшие от вчерашних поцелуев губы.
- Рот закрой, – вместо приветствия угрожающе бросил Хибари, показываясь целиком. Мукуро захотелось неприлично захохотать при виде его наряда: водолазка с длинными рукавами, явно скрывающая красные отметины на коже и плотный шарф, в который тот кутался, пряча искусанные губы. И он бы засмеялся, если бы каждое открытие рта не сводило судорогой скулы.
– Я пришел тебя убить, – буднично заявил Кея, будто говорил об обыденном событии, – но я вижу, ты и сам справляешься.
Рокудо жутко не хотелось показываться на глаза хранителю облака в таком унизительном виде, но тот уже стоял рядом и любопытным взглядом изучал уныло развалившееся на кровати тело.
- Сегодня чтоб сходил к Шамалу, – голосом, не терпящим возражений, скомандовал Хибари и, прежде чем иллюзионист послал его куда подальше с такими приказами, исчез за дверью, – помрешь – камикорос! – донеслось уже с лестницы, вызывая легкую улыбку на изможденном лице.
Хотелось верить, что мрачный японец беспокоится о здоровье своего соседа, но тот, скорее всего, волновался лишь о своем убежище, которым пользоваться будет весьма проблематично после смерти нового хозяина дома.
Размышляя о разных мелочах и с улыбкой вспоминая вчерашний вечер, Рокудо снова уснул и проснулся уже ближе к полудню. Боль немного отступила, разрешая медленно шевелиться и даже передвигаться. Парень чувствовал себя опустошенно, словно после сложного сражения, и еле волочил ноги от непонятной слабости в теле. Кое-как одевшись и умывшись, Мукуро хотел было воспользоваться своей силой и появиться в больничном корпусе Вонголы из синего тумана, но не смог сделать даже это. Пришлось тащиться на улицу и плестись до автобусной остановки пешком. Где-то через три часа он уже был на базе. Шамал, еще целый час поломавшись, наконец обследовал полумертвое после таких мучений тело и озадаченно сел в свое кресло.
- Не понимаю вообще, в чем дело, – удивленно потер затылок мужчина, разглядывая какие-то бумажки, – твое состояние такое, каким должно быть после серьезной битвы. Может… хотя нет, не может, – он схватился пальцами за подбородок и задумался, – твое пламя так иссякло, чем ты занимался?
Ничем особенным. Напрягая все извилины мозга, синеволосый пытался вспомнить, когда он в последний раз сражался. Вчера. С Кеей. Но это была простая драка, не на смерть. Просто драка ради драки.
- Я не пользуюсь пламенем уже давно, – пожал плечами Мукуро, у которого не осталось сил даже для сарказма, – но даже если это из-за пламени, то что насчет боли?
Шамал вновь погрузился в мысли. В глубине глаз мелькнула какая-то мысль, но мужчина не спешил ее озвучить.
- Мукуро, я изучу твои медицинские показатели и тогда только пойму, что с тобой происходит.
Мукуро уставился на доктора. Какого черта тогда он тащился сюда?! Шамал, тяжко вздохнув и посетовав на судьбу, что подсылает ему на лечение одних парней, дал ему несколько обезболивающих пилюль собственного приготовления. Проглотив одну, Рокудо сразу почувствовал себя лучше. Пройдя несколько тестов, нужных для исследования, Мукуро уже бодрым шагом направился домой. По пути зайдя к Хром и ребятам и повеселившись с ними, он решил прогуляться. Ноги сами привели его к кладбищу, где уже стоял Каваллоне. И как ему не надоело? Он мазохист? С трудом создав розовые веточки, Мукуро склонился над могилой, глядя из-под опущенных ресниц на фотографию. Кея улыбался сухо и неприветливо, не так как вчера. Воспоминание согрело душу, как теплый чай зимой согревает холодное тело.
- Мукуро… – глухой голос вывел иллюзиониста из сладостной неги.
Хранитель тумана вопросительно посмотрел на Дино, недовольный возвращением в реальный мир. Но то, что последовало после этого, окончательно выбило Рокудо из колеи:
- Это я убил Кею.
========== Желания ==========
…Кея выгнулся, глухо застонав, и сильнее сжал в руках простынь. Мукуро склонил голову, припадая губами к жилистой шее, пытаясь облегчить боль от первой близости.
- Потерпи немного, Ке… - выдохнул он, едва сдерживаясь от того, чтобы одним рывком не войти внутрь до самого конца.
Хибари кивнул, закрывая глаза, и зарываясь пальцами в шелковистые волосы, жарко дыша прямо в ухо иллюзионисту. Мукуро толкнулся вперед, вырывая из уст японца болезненный стон, ненадолго замер и продолжил движение, еле держа себя в руках от возбуждения. Глаза застилала пелена желания, хотелось даже расплакаться от головокружительного счастья, охватившего душу. Кея оторвал голову от подушки, обхватывая руками худощавое тело, и провел языком по тонким губам, заставляя разгоряченного желанной близостью партнера ответить на требовательный поцелуй…
Черт, черт, черт! Ну как так-то?! Рокудо, аж застонав от досады от того, что это был всего лишь сон, уныло поплелся в душ, снимать напряжение холодной водой. Конечно, можно было бы и по-другому, но прибегать к способу озабоченных подростков унимать возбуждение Мукуро не собирался и относился к этому с особой брезгливостью. Уж лучше терпеть ледяную воду. Распахнув дверь в ванную, иллюзионист чуть не умер от сердечного приступа, увидев там полуголого соседа. Хибари, завернув бедра в полотенце, чистил зубы, морщась от неприятных ощущений, когда начинало щипать покусанные губы. Он недовольно посмотрел на Мукуро, отодвигаясь на случай, если тот снова сходит с ума, и продолжил утренние процедуры.
Мукуро мысленно проклял себя за то, что встал так рано, и с силой хлопнул дверью, выходя в коридор. Зато холодный душ уже не нужен. Парень слегка приуныл. После вчерашнего вечера на воплощение сна в реальность не то, что надеяться, даже и представить было невозможно. Хранитель тумана и раньше знал о том, что он слегка повредился умом, но теперь появилась подозрение, что вокруг сошли с ума уже все.
Вчерашний день.
Тсуна подбежал к вышедшему из кабинета Шамалу, с тревогой в голосе спрашивая о самочувствии Дино.
- Ничего страшного. Это было просто минутное помешательство.
Минутное?! Да он полчаса твердил Мукуро, что убил своего ученика. Разобрать из потока бессвязных слов причину такого утверждения иллюзионист не мог, да и не пытался. Верить в бред, что Каваллоне вдруг взял и решил убить своего обожаемого ученика, Рокудо не собирался. Тсуна, прилетевший на звонок своего хранителя, на пару с Ромарио, с трудом заставил блондина покинуть кладбище. Осмотревший его Шамал уверил Дечимо, что опасности для Дино нет, и не предвидится. Как позже поведал Ромарио, босс несколько дней подряд работал, не отрываясь от бумаг и расчетов, активно вел переговоры с союзными семьями, совсем не спал и ел очень мало, перекусывая на ходу. Таким образом, выходило, что Ханеума просто топил свое горе, еще сильнее накатившее после годовщины смерти хранителя облака, в работе и заботах о семье. Но мозг практически отказал, когда Дино ступил на кладбищенскую землю. Усталость, недосып, несчастье – все это сделало свое дело, выплеснувшись безумным потоком бессвязной речи. Оставив Каваллоне спать в медотсеке, Десятый и его хранитель направились в кабинет босса.
Тсуна упал в кресло, устало откинувшись на спинку и задирая кверху голову. Иллюзионист же развалился на диване, хмуро размышляя о Каваллоне. Невольно он начинал уважать его. Ни на секунду не забывая о своем горе, он находил в себе силы заботиться о своей семье. Это впечатляет.
- Дино так сильно переживает смерть Хибари-сана, – бесцветным голосом вдруг произнес Дечимо, – он отказался тренировать Леоне. И даже упрекнул меня в том, что я ему предложил это. Я и впрямь сказал что-то не то, или все просто ненавидят Данте?
- Скорее всего, второе, – усмехнулся Мукуро, – Тсунаеши-кун, никто не рад видеть нового хранителя облака.
- Но он же не виноват в том, что Хибари-сан умер! – воскликнул босс, искренне жалея ставшего изгоем нового хранителя.
- Верно, – кивнул синеволосый, закидывая ногу на ногу, – но ведь сердцу не прикажешь. Не принимает этот вредный орган новичка, потому что это место занято Ке-куном.
Тсуна бросил раздраженный взгляд на хранителя тумана.
- Хватит, Мукуро! Хибари-сана нет, прекрати давать всем ложную надежду! – взорвался он, закричав чуть ли не во все горло.
- Оя, какие страсти, – рассмеялся тот, испытывая нарастающее в душе удовольствие от осознания собственной исключительности, ведь Кея именно ему открыл свой маленький секрет.
- Извини, – так же быстро, как и разъярился, успокоился Савада, – я… просто мне предстоит встреча с Бьякураном, и я немного волнуюсь, – он потер переносицу, унимая бьющую тело дрожь.
- А где же твои друзья, готовые охранять тебя от этой злобной орхидеи?
Тсуна встрепенулся и опасливо огляделся.
- Тише. Я их специально отправил подальше отсюда, – заговорческим шепотом сказал он, подаваясь вперед, – Гокудера-кун все переговоры испортит, подравшись с Закуро. Это я точно знаю. А Ямамото с Варией уехали на задание. Не знаю, что было бы, если б они тут остались, – на этой фразе парня передернуло, – Ламбо я и звать не стал, он наверняка с И-Пин проведет все выходные… если она его не побьет, конечно. Рехею сейчас вообще не до переговоров, а ты…
- О нет, я пас, – нервно улыбнулся Мукуро, быстро открещиваясь от заманчивого свидания с Бьякураном.
- Тогда со мной будут Хром и Генкиши, – вздохнул Тсуна, искренне не желая тревожить чувства Призрачного Рыцаря встречей с его бывшим божеством.
Еще немного поболтав, Рокудо решил отправиться домой. Голова снова начала побаливать, да и ноги стали словно ватные. Всю дорогу он думал о том, что все-таки затеял Кея и когда он раскроет свой секрет. Точнее, он хотел думать об этом, но в голову всегда лезли всякие пошлые мысли о вчерашнем вечере. Как бы ни хотел Рокудо забыть о том, что чуть было, не изнасиловал хранителя облака, волнующее чувство приятно щекотало низ живота, требуя продолжения. Томно выдохнув, иллюзионист откинул в сторону столь возбуждающие мысли. Помимо нездорового влечения к своему соседу, синеволосого волновал один животрепещущий вопрос: какого черта Кея так быстро простил ему наглое домогательство?! Они поругались из-за Бьякурана, потом Мукуро пытался насильно склонить Хибари к половому сношению, затем все обломал Кусакабе, чему Мукуро, в принципе был рад, ведь тогда японец его точно убил бы, после этого Кея узнал, что иллюзионист кинул Джессо и вечер закончился хохотом и весельем… КАК?! И трех часов не прошло после покушения на его невинность, а он веселился!
Но он понял, что Хибари ничего ему не простил, когда, едва стоило открыть дверь в дом, как на парня полилась холодная вода, и упало пустое ведро. Потом он понял, что тот не только не забыл, но еще и собирается мстить, когда еле успел шарахнуться в сторону от разложенного на лестнице охотничьего капкана. А затем он понял, что Кея еще и предусмотрителен, когда наткнулся взглядом на мощный замок, висящий на комнате японца. Позади раздался тяжелый вздох, и лестница тихо заскрипела под легкими шагами Хибари. Мукуро обернулся, ожидая увидеть какую-нибудь пушку, направленную ему в лицо, но увидел только хмурое облако, задумчиво державшее в руках раскрытый капкан.