После победы повстанцев («в битве, но не в войне!»), разрушения Старкиллера и унизительного поражения, понесённого от одной неотёсанной девчонки с богами забытой планеты, Кайло Рен тренировался как проклятый.
Звёздный разрушитель Финализатор, подобравший остатки штурмовиков и микроскопическую жестянку, на которой генерал Хакс уволок бездвижную тушку Рена, был изрядно помят остатками взорвавшегося планетоида. Он тяжело двигался к перевалочной базе на границе владений Первого Ордена - гипердвигатель был безнадёжно повреждён. На базе предполагалось сделать перегруппировку, зализать физические и механические раны армии, а также потенциально получить феерических звездюлей от Верховного Лидера.
То есть, звездюли были, конечно же, получены. Прям сразу же, как только Рен пришёл в сознание и был способен при помощи чертыхающегося генерала доползти до комнаты связи. И не спрашивайте, почему нельзя было выйти на связь из медблока, чтоб не пачкать понапрасну металлические полы красной дорожкой, сбегающей из раны на боку рыцаря. Ситхи и паранойя - вещи неразделимые, «У вас на борту слишком много предателей!», и не важно, что всего один. Посему – пришёл в сознание, соизволь явиться в защищённое место связи.
Хакс, конечно, тоже своё получил, Кайло отметил это с вялым злорадством, когда увидел, как тот хромал и сплёвывал кровь, не особо стесняясь присутствия покоцанного рыцаря. Его же, юного ученика Владыки Сноука, наказание ждало не физическое. Хотя лучше б его просто пошвыряли Силой об стены. Но нет, его учитель едва взглянул на него, дав лишь почувствовать всю мощь презрения, которую он испытывал к подчинённому.
«Это твой провал, Кайло», – этой мыслью, жёстко вклиненной силой телепатии в сознание, его ударило, как пощёчиной. Он же в ответ мог только пялиться на мелкую лужицу крови, успевшую скопиться у его ног.
Хакс стоял рядом с на всякий случай виноватым лицом. Естественно, он не слышал мысленный посыл их хозяина, но разделял его горячо и страстно, еле удерживаясь от идиотского порыва ткнуть пальцем в недоситха–переростка и заорать: «Это он, ОН во всём виноват!!! Шизданите его так же, как меня! Чтоб сначала об стенку, а потом этой самонадеянной мордой об пол!» Впрочем, следующие слова Сноука заставили его немного поверить во вселенскую справедливость:
– Отныне, Кайло Рен, ты подчиняешься непосредственно генералу Хаксу. Я не собираюсь позволять твоей недальновидности и неопытности разрушить ещё хоть одну базу, – он говорил это спокойно, но слова жалили и кололи сознание молодого человека, словно дантуинские шершни, ибо всё раздражение и гнев передавались ментально.
Кайло побледнел и скривился, но вынудил себя молчать: незачем усугублять своё униженное положение отговорками и препирательствами, незачем показывать заносчивому ублюдку, этому Хаксу, как бьёт данный приказ по его ситховскому самолюбию. Тем более, что Верховный продолжал:
– Так же ты будешь ежедневно посвящать пять часов тренировкам и два часа медитации…
– Я буду! Я буду, учитель! Даже если б вы не сказали… – горячо выкрикнул Рен.
– Не перебивай! – почти устало осклабился великан. – Ты слаб! И горячен! Орден не может полагаться на такого командующего! Именно поэтому ты БУДЕШЬ слушаться Хакса и тренироваться. Ты нужен мне для особой миссии, соизволь быть готовым к ней по прибытии на базу. Я не потерплю новых разочарований.
На этих словах юный ситх совсем поник, но и это было, увы, не всё.
– А ещё ты сдашь свой меч.
Такого праздника на своём крейсере не ожидал даже Хакс. Кайло заклинило, от возмущения он забылся напрочь:
– Что-о-о-о?! Мой меч?! Нет, Владыка, умоляю, только не мой меч! – закричал он. И в следующий же миг был впечатан в пол так, что даже обрадовавшийся было генерал сочувственно сморщился, хоть и хотел вначале именно этого.
– Закончим на этом, – сухо отрезал старый ситх, Силой выхватил меч из крепления на поясе корчащегося внизу юноши и вложил в потайное отделение огромного пьедестала для своей голограммы. – Получишь обратно, когда станешь достойным его.
И отключился. Хакс остался со смешанными чувствами и Кайло у своих ног, от боли начавшим бредить и пускать алые пузыри.
– Мой меч… Мой меч…
Стоит ли говорить, что обратно в медблок тащить этого припадошного генералу пришлось на руках, размышляя между делом, что при личной встрече Сноук их ещё не так отделает. Ещё он безуспешно силился понять, всегда ли Сноук был способен к воздействию Силой через голографическую связь или это некое нововведение. Раньше, по крайней мере, Хакс за своим боссом таких фантастических трюков не замечал. Кайло, по всей видимости, до сих пор был слишком контужен, чтоб обратить на это внимание, не говоря уж о том, чтобы отвечать на вопросы генерала.
С того момента, как только рыцарь смог снова стоять на ногах, а в глазах его почти перестало двоиться, он стал таскаться в тренировочный зал для высшего командования. Несколько раз его опасливо притаскивали обратно в медблок офицеры, и то только убедившись, что он полностью в отключке и не придушит их за благородные порывы.
Очередным поводом для приступа ярости Кайло и приступа нескрываемого глумления Хакса был тот факт, что для тренировок первого второй разрешил пользоваться только стандартным тренировочным деревянным мечом. Он не собирался дожидаться, пока звонкий металл настоящего меча воткнётся в шею кого-нибудь из персонала или пройдётся по дорогостоящему оборудованию.
Генерал лично притащил деревянную болванку в палату Рена и торжественно вручил, гаденько ухмыляясь. Конечно, у него по горло было важных дел, но упустить возможность докопаться до раненой принцессы и опробовать свои новые полномочия он не мог.
«Принцесса» предсказуемо съехала с катушек.
– Эти деревяшки для детей и безруких идиотов! – рявкнул магистр рыцарей.
– Ну, значит, тут всё правильно, – ухмыльнулся Хакс и повернулся, чтобы уйти прочь.
В этот же момент над его ухом просвистел тот самый меч и со всей дури врезался в сочленение медицинского дроида, стоявшего у входа. Дроид издал жалобную трель, отдал честь залпом искр и ушёл на вечный покой в облачке дыма. Генерал развернулся на каблуках. Он и сам чуть ли не пускал дым из ноздрей, будто какой огнедышащий ящер.
– Значит так! – гаркнул он. – Я запрещаю тебе ломать что-либо на моём корабле!!! Это приказ!
Затем Хакс развернулся обратно и стремительно утопал прочь, оставив Кайло бессильно кипеть на медицинской койке. Сам он злился не меньше. Особенно на себя. На кой ляд ему понадобилось доводить этого полудурка? Знал же, что тот что-нибудь да выкинет.
Тот факт, что рядом с этим малахольным он сам начинал вести себя, мягко говоря, непрофессионально, выводил больше всего. Настолько, что Хакс поскорее задвинул эту противную мысль на задворки сознания и отправился в психолабораторию проверять усовершенствованную программу промывки мозгов штурмовиков – повторения ошибок прошлого он не допустит.
Они пересеклись через полторы недели. Поздно вечером в зале для тренировок. Кайло уже достаточно окреп, чтобы проводить там почти всё время. Хакс, предпочитавший тренировки в утренние часы, пропустил свой ранний моцион из-за форс–мажора в инженерном отсеке и пришёл наверстать упущенное.
Здороваться никто даже не собирался. Рыцарь был уже порядком измотан, но продолжал усиленно махать мечом, отбивая атаку тренировочного дроида. Хакс предпочитал рукопашный бой и бластеры. Первый закалял тело и дух, вторые позволяли расправляться с врагами без лишних церемоний. И это не говоря уж о том, что в академии их учили пользоваться любым предметом как оружием для ближней атаки. Генерал вступил в схватку с дроидом, оснащённым вертящимися колотушками, имитирующими различные боевые выпады.
Не прошло и пятнадцати минут молчаливых беспрестанных ударов по дроидам, как обстановка накалилась. Конечно же, всё это не могло не пойти и не стать мини–фестивалем фаллометрии локального масштаба. Вроде бы уставший Кайло подобрался, стал стараться наносить удары точнее, делать выпады яростнее, показывать технику и, если б он был совсем откровенен с собой, из кожи вон лезть, демонстрируя, что он не пальцем делан. В другой половине зала генерал усиленно НЕ замечал пыхтения Рена, НЕ отмечал его просчёты в приемах и НЕ пытался выбивать максимум очков за удары из попеременно пикающего дроида, НЕ показывая, кто тут по–настоящему крут.
Ему плевать на Кайло Рена, ему плевать на Кайло Рена, ему плевать…
– Как насчёт спарринга? – кинул Хакс небрежным голосом в другой конец зала.
Магистр зыркнул на него и тут же пропустил удар. Хакс хмыкнул. Просто хмыкнул. Этого хватило.
– Думаешь, ты лучше меня?! – вскинулся мечник, одним метким ударом вырубая дроида, чтоб не допустить ещё позорных промахов и полностью сосредоточиться на предстоящем конфликте, запах которого разлился по помещению, словно озон перед грозой.
Генерал только бровью повёл. Он не боялся Рена, теперь мог не бояться и его Силы. Даже будучи последней истеричкой, ситх не применит её к Хаксу в честном поединке. Обратное будет трусостью и подтверждением слабоволия Кайло. Обоим это было ясно без слов. Не говоря уж о наказе Сноука слушаться Хакса. Поэтому генерал вальяжно встал в нескольких шагах от своего противника и, прислонившись к разделявшей зал на два отсека прозрачной перегородке, скрестил руки на груди, неторопливо ответил.
– Ты сам это постоянно доказываешь. Моих усилий тут не требуется. Ты слаб и знаешь это. К тому же начисто лишён таланта, - Хакс знал, что несправедлив, что Кайло ещё не совсем здоров (если это понятие вообще когда-либо было к нему применимо) и что, конечно, не был бы избран Сноуком, если б совсем не имел таланта. Но с другой стороны - кто сказал, что Хакс обязан быть справделивым к тому, кто погубил столько месяцев его работы? К тому же, были и другие причины позлить Кайло.
О, как же Хакс любовался игрой красок на этой бледной роже. Когда Рен был в гневе, у него особенно белело лицо, и при этом краснели уши, кожа вокруг глаз и кончик носа. Такая вот причуда вегетативной системы. А теперь к этому набору ещё добавлялся шрам через всё лицо ситха – одна сплошная кривая с краями в мелкую сетку, словно его обладателя в лицо ударила молния. Бледно–розовый в обычном состоянии, шрам наливался кровью в минуты ярости Кайло и зло полыхал, как будто злился сам по себе, а не от припадков своего хозяина.
Вот и сейчас так же: не успел магистр замахнуться с неистовым рыком, как уже пошёл красными пятнами. Хакс легко отбил удар, даже не почувствовав особо его силу. Всего и делов–то – перенаправить инерцию удара в другую сторону, и противник уже вынужден сопротивляться силе собственного замаха… а он тем временем оценивает оттенок красноты мочек и ловит себя на желании прикусить одну из них. И чуть сам не пропускает удар. Спасают рефлексы и неловкость движений Кайло. Что за чушь копошится в его голове?! Рен наносит новую серию ударов; тщетно. Это злит ещё больше, он забывает о всякой технике и тактике боя. Удары становятся беспорядочными, что облегчает задачу Хакса, теперь он отбивается совсем играючи. Злость Кайло забавляет и заводит его. Как и лишнее подтверждение своей правоты: его оппонент слабоволен, в ярости прёт напролом, забывая о всякой технике боя, эмоционально нестабилен и… и…
Рен делает очередной выпад, разъяряясь от мелькающего на наглой морде генерала самодовольства. Хаксу наскучило бесполезное мельтешение, и он стремительным рывком перехватывает меч, удерживая орудие по краям двумя руками, давит им в грудь противника. Тем самым вынуждая Кайло так же схватиться за меч с обеих сторон в защитном жесте.
Со стороны они похожи на двух цепных псов, сошедшихся в схватке за большую кость. Но об этом им некогда думать. Хакс со всей силы толкает рыцаря, и тот, не удержавшись на ослабленных долгой тренировкой ногах, падает на спину, увлекая на себя рыжего демона. Тот, шумно выдыхая, едва не извергая пламя, продолжает давить, его глаза расширены, он наклоняется ниже, словно хочет совсем раздавить этого невыносимого выскочку. Кайло в совсем невыгодном положении, он рычит, лицо – гневная маска, глаза мечут молнии, волосы разлетелись по полу отдельными прядями, на шее бешено бьётся венка, воспалённо–красные губы искривлены. Его хочется придушить на месте, этого несносного самонадеянного психа. Хакс перегибается через их сцеплённые на оружии руки, угрожающе нависает над лицом Кайло. Он хочет высказать ему всё, оскорбить, поставить на место.
Никто из них не ожидает, что за доли секунды логика и причина совершат дезертирство с места событий и исчезнут где–то в глубине вентиляционной шахты звёздного разрушителя. Хакс внезапно наносит быстрый и жадный поцелуй–укус прямо в оскаленный на него рот. Брыкавшееся под ним тело резко застывает, прекращая всякое сопротивление. Генерал почти с аппетитом облизывает нижнюю губу распростёртого под ним рыцаря и отстраняется, чтобы оценить ситуацию. Что теперь отражает лицо, всего полминуты назад само по себе являвшееся эвфемизмом ненависти? Он смотрит внимательно. Шок. Недоверие. Страх. На глазах подрагивает плёнка слёз.
Поразительная перемена. Но Хаксу не нужно владеть Силой, чтоб заглянуть в голову молодому мужчине, парализованному от дикой смеси эмоций, чуть не плачущему, словно ребёнок. Всё и так видно как на ладони. Нескладный высокий подросток, подброшенный родителями треклятому Скайуокеру, нещадные тренировки с глубокого детства, так и не научившие держать себя в руках. Лопоухий и тощий, нервный, дёрганый. Недостаточно благородный, как его мать, недостаточно героический, как его отец, недостаточно способный, как его дядя. Зато обладающий слишком чувствительной душой, слишком быстро темнеющей от боли и гнева. Отвергнутый и нежеланный. Самим собой прежде всего. Лёгкая добыча для Сноука… Затем маска и смертоносный меч — и никому уже нет дела, что там скрывается под ней и внутри.
Генерал вдруг с особой остротой осознал всю комичность ситуации: это недоразумение Силы, душераздирающий комок нервов, отцеубийца и воплощение зла, что застыло под ним, невинно. В том исковерканном смысле, что может быть только по эту сторону противостояния Сил. Рен в своей жизни не знал ничего, кроме оружия и войны.
«Невинность». Какое липкое слово. Совсем не подходит Кайло Рену. Рыжую голову затопила одна единственная голодная мысль: «Хочу».
Отшвырнув меч и глядя в немигающие, почти чёрные теперь глаза, Хакс наклонился снова к чувственным губам Кайло, стараясь быть нежнее на этот раз. Этого Рен не выдержал. Издав невнятный звук, он закрыл глаза скрещенными руками и просипел:
– Зачем… Зачем ты это делаешь?..
– Кайло… – недоуменно.
– Я не такой, как ты.
– Какой?
– Не такой… красивый… как ты… Как ты можешь меня?.. – он осёкся.
«Целовать», «желать»? Не важно. Генерал заржал бы во весь голос от такого признания – магистр считает его «красивым» – но не стал портить момент. Кто бы знал, сколько злой и упрямой воли ему понадобилось в своё время, чтобы перестать быть «толстым недомерком», «наследником Хаттов» и просто «рыжим хлюпиком». Упрямство пришлось на все виды тренировок, которые он знал, а злобность - на то, чтоб вокруг не осталось никого, кто знал его прежде и смел заикнуться о том, как его били и унижали. Теперь же… Красивый, не красивый – какая чушь.
Он схватил прячущие глаза руки и с силой развёл их в стороны, пригвоздив к полу, впиваясь яростным взглядом.
– На тёмную сторону, Кайло Рен, – обдал влажным шёпотом ухо Кайло, отчего по тому прошла ощутимая дрожь, – приходят не за красотой. Сюда приходят за жгучей, – лизнул край уха, – кипящей, – жарко выдохнул, – неутолимой, – прикусил её, – страстью.
Рен не сдержал стон, выдавая Хаксу свои чувствительные места, едва сознавая смысл сказанных им слов, и вызывая в своём мучителе безумное желание просто сожрать его целиком. Снова пристально глянув на ошалевшего мужчину, генерал произнёс, как припечатал:
– И я… Я хочу тебя, Кайло, прямо сейчас.
С этими словами он пришпорил коленями бёдра Рена и начал раздирать его тренировочную форму. Тот осознал, что с ним делают, только пару мгновений спустя, когда его грудь уже была обнажена, а рука Хакса сдирала с него штаны.
– Нет! Что ты делаешь?! Не надо, я не хочу! Нет! Нет… – он начал беспорядочно отбиваться. Генерал его не слушал. Во–первых, он точно знал: если б Рен действительно не хотел этого, Хакс бы уже летел к дальней стене зала, пуская кровь из глаз и ушей. Во–вторых, ему было плевать.