– Фатионн Владсовилич, Вы домой еще не уходите? – спросил зашедший в кабинет главврача секретарь. – Может нужно чего? Или можно я домой пойду?
– Нет, спасибо, а ты иди домой, если торопишься.
– До свиданья, – ответил он и, закрыл за собой дверь, ушел домой.
Врач еще долго просидел в своем кабинете, смотря в одну точку, словно не решаясь что-то сделать, думал, а когда вышел из своих дум, на улице уже была ночь.
Ночной город приветливо подмигивал ему неонами и рекламными щитами, а многочисленные звезды освещали путь домой, но ему было не до этих красот. На душе было так мерзко и гадко, что он был сам себе противен. Жалко было парня и его только что родившегося ребенка, но теперь уже ничего не поделаешь, пусть все идет своим ходом. Своя жизнь дороже! Да и жизнь юного омеги пока он находиться в клинике тоже в не опасности, но что будет потом он не знал, да и не хотел сейчас знать.
Страшно, да ему было страшно. Что же будет с ним самим, когда все это закончиться? Может его тоже уберут как не нужного и опасного свидетеля и соучастника?!
«Лучше не думать об этом сейчас! Может все и обойдется. За свои сорок пять лет я ни разу, ни единого раза не сделал никому ничего плохого, а тут… Просто мне так нужны были эти деньги. Сын мой единственный сын забеременел от какого-то прохвоста и теперь нужно срочно найти ему подходящую партию, что бы скрыть позор. Деньги много денег в этом случае были бы совсем не лишние. Такова жизнь – деньги в ней решают все. Ими можно заткнуть любую брешь, и они помогут тебе выплыть из любого дерьма как бы глубоко тебя в него не засосало. Но деньги и могут тебя в нем утопить как в случае с мальчишкой Нот. Не думать, не думать, не думать! Все будет хорошо, наверное…» – думал он, идя домой.
Все эти мысли ввели его в какой-то транс он прошел мимо парковки клиники и сам того не заметя пошел пешком. Наверное, сработала интуиция ведь в таком состоянии ему нельзя садиться за руль.
Его супруг омега Норт вот так и погиб в автокатастрофе три года назад, задумался, не справился с управлением и, вылетев на встречку, врезался в другую машину. И теперь у него на всем белом свете есть только одна родственная и родная душа – двадцатилетний беременный сын омега по имени Аретт.
Именно о нем думал Фатионн когда соглашался приютить у себя в клинике на пожизненное содержание мальчишку Нот.
Сами посудите кому нужен беременный да еще и практически нищий омега? Правильно никому! А вот с этими сумасшедшими деньгами он найдет ему пусть бедного, но хорошего и благородного мужа своему сыну, который будет любить, и заботиться не только о Аретте но и о его сыне. Да они не нищенствуют, но деньги тем более такие огромные никогда не бывают лишними, правда? Да он искал оправдание себе и своим поступкам, мучился, переживал, но все же согласился довести начатое до конца.
«Не думать о последствиях! Все будет хорошо и со мной и со всеми мальчиками!» – звучало, как набат в голове главврача пока он шел домой. Фатионн сам и не заметил, как проделал весь путь от клиники до дома и очнулся, только открыв дверь своего двухэтажного особняка.
Аретт не встречал как обычно у двери, и это его удивило, зато из гостиной он услышал голоса; сына и еще какого-то незнакомца. «Гости? – подумал хозяин дома и удивился. Сын – омега плохо сходился с людьми и друзей, у него не было. Ну, был у него один приятель омега, да и с тем они виделись только на занятиях в колледже. А тут привел домой кого-то? Странно! Кто его так зацепил и чем что он привел его домой?»
– Отец, ты сегодня так поздно? Что-то случилось? – спросил его сын, когда он вошел в гостиную.
– Все в порядке, просто много работы накопилась в клинике, – ответил главврач и, посмотрев на гостя спросил:
– Представишь мне своего гостя?
– Да, па, прости. Это Фион. Мы познакомились с ним в больнице сегодня. Я проходил ежемесячный осмотр у омежьего врача, а он привозил туда своего больного отца – омегу на прием.
– Приятно познакомиться, – сказал врач. – А меня зовут Фатионн Владсовилич. Надеюсь, с вашим отцом все будет хорошо!?
– Да. Врачи сказали, что он скоро поправиться. Напугал он нас сильно. Пришлось прервать командировку и мчаться в другой город, где живут мои родители.
– А у вас с малышом как дела? – спросил хозяин дома уже у своего сына. – Что говорят врачи?
– Беременность протекает хорошо. Со мной и с малышом все в порядке.
– Это чудесные новости у меня аж настроение поднялось. Твое здоровье и твое счастье для меня важнее всего на свете, сын.
«Ради вас и только ради вас я пошел на преступление! Ну, вот опять эти ужасные мысли лезут в голову – опять подумал главврач. Гнать их нужно из головы! Отвлечься! Прочь, все будет хорошо!»
– Я, наверное, пойду, поздно уже, – сказал гость и стал собираться домой.
– Я тебя провожу, – предложил Аретт и проводил молодого мужчину до входной двери.
– Что хороший парень? – спросил Фатионн у сына, когда тот вернулся в гостиную.
– Замечательный. Он так переживает за своего отца. Представляешь, бросил все свои дела и примчался в другой город, что бы побыть со своим отцом. А у него-то ничего серьезного – бронхит. Сейчас такое лечиться на раз – два. Да и меня домой подвез, хотя мог и не подвозить я бы и на такси приехал. Милый, добрый, обходительный не смотря на то, что он бета.
– Беты тоже бывают разные. А поэтому видно, что он хороший человек не то, что тот проходимец, от которого ты залетел! Говорил же я тебе, не связывайся с ним! А ты не слушал…
– Па, не начинай а! Все уже давно говорено переговорено. Да я ошибся, обжегся, но ведь теперь ничего уже не исправить. Он был такой… такой… такой…
– Прохиндеец он был такой! С виду такой красивый, а внутри гнилой. Да и что ты возьмёшь со столичного альфы? Все они там такие… развратные. Соблазнил невинного омегу и в кусты. Знал же что этим кончиться, говорил…
– Да он был для меня самым красивым альфой в мире, и я влюбился в него в его красоту и блеск. Сразу видно, что он богат хоть и работает в каком-то журнале простым фотографом. Это хобби у него такое, а не работа. А что если человек обожает фотографировать, то это же хобби? А если за хобби еще и деньги платят, то почему не работать? – спросил Аретт.
– Ага, работа! Омег он там снимал на этой работе, вот и ты попался на его внешний лоск и красоту. Крепко ж он тебя на крючок насадил, раз ты к нему в постель прыгнул. То людей сторонишься, то шашни крутишь. Взять вот, к примеру, сегодняшнего бету. Тоже понравился?
– Да, но не в том смысле. Я ж рассказывал тебе, что он меня подвез домой на своей машине ну и как его после этого домой не пригласить на чашку чая? Да и зачем я ему беременный нужен? С его внешностью он себе и не порченного омегу найдет, – возразил сын отцу.
– Мутишь ты что-то, сын, смотри второй раз не обожгись.
– Не придумывай, па. Он парень, конечно же, славный, но я ему на фиг не нужен. Я пойду к себе. Если хочешь кушать ужин я приготовил, разогрей и поешь.
– Иди, иди. Только прошу тебя, сын, не играй больше с огнем – обожжешься.
Аретт пришел к себе в комнату и тут же позвонил своему приятелю по колледжу омеге Воттону, не смотря на столь позднее время.
– Привет, прости, что поздно, но нам нужно поговорить, – сказал он, когда Тон снял трубку.
– Ты в своем репертуаре Ар, привет. Звонишь ночью. Ну, говори, что хотел раз разбудил.
– Я тут встретил сегодня такого парня… Придумал план, но ты должен мне помочь!
– Куда ж я денусь – помогу, рассказывай…
========== Глава 7 ==========
Раздумья Джастина прервал звонок в дверь. Он никого не ждал, но стало интересно, кто пришел, и он открыл входную дверь.
– Ты?
– Я!
– Как ты меня нашел? Уходи!
– Я же сказал, что тебе от меня не спрятаться, не смыться. Я найду тебя, где бы ты ни был! Ты мой и это сам прекрасно понимаешь… Впустишь? Знаю что нет, тогда я сам зайду, – сказал Чад и аккуратно отодвинув рыжего омегу вошел в дом.
– Что ты себе позволяешь, Тор? Зачем ты пришел? Тебя могут увидеть!
– И я рад тебя видеть, Джас.
– Уходи! Мой муж сейчас вернется…
– Не лги! Твой муж прямо сейчас находиться в командировке и судя по времени сегодня уже не приедет. Я узнавал. Может, покажешь мне вашу спальню? – спросил Чад.
– Ты наглый, бесцеремонный тип.
– Да, милый, я такой. Но ведь именно таким я тебе и нравлюсь. Напористым, наглым, страстным и бесцеремонным. Всем этим я тебя завожу, ты прямо таешь в моих страстных объятьях, становишься горячим и мокрым только думая о том какой я плохой парень, так? – спросил Риттор омегу и страстно поцеловал прижав того к стене.
Джастин и не сопротивлялся, наоборот задрожал всем телом и правда, тая от каждого прикосновения своего истинного, напористого, но такого желанного альфы.
Разум кричал: стой, остановись, ты состоишь в браке и любишь мужа, но тело оно предательски хотело, нет, требовало ласк именно Чада, плавилось под напором страсти заставляя выгибаться и подаваться навстречу всем движениям альфы и отвечать, отвечать. Лететь в пропасть порока, потеряв разум, целовать, целовать, целовать, срывая с него и с себя одежду. Рядом с ним он становился покорной и безвольной куклой, которая лишь выполняла то, что требовал хозяин и ее организм. А требовал он; ласк и животного секса.
– Ох, – слетел стон с губ рыжего омеги.
Как они очутились в спальне на кровати из их двоих, никто не знает, да и это не так важно – значимо. Важнее, нужнее сейчас не разрывать контакт, тел, душ, губ, притяжения.
Смятение, стыд и разум остались за гранью реальности, а здесь и сейчас они взмывали в небо и летели на крыльях похоти и животной страсти. Оба ловили губами стоны наслаждения и горели в огне, растворялись вдруг друге, становясь один единым целым, сливались, спаривались, сцепливались пока были силы, пока страсть вела их в мир нереальных ощущений которых они были лишены не найдя друг друга раньше.
Все остальное в данных момент не имело смысл, они двигались, сминая простыни и пачкая их раз за разом своим семенем и природной смазкой. Отдавая всего себя без остатка друг другу растворяясь, становясь одним целым неразделимым.
Мир для обоих, словно заново родился, и стал совсем другим, а тот старый остался где-то там в той жизни, где не было встречи двух истинных предназначенных друг другу Судьбой.
Кто добровольно откажется от счастья? Пусть только сегодня, здесь и сейчас, но вместе. Что будет после? Ведь они никогда не смогут быть вместе. Это пока неважно ведь с наступлением утра начнется новый день, появятся новые повседневные заботы и дела и они отодвинут эту проблему, спрячут от всех и засунут так глубоко в душу, что бы ни думать, не помнить, не сожалеть. Больно, да будет больно, но с этим можно жить и сопротивляется, себе, природе, истинности. Лгать, изворачиваться, воровать. Да именно воровать свое собственное счастье. Тихо, прячась, таясь. Что бы никто ни узнал, не увидел, ни почувствовал. Если чувства и боль можно спрятать глубоко в себе, то запах другого альфы ни так просто скрыть, утаить. Придется изощряться, выкручиваться, скрываться.
Джастин еще на курорте купил себе духи скрывающий запах альфы, найдя человека который подобрал их специально для рыжего омеги. Только все это было такое шаткое, что могло рухнуть в любой момент. Джас это понимал, но сделать ничего не мог.
Проснувшись утром один омега решил, что бурная ночь с Риттором ему приснилась, но тело приятно болело и вся обстановка в спальне говорила, что это был не сон. Он встал с двуспальной огромной кровати и поплелся в душ, что бы окончательно проснуться и смыть с себя наваждение от присутствия где-то рядом своего истинного.
Он уже сожалел, что отправился отдыхать один без Ри и встретил там Чада. Все произошло из-за ребенка, клиники и стечения обстоятельств. Свело их всех вместе, запутало, переплело. Случилось то, что случилось. Рано или поздно истинные все равно бы встретились, живя в одном городе и практически на соседней улице. Только вышло все как вышло. Поздно сожалеть, а вот мосты все сжигать за собой не стоит… Слишком все дорого, необходимо, нужно, важно! Только так сложно сделать выбор – принять решение и бросить вызов всему миру.
Выйдя с душа, он почувствовал аромат свежезаваренного кофе, значит, Чад не ушел, а все время был здесь?
– Милый, я не знал, что ты ешь на завтрак, поэтому сбегал в магазин и купил всего по чуть-чуть. Хотел побаловать тебя после такой страстной и бурной ночи, – сказал Тор, когда рыжий омега вошел в кухню.
– Я думал, ты мне приснился…
– Я здесь, живой, настоящий, горячий и очень голодный. Съем тебя. Ам! Ты вкусный. Везде. А завтрак может ну его? – поинтересовался гость, целуя омегу.
– Ты слишком навязчивый и много себе позволяешь. Почему не ушел сразу, как проснулся? Муж может вернуться в любую минуту.
– Не придет. Он прислал смс и предупредил тебя, что будет только завтра вечером. Так что расслабься и давай проведем это время с пользой для себя. Давай я тебя поцелую… здесь, здесь, здесь. Ты дрожишь и хочешь этого не меньше чем я. И не надо притворяться, бороться со своей сущностью омеги просто будь собой. Нежным, страстным, развратным и покорным. Скажи, разве с твоим мужем тебе было так хорошо как со мной? – поинтересовался гость, продолжая целовать омегу и заводить его еще больше.
Тот и правда хотел своего альфу так сильно и страстно, что дрожал каждой клеточкой своего тела, а внутри разжигался огонь страсти, непреодолимой, порочной, грязной, животной. Джас отвечал на поцелуи Чада и сам целовал везде, куда мог дотянуться, достать, прижимаясь всем телом к гостю. Альфа снимал одежду омеги и сам раздевался, продолжая ласкать хозяина дома срывая с его губ стон за стоном. Сам прижимался к телу омеги и терся пахом о его пах. Возбуждение обоих нарастало и рвалось, наружу желая продолжения.
Это было как сон или наваждение, сказка, в которую они оба случайно попали, но не хотели в данный момент ее покидать даже за все золото мира.
– Хочу, – шептал Джас на ухо своему альфе. – Хочу! Не дразни, пожалуйста… пожалуйста. Я больше не могу терпеть…, войди, пожалуйста.
– Мы опробуем на прочность ваш с мужем кухонный стол. Каждый раз, когда ты будешь входить, сюда будешь вспоминать меня и наш секс. Секс: жаркий, страстный, грязный, порочный, необузданный. И ты такой доступный, горячий, умоляющий и мокрый от смазки и желания что бы я тобой обладал. Сильно, жестко, пошло. Брал тебя как шлюху когда ты распростёрт и доступен прямо на столе среди тарелок, закусок и обжигающего кофе.
– Да! Да! Еще, глубже, пожалуйста, сильнее, – умолял альфу омега. Тот и не думал останавливаться, а менял угол проникновения и целовал, целовал, срываясь на укусы и покусывания.
Джас двигался навстречу глядя любовнику прямо в глаза, что бы запомнить каждый миг, каждое мгновения этого бешенного ни с чем, ни сравнимого секса. Вдыхал его запах, от которого кружилась голова, и весь мир летел в бездну порока и похоти. Лишь бы это продолжалось, длилось вечно и никогда не прекращалось. Это как наркотик – зависимость, от которого нет спасения, есть лишь ломка и стремления вновь и вновь ощутить все это наслаждение и запах. Чувствовать, вдыхать – знать, что он есть и он только твой. Твой единственный!
А ведь сказка скоро закончиться и он вернется в реальную жизнь полную: зависти, денег, связей и упреков.
– Пожалуйста, пожалуйста… – просил Джас, сам не зная чего. Наверное, продолжения ласк и безумия, которое несло его прямо в пропасть невозврата. Понимал ли он это? Сейчас в эту секунду вряд ли.
Альфа долго контролировал себя, стараясь доставить омеги как можно больше наслаждения не кончал, а двигался, двигался, двигался. Входил до конца и выходил полностью, что бы снова войти, а потом выйти.
Он прожил тридцать лет и никогда даже и подумать не мог, что может быть так нереально хорошо от близости со своим омегой. Кончили они практически одновременно, что бы начать заново, но только уже на полу. Чад поставил хозяина дома раком и снова вошел в него сразу одни рывком и без всякой подготовки. Джас такой покорный, податливый и горячий заводил альфу снова и снова. У него с момента встречи с омегой всегда стояло, и он всегда хотел его, везде и не смотря ни на что. Секс был просто потрясающим, а оргазм долгий и обильный.