— Вы не правы. Каждый может ошибиться. Ведь у Тима и впрямь шикарные данные, его уже сто раз приглашали в модельный бизнес, но он отказывается. Говорит, что ему это не интересно. К тому же, как я понимаю, он назвал мистера Вейнса шефом, а здесь с такой внешностью только модели обретаются. Так что это естественно, что Вы ошиблись, — пока Джейсон говорил, он проделывал какие-то загадочные манипуляции с вредной железякой, а когда замолчал, ксерокс утробно рыкнул и вновь начал копировать. Я искренне восхитилась:
— Здорово ты его починил!
— Да не то, чтобы… — зарделся парень, а я вернулась к менее приятной теме:
— Но знаешь, это не естественно, так ошибаться. Ведь хороший психолог смотрит именно на поведение, а не на лицо. Модельным агентствам интересна внешность, и больше ничего, и Тим им по этому параметру подходит. Однако он, как ты говоришь, ненавидит этот бизнес, а значит, это должно было отразиться на его поведении. Я не обратила на это внимания, вообще не обратила внимания на его поведение и озвучила первое, что пришло в голову. Сделала поспешный вывод, не имеющий под собой основания. Мораль — не суди книгу по обложке. Урок на будущее. Жаль только, что он расстроился: не люблю я обижать людей.
— Тим отходчивый. Он поймет. Вот поговорит с Вами и всё поймет. Вы же такая… — он замялся, а я искоса на него глянула. «Это какая же я „такая”, что ему аж неловко стало, интересно?» — промелькнула саркастичная мысль, но тут же уступила место более насущным проблемам, и я решила поделиться с Джейсоном своей позицией касательно обсуждаемого вопроса:
— Знаешь, я просить прощения не собираюсь. Мой вывод был ложным, он его расстроил, но вряд ли оскорбил. Тим наверняка не раз слышал подобные заявления и должен был привыкнуть. Ошибки я привыкла исправлять, а не оправдываться за них.
Джейсон почему-то улыбнулся.
— И всё-таки я прав. Вы очень… — он отвернулся и сгреб бумаги. — Вот, всё скопировалось. Спасибо Вам.
— Не за что. И кстати, Джейсон!
— Да?
— Обращайся ко мне на «ты», а то мне даже как-то неудобно, что ты мне «выкаешь».
Парень на секунду растерялся, а затем просиял:
— Спасибо!
Он умчался, хлопнув дверью, а я подумала: «И за что он меня поблагодарил-то?» Нет, друзья. Я не тормоз. Я просто медленный газ.
========== Вспомни свою боль ==========
Вот уже неделю я трудилась не покладая рук на благо своих родичей и модной промышленности. Это оказалось не так скучно, как казалось сначала. Я познакомилась с кучей интересных людей, узнала много новой, пусть и абсолютно бесполезной для моей будущей профессии информации, а также занималась интересными исследованиями и делала любопытные выкладки. Хоть интернет это и хорошо, я всё же решила не слишком-то на него полагаться и убедила дядю поговорить с его знакомым профессором из местного университета, дабы тот разрешил мне почитать кое-что об изысканиях, подобных моим. Ответ пришел в воскресенье рано утром, что было как раз кстати, ведь на выходные не было назначено ни одной встречи, а значит, я могла бы провести день за полезными и интересными книгами. Может, даже по моей специализации что-нибудь найду…
Пребывая в радужном настроении, я неспешно направилась в институт. Это было трехэтажное старинное здание с кучей пристроек и отдельно стоящих гораздо более новых корпусов. Поднявшись по обледеневшим ступеням, я вошла в просторный холл и подумала о том, как же сильно люблю старые здания. Их архитектура разительно отличается от современной, призванной экономить пространство и давить на человека. Высокий сводчатый потолок с выцветшими фресками умиротворял и внушал некое трепетное благоговение. Здесь явно прослеживалась нотка итальянского барокко, однако американским архитекторам не сравниться с такими великими мастерами, как Бернини и Борромини. Я проследовала через холл на второй этаж по причудливой лестнице и тут же засомневалась, что архитектор следовал какому-то определенному стилю при постройке этого здания. К моему огромному сожалению, коридоры лишь подтвердили эту догадку. А жаль. Найдя на третьем этаже высокую стрельчатую дверь, явно заимствованную из готического стиля, с табличкой «библиотека», я осторожно потянула ручку и вошла. «Ну надо же, не заперто. Чего только в мире не бывает», — подумалось мне по пути к столу библиотекаря. Сухонький старичок выслушал мою просьбу, сказал, что он осведомлен о моей проблеме и уже подобрал подходящие книги. Затем он проводил меня в дальний конец читального зала и усадил перед высоченной стопкой, мечтой букиниста.
— Можете приходить, когда угодно, но брать книги с собой запрещено. Надеюсь, Вы в курсе библиотечных правил? — спросил он.
— Да, конечно. Можете не сомневаться, — ответила я и углубилась в чтение. К счастью, читаю я довольно быстро, спасибо навыкам скорочтения, что, однако, совершенно не влияет на качество восприятия информации. А потому я с радостью погрузилась в любимое занятие, позабыв об окружающем мире.
Я дочитывала третью книгу, когда поняла, что на меня внимательно смотрят. Всё же пристальные взгляды я чувствую чуть ли не кожей, они прожигают меня. И потому подобное запросто может вырвать меня не только из мира Морфея, но из вселенной книг. Я огляделась и увидела за соседним столом Тима. Он сидел со старинной книгой и делал какие-то выписки. «Ого, а он тут откуда? — подумала я, глядя на парня. — Впрочем, он же говорил что-то про аспирантуру. Но ведь сейчас каникулы… Да и ладно. Вот что ты на меня так смотришь? Дырку прожжешь!» Я улыбнулась ему краешками губ и снова уткнулась в книгу. Однако погрузиться в чтение мне не дали — на стол прямо передо мной плюхнулась та самая толстенная книга, которую читал Тим, а ее временный владелец приземлился напротив меня.
— Привет, — прошептал он еле слышно.
— Привет, — ответила я, не понимая, чего же он от меня хочет. Обиделся он тогда, вроде бы, очень сильно.
— Слушай, Джейсон мне про тебя рассказывал, — зашептал он одними губами. Чтобы хоть что-нибудь разобрать, мне пришлось наклониться к нему практически вплотную. Его горячее дыхание обжигало, а торопливая речь выдавала, что парень заметно нервничает. — Он говорил, что вы видитесь каждый день и подолгу болтаете, однако ты никогда не прекращаешь работы. Это правда?
— А что в этом такого? Я же не могу бросить дела ради светской беседы, — ответила я Тиму ничуть не громче его самого.
— Ну, в принципе, правильно, я тебя поддерживаю. А вот Джейсон приуныл. Говорит, что он тебе совсем неинтересен.
Я внимательно посмотрела парню в глаза и усмехнулась:
— Знаешь что, вмешивать в наши с тобой разборки других просто некрасиво.
Я отодвинулась и попыталась продолжить чтение, однако парень подобрался ко мне вплотную и совсем уж радостным тоном зашептал:
— Вот ведь как интересно, а! Сразу поняла, да? А как ты поняла? Ну, прости что Джея вмешал, но он правда только о тебе и говорит, а мы с ним вроде как друзья.
— Извини, но друзей не используют для проверки профпригодности своих знакомых, — раздраженно зашипела я на парня. «Шипеть» на кого-то, равно как и вообще выражать явно негативные эмоции мне несвойственно, однако поведение парня меня разозлило. С Джейсоном мы сильно сдружились за эти несколько дней, я уже и представить себе не могла, что было время, когда я не болтала с ним о всякой всячине за чашкой чая. Мы обсуждали его любимые детективы, которые парень просто проглатывал, хотя он и классику читал, но гораздо меньше. Он расписывал мне преимущества одних компьютерных программ над другими, да так, что даже я, полный ноль в сфере компьютерных технологий, начинала что-то понимать. Мы вообще много о чем болтали. Ему всё было интересно — такой жажды знаний я давно не встречала, и меня это безгранично радовало, хотя я понимала, что его интерес вызван не только тем, что я хорошо преподношу материал.
— Да ну, не использовал я его. Он же не в курсе…
— Собственно говоря, это и подразумевает слово «использовать», — парировала я.
— Ну ладно, ладно. Сдаюсь. Ты права. Но я просто не мог поверить, что человек, который не смог отличить пустышку-модель от человека, занятого научными изысканиями, может быть таким великолепным психологом, каким тебя расписывал Джей. Он говорит, твои труды даже в журнале печатали, только вот он забыл в каком. Интересно было бы прочесть.
— Честно говоря, очень грустно видеть, что ты сам судишь о людях поверхностно, осуждая из-за этого меня. Неужели ты думаешь, что все модели поголовно — пустышки? Среди них встречаются очень умные люди, ничем не глупее ученых мужей, ненавидящих слово «фоторепортаж». Да, они зарабатывают лицом, а не мыслительной деятельностью, но это не значит, что таковая у них отсутствует.
— Так-то оно так, только вот они должны столько времени тратить на свою внешность, что ни на что другое у них его просто не хватает. А тем более на учебу. Вместо нее они идут развлекаться в клуб. Я не против клубов, очень даже «за», но не всё время же.
— Опять несправедливое обвинение. Не все модели «обитают» в клубах. Многие продолжают учиться и, кстати сказать, даже получают степень бакалавра.
— Ну да, ну да. Но это единицы, а общепринятое понятие «модель» подразумевает именно таких ничем не интересующихся кукол с идеальной внешностью и нулевым интеллектом.
— Пожалуй, в этом вопросе мы с тобой никогда не сойдемся. У меня нет стереотипов по поводу внешности, профессии, образования и интеллекта, так что уволь меня от данной беседы, хорошо?
Парень помолчал.
— Значит, когда ты сказала, что я похож на модель, ты не имела в виду, что я произвожу впечатление… пустышки?
— Нет, не имела. Я имела в виду твою внешность, ты… — я тяжело вздохнула и не стала заканчивать очевидную фразу. Вместо этого я сказала нечто более важное: — Теперь, надеюсь, ты меня понял. Вот только, прости за прямоту, но мое мнение о тебе начинает портиться.
— Почему же?
Я подняла на него глаза:
— Потому что я не понимаю, зачем доказывать кому-то, что ты не глуп, пытаясь подловить на глупости его самого. Получается, что ты доказываешь не собственный ум, а свое превосходство, вот и всё.
Тим отполз на свое место и задумался, а я уткнулась в книгу. И хотя я честно пыталась понять хоть что-то, у меня ничего не получалось. Мысли путались и сбивались, так и норовя вернуться к парню напротив. «Неужели ему так важно доказать, что он самый умный? К чему всё это? Если ты умен, зачем пытаться кого-то в этом убедить? Главное, что ты сам это знаешь. Хотя нет. Главное, что ты таковым являешься, остальное приложится. Всё зависит от твоих поступков, а не от слов».
— Пожалуй, ты права. Я веду себя как полный кретин. Мои поступки… Я и сам не знаю, как такое происходит. Просто внезапно понимаю, что опять сделал глупость.
Я удивленно воззрилась на него. Он вскинул брови и улыбнулся:
— Только не говори, что опять мыслила вслух.
— Похоже на то… — промямлила я, стушевавшись. «Ох, стыдно-то как…»
— Знаешь, мне нравятся твои мысли. Жаль, ты не все их озвучиваешь. Тогда окружающим было бы проще тебя понять.
— Нет, тогда окружающие меня возненавидели бы, — горько усмехнулась я.
— Что, всё настолько плохо?
— Ну, в мыслях я обычно не стесняюсь высказывать свою точку зрения на проблему без обиняков и смягчения углов. А это мало кому может понравиться.
— Интересно… — протянул он. — А давай откровенность за откровенность? Ты честно скажешь, что думаешь обо мне, а я — что думаю о тебе. Идет?
— Это детские игры. Зачем мне это? — фыркнула я.
— Ну надо же хоть иногда побыть детьми. Мы же не старики! Хотя им тоже не помешает. Ну давай!
— Хорошо, только без обид, — ну не привыкла я пасовать, когда брошен вызов. Глупая привычка, да?
— Договорились. Ты первая.
— Какой хитрый. Ну что ж, я думаю, что в глубине души ты очень стеснительный человек, хотя давным-давно надел маску эдакого «живчика» и всеми силами пытаешься ей соответствовать. Ты закомплексован, и тебя очень ранят слова о твоем умственном развитии — полагаю, детская психологическая травма. Ты коммуникабелен, любишь заводить друзей, не склонен к меланхолии. Однако ненавидишь, когда тебя оценивают, точнее, когда отрицательно оценивают твои умственные способности — остальное не так важно. Ты ненавидишь собственную внешность, считаешь ее наказанием. Возможно, именно она явилась причиной той самой травмы, — пока я говорила, лицо Тима медленно, но верно вытягивалось, и на нем проступало неверие в то, что он слышит. Скорее всего, он вообще не хотел всё это слушать, но я безжалостно продолжала. В конце концов, сам попросил. — Ты, вероятно, пользуешься большой популярностью у девушек, но считаешь их всех пустышками. Причем именно потому, что они не обращают внимания на твой богатый внутренний мир, а он, безусловно, является таковым. Скорее всего, ты любил когда-то, но она тебя не поняла и чем-то сильно обидела, тем самым настроив против всего женского пола. Для тебя женщины — игрушки, которыми можно манипулировать, как заблагорассудится. Вероятно, ты всё время пытаешься найти ту самую, идеальную на твой взгляд, девушку, которая тебя поймет и оценит по достоинству. Хотя, думаю, ты будешь очень ревнивым. Но в то же время тебе, который так легко общается с женщинами и не придает этим отношениям никакого значения, будет очень и очень тяжело признаться той, которую ты действительно полюбишь, — я помолчала и добавила: — А еще ты немного жесток. Хотя, в то же время, у тебя очень доброе сердце. Ты готов помочь всем, вот только для начала тебе надо потешить свое эго осознанием собственной важности другому человеку. Знаешь, Тим… незаменимых людей нет, вот что я могу тебе сказать. Точнее, они бывают, но только для тех, кто их всем сердцем любит.
Повисла гнетущая тишина. Парень молча ковырял ногтем лакированную поверхность стола, а я боролась с чувством вины, которое захлестнуло меня на последней фразе. Ну что мне стоило сказать, что он просто эгоист, привереда, но классный парень?! Меня ведь не просили заниматься профайлингом! А я тут устроила разбор личности. Вот ведь идиотка! Теперь он меня точно возненавидит…
— Может быть, ты и права. Да нет, ты почти во всем права. Только я не жестокий — мне не нравится смотреть, как другие мучаются. Тогда у машины… Я понимаю, как это выглядело, но мне просто нравилось за тобой наблюдать, ты была такая… неуклюжая.
«Ну вот, приехали. Отомстил. Что ж, заслужила».
— Не люблю вычурных красавиц, которые только и могут, что кричать: «Эй, холоп, а ну, подь сюды!» Ты даже не подумала на помощь позвать, хотя рядом родственники были, да и я за спиной маячил. Ты всегда всё пытаешься сделать сама?
— Всегда.
— Жаль. Думаю, твоему парню, это не нравится.
— Это моему другу не нравится, а парня у меня нет, — как-то уж слишком поспешно выпалила я. Он поднял голову:
— Да? Ну, не думаю, что это надолго. С таким отношением он явно скоро перестанет быть просто другом. В тебя невозможно не влюбиться.
— Зря ты так думаешь, — горько усмехнулась я.
— Ну, значит он дурак, раз не видит твоих чувств. Но в конечном счете ты всегда можешь влюбиться в кого-то другого…
— Любовь не перчатка, ее так просто не сбросишь с сердца. Ладно, что это мы всё обо мне? Пожалуй, стоит выяснить, когда я могу приходить сюда почитать и какие еще книги могу тут получить.
— Ясно. Тогда пойдем спросим?
Я поднялась и зашагала в сторону библиотекаря. Тим, как истинный джентльмен, нес за мной кипу книг.
— Всё прочитали?
— Нет, сэр. Я могу узнать, когда еще можно будет прийти?
— Полагаю, в любой день. Мы открыты до шести часов вечера по будням и до пяти по выходным. Но домой книги брать нельзя.
— Спасибо. Скажите, а могу я посмотреть также книги по профессиональному криминалистическому профайлингу?
Старичок хитро на меня посмотрел:
— Меня предупреждали, что Вы об этом спросите. Нет и еще раз нет. В нашем университете только наши студенты могут читать любые книги. Вам сделали исключение лишь ради мистера Вейнса, а о профайлинге книги он не просил. Разговор окончен.