– Есть ещё несколько вещей, которым тебе следует научиться, – сказал Джон.
– И ты планируешь меня им учить?
– Конечно. Это моя область, – он стоял между ног Шерлока, положив руки ему на колени, – и я твой доктор. Только дурак не слушает своего доктора, правильно?
Шерлок перестал ощущать тепло тела Джона у своих ног и услышал шаги и звук, будто что-то неметаллическое передвинули по чему-то металлическому. То, что он почувствовал, было холодным, и Шерлоку понадобилось мгновение, чтобы признать в нем стетоскоп, прижатый к его соску и удерживаемый на нем.
– Тело – это больше, чем транспорт, Шерлок. Ты можешь заставить свой голос делать всё, что ты хочешь, но я слышу твое сердце. Почти девяносто ударов в минуту*. Ты, конечно, всегда был быстроват, но это чересчур даже для тебя.
Последовала минута тишины, или минута, которую ни один из них не пытался заполнить словами. Шерлок слышал движение транспорта снаружи, слабый звук сирен скорой помощи и стук косого от ветра дождя, барабанящего по крыше и окну.
– Так. На чем мы остановились? Никогда не был сексуально активен. Верно?
– Джон…
– Шерлок. Это важный вопрос. Мне нужно знать все это, чтобы определиться с твоим лечением.
– Лечение?
Шерлок не привык к замешательству, но сейчас он был так сбит с толку, так ни в чем не уверен, как никогда не был в своей жизни. Не то чтобы он не понимал, что Джон хотел сделать (более или менее, скорее ему не хватало деталей, которые его воображение с радостью ему подкидывало). Но его собственная реакция заставляла чувствовать себя не своей тарелке.
Джон недовольно вздохнул; он наверняка стоял, уперев руки в бедра; раньше он всегда делал так, позой и выражением лица показывая, что Шерлок ведет себя неразумно.
– Шерлок, я должен знать. Понимаю, это может быть слегка неловко, но я же твой доктор. Ты должен доверять мне.
Он и доверял Джону. Даже сейчас. В этом-то и была вся проблема. Он больше не знал, как ему не доверять.
– Верно, – сказал он. Получилось не так уверенно, как ему хотелось бы — тихое сдавленное слово в комнате, полной тишины.
Он услышал дрожащий вздох Джона – и больше ничего – пока он считал в уме, пытаясь сохранить спокойствие. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
– Хорошо, Шерлок. Спасибо, – и вновь голос Джона был совершенно спокоен. Он говорил своим обычным голосом, разве что слышался чуть более глубокий тембр, связанный с напряжением горла – обычно вызывается сильными эмоциями, часто является показателем лжи, но также гнева, страха, и возбуждения, и…
Рука Джона легла на низ живота Шерлока, в дюйме от его члена. Поезд мыслей Шерлока сошел с рельсов, зрелищная авария, сломанные рельсы, огненный шар, ни одного выжившего.
– Но ты мастурбируешь? – спросил Джон, – никаких проблем с достижением эрекции или эякуляции?
Шерлок покачал головой.
– Это обнадеживает.
Шерлок почти засмеялся. Джон даже звучал обнадеживающе. У него всё очень хорошо получалось. Он делал это раньше? Ясно, что его ни разу на этом не поймали, что неудивительно, если он настолько осторожен, настолько точен и терпелив. Шерлок снова профильтровал в памяти последние пять месяцев. Ему нужно было больше информации.
– Шерлок.
Звук растянутого латекса, с щелчком вернувшегося на место; перчатки. Был вскрыт тюбик.
– Не отвлекайся, пожалуйста. Чтобы затея работала, мне нужно всё твое внимание, и я его получу.
Скользкое тепло между разведенными ягодицами, вновь палец Джона, давящий, проникающий внутрь. Под повязкой Шерлок крепко сомкнул глаза.
– У тебя есть вопросы, – сказал Джон.
У него должны быть ответы, но Джон всё же привлек к себе всё его внимание, и он не мог заставить свой мозг работать исправно. За одним пальцем быстро последовал второй, они сплетались внутри, сгибались, и Шерлок, закрывая глаза все крепче, видел звезды. Его член твердел, дыхание было тяжелым и прерывистым. Тем не менее ему нужно было знать.
– Кто ещё? – спросил он, хватая ртом воздух, – кто-нибудь?
– Не заходил настолько далеко. Пару раз проворачивал эпизод с осмотром простаты.
– Легко… позволить человеческому смущению… – теперь он задыхался. Толчки Джона были гораздо сильнее, чем в прошлый раз, гораздо более отточенные, они попадали в цель каждый раз. Шерлок натянул ремни на щиколотках и беспокойно заёрзал; бумага под ним зашелестела.
– Да, действительно. Никто не хочет думать об этом, не говоря уж о том, чтобы заводить беседу. Полдюжины армейских юношей с кризисом сексуальной самоидентификации. На этом, в общем-то, и всё.
Он вытащил пальцы, и тело Шерлока сжалось вокруг пустоты. Шерлок повернул свое лицо к плечу в поисках укрытия.
– Это, конечно, не все, о чем я мечтал, – сказал Джон, – полагаю, я ждал нужного момента. Или нужного человека.
– И этот человек – я?
– Кажется, что так, не правда ли? Теперь расслабься. Ещё немного смазки, и мы продолжим.
Джон выдавливал в него холодный гель до тех пор, пока Шерлок не понял, что отчаянно хочет вывернуться. Это, конечно, было невозможно, и он ощутил себя слишком влажным и скользким, слишком открытым, доступным.
– Проблемы? – спросил Джон.
Шерлок впился ногтями в собственные ладони.
– Если бы я попросил тебя остановиться, – начал он, запинаясь, выдавливая из себя каждое слово, – ты бы… есть ли какая-нибудь вероятность…
– Шерлок.
Он узнал эту интонацию. Она была похожа на ту, которую он использовал сам в те моменты, когда Джон бывал невыносимо бестолковым. В исполнении Джона она была гораздо мягче, и Шерлок, неожиданно для самого себя, был ему благодарен за это.
– Впрочем, полагаю, что нет. Не на данном этапе.
– Я рад, что ты это понимаешь.
Послышался скрежещущий звук, стремена качнулись вверх и назад, пока колени Шерлока не оказались почти что над его бедрами.
– Может быть немного неудобно, но ты должен сказать мне, если будет больно, понял? Больно быть не должно. Ты же доверяешь мне, Шерлок, не так ли?
– Да, Джон.
Он действительно доверял ему, но страх тонкой нитью прокрался в его мысли, за страхом последовала уверенность в том, что на сей раз он не сможет выйти сухим из воды, что обновленная информация о личности и образе мышления Джона всё ещё формировалась, и он не мог предугадать, насколько далеко Джон зайдет, и что в любом случае предположения ему не помогут.
Что-то гораздо более толстое, гладкое и твердое, нежели палец Джона, втиснулось в него, и он ахнул.
Джон мимолетным, успокаивающим движением коснулся рукой его бедра, затем жадно провел пальцами по краю растянутого колечка мышц. Кожа там была слишком чувствительной; Шерлок попытался уклониться. Ему это не удалось.
– Прекрасно, – пробормотал Джон, убирая пальцы, и продолжил работать с инструментом (расширителем? Параметры, казалось, совпадали с тем, что он видел на столике) внутри Шерлока; и да, это действительно был расширитель, потому что он становился больше, растягивая его сильнее.
– Джон.
Джон остановился.
– Больно?
Несколько долгих секунд привыкания и холодного пота на груди прошло, прежде чем ему пришлось признать, что нет, несмотря на неудобства и ощущение заполненности, боли не было. Он покачал головой.
Джон продолжал раскрывать его, останавливаясь время от времени, чтобы прикоснуться к краям его растянутой дырочки или слегка повернуть инструмент из стороны в сторону. Чувствительное, навязчивое почти–наслаждение заставило Шерлока закусить губу и сильнее упереться ногами в холодный металл.
– Хм, – сказал Джон, когда Шерлок, уверенный в том, что расширитель раскрыт полностью, чуть ли не дрожал, – я надеялся на обзор получше. Боюсь, нам придется перейти к следующему размеру.
Шерлок почти не слышал собственный стон, вызванный этими словами; он дрожал, пока Джон медленно вытаскивал из него расширитель.
– Извини, не могу закрыть его полностью, может быть защемление тканей.
Расширитель был извлечен, оставив за собой ощущение пустоты, и Шерлок, на мгновение потеряв контроль над собственным телом, отчаянно пытался сомкнуть колени.
– У меня есть распорка, и я могу использовать её для твоих коленей, если придется, – сказал Джон рассеянно, – поэтому, думаю, что ты захочешь прекратить это.
Шерлок втянул воздух сквозь зубы, сосредоточился на первых тактах Второй скрипичной Сонаты Прокофьева до-мажор и повиновался. Это было нелегко, но мысль об ещё большем ограничении движений была достаточным стимулом.
Каждый удар его сердца, казалось, сотрясал всё тело.
– Уже лучше, – сказал Джон. – Попробуем ещё раз.
К тому времени, как второй, более крупный инструмент был раскрыт внутри него, на глазах Шерлока были слёзы.
Внутри всё давило и распирало, ощущения колебались между слишком сильным удовольствием и болью, а над этим он слышал голос Джона, мягко уверяющий его в том, что он прекрасно справляется.
– Восхитительно. Просто невозможно устоять, ты так чувствителен. Давай-ка посмотрим, насколько.
Джон ввел что-то тонкое и жесткое в раскрытое расширителем отверстие, кончик приспособления соприкоснулся с его простатой. Джон его немного покрутил, затем послышался щелчок, и инструмент завибрировал.
Шерлок выгнул спину и тяжело задышал, безумно дергая бедрами из стороны в сторону, но Джон каким-то образом зафиксировал вибратор, потому что никакие действия со стороны Шерлока не приносили облегчения.
– Джон… Джон!
Джон засмеялся.
– Шш. Я знаю, что это не больно.
– Я не могу… не могу… —
Джон шагнул в сторону, и рот Шерлока накрыла шершавая рука:
– Пожалуйста, не так громко.
Рука сменилась ещё одной лентой марли, которую Джон обмотал вокруг головы Шерлока и пропустил между его губ. Повязка врезалась в уголки рта, заглушала и искажала речь. За это Шерлок был почти благодарен, иначе через несколько мгновений он бы начал умолять.
– Можешь, – сказал Джон, – мы и близко не подошли к максимуму того, что ты можешь выдержать. Большинство людей, говоря о пределах человеческого тела, имеют в виду боль, но наслаждение может быть столь же насыщенным. Я прав?
Шерлок не мог ответить, даже не мог найти в голове слов. Его член был твердым, смазка стекала по стволу и липла к животу. Шерлок был так близок к разрядке, что дрожали мышцы. Если бы он только мог дотронуться до себя, всё было закончилось через пару секунд.
– Конечно, боли тоже отведено свое место. Но в контролируемых ситуациях, вроде этой.
По правому бедру Шерлока прошлись острые зубчики. Это не столько причиняло боль, сколько отвлекало, но чем выше они продвигались, тем более чувствительной была кожа. Когда инструмент коснулся его мошонки, Шерлок резко втянул в себя воздух и замер.
– Колесо Вартенберга, – пояснил Джон, – используется для тестирования раздражения нервов. Сейчас делают и одноразовые, но я предпочитаю стальные. Что думаешь?
Колесико прошлось по члену Шерлока, острыми, такими острыми зубчиками по натянутой коже. Грудь Шерлока тяжело вздымалась; оргазм отступил. Джон провел инструментом по головке, заставляя Шерлока сжать челюсти, затем вверх по животу и груди и обратно вниз; на коже, казалось, проступали нервные окончания.
Опять по внутренней стороне бедра. Теперь было почти щекотно – Джон едва его касался. Шерлок дернулся, и зубчики впились в кожу, вызывая яркую вспышку ощущений. Шерлок прерывисто вздохнул. Он даже не мог классифицировать это ощущение – было ли это болью, наслаждением, или чем-то совершенно иным; оно было вне его понимания.
– Ты так чутко реагируешь, – заметил Джон. Казалось, ситуация его забавляла.
Послышался щелчок, и вибрация внутри Шерлока усилилась как минимум в два раза. Он ударился головой о стол, изогнув шею, будто бы это могло привести к облегчению. Облегчения не было.
Зубцы вновь начали свой путь по внутренней стороне бедер, и затем вниз, к тонкой, уязвимой коже вокруг расширителя.
Джон кружил на одном месте; за острыми бликами почти боли следовали прикосновения его пальца. Вновь смазанный кончик пальца протиснулся между краем инструмента и краем растянутой дырочки, уводя Шерлока от разрядки.
Сдавленный всхлип прорвался сквозь кляп, и Шерлок прикусил щёку.
– Прекрасно, – тихо сказал Джон.
И вновь колесико, ползущее по его животу, кружащее вокруг его члена постоянной угрозой, но ни разу его ни касаясь. Мышцы его живота дрогнули, и Шерлок натянул ремни, сдерживающие его запястья.
– Вот так ты кончишь, – сказал Джон, – Немного как в эквилибристике: постоянно держишь баланс. Вибратор и колесико. Твое тело не может решить, на что реагировать, в результате дело затягивается.
Боли не было. А Шерлок хотел, чтобы было больно. Было бы легче, если бы было больно. Тогда можно было бы классифицировать эти ощущения, сохранить в одной из папок его мозга, понять их. Но вместо этого был жуткий, сводящий с ума зуд, будто что-то ползло по его члену. Как Джон и говорил, колесико воевало с вибратором, и когда оно кружило по головке, это было достаточно похоже на боль, чтобы у Шерлока перехватывало дыхание.
Колесико исчезло. Джон обхватил его член и провел затянутой в латекс рукой по стволу один-единственный раз. Этого хватило, чтобы Шерлок выгнулся как только мог и начал умолять лишь о еще одном прикосновении, потому что знал, что и его будет достаточно.
– Пожалуйста, – сказал он, но кляп исказил речь, и Шерлок не знал, понял ли его Джон. Колесико возвратилось, покалывая и оттаскивая его от края.
– Шестьдесят секунд, – сказал Джон, – если можешь, считай в уме.
Шерлок пытался, но, должно быть, он сбился со счета. Он дошел только до сорока семи, когда теплая рука Джона вновь обхватила его и прошлась от основания до головки крепким, теплым, идеальным прикосновением. Потом опять появилось колесико, и глаза и горло Шерлока горели от отчаяния.
– Шестьдесят секунд, – повторил Джон, – я пытаюсь помочь тебе с этим, Шерлок. Чтобы ты справился с этим тестом как следует, я вообще не должен тебя касаться.
По подсчетам Шерлока на этот раз прошло семьдесят шесть секунд, и рука Джона была блаженством. Или он неправильно считал, или Джон был нарочно неточен, чтобы сбить его с толку. Его ощущение времени начало подводить. Как долго Джон держал его в таком положении? Обычно он знал бы с точностью до минуты. Теперь же он мог только предполагать, учитывая тридцатиминутную* погрешность, а это было неприемле…—
– Шерлок, ты опять отвлекаешься.
Джон вновь коснулся его и провел рукой по его члену трижды; и Шерлок был так близок, что не чувствовал больше ничего, ни стол под собой, ни кожаных ремней вокруг щиколоток, ни собственных ногтей, впившихся в ладони.
– Пожалуйста, Джон, пожалуйста, прошу, не останавливайся… –– сейчас он себя совершенно не слышал. Слова превратились в всхлипывания, когда Джон совсем перестал касаться его и переключил вибратор на следующий уровень.
Шерлок кончил длинными струями себе на живот и грудь. Перед его глазами кружились цвета, каждая мышца напряглась. Когда всё завершилось, он обессиленно рухнул и лежал неподвижно, без единой мысли в голове.
– Замечательно, – сказал Джон, – теперь мы действительно можем начать.
Шерлок бы напрягся, если бы ему это позволило тело; но ничего особенного не произошло, разве что Джон разрезал его кляп. Холодные ножницы с закругленными концами прислонились к его горячей щеке, разрезая пропитанную слюной марлю. Джон снял перчатки, осторожно коснулся его лица, коснулся воспаленных участков у его рта.
– Повязку снять или оставить? – спросил Джон, – ненадолго.
Шерлок колебался. Джон убрал влажные волосы с его лба и ждал.
Оставить её было в чем-то лучше. Было бы легче представить, что это лишь сон, или искаженная наркотиком версия реальных событий.
Но Шерлок был не из тех, кто предпочитает ложное утешение, да и настоящее тоже. К тому же он хотел видеть лицо Джона.
– Снять, – сказал Шерлок шепотом. Громче он говорить не мог.