Они встретились в ресторане, с экзотическим и немного глуповатым названием, "Голубая лошадь". Об этом Максима попросил сам Эдик. Заказали два комплексных обеда, минеральную водичку, кофе.
- Максим..., - начал разговор Эдик - у меня к тебе будет одно деловое предложение. Я думаю, оно взаимовыгодное для нас с тобой обоих.
- И что это за предложение...? - с определённым трудом пережевывая жестковатый шницель, спросил Максим.
- Да, в общем-то, на мой взгляд, довольно простое. Особенно для тебя с твоими организаторскими способностями. И оно заключается в следующем.... Ты же намереваешься купить у меня машину? Надеюсь, не передумал ещё? А я её, в данный момент, и сам тебе не прочь продать. Созрел, как говорится. И я её тебе продам. И даже значительно дешевле той цены, которую ты ранее готов был заплатить мне за машину.
Максим внимательно слушал Эдика и не перебивал его. Только чаще задвигал челюстями. Эдик продолжил....
- Но у меня есть одно условие, или даже скорее просьба, которую если ты выполнишь, то я продам тебе машину за следующую цену, гораздо меньшую, которая была прежде. Эдик назвал эту сумму.
Разница в цене была довольно ощутимая, и от этого у Максима даже немного участилось сердцебиение, и он чуть было не поперхнулся. Но он всё же продолжал, "умно" молчать и дожевывать свой злосчастный шницель.
- А просьба у меня к тебе такая.... Надо помочь моему брату, устроиться работать на автозаправочную станцию, простым бензозаправщиком. И всего делов-то...! Ты сможешь помочь мне в этом деле Максим? Что скажешь на это?
Максим лихорадочно соображал.
- Да пока ничего не скажу Эдик. Надо подумать, что и как, и кого, конкретно необходимо подключить к этому делу. Я, как ты сам понимаешь, не директор нефтебазы!
Максим сразу же, без особого труда, понял интерес братьев к бензозаправке, и какую выгоду они могут из этого извлечь для себя. Заправщики воровали государственный бензин безбожно. И об этом в принципе, впрочем, как и о многом другом воровстве, повсюду и везде, знали если не все, то подавляющее большинство руководства города, да и просто обычных людей. - "Но, как и каким образом, это дело может непосредственно касаться меня лично...? - рассуждал про себя Максим. - Я же не представитель правоохранительных органов, которые обязаны выявлять и пресекать подобные нарушения и злоупотребления! Я помогу ему устроиться на работу и всё...! А если он тоже станет воровать, что и будет, скорее всего, сделано, для того он туда и хочет попасть, то при чем тут я...!? Воровать то с ним я не собираюсь, а значит и отвечать за это, тоже не должен, да и в принципе, не обязан". - Максим, сейчас, а именно, в том случае, если он поможет брату Эдика устроиться на заправку, искал для себя, своей совести, более или менее веские и приемлемые оправдания. - "Но зато у меня будет свой и довольно приличный автомобиль, купленный по бросовой цене. По-моему игра стоит свеч и немалых...!".
И этот щекотливый вопрос, Максимом был решён в свою пользу, и в своих собственных, хотя как ты тут ни крутил, всё же меркантильных, и в какой-то мере корыстных целях и интересах.
Он сейчас вполне сознательно не хотел думать о существенной разнице в цене на машину. Хотя именно это обстоятельство для него было главным и решающим. Но он делал вид, в том числе и для самого себя, что именно это обстоятельство, вроде, как и не есть тот самый главный, и всё определяющий довод, который, в общем-то, подталкивает и заставляет Максима, заняться этим всё же сомнительным по своей моральной и этической сути трудоустройством.
Но Максим мечтал о машине. Мечтал и очень сильно хотел её иметь. И непременно серебристого цвета. Да так сильно, что это его желание, над всеми его сомнениями и колебаниями и всякой там порядочностью и совестью, взяло верх. Оно плотно уселось своим седалищем на всё и вся, свесило ножки, и ни на что не обращало внимания, и не хотело слезать с шеи Максима. Да и сам Максим, если быть честным до конца, против этого сидения непорядочности на его, довольно крепкой шее, особенно не возражал.... И даже, скорее всего наоборот. Максим, где-то, тихо радуясь про себя, что ему так ощутимо повезло, подчёркнуто равнодушно вслух произнёс: - "Хорошо Эдик, будем считать, что договорились... - сказал он. - Попробуем это устроить. Попробуем это дело решить. Может когда-нибудь и мою машину твой брат заправит бесплатно...? - закончил Максим, и почему-то слегка криво, ухмыльнулся.
- Нет проблем братан...! - сказал Эдик - и тоже растянулся в улыбке. Его лицо сейчас напоминало большой, круглый, маслянистый блин.
Они распрощались, и Максим на трамвае поехал в военкомат заступать на дежурство. Стрелки на часах показывали половина шестого вечера.
Надо было торопиться. Не хватало ещё опоздать на дежурство. За Максимом такое раньше никогда не водилось.
У Максима после разговора и сделки с Тучкиным, настроение было, почему-то не очень радостное, а вернее, просто, очень даже, гадливо-паршивое....
= = =
ГЛАВА - 33.
"НЕУДАЧНОЕ дежурство Максима, которое едва не сделало его "джентльменом".
На своё дежурство Максим не опоздал. Прибыл вовремя, минута в минуту, почти, как истинный ариец с нордическим характером, и с изрядно уже поднадоевшей многим, немецкой пунктуальностью.... Вся страна в который уже раз, по телевидению, смотрела многосерийный художественный фильм, "Семнадцать мгновений весны".
Максим заступил на дежурство.
Работники военкомата один за другим покидали свои рабочие места, закрывали и опечатывали свои кабинеты и сдавали их под охрану Максиму. Женщины, особенно молодые, старались, как можно быстрее убежать с работы, мужчины наоборот, никуда особенно не торопились, как будто дома им делать было нечего. Наконец ушли и они. Максим остался в здании один.
Он сделал обход, проверил все оттиски печатей на опечатанных помещениях, затем занялся просмотром и изучением документов для дежурного по военкомату. Но это его занятие, было вскоре прервано. Кто-то позвонил в дверь. Максим посмотрел на часы. Было начало девятого вечера. "Кого это еще там несёт нелёгкая?" - подумал он. Максим нажал кнопку для внешней связи и спросил - "Кто там, я слушаю Вас!".
- Это я, Валя, техработник ваш.... Что, не узнали меня...!?- раздался знакомый и нежный голосок из динамика, установленного в дежурной комнате.
- "Тьфу ты, с этой машиной и Эдиком совсем забыл обо всём. Она же обещала прийти...!" - только сейчас Максим вспомнил о Валентине.
Он подошел к входной двери и открыл её. На пороге стояла она, Валентина....
- Ну, ты и даёшь сударыня...! Я вообще-то думал, что ты так просто.... Поговорила и забыла. А ты возьми да и появись здесь! У тебя это, серьезно, или как...? Ну что, в самом деле, то, случилось Валя...?
- А мне можно войти...? - немного смущаясь, произнесла она.
- Ну конечно, конечно заходи красавица. Извини меня, растерялся немного. От неожиданности....
Валентина зашла, Максим закрыл двери. Они прошли в дежурную комнату, Максим сел на кушетку. Валя стояла, немного смущённо переминаясь с ноги на ногу, и теребила в руках кончик своей косынки повязанной у неё на шее.
- Ну, что всё-таки случилось...? - опять спросил Максим.
- Я пришла, что бы сказать Вам - Валя замялась, стараясь подобрать слова - Что я..., что Вы... мне... Что Вы мне очень нравитесь Максим, как не нравился никто и никогда. И я, я люблю Вас..., и хочу быть с Вами... - уже почти скороговоркой выпалила Валентина. Глаза её заблестели, и в них появились слезинки.
Максим таким неожиданным для него признанием был, мягко говоря, очень сильно озадачен. Даже смутился немного.....
- Валя...! Дорогая! Ну, что ты такое говоришь...!? Я тебя знаю чуть больше месяца. Всего то ничего! И ты меня тоже. Я думаю этого не достаточно, чтобы делать такие серьёзные заявления. Да и потом Валюша, я человек то уже женатый. Как мы можем быть вместе, и как всё это, ты себе представляешь...? Я лично этого сделать, ну никак не могу.
- Я не претендую на место вашей жены, нет. И понимаю, что здесь я безнадёжно опоздала. Я хочу сказать другое, хотя и сама до конца не понимаю, что со мной происходит. Мне скоро исполнится двадцать лет, и со мной такого никогда не было...! Меня действительно неудержимо тянет к Вам. Сразу, с того момента, когда я увидела Вас. Ну, или почти сразу. Тянет просто, как иголку к магниту....
- Где-то я уже слышал подобное сравнение... - вспоминал про себя Максим. А вслух сказал следующее.
- Может как раз потому, что тебе именно двадцать, а скажем не пятьдесят или шестьдесят, тебя и тянет..., а я просто случайно оказался под рукой, и дело вовсе не во мне...!?
- Нет, нет...! И, пожалуйста, не перебивайте меня, я чувствую, что и сама собьюсь. Ведь я даже не просто хочу быть с Вами, я очень, и это правда, извините меня, хотела бы иметь от Вас ребёнка, который был бы похожий на Вас...!
- Ну и ну...! Ну и дела! С корабля..., прямо на бал...! Вот так сразу, "хочу ребёнка и всё тут", вроде я просто-напросто штатный бык-производитель...! - соображал Максим, ещё больше очумевший от очередной просьбы Валентины.
В связи с последними словами Валентины в голове Максима пронеслась одна история, или вернее один случай, который произошел с ним несколько месяцев назад, здесь же в военкомате, когда он был ещё лейтенантом. Максим этот случай, почему-то запомнил. Как впрочем, и многое другое из своей жизни.
Когда Максим служил ещё во втором отделении, он занимался так же и оформлением личных дел на кандидатов в суворовские военные училища страны. Встречался с ребятами, с их родителями, беседовал с ними. В этот год желающих стать суворовцами, набралось человек двенадцать, пятнадцать.
Как-то их собрали в военкомате вместе с родителями, и лично военком проводил с ними собеседование. Ребята такой категории, как правило, на порядок выше своих сверстников. По уровню своего развития, по интеллекту и также по другим характеризующим параметрам, которые говорят в их пользу. Они примерно ведут себя в школе и на улице, воспитаны, хорошо учатся. И, как правило, очень гордятся тем, что именно они, поступают в суворовские училища. Ребята по мальчишески стараются быть серьёзными, хотят выглядеть взрослыми, весомыми. На вопросы военкома стремились отвечать серьёзно и, как им, наверное, казалось в тот момент, основательно. И, как это принято, на вопрос, кем бы они хотели стать в этой жизни, ребята отвечали, что хотели бы стать космонавтами, генералами и другими большими руководителями и начальниками. Их ответы, все присутствующие практически всегда выслушивали с довольно показным, серьёзным видом, хотя у большинства в глазах или уголках губ таилась определённая, иногда плохо скрываемая усмешка.
И в этот раз, когда на вопрос военкома, на кого бы они хотели быть похожи, все ожидали, что опять услышат громкие имена из числа героев и руководства, один из будущих суворовцев сделав шаг вперёд и пальцем вытянутой руки показав на Максима, и немного смущаясь, сказал: - "Я хочу быть похожим на него... ".
В тот момент Максиму стало как-то даже неловко, не по себе. И он видел, ощущал, определённое неудобство, едва уловимое смущение и среди офицеров, которые присутствовали здесь и были повыше его и чином и рангом и должностью.
И вот сейчас, после такого неожиданного признания Вали, Максим видел какое-то определённое, символическое сходство с тем случаем, когда совсем недавно его почти так же выбрал мальчишка, в общем-то далеко не взрослый и не опытный в жизни человек. Что же ими ( тем мальчиком и этой девушкой по имени Валя... ) обоими двигало..., что ими, такими разными, руководило в этот момент...? Ими как будто двигало одно и то же, и что-то общее для них обоих. Каждый из них по-своему, искренне тянулся к Максиму. Один хотел быть похожим на него внешне, другая ни много, ни мало, хотела от него родить ребёнка и тоже похожего именно на него, Максима.
- А может и правда во мне есть, что-то такое эдакое...? - как-то очень игриво подумал Максим. - И я сам об этом просто не догадываюсь и ничего такого не замечаю...?! Но, тогда, если я этого не могу уразуметь, выходит я просто дурак!? Хотя этот вопрос, по всей видимости, тоже спорный. Не хотелось бы им быть.... Но в этом будем разбираться чуть попозже. Сейчас, надо полагать не время. Сейчас надо, наверное, всё-таки, что-то делать с Валентиной...? И не стоит об этом много думать и заморачиваться!? Ведь я же её сюда силком не тащил, она сама пришла и вполне с определённой целью! Почему это я вдруг, должен отказывать ей в её просьбе? Неужели только лишь потому, что она просто неопытная девчонка, или еще по какой-то другой причине? Надо всегда, в этой жизни, оставаться "джентльменом"...! Даме в её просьбе отказывать никак нельзя... Тем более в такой зовуще-привлекательной...! То, что, как она говорит, хочет ребенка от меня..., это одно..., и это мне малоинтересно, а вот то, что её можно хорошенько "отлюбить" в смысле оттрахать прямо сейчас, это уже совсем другое дело, и куда более любопытнее, познавательнее и приятнее..., чем, что-то другое, непонятное, не ощутимое в данный момент и не ведомое....
- Валя, ты сама-то уверена, что ты правильно поступаешь и действительно этого хочешь...? Твоё решение должно быть очень взвешенным. Ведь дороги у тебя назад не будет, ты её отрезаешь и тебе придётся со всем этим жить... - спросил Максим больше для самого себя, чем для неё, и больше для очистки своей собственной совести. Что б впоследствии не особенно переживать и не мучиться по этому поводу.
Она, глядя Максиму прямо в глаза, подошла к нему, и немного стесняясь, но довольно решительно обвила его шею руками, тихо прошептала: - "Да..., я всё взвесила и я всё решила для себя! Я этого хочу. Сама. И очень.... Обнимите меня, пожалуйста, и покрепче...".
Максим теперь, отбросив уже всякие сомнения, которые еще до сих пор немного терзали его, с удовольствием повиновался ей, выполняя её просьбу. Он прижал её к себе, целуя её мягкие, горячие губы. Обе руки, почему-то сами, быстро скользнули на место, которое находится чуть ниже окончания спины.... Оно было округлым, упругим, очень привлекательным и волнующим. Впрочем, как и всё остальное тоже...!
У Максима, где-то в районе солнечного сплетения, пробежал приятный холодок, чуть опустился вниз, там весь напрягся и приготовился к прыжку....
- "А какое в принципе, моё свинячье дело...!? - поставил он точку, в каких-то своих, но отчего-то уже, довольно слабых сомнениях, которые его ещё немного терзали: - Наше дело не рожать, сунул, вынул и..., - бежать! И голову, что на плечах, напрягать здесь совсем не обязательно...!"
Он взял Валентину за руку и повёл её в архивную комнату, где хранились личные дела офицеров запаса. - "Надо же...!" - думал Максим - "Сейчас, наша Валентина в этой самой архивной комнате, попадёт в мой личный, любовный архив...", - архив, в котором хранились его воспоминания о всех тех женщинах, которых он успел отлюбить, за свою жизнь и которых он ещё пока помнил.