И всю свою жизнь, бесчисленное количество раз, а значит вечно, я буду снимать шляпу, (а все другие мужчины перед своими верными женщинами...) только перед одной Единственной Женщиной в этом мире, с которой нам, наш Господь Бог, подарил, Чистую, Божественную, Триединую Любовь.
= = =
ГЛАВА - 46.
"ЖЕЛАНИЕ уехать очень ДАЛЕКО. Из ОГНЯ..., да в ПОЛЫМЯ...!
ОПЯТЬ "ОН", или "ОНО"..., из далёкого детства Максима!".
Максим давно уже хотел уехать служить на Север. Вернее с тех самых пор, как семейная жизнь дала трещину и начала спотыкаться и буксовать, даже на ровном месте.
А теперь, когда эта самая семейная жизнь развалилась совсем и окончательно, желание уехать куда-нибудь, причём очень далеко, стало ещё сильнее.
У него была возможность уехать на Чукотку в Бухту Провидения. Не получилось. Максим вместо Бухты, попал в серьёзную, автомобильную аварию.
Такие вот незапланированные никем и ничем превратности судьбы, иногда случались и происходили в жизни Максима!
Он попал не в Бухту Провидения, а в очередной раз, на больничную койку.... Но для Максима, это было уже не такой уж и неожиданной новостью, или событием. Больничный опыт у него имелся. И довольно большой....
Сломал пять рёбер, три позвонка, обе ноги, получил сильнейший удар грудной клетки с микро кровоизлиянием в сердце и ещё многое другое по мелочам.... Свою красавицу машину разбил вдребезги, как впрочем, наверное, и саму жизнь.
Дня три Максим находился в довольно критическом состоянии. Больше был без сознания, чем наоборот. Запросто мог стать очередным "жмуриком" и как говориться, сыграть в очень тесный, деревянный ящик....
И все эти дни, когда он временами приходил в сознание, он видел, что у него в ногах, за спинкой кровати, кто-то стоит.
Причём стоит молча, неотступно, с сознанием дела и без каких-либо заметных для глаза движений. Как скульптура, или как памятник "античному герою Гераклу...".
Эта таинственная фигура была одета в чёрный, непромокаемый плащ, а на голове у него сидела, глубоко надвинутая на глаза, чёрная широкополая шляпа. Максим не мог различить и увидеть лицо непрошеного гостя. Вернее видел, но очень и очень смутно, как в очень густом тумане. А поскольку шляпа была низко опущена, то вместо лица, Максим видел перед собой, только это тёмное пятно. Лицо, этого чёрного вестника, разглядеть было невозможно.
Как когда-то давно в детстве, во сне, Максим никак не мог разглядеть лица того, кто за ним всё время гонялся по улицам города, и потом вручил ему маленький, раскалённый докрасна, деревянный крестик.
И вот когда прошли эти три дня, и стало более или менее ясно, что кризис для его здоровья миновал, эта, прямо скажем, довольно зловещая фигура, чуть пошевелилась, как будто выражала своё явное недовольство, и тихо, но так, что при этом у Максима от всего происходящего с ним, везде волосья встали дыбом..., вдруг сказала, вернее даже, как-то, и почему-то, очень знакомо прошелестела: - "Ну и везёт же тебе Максим..., друг ты мой, никогда мною не забываемый! Прямо, как тому утопленнику! Молодец дружище...! Ничего не скажешь...! Далеко пойдёшь, если конечно ОМОН, или милиция не остановят!
Ну что ж, дорогой мой Максиму-с..., пользуйся и радуйся этому пока. Значит, ещё не пришло твоё время. Всё равно при этом, ни тебе, ни от тебя никакого толка и проку нет, да и вреда заодно тоже, и ты только понапрасну дорогуша, затягиваешь это самое время, для проведения мною, вполне законной и такой необходимой для вас, моей небесной, "лечебно-оздоровительной..." и очень даже познавательной процедуры....
А ты помнишь, что я когда-то обещал тебе, что мы встретимся с тобой...!? Так знай, дружок, я своё слово держу, и эта встреча у нас с тобой, не самая последняя. Последнее наше, наверняка без особой любви, друг к другу свидание, конечно же, состоится...! Просто в данный момент, по некоторым, независящим от меня причинам и обстоятельствам, оно откладывается на некоторое время. Хочешь, дам тебе совет...? Я ведь тоже иногда хороший бываю. Нередко даже подарки делаю людям.... Ну прям, как ваш земной Дед Мороз...! Правда здесь нужно честно сказать, что делаю я их, не совсем бесплатно, не за дарма.... А как бы... - Бартер...! Я тебе, ты мне.... Я вам Мамону и все Земные блага, а за это, взамен от вас, требую вашу Душу.... самую малость так сказать. И ничего более.... Нет ничего Личного. Бизнес Максим..., Бизнес...! Для многих людей это пустяк..., а мне от вашего, добровольного, так сказать..., "партийно-патриотического Взноса...", в мою личную, ангельскую копилку, всегда становится весьма очень, сильно приятно. И для меня, в отличие от вас, очень важно, что бы этот ваш подарок, был сделан мне, именно добровольно, а не как-либо иначе. Я же не насильник, или обманщик какой-то...?! Кстати Макс, я и тебе могу сделать хороший подарок..., ну там очки например, розовые..., класс, а не очки...! Посмотришь через них на этот затрапезный мир, и сразу увидишь его другими глазами и совсем по другому. В нём сплошь и рядом, только одни удовольствия, развлечения и балдёж с кайфом. Только лишь власть, почёт и сила носорога, деньги, слава, ну, а уж бааб-с..., и говорить нечего, сколь твоей похоти угодно и на разный вкус и потребу. Хочешь так, а хочешь этак. Хочешь за дорого, хочешь сиредне, а захочешь, то и совсем почти бесплатно, за тридцать серебряников, можешь купить целый пучок. Не жизнь тебе, а сплошная малина с ананасом и в придачу с бананом тоже. И всё это тебе дают совершенно бесплатно, мои волшебные розовые очки. Жизнь то одна Максик, так, что тряхни всем чем сможешь, всеми частями твоего бренного и уже сильно уставшего от такой жизни тела. И именно поэтому..., очки мои, друг ты мой любезный, не снимай никогда, так с ними на носу и ходи. Как крыловская мартышка.... Даже спи в них. Да ты и сам, после того, как в них поживёшь немного, совсем не захочешь их снимать, а уж тем более, выбрасывать их.
А ты знаешь дружище, что я, в отличии от многих людей, до сих пор, даже не коррумпирован...! Ни в каких махинациях не замечен.... Я всегда честен и правдив с вами! И при всём при этом, я неизменно, данному обстоятельству, очень сильно и искренне удивляюсь! Ну что это там такое со мной творится!? Почему так сильно спина чешется...?! Заметь Максим, что чешется не задница, а спина!? К чему бы это?! Стоп дружище, стоп.... Опять мы с тобой отвлеклись от нашей общей, очень серьёзной, очень актуальной и весьма злободневной темы! Всё время, меня куда-то заносит в сторону. Прости меня великодушно Максик! Очень люблю в свободное время, от моей трудной и почти святой работы, иногда немного пофилософствовать, по вопросам добра и зла...! Особенно зла, разумеется.... Шучу я сейчас, как всегда..., дорогой ты мой проказник Максимус.... Хобби у меня такое..., шутить над вами, над Людьми....
Ну, так вот, слушай мой совет дорогой...! Остерегайся женщин..., пока ещё, неутомимый ты наш страдалец, по грешному, но очень обольстительному женскому телу..., и особенно остерегайся блондинок.... А уж брюнеток..., тем более..., наш, не совсем, уже юный друг...! И крепко запомни Максим: женщина всегда бросит, а если вернее и точнее сказать..., то всегда предаст любого мужчину на Земле. Хотя, она, как правило, вполне искренне, не будет считать это предательством..., а всего лишь только, своим правильным и вполне резонным выбором в своей жизни... - выбором Сильнейшего. Я же ведь сам, лично, заложил в ней этот порок неверности, блуда и предательства, ещё та-а-а-м..., в далёком Эдемском саду, под тем самым пресловутым древом "Познания Добра и Зла". Так, что предаст любого, даже особо не задумываясь по этому поводу, если с ней, в какое угодно время, рядом, окажется тот мужчина, в котором, она увидит более достойного и более сильного.
Я сейчас Макс, вынужден, усиленно скрепя, моим отсутствующим сердцем, согласиться со следующими двумя правилами, восточного мудреца. Он сказал - Первое: Настоящий мужчина, всегда должен делать то, что говорит женщина. Второе: Мужчина должен отличать Настоящую женщину, от тупой шлюхи...-Хотя, и я, тоже должен сказать..., что всё, что я тебе сейчас понаплёл и понарасказывал..., абсолютно ничего не стоит и ровным счётом, ничего не значит! Как впрочем дорогой ты мой..., и всё остальное, в вашей пустой и никчёмной жизни! Да..., а ты крестик мой, ещё, не потерял...!? Смотри у меня, дружище...! Не балуй...!" - вдруг совсем неожиданно для Максима, толи как-то весело, толи очень строго, спросило это странное существо в чёрном плаще, и не дожидаясь ответа на свой вопрос, исчезло, как будто его, никогда, и не было вовсе.
Максим лежал и думал своей ещё не вполне здоровой головой: - "Привиделось мне это, что ли...? Хотя всё равно было жутковато. Да и не мудрено всё это.... Так шандарахнуться, как я, и не такое пригрезиться может. И он ещё спросил про какой-то его крестик! Неужто этот, и тот давний "он", или "оно", из моих детских снов, один и тот же персонаж!? Ну и дела...! А ведь крестик его, который он мне тогда дал, я действительно давно уже где-то потерял. В одном из моих прежних, часто непонятных, для меня самого снов".
= = =
И в этот раз, хотя и с большим трудом, Максим всё же выкарабкался. Сердце более, или менее, заработало нормально. Кости потихоньку срастались.
Затем, полтора месяца, он пролежал только на одной спине, лёжа без какого-либо движения на койке. И опять выкарабкался. Здоровый пока ещё организм победил.
В это время, к нему в больницу приходило много друзей и знакомых. Приехала из Каменска мама Максима, Зинаида Семёновна. Обнимала его, плакала и подолгу смотрела на сына. Ольга в первое время, почти неотлучно находилась рядом с Максимом. Не пришла в больницу только Инна. Вернее пришла один раз, увидела там Ольгу и больше не приходила совсем. Кстати говоря, Ольга, через какое-то время тоже куда-то пропала. Видно были свои, неотложные дела.... А может ещё чего-нибудь! Кто его знает...!? Женщина всё-таки...! Загадка...!
Максима поместили в двухместную палату. Ему быстро провели телефон, так называемую "воздушку", который стоял на тумбочке, рядом с кроватью. Связь с миром имелась в наличии, хотя ею Максим пользовался очень своеобразно. Поскольку он не мог даже хоть как-то повернуться из-за сломанных рёбер и ног, ему нужный номер набирал мальчик Коля, лет четырнадцати, который лежал в этой же палате с переломом левой руки. Этот мальчик Коля смотрел на Максима, как на героя и был рад выполнить любую его просьбу. Чем Максим и пользовался в полной мере....
Уколов Максиму в этот раз было сделано более чем достаточно, и без какого-либо его согласия на это. За всю его жизнь врачи отыгрались на нём сполна. Эти шприцы, как легкоатлет копья, медсёстры метали в него почти, что от входных дверей, при входе в палату. Копьё, "прилетев", вонзалось в тело Максима. На месте укола, когда шприц вынимали, появлялась маленькая, как бусинка, алая капелька крови. Максим терпел и молчал. Он не мог сопротивляться, он, пока ещё не был способен, даже просто пошевелиться. Лежал как деревянная колода без движения и молча всё терпел и только усиленно, от злости сопел носом.
Но это было недолго. Через неделю Максим уже довольно свободно двигал руками. Колоть стали реже. Если он не делал резких движений, которые отзывались острой болью во всём теле, то всё было терпимо. Ну, а вот руки то, нужны были Максиму, как воздух.
В палату часто, по делу и просто так, заходила одна медсестра. Звали её Катя Курочкина. Ей Максим нравился. Он это чувствовал. Ещё с того самого первого дня, когда она везла почитай полностью голого Максима на медицинской каталке, делать рентген, практически почти, всех частей его тела....
Катя садилась к Максиму на кровать и с присущей только женщине жалостью и состраданием гладила его руки, грудь, лицо. И при этом нежно и ласково смотрела Максиму в глаза....
Максим от Кати не отставал, и запускал свои шаловливые ручонки куда хотел. Катя не возражала.... Ведь Максим в его положении, мог действовать только лишь руками и ни чем больше. - "Пусть себе порезвиться немощный красавчик, от меня не убудет, а ему это в радость..." - наверное, так, или примерно так, думала Катя.
Когда Максим уже начал передвигаться, вначале по палате на костылях, а чуть позже и по больничному коридору, он стал доползать и до процедурной комнаты, где частенько находилась Катя. Особенно в её ночные дежурства. И здесь он, как заправский циркач, на костылях, в медицинских подвязках и подпорках, умудрялся отлюбить Катюшу, иногда приглушенно вскрикивая от боли в ещё неокрепшем теле, вызванной каким-то резким движением. Потом обессиленный припадал к её груди и долго безмолвно так лежал. Катя его ничем не донимала, а только молча гладила Максима по голове. Наверное, жалела....
А "разнарядка" в Бухту Проведения, пока Максим валялся в больнице, от него "убежала...", к какому-то другому офицеру. Ему повезло, а Максиму вот нет.
Но Максим всё же вырвался на Север. Вырвался в гордом одиночестве....
Квартиру он переписал на Инну, ложки и вилки делить не стал..., (наверное из-за своей непобедимой лени...) забрал только свою шинель, удостоверение личности офицера..., и уехал на неведомый ему Дальний Восток. Сыновья остались с Инной.
И вот сейчас, наш разудалый Максим, налегке, без жены и детей, без друзей и даже просто без товарищей, покидал Северный Кавказ. Покидал его надолго....
И, скорее всего, именно по этой причине, что было, в общем- то вполне понятно, естественно и закономерно, в этот, не самый лучший момент своей грустной, и уже не редко основательно запутанной, и частенько не очень-то лёгкой жизни..., у него на Душе, лежала, какая-то непонятная ему тяжесть.
И она лежала на ней, как огромная, или даже проще и вернее будет сказать, как необъёмно-здоровущая железная колода, или наковальня. И вроде бы как, она была ещё пока живая..., и даже иногда звонкая, но для него для Максима, эта колода, сильно напоминала обыкновенные кандалы на его ногах..., и она была очень неприятная и холодная, и абсолютно неподъёмная.
И эта колода-кандалы-наковальня, своим огромным, чудовищным весом, придавливала её, эту самую, очень уставшую Душу Максима, почти аж до самой матушки Земли.
Максим нёс, а вернее, он с большим трудом, тащил по кривым, скользким и смертельно опасным тропинкам, этой запутанной, жестокой и зачастую абсолютно несправедливой Жизни, свой Крест, который до режущей боли, не только в кровь растирал его руки, но и его уставшее к этому времени, беспокойное сердце.
= = =
Часть четвёртая.
"ДАЛЬНИЙ ВОСТОК". (Служба. Жизнь. Тягостные Раздумья Максима).
Мы готовы всегда, свою долю ругать...
Причитанье и плачь языка, не унять!
Если с ним совладать мы ничтожным Не можем...!
Разве в силах хоть что-то, мы в жизни понять!?
Максим.