Фрося, я не знаю, чем могу тебя привлечь к себе и, как могу доказать, что мои чувства не облачены только в слова, а идут от сердца, ты, не спеши принимать решение, я понимаю, что это для тебя сложно и возможно даже неожиданно, но знай, моё сердце и дом для тебя открыты, только дай весточку, и я примчусь за тобой, и никогда больше из своих рук не отпущу…
Фрося поднялась на ноги и сверху посмотрела на когда-то любимого мужчину:
— Алесик, я и правда, не буду принимать поспешное решение.
Мне многое надо сейчас расставить по своим местам и в первую очередь это связанно с моими детьми.
У меня сейчас нет времени посвящать тебя во все подробности, да и тебе пока это не нужно.
Наш Андрейка, теперь будет между нами связующим звеном и мы от него будем знать, как обстоят дела у его родителей разделённых тысячами вёрст.
Я уверена, тот факт, что ты опять появился на нашем жизненном горизонте, благотворно на него повлияет, а то мозги у него часто бывают набекрень.
Алесь следом за Фросей поднялся на ноги и неожиданно обнял женщину и поймал губы, прильнув к ним жадным поцелуем.
Она не отстранилась, но и не ответила пылкостью на его мало похожий на дружеский поцелуй.
Через мгновение она мягко отстранила мужчину и улыбнулась:
— А знаешь Алесик, наверное, ты ещё можешь пробудить во мне ответные чувства взаимного желания, по крайней мере, того отвращения, что ты вызывал во мне в Таёжном больше нет.
Езжай с миром в свой Новосибирск и не будем делать поспешных выводов.
Дай моему сердцу разобраться во всём происходящем вокруг меня, ведь мы только вчера встретились и я тебе должна честно сказать, что пока не поставлена последняя точка в моих отношениях с Виктором.
Как-то роль распутной бабы мне не очень нравится…
— Фрося, у меня не повернётся язык тебя осуждать или порицать, ты и так в своей уже долгой взрослой жизни, имела так мало мужского внимания и ласки, но умоляю тебя, дай нам ещё один шанс…
— Всё Алесенька, думаю, что дальнейший разговор только всё испортит.
На этот раз она сама прижалась к мужчине, поцеловала его в губы и, развернувшись, убежала из палисадника.
Глава 65
Второй день свадьбы хоть и был намного малолюдней, но весёлостью, пожалуй, превосходил первый, потому что не было довлеющего над гостями стеснения перед большим количеством незнакомых людей, обязательных церемоний и тостов, за столом царила полная раскрепощёность.
Уже после трёх рюмок на «старые дрожжи» гости сломя голову кинулись в пляс.
Гремела музыка, слышались крики и смех, даже совсем не плясунью Фросю вытащили в круг и Аглая с Анютой буквально её замучили, таская и кружа по танцевальной площадке.
Фрося с радостью выбралась из этого ада, каким ей показался круг танцующих.
Постояв в сторонке, восстановила дыхание, вытерла платочком пот со лба и шеи, и вдруг заметила, что Миша, кавалер Ани, прихватив бутылку водки и какую-то закуску, скрылся за калиткой палисадника.
Немного подождав и кое-что обдумав, она всё же решилась и последовала за ним.
Войдя в палисадник, Фрося увидела Мишу сидящего с дымящейся папиросой в пальцах, на скамейке рядом с ним стояла початая бутылка водки и закуска.
Она присела на свободное место на лавке и встретилась взглядом с парнем:
— Ну, что квасим в одиночку, может всё же возьмёшь в компанию?
— С удовольствием, но у меня только один стакан.
— Ничего, мы можем и по очереди, не гордые, справимся.
Миша затушил папиросу, швырнул её в кусты налил пол стакана водки и протянул Фросе.
— Нет, нет, поставь, мы ещё ничего не сказали друг другу, а просто так я не пью и тебе не советую.
— А, что будут советы или просто так поговорим?
— Вначале, конечно, поговорим, если ты этого хочешь, а потом возможно будут и советы, даже если ты этого не захочешь.
— Хорошо, но с вашего позволенья, я закурю.
Фрося кивнула, продолжая взглядом изучать молодого мужчину…
В уме и красоте ему не откажешь, вон какой волевой подбородок и ещё с ямочкой, прямой нос, широко расставленные глаза тёмно-зелёного цвета, высокий лоб с обозначенными уже залысинами, волосы жгуче-чёрные, достаточно высок, плечист, одет стильно — узенькие брючки, остроносые туфли и рубашка в тонкую полосочку расстегнутая на две пуговицы, чуть открывая заросли на груди — матёрый мужчина встретился на пути её дочери, и чем эта история вся закончится…
Миша докурил очередную папиросу под изучающим взглядом Фроси и, наконец, нарушил молчание:
— Я знаю, что вы негативно относитесь к тому, что мы встречаемся с Аней и могу предположить причины подобного отношения.
Это, безусловно, разница в годах, возможно, то, что я был женат и у меня есть дочь на руках, может быть моя национальность, хотя не думаю…
Парень смело смотрел в глаза Фроси с лукавой усмешкой.
— Ах, да, может быть недостаточно хорош, образован, ну и конечно пьяница и дебошир.
— А, может быть хватит паясничать, передо мной умника не разыгрывай, я тебе не Аня и жертву из себя не корчи, сама не такое прошла: с сорок четвёртого года с тремя на руках жила и замечу, двенадцать лет, а потом ещё веселей стало, уже с четырьмя, и опять замечу, до сих пор одна.
Но это не значит, что это хорошо растить без матери или отца детей, но так иногда в жизни выходит…
Ладно, давай выпьем, чтоб наш разговор не принял скандальный характер и мы всё же попытались найти общий язык, и постарались понять друг друга.
Я не хочу, чтоб между нами пролегла тропа полного не восприятия и мы оставили после этого нашего разговора злость на душе…
Фрося кривясь, выпила тёплую водку и быстро заела солёным огурцом.
Миша тоже не заставил себя долго ждать, налил в опустевший стакан из той же бутылки и одним глотком опорожнил пол стакана, и последовав примеру Фроси, захрустел аппетитно огурцом.
Фрося плотно облокотилась лопатками о спинку лавки и пронзила взглядом мужчину, чем-то напоминающего её Андрея, только, наверное, этот будет поматёрей, со сложившимся волевым характером.
— Так вот, друг сердечный и статью, и лицом ты хорош, и сам это отлично знаешь.
Осведомленна, что образован и имеешь прекрасную профессию, для меня писатель и журналист — люди с другой планеты.
Нет, меня не смущает ваша разница в возрасте, тебе сколько, тридцать…
— Пока двадцать девять.
С улыбкой ответил Миша.
— Так, вот я продолжу, учить уму-разуму я тебя не буду, сам, поди, учёный.
Как ты распорядишься своей жизнью, тебе самому решать, но искалечить жизнь моей дочери я тебе не позволю.
Ничего удивительного, что ты вскружил и задурил ей голову, ещё бы, такой красавец, манеры, как у пана, язык подвешенный так, что мозги запудрить девчонке плёвое дело.
А, скажи милок, что дальше?
— Ну, вам палец в рот тоже не клади.
Миша, смеясь, налил на донышко стакана водки и подал Фросе.
Та в ответ улыбнулась, покачала осуждающе головой, но выпивку приняла:
— Твоё здоровье и удачи во всём…
Молодой мужчина принял от Фроси пустой стакан, щедро налил туда себе водки и посмотрел прямо в глаза женщине:
— Мне не в чем перед вами оправдываться и я не собираюсь это делать, но в знак уважения к вам всё же скажу.
Я люблю вашу дочь и более того, она мне платит взаимностью.
Нет, нет, не перебивайте меня, я этого не делал пока говорили вы.
И готовая уже взорваться Фрося, прикрыла свой рот с обвинительными словами, внимательно глядя на посерьёзневшего парня:
— Я в курсе того, что вас хорошо просветили в нашем Вильнюсе на счёт меня, поэтому только добавлю, но не в желании оправдаться, а из уважения к вам, как к матери Ани, я не помешаю вашей дочери окончить институт, и более того, всячески буду этому потворствовать.
Не для широкого круга, а только для ваших ушей, кое-что я уже осознал, в этой стране мои взгляды совсем не популярные и до поры-до времени я постараюсь затаиться.
Чтоб вас совсем успокоить, то довожу до сведенья, что меня приняли опять в штат газеты, где я работал раньше, правда, на меньшую должность, но это дело времени.
Ну, а остальное из моей биографии вам, наверное, не интересно, да и, по всей видимости, уже к гостям нужно возвращаться…
Фрося резко поднялась на ноги и, не отводя своих пылающих синью глаз от чёрных жгучих глаз парня, тихо выдохнула:
— Я тебя умоляю, не сгуби мою девочку…
Глава 66
Распалённая не очень приятным разговором, который вышел у неё с Мишей, Фрося вошла во двор, где продолжала кипеть свадьба.
Огляделась и увидела, что на встречу ей устремился Андрей:
— Маман, ну, ты выдаёшь, я тебя уже обыскался, мы с папаней отчаливаем, до нашего поезда осталось чуть больше часа.
Давай прощаться и я побегу досвиданится с остальными родственниками и знакомыми.
— Андрюша, я сейчас быстренько соберу тебе что-нибудь в дорогу.
— Зря беспокоишься, у меня ведь есть заботливая сестричка, вон уже стоит чуть подъёмная сумка, на всю жизнь не наберёшь.
— Сынок, у тебя есть деньги?
— Мам, обижаешь, я ведь на свадьбу не с пустыми руками приехал, а с заработков.
Да, представляешь, ещё папаня мне вручил достаточно толстенькую пачку ассигнаций, так, что, в ближайшее время разгружать вагоны мне не грозит.
Всё, слёз не надо, целуй сына и я побежал.
Фрося с грустью смотрела вслед сыну, который стремительно подошёл к Сёмке, поднял его на руках высоко над головой, несколько раз подбросил в воздух, потрепал по кудрям и поставил на ноги рядом с Кларой Израилевной, с которой попрощался за руку и побежал дальше.
Для младшего брата и такая нежность со стороны Андрея была в радость, не часто он баловал его вниманием.
Фрося так загляделась, что не заметила рядом стоящего Алеся, пока тот не тронул её за плечо:
— Фросенька, всё, что я тебе сказал ранее остаётся в силе, я жду от тебя весточки…
— Алесик, мы ведь уже обо всём договорились, я честное слово очень была рада тебя увидеть и ещё более рада, что ты стал таким интересным мужчиной, поди, от баб отбоя нет.
Давай, не будем связывать друг друга обещаниями и клятвами, поживём увидим.
В это время подошёл Андрей с тяжёлой сумкой на плече:
— Встреча была короткой, прощание долгим, а нам уже пора в дорогу.
Фрося проводила их за калитку, расцеловала и вернулась во двор.
На встречу ей бежал Сёмка:
— Мам, мам, посмотри, что мне дядя Алесь подарил, ты такого ещё не видала, даже бабушка в первый раз увидела!
И он вручил в руки матери шариковую ручку с четырьмя кнопками — они только входили в обиход, были дорогими и дефицитными.
— Мам, ты только нажми на кнопочку, тут же четыре цвета, представляешь, Анька сказала, что у неё есть такая ручка, но только одного цвета, а у меня четыре!
Я бы Аньке подарил её, но подарки ведь нельзя передаривать, правда, мама…
— Правда, Сёмочка, правда.
— Мам, а, правда, дядя Алесь хороший?
— Правда, Сёмочка, правда.
Фрося улыбалась, а по щекам поползли непрошенные слёзы.
Застолья сменялись танцами, казалось сил у гостей не меряно, но всё равно чувствовалась, что свадьба подходит к финишу, то одни, то другие гости подходили прощаться, и вот прозвучал прощальный вальс и музыканты покинули двор… и неожиданно возле заваленного остатками закуски и объедков стола остались только самые близкие.
Фрося смотрела на весь этот бедлам и не знала, за что сначала взяться, но тут инициативу в свои руки взяла Аглая:
— А давайте присядем тут на краешке стола и выпьем за молодых, переоденемся и быстренько все вместе уберём этот срач.
Её предложение встретили со смехом и радостью.
И работа закипела: кто-то убирал со стола, кто-то мыл посуду, кто-то подметал двор… никто не остался без дела, даже Сёмка с бабушкой участвовали в общем мероприятии, они собирали объедки и не годившуюся на завтра еду в вёдра, и Сёмка в захлёб говорил бабушке:
— Бабуль, бабуль, мы пойдём с тобой кормить свиней, вот они будут радоваться, столько еды для них.
— Сёмочка, а может быть моё пррисутствие прри этом не обязательное?
— Бабуль, ты не понимаешь, как это здорово, они так потешно хрюкают, отталкивают друг друга и прямо с ногами лезут в корыто, будто на всех не хватит этих объедков.
Стасик с Мишей разобрали столы и полог… и уже не верилось, что два-три часа назад здесь вовсю кипела свадьба.
После того, как был наведён порядок все участвовавшие в уборке домочадцы и гости вышли во двор в прохладу августовского позднего вечера почаёвничать.
Аня обняла Фросю:
— Мамулечка, мы с Мишей ночью возвращаемся в Вильнюс, я бы, конечно, могла бы ещё на денёк-другой остаться, но мам, ведь тебе сейчас тоже не до меня, тут хватает гостей, а я, надеюсь, что ты скоро приедешь навестить меня, правда, после того, как я съезжу на картошку.
Фрося чувствовала усталость и не только физическую, но и душевную, столько встреч и серьёзных разговоров за эти два дня, что хватило бы на годы:
— Хорошо доченька, послезавтра уезжают Аглая с девочками и Клара Израилевна тоже собирается, а мне надо кое-что обмозговать…
Аня понизила голос до шёпота:
— Приедешь, расскажешь…
Фрося смеясь шутливо оттолкнула от себя дочку:
— А кому ещё мне потом рассказывать, Аглашка ведь уезжает, часть души моей увозит.
Аня подошла к Стасику, взяла его за руку и отвела в сторону подальше ото всех.
Фрося смотрела на своих старших детей, которые так дружно росли, во всём помогая друг другу, приходя на выручку в трудные моменты и хоть между ними не было сентиментальной нежности, но во всём чувствовалась дружеская связь и сестринско-братская любовь.
А Стасик с Аней стояли, положив руки друг другу на плечи и прижавшись лбами, сестра что-то быстро говорила и говорила брату, а тот, улыбаясь в ответ, кивал и кивал головой…
Глава 67
Ночью Аня с Мишей, как они и собирались, укатили в Вильнюс.
После разговора с Мишей, у Фроси на душе всё равно было неспокойно за судьбу Анютки, но, по крайней мере, парень обещал не помешать её дочери окончить университет и ей очень хотелось в это верить.
Назавтра собирались покинуть Поставы Клара Израилевна и Аглая с дочерьми, и от этого на душе у Фроси было очень печально, когда ещё опять она встретится с подругой.
С самого утра Стас с Ниной захватили Лиду и Наташу, а также Сёмку и отправились в лес по грибы, а женщины остались дома предоставленные сами себе и у них появилась возможность поговорить по душам.
Долго ни одна из них не решалась начать разговор и на правах старшинства инициативу на себя взяла Клара Израилевна:
— Девочки, давайте пррисядем и потолкуем, а то вокрруг да около, а время уходит.
Я хоррошо вижу какие вас связывают отношения и поэтому не будем юлить, а поговоррим начистоту.
Аглаюшка, остановитесь пока у меня, нечего деньги зрря трратить на гостиницы, устрроишь Лидочку в общежитие и со спокойной душой езжайте с Наташей в свою Сибиррь, а я ею сыта по горрло.
Фрросенька, всё, что я тебе говоррила раньше остаётся в силе.
Я не хочу тебе давать советы, ты и без меня рразберрёшься в себе и со своим мужчиной, поэтому позволь Сёмочке поехать со мной, а когда утррясёшь свои личные дела, прриедешь и мы поговоррим о будущем.
Мне кажется, что не надо рребёнку путаться у тебя возле ног в том Витебске, кто знает, что тебя там ждёт…
Фросе нечего было возразить, все приведённые аргументы были весомыми и она ничего не говоря, только кивнула в ответ.
Зато Аглая явно повеселела:
— Клара Израилевна, миленькая, я бы была самой большой дурой, если бы отказалась от вашего предложения, я не думаю, что мы долго будем злоупотреблять вашим гостеприимством, но даже три дня в домашней обстановке в этой сумасшедшей Москве нас вполне устроят.