Иногда Лави задавался вопросом, а остались ли раскиданные частицы ещё на свете, не собрали ли они уже всю ту, что сумели сохранить? К сожалению, у него не было точных данных на этот счёт, но он точно знал, что по крайней мере шестьдесят шесть кристаллов чистой силы были найдены, синохронизированы с кем-то или уничтожены.
Шестьдесят шесть из ста девяти, и это он ещё не имеет всех данных о прошлых потерях; он подсчитал лишь недавно уничтоженные, те, что носили с собой генералы и те, что собраны у Хевласки за всё это время.
Наверняка их было хотя бы на десяток, а то и на пару десятков больше, ведь война идёт не первое десятилетие, возможно они использовали разными способами почти восемьдесят кристаллов.
Их осталось совсем немного.
Каков шанс, что Сердце среди оставшихся двадцати-тридцати кристаллов? Почему оно не попало к ним раньше, или же оно уже хранится у Хевласки и просто не нашло подходящего экзорциста?
И почему, словно в ответ на эволюцию акума, чистая сила тоже начала ни с того ни сего эволюционировать. Правда в новый тип она перешла только у Линали, а у Аллена рука изначально была довольно странной.
Если бы юного книжника спросили, кого из своих друзей он считает самым явным или возможным кандидатом на звание носителя Сердца, то он бы уже почти не раздумывая назвал бы имя Аллена Уолкера. Потому что его чистая сила была действительно странной, особенно учитывая тот факт, что сам подросток полагал, будто бы уже родился с Чистой силой, а о подобных историях Лави ещё не слыхал.
Не стоило выпускать из своих размышлений и предсказание Хевласки; она редко их делает, но говорят, что все они исполнялись. Все эти предсказания, которых было ещё всего два, касались сильных экзорцистов, один из которых погиб, а другой стал Генералом… Ну, как сказать погиб…. Хевласка предсказала погибшему некую «нежеланный второй, на котором и произойдёт обретение». Теперь этого или не совсем этого экзорциста звали Канда Юу.
В общем, Хевласка и сама была довольно странным созданием. Лави думал даже на счёт того, удобно ли ей сейчас находиться в таком странном обличии и хранить чистую силу…
И если есть такая странная чистая сила, которая должна хранить всю остальную, то почему бы не появиться и другим кристаллам со своими особыми функциями? Может быть, поэтому сила Линали преобразовалась, а сила Уолкера каким-то невероятным образом оказалась у него с самого рождения? Есть ли внутри чистой силы своя собственная иерархия?
— Может, поможешь мне отвлечься от еды и поговоришь со мной, а то ты выглядишь таким умным с этим выражением лица, что я ощущаю себя ярмарочным дурачком.
Лави отвлёкся от своих размышлений и внимательно посмотрел на Аллена. С того момента, когда книжник смотрел на него в последний раз, почти ничего не изменилось, кроме двух очищенных от еды тарелок.
Он собирался сказать, что Аллену уже ничего не поможет, и чтобы он ел как обычно, но вдруг вспомнил кое-что другое.
— Откуда ты знаешь тот язык, те ноты, которые управляют Ковчегом?
— Так бы и сказал, что не собираешься мне помогать, — уныло начиная скрести вилкой по свободному краю тарелки, произнёс Аллен.
— Ты просил поговорить с тобой, и я пошёл тебе навстречу, задал простой вопрос…
— Лучше бы спросил, откуда в Тимканпи оказалась эта партитура, — отозвался Аллен.
Действительно, и как он сам об это раньше не подумал?
— Его ведь создал твой Учитель, так? — решил хоть немного прояснить ситуацию Лави, начиная оглядываться по сторонам в поисках золотого голема.
— Да. Так говорят, по крайней мере. Так что логичнее всего было бы задать все эти вопросы именно моему Учителю, а не мне….
— Твой Учитель, о чём с сожалением признаются почти все, мастерски умеет молчать, понимаешь в чём суть? Правда ты тоже недалеко от него ушёл в этом умении.
— Я не особенно хорошо умею молчать, — заметил Аллен, — так что не понимаю, о чём ты… Но раз ты хоть немного осведомлён о делах, творящихся сейчас в Ордене, может, объяснишь мне, что твориться, чего от меня хотят на самом деле и в чём пытаются обвинить? И, конечно же, что мне со всем этим теперь делать?
— Расскажу, но только если ты после этого объяснишь, откуда ты знаешь этот шифр, идёт?
Аллен потёр щёку ребром ладони и, ткнув в сторону собеседника вилкой, нерешительно кивнул.
— Хорошо, но сначала говоришь ты.
— И что, мне понадеется на твою честность?
Аллен просто помолчал, наконец-то обращая свое внимание на остывающую картошку. Лави тут же вспомнил о своём холодном чае и булочках с изюмом, вот только на месте булочек теперь остались только крошки. Кажется, Аллен не так уж и стремился обмануть желудок и просто тырил ещё и чужую еду. Это было так по-уолкеровски.
— Ладно, только не заставь меня позже пожалеть о своём решении, — наконец-то вынес вердикт Лави.
Аллен в ответ только что-то невнятно промычал, ему было не до разговоров, кажется, желудок разгадал обман и теперь требовал моральной, то есть пищевой компенсации. Оглянувшись на притаившегося в углу официанта, находящегося слишком далеко от них, чтобы слышать, о чём идёт разговор, Лави подумал, что надо было всё-таки разбудить и позвать сюда Линали.
Потому что Аллен сейчас и правда сожрёт всю провизию.
— Ладно, — вытирая пальцы салфеткой, произнёс Лави, — о чём ты хочешь знать?
Со стороны Аллена снова донеслось не очень культурное невнятное мычание. Раньше он себе уж точно такого не позволял, похоже, наконец-то начал вести себя свободно.
— Что касается твоего Учителя, то, на самом деле, есть один маленький слушок, у которого, теперь-то я это знаю, есть некоторые основания считаться правдой, о том, что он, вроде бы, знает многое о Четырнадцатом. Возможно, они знакомы были раньше.
Аллен даже перестал жевать и удивлённо уставился на Лави. Затем сделал всего одно, воистину титаническое глотательное движение и поинтересовался:
— Это серьёзно?
— Ну, вроде бы никто не шутил, — отозвался Лави.
— Хм, — Аллен вперил задумчивый взгляд в потолок, отчего-то начиная загибать пальцы, — ого! Это ж сколько ему на самом деле лет? Он же старый!
— Ну не молод он, это точно, — сдавлено хихикнул Лави.
Аллен бросил в его сторону укоризненный взгляд.
— А интересно, все эти его женщины, если бы узнали сколько ему лет, так бы и продолжили им восхищаться, или увеличили бы свой напор?
— Возможность негативной реакции ты не предполагаешь?
— Это мой Учитель! — укоризненно напомнил Аллен, — он не может не нравиться женщинам. Он нравится даже Клауд Найн, которая, вроде бы отталкивает его, но он ей всё равно импонирует.
— Какой ужас, — притворно вздохнул Лави, — теперь он мой кумир!
Аллен раздражённо ударил его по руке тарелкой.
— В таком случае ты мне больше не друг, потом что у моего Учителя уже столько восторженных воздыхательниц, что впору организовывать специальное общество любителей Марианна Кросса, а по соседству открыть сообщество тех, кому должен Мариан Кросс. И у меня даже есть подозрение, что половина членов одного сообщества, будет состоять и в другом.
— Неплохая, но совершенно бесполезная задумка, — отозвался Лави, — ты знаешь, что Управление считает, будто бы именно Кросс причастен к тому факту, что ты умеешь расшифровывать ноты Четырнадцатого?
— Учитель?
— Значит это всё-таки не он! — довольно улыбнулся Лави.
Аллен поджал губы и, прикрыв глаза, сначала кивнул, а потом отрицательно покрутил головой. Лави не знал что это значит, но решил просто продолжить рассказывать то, что он знает.
— Вот только для того, чтобы вполне законно допросить Кросса с пристрастием, потому что на простых допросах они отлично знают, что ничего выведать не смогут, необходима очень веская причина, а не простые предположения. Дело в том, что статус Генерала сильно облегчает Кроссу жизнь, очень сильно. И он знает, как им правильно пользоваться, а от того становится всё более сложной целью. Ты ведь наверняка помнишь, что как только ты достиг критической отметки стопроцентной синхронизации, то сразу же стал потенциальным Генералом? Тебе надо подумать об этом и поинтересоваться у Комуи…. Или, что ещё лучше, у Линка. Двоеточие, вроде бы, парень не плохой. А возвращаясь к Кроссу, мне кажется, что он просто играет, потому что если бы было что-то действительно важное для этой войны, он бы рассказал об этом.
— Я бы не был так в этом уверен, — ответил Аллен, — Учитель очень недолюбливает Ватикан и всех его представителей, так что вполне может попытаться действовать в одиночку, как в этой истории.
— Даже в случае с заводом он отправился туда не один, ты возможно не знаешь, но он просил присоединиться Тиедола. А ещё он наверняка знал, что прибудешь ты, если знал, что ты можешь управлять Ковчегом.
— Похоже знал, — ответил Аллен, — теперь моя очередь, да? Но здесь ничего интересного, вот только… Я могу попросить тебя всё равно оставить то, что я скажу, в тайне от остальных?
— Панде мне придётся рассказать, скорее всего, но будь уверен, мы оба будем молчать.
— Ну… просто этот язык… Я считал, что на самом деле он был выдуман Маной, моим приёмным отцом, когда мы с ним играли. Вот и всё.
— Маной? Твоим отцом? Но откуда он мог знать этот шифр?
Аллен только пожал плечами. Что ж, Лави получил ответ на свой вопрос, вот только этот ответ порождал лишь новые вопросы. Теперь понятно, почему Аллен в таком смятении. Может ему и в самом деле лучше будет отвлечься от всего этого на миссии? Правда миссия обещает быть довольно странной и скучной, ни тебе акума, ни тебе чистой силы… А может, они всё-таки найдут что-то интересное.
====== Глава 3. Игра. ======
Роад, пыхтя от усердия и попыток сосредоточиться, осторожно протыкала иглой непокорную ткань и пыталась уже в третий раз пришить тряпичной куколке глаз-пуговку. Уже дважды она путала нитку и рвала её. Причём в последний раз в порыве негодования она ещё и умудрилась оторвать у куклы пару косичек, и волосы у неё теперь остались только с одной стороны. Это немного нервировало, но Роад решила, что пусть лучше так, чем если бы она оторвала голову, после этого её куколка наверняка восстановлению не подлежала бы.
Неуклюже оперившись локтями о стол и продолжая балансировать на наклоненном стуле, Роад сделала ещё один не совсем аккуратный стежок и, закусив губу, попыталась определить, можно уже заканчивать, или необходимо пришить получше.
Именно за этим сложным размышлением её и застал осторожно заглянувший Шерил Камелот, однако, как только его взгляд остановился на приёмной дочурке, он тут же расплылся в дурацкой улыбочке и, покачав головой, проворковал:
— И чем мы тут занимаемся? Играешь?
— Угу, — отозвалась Роад, — как думаешь, глаз надо пришить получше, или он и так не будет болтаться?
— Хм, дай-ка посмотреть, — Камелот с видом эксперта по изготовлению подобных тряпичных изделий внимательно осмотрел куклу и вынес своё решение, — она уже идеальная, деточка! Но если моя Роад считает, что её можно сделать ещё лучше, то так тому и быть.
— Я и так с ней провозилась около часа, — отозвалась Роад и тут же, сладко улыбнувшись, попросила, — папочка, сделай, пожалуйста, узелок!
Шерил без лишних разговоров тут же выполнил просьбу девочки и вручил ей уже готовую куклу. Правда дефект с волосами был довольно обидным, Роад очень хотелось начинать играть с абсолютно целой куклой, но раз уж так получалась… Она полюбит эту куколку и такой.
Роад в ответ благодарно обняла Шерила и, чмокнув в щёку, счастливо поинтересовалась:
— Правда она замечательная?
Кажется, Алчность Ноя готов был вот-вот растаять под взглядом этих сияющих искренним счастьем глаз.
— Конечно, моя маленькая Роад!! Замечательная, просто прекрасная…
У девочки сложилось впечатление, что Шерил всё-таки говорит о ней самой, а не о кукле, но это было довольно простительно, ведь её «папочка» будет любить всё, что ей нравиться и всё, что она сумеет изготовить.
А эта куколка и правда неплохо вышла!
Роад ещё раз осторожно щёлкнула по голубенькой пуговичке, проверяя, достаточно ли прочно она пришита, поправила слегка задравшееся серое ситцевое платье и уже почти серьёзно поинтересовалась:
— А зачем ты вообще заходил, чтобы мне помочь что ли?
Вообще-то Роад отлично знала, что Шерил действительно способен на подобные странные поступки: делать всё, что угодно ради неё. Ей это даже нравилось. Но в последнее время Алчность был несколько занят и не мог всё своё время посвящать дочке, вот и получалось, что он разрывался между обязанностями и обиженно жаловался на подобную несправедливость буквально всем, кто готов был его выслушать, даже представителям других стран, когда он был совершенно не в духе. Подобная картинка почти рыдающего, из-за того что у него не хватает времени на общение с дочерью, министра, частенько выбивала всех из колеи, и Алчность, вместо того чтобы просиживать долгие утомляющие переговоры, заключал все необходимые ему договоры ещё в первые пол часа. Потому что его нытьё выдержать было сложно, а рассказать кому-нибудь, что видный и уважаемый политик ведёт себя подобным образом…
Никто бы не поверил.
Правда о пламенной любви министра к своей дочери и вообще детям знал, наверное, уже весь цивилизованный мир. Узнать в любимой, милой, но иногда восхитительно дерзкой девчушке, ту самую убийцу и врага экзорцистов пока никто не смог. Наверное, потому что она тогда не так уж походила на себя в обличии Мечты.
Люди вообще частенько пропускают и не видят очевидное, расположенное прямо у них под носом.
Впрочем, никто посторонний не знал, что любовь к детям у Алчности носила довольно странный характер. Как было известно в кругу Семьи Ноя, Шерил Камелот был тем ещё садистом, но к маленьким красивым детям всегда питал таинственную слабость. А потому он частенько любил издеваться над людьми особым способом. Он выбирал большие семьи где был маленький ребёнок и, благодаря своему дару, заставлял именно ребёнка медленно и мучительно разделываться с каждым членом собственной семьи. Потом обычно убивал и ребёнка, но каким-нибудь особенным способом, а если ребёнок ему приглядывался, то забирал свою марионетку с собой. После этого многие дети просто не выдерживали и становились бездушными куклами в руках своего кукловода, который всё равно через некоторое время от них избавлялся. Парочка таких подросших куколок, всегда красивые, милые и послушные прислуживали в их доме, к примеру.
Короче говоря, у Шерила, как и у любого Ноя, было своё хобби, которое тщательно скрывалось от общественности, и которое он совмещал со своей обычной жизнью.
Шерил был безупречен в глазах народа, Шерил был идеален в глазах Роад, Шерил был чрезвычайно полезен в глазах Тысячелетнего Графа.
Разве нужно ещё что-то для счастья?
Роад считала, что итак всё довольно хорошо складывается, правда, глава их Семьи, Первый Апостол, отчего-то решил провести конец света именно в этом столетии, но Мечта, не смотря на то, что была Старшей в этом поколении, относилась к подобным планам Тысячелетнего довольно легкомысленно, словно всё это была очередная незамысловатая игра. Граф относился ко всему этому всё больше как к спектаклю, который он собирается поставить, а неожиданные повороты и импровизация невольных актёров его только радовали.
Были, конечно, и странные, немного неожиданные происшествия, например Граф не ожидал, что тем, кому Неа умудрился передать Право Исполнителя, окажется именно Аллен Уолкер, и теперь не совсем представлял, что делать с мальчишкой. Решил он эту дилемму довольно просто: Уолкера надо либо срочно выдирать из Ордена и как-то оприходовать уже здесь (Роад была целиком и полностью за этот вариант, потому что Аллен ей нравился), либо Аллен должен был умереть. Тот факт, что враги пользуются Ковчегом, Граф считал едва ли не личным оскорблением и унижением. Правда у него пока не было плана, как именно поймать Уолкера, при этом вписавшись в основной сценарий, но Тысячелетний не унывал и считал, что Орден наверняка сам скоро подкинет им идею для следующей сцены.
Они продемонстрировали свою силу, пусть и не совсем удачно, но начальство Ордена должно было засуетиться и забеспокоиться. А если пытаться сотворить что-то, постоянно спеша и опаздывая, то в разработку наверняка закрадётся какая-нибудь ошибочка, которая уничтожит всю работу и которую, конечно же, подметит Граф. Воспользоваться чужой недоделкой это уже дело времени и техники. А чем больше Пробуждённых членов Семьи, тем больше перед Ноями открывается возможностей.