— Почти, — снова слабо ответил Тикки.
Граф начал расхаживать по комнате, старательно огибая оставленную им самим дыру, Роад, кивавшая в такт каждому новому слову теперь просто с укором смотрела на Микка, Шерил отвернулся.
— Значит так, — Граф резко остановился и ткнул пальцем в Тикки, — сейчас ты встаёшь и убираешься к Аллену Уолкеру выпрашивать прощения и примирения! И не просто выпрашивать, а просить при всём честном народе, прилюдно!
— А… хуже не станет?
— После этого, поверь мне, он уже никуда не денется. Будет ему там плохо, добро пожаловать к нам, Исполнитель никогда не будет лишним. А если их Орден вдруг смирится, так вообще чудесно. Главное, чтобы ты все точки наконец-то расставил, ты понял? И не смей мне возражать, что, мол, он тебя после этого убьёт, если действительно что-то между вами есть, он будет только рад, что больше скрываться не надо, и что лгать больше не надо. В общем отправляйся и исправляй ситуацию. Прямо сейчас. Проси начать всё с начала, хоть на колени встань, хоть серенаду спой, хоть замуж предложи, но чтобы всё исправил, ты меня понял? А без этого можешь сюда не возвращаться! Выметайся!
Прямо перед Микком открылись врата, в которые он сразу же нырнул, услышав напоследок пожелание удачи от Роад и, оглядевшись, понял, что оказался не так далеко от штаба Ордена. Правда сейчас была ночь, но будет время прийти в себя.
Тикки действительно был удивлён реакцией членов семьи, которые теперь, кажется, были целиком и полностью за его союз с Уолкером. Не то чтоб они раньше были против. Но теперь они сами всё сделали, облегчив Тикки жизнь. Оставалось только дождаться нужного момента и начать представление…
То есть примирение.
====== Этап 14. Галлюцинации – возвращение. ======
Сначала Лави даже подумал, что у него галлюцинации.
Это было довольно логично, особенно учитывая последние события и тот факт, что галлюцинация была снова массовой... Но обо всём по порядку.
Сегодня утром Лави в который раз за свою жизнь, едва не пообещал себе больше не пить, обнимая своего белого друга, становившегося в подобные дни самым близким. Диагноз «перепил» был на лицо, на лице, в дрожащих руках, жутком сушняке и желании убить любого, кто хоть немного повышает голос.
При этом над ним со своей обыденной вежливой улыбочкой совершенно молча стоял бодренький и свеженький, только из душа Аллен Уолкер.
«Отомстил» — с внезапным приливом чувства уважения подумал Лави, но желудок снова скрутило и пришлось оторваться от созерцания собутыльника и организатора пьянки.
На завтрак он так и не попал, и без того едва дополз до собственной комнаты. Отправляться в душ, который в этом штабе, слава невмешательству Комуи, был, у него просто не было сил. А соглашаться на предложенную Алленом помощь Лави не захотелось, ему и так казалось, что он отделался слишком просто, и что Уолкер просто обязан придумать что-то ещё.
А ведь ещё вчера ему казалось, что это сияющее энтузиазмом, счастьем и покоем создание было полностью убито и действительно нуждалось в пьянке, а его провели как малое дитя. А ведь это именно Уолкер позже бегал ещё за ядовитым пойлом, при этом выглядел гораздо лучше самого юного книжника. Но тот уже был просто не в силах в тот момент хоть немного проанализировать ситуацию и ответить, что вообще происходит.
Зато утром он полностью осознал всю «прелесть» бытия.
Как и подозревал Лави, на этом страшная месть Аллена закончена не была. Интуиция орала дурным голосом, что надо срочно приводить себя в порядок, подниматься и бежать на любую миссию подальше от Уолкера.
Не успел.
Кто-то (угадайте кто) донёс о его убитом состоянии Книжнику.
Это было ужасно. Это даже не вспоминая о том, что по мнению Книжника существовал лишь один действенный способ воспитания, для которого возраст воспитуемого был вообще не важен, так что его просто, уже в который раз, выпороли. Лави хотел оправдаться, заявить, что его подбил выпить Аллен, но Книжник только поднял его на смех. Мол, кто из вас тут давно взрослый, и кто кому должен пример подавать? К тому же Аллен выглядел так, словно вообще не пил, и это был плюс в его сторону. Значит либо Лави пил в одиночку или с кем-то другим, кого хочет покрыть, либо собутыльник ему вообще привиделся.
Лави почти оскорбился. Но потом вспомнил, что ему как бы не солидно. Он даже не понял, поверил ему Книжник на самом деле или нет. Голова всё ещё болела, болеутоляющее ему дали только почти перед самым обедом, похоже, по какому-то указанию Книжника, а Аллен то и дело показывался на горизонте и сразу же, как только видел Лави, расплывался в хищной улыбке и предлагал помощь таким тоном, словно утешал смертельно больного.
Это было плохим, очень плохим знаком.
Лави честно пытался придумать, как можно расплатиться с Уолкером, чтобы тот всё простил, но стоило ему вспомнить внушительные стопки счетов, периодически приходящие юному экзорцисту, как сразу понял, что и сколько потребует у него мальчишка.
Но чтобы оплатить хотя бы часть счетов Аллена, ему придётся работать всю жизнь, вплоть до торговли телом. Он честно не понимал, как Уолкер умудряется оплачивать такие огромные счета. И уж тем более он не понимал, как Генерал Кросс умудрялся столько тратить.
Правда вчера Аллен что-то говорил о том, что он нашёл средство утихомирить Учителя и избавиться от него. Кажется, связи с этим он просил Лави отыскать какую-то женщину.
Лави расслабился, подумал, что всё наладится, но на подходе к столовой его перехватила мрачная, решительно настроенная Линали. В последнее время она постоянно пыталась его перехватить, и Лави бы не прочь пообщаться с Ли один на один, без свидетелей, но она выглядела так, словно собиралась не поговорить, а просто убить, казнить, особенно мучительно и страшно.
— Слушай сюда, Лави, что ты сделал с Алленом?
— Э-э? Доброе утро, Ли, отлично выглядишь, — попытался отойти Лави, но его тут же припёрли к стене. Острое колено девушки упёрлось Лави в пах и в другой ситуации он бы наверное возбудился. Но не сейчас.
Сейчас Ли выглядела так, словно в каждое мгновение была готова лишить его достоинства и возможности оставить после себя наследника.
— А в чём дело-то с Алленом? Он бодр, весел и пакостит мне от всей души!
— Ага, а в перерывах ходит как тень неприкаянная! Я всё понимаю, великие планы, но не слишком ли ты зарвался, а? У вас что с этим извращенцем, сговор какой-то? Или Микк просто собирается мимоходом попользоваться Алленом, потому что, видите ли, вынужден притворяться?
— Да ладно, Линали, откуда такие страсти?
— Оттуда, что это я встречала вернувшегося Аллена и пол часа наблюдала за тем, как он сидит с отсутствующим видом под мощным ветром и бормочет, что ни хрена не понимает и не знает, что теперь делать!! Я не знаю, что этот хренов Ной ему сделал, но мне это с самого начала не нравилось! Если его никто не контролирует, и он считает, что может использовать нашего Аллена как подстилку…
— Будто Аллен позволил бы!
— А будто это не тот самый Ной, который его едва не убил! И будто не он же едва не уничтожил его чистую силу!
— Ты только сейчас об этом вспомнила, не поздновато ли? — прошипел Лави прямо в лицо девушке.
Та сжала побелевшие от напряжения губы, резко отклонилась и сделала то непоправимое простым резким движением ноги.
Спасибо, что хоть не сапогом.
Скрючившегося на полу Лави спасло от дальнейшего жестокого избиения только сиплое: «Да кончено между ними уже всё! Расстались!», после которого Линали гордо удалилась. А Лави остался там же, на полу, ровно до того момента, когда его подобрал подозрительно, или скорее зловеще весёлый Аллен Уолкер и принялся расспрашивать, выполнил ли его просьбу Лави, когда ещё перед самым началом попойки отлучался. Лави заявил, что да, видел Микка, сообщил ему всё, послал обратно, объявил перемирие оконченным, так что всё в порядке.
Аллен, услышавший это, как-то весь сразу спал с лица, улыбка увяла.
— Ну и пусть, — произнёс он почти решительно, и Лави был поражен.
— Что ещё за «ну и пусть»? Разве это не ты просил так сделать немедленно?
— Да, я! Спасибо, Лави, — даже не улыбнулся мальчик, — пошли есть, из-за тебя прогулял завтрак и жутко голоден.
У Лави на душе что-то заскреблось, похожее на чувство вины, будто он сделал что-то неправильное, не подумал, но его тело было слишком избитым и вымотанным, чтобы пытаться прислушаться к диалогам внутренних предчувствий.
Может он всё-таки зря всё это затеял с самого начала?
У Джери пришлось помогать мальчику с выбором блюд, потому что тот словно встал в ступор и только сказал, что не отказался бы от митраши данго, а что там будет кроме ему плевать. Особого энтузиазма при виде еды у пропустившего завтрак Аллена не возникло, и это казалось уже аномалией. Даже Канда, проходивший рядом, забирая свою собу, ничего не сказал, просто смерив мальчика странным взглядом. Линали, подошедшая позже, конечно же заняла место напротив Аллена, пыталась его разговорить, в то время как оказавшийся её соседом Лави, пытался отползти подальше ровно до тех пор, пока кое-чей сапог не прищемил его ногу.
Пришлось сидеть послушно и смирно и тоже пытаться поднять настроение пострадавшему. Аллен не реагировал, хотя пытался. Похоже, подростку было действительно плохо.
Столовая заполнялась людьми, хоть их и было меньше, чем на ужине или завтраке, потому что частенько те же учёные просто забывали об этом перерыве на еду. Но сегодня было довольно людно. И все эти люди что-то обсуждали, шумели, кто-то смеялся, где-то раздавался звон посуды, с которой обращались слишком небрежно.
Но неожиданно вокруг стало тихо, раздались сдавленные вздохи, вопросительный шёпот. Линали посмотрела в сторону дверей и уронила на себя чашку с чаем, даже не заметив, а когда туда же посмотрел Лави...
Неужели опять галлюцинация?
Может снова что-то Комуи перепутал, газ какой выпустил, иначе откуда и как…?
Откуда в дверях столовой Ордена мог стоять невозмутимый Ной Тикки Микк, собственный персоной?
У Аллена на душе было паршиво с самого утра и даже маленькая месть Лави не исправила положения. Он никак не мог понять, почему так реагирует, если сделал всё правильно. Рано или поздно этот фарс необходимо было закончить, и Аллен закончил его отнюдь не рано. В самый раз.
Обед проходил как-то уныло и скучно. Он должен был давно проголодаться, но есть не захотелось, даже когда тарелка оказалась прямо под носом. Аллен пытался уверить себя в том, что он счастлив. Увидев вошедшего БаКанду даже захотел его задеть, поспорить как обычно, но тот ничего не сказал. А Аллен впервые не нашёл к чему в поведении мечника придраться и возмутиться.
Казалось, весь мир утратил привычные краски и стал глупым и скучным. И немного бессмысленным.
А потом начало происходить что-то странное. Аллен почти пропустил тот момент, когда в столовой вдруг стало очень тихо. Понял, что что-то не так, только когда Линали пролила на себя свой чай, а Лави, приоткрыв рот, уставился на что-то позади него. Со всех сторон стали доноситься странные шепотки, среди которых Уолкер с удивлением опознал: «Это что, Ной, что ли? Что он здесь делает?», «Да ладно, не может быть», «Да Ной это!», « что нам делать, если это Ной?»
В этот момент Аллен с трудом удержался от того, чтобы обернуться. Он просто смотрел на неожиданно приподнявшегося и отступившего в сторону Лави, а ещё через мгновение напротив опустился Тикки Микк, неожиданно серьёзный, как будто вымотанный или давно не спавший. С тяжелым вздохом он сложил руки на стол и упёр в них подбородок.
Вокруг продолжали молчать или говорить что-то только шёпотом. Впрочем, Аллен тоже молчал, в то время как в его голове раздавался жестокий ор: «КАКОГО ХРЕНА ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!?!?»
Но Аллен был вежливым мальчиком. Он промолчал, и только нервно прикусывая нижнюю губу, дожидался ответа ровно до тех самых пор, пока не понял, что именно за его губами с таким интересом наблюдает Ной, и даже слегка отпрянул.
— Я пришёл просить прощения.
— Чего? — свистяще послышалось со стороны ошеломлённого Лави.
— Я вёл себя как свинья, совершенно не думая о тебе. Я был законченным эгоистом и придурком, — продолжал свою речь Тикки Микк.
Теперь молчали все без исключения.
Аллен позволил себе скосить взгляд и понял, что даже Джери, внимательно прислушивается к словам Микка. А он сам отчего-то чувствовал, что краснеет. Как будто это он пришёл не пойми куда и стал перед толпой... А что, кстати, делал Тикки? Просил прощения? За что?
Аллен приоткрыл рот, пытаясь задать этот простой вопрос, но понял, что не может даже нормально выдохнуть, похоже, сказывалось напряжение, сковывавшее его весь день.
Ему казалось, что и сам Тикки не совсем владеет ситуацией, хоть он и выглядел совершенно невозмутимым на первый взгляд, но то, как он сжимал и мял бедную вилку выдавало и его волнение. Сидящая рядом с Ноем Линали вообще была на грани обморока, но только захотела влезть, как её храбро заткнул Лави. По крайней мере он выглядел при этом так, словно идёт на самоубийства, а потом зашипел что-то девушке на ухо.
— Подожди, ты…
— Прошу прощения, — напомнил Тикки, — не только за последнюю встречу, но и вообще за всё. Меня наконец-то ткнуло носом в собственные недостатки, я понял, что совершенно не думал о тебе, и что со стороны это выглядело вообще так, словно я играю, а не словно это что-то серьёзное и ничего удивительного, что ты больше видеть меня не хочешь.
— Ну.. Я… — Аллен оказался совершенно беспомощен перед подобной ситуацией. Это был какой-то бред. Странный, и отчего-то ужасно смущающий, словно Тикки Микк выставлял изнанку их несуществующих отношений, которые на самом деле существовали, на всеобщее обозрение.
— Обычно в таких случаях просят возможности начать всё сначала…
— Нифига как романтично!! — послышался чей-то женский голос и тут же приглушённое «ой».
— Ты что, больная? — зашипели с той же стороны.
Аллену захотелось исчезнуть или сделать ещё хоть что-то.
— Тикки, вообще-то..
— Да он больной какой-то!!
— Бедный пацан!! — снова заговорили в стороне.
— Ха-ха, — нервно произнёс Уолкер, пытаясь подняться и понимая, что ноги тоже почти онемели, — видишь ли.. Чёрт, да ты же Ной!
— И мы это уже обсуждали!! — с особым нажимом произнёс Тикки, — да забудь ты вообще об этом! Забудь об идиоте Графе и об этих, кстати, тоже! — Ной обвёл небрежным жестом всех собравшихся, — Да я более чем уверен, что ты так себя повёл только из-за их давления, потому что до этого всё было просто отлично!!
— Так, стоп!! — Аллен наконец-то вскочил на ноги и дико огляделся по сторонам, — не здесь!
Тикки почти безразлично осмотрел притихших зрителей, а затем решительно схватив Уолкера за руку, повёл за собой вон.
Оба уже не видели, как отмерла столовая, как все засуетились, и как громко и отчётливо прозвучала фраза Лави, отправившая особо впечатлительных в глубокий обморок.
— А я-то думал, они поругались и расстались, а вон оно как!! Значит, может, помирятся ещё.
Аллен в это время совершенно не догадываясь о том, что происходит в столовой, покорно шёл за Тикки в свою комнату, при этом рассчитывая разобраться наконец-то в том, что происходит. Он пришёл в себя и был почти вне себя от гнева и чего-то до одури напоминающего радость.
— Малыш, — как только захлопнулась дверь, начал Тикки, — Малыш, только не ори на меня, пожалуйста!
— А я и не собирался, я просто активирую чистую силу и..
— Малыш, тихо, успокойся! — Тикки схватил его за руки, не давая ни отойти, ни попытаться атаковать. Аллен сглотнул неожиданно образовавшийся комок в горле и одним рывком вырвал руки отворачиваясь.
Почему-то ему внезапно стало очень неуютно под взглядом Тикки, словно тот мог посмотреть на него и о чём-то догадаться. О том, что Аллену совсем не хотелось вырывать своих рук, хотелось сжать их ещё сильнее, да так и стоять рядом ещё некоторое время. Возможно даже очень долго.