- Какие-то проблемы? - спокойно проговорил Томас, не отпуская Ньюта из рук.
- А не из-за вас ли Ава подняла всю компанию с ног на голову? - прищурившись, спросил второй охранник. Ньюту показалось, что этот вопрос вовсе и не требовал ответа.
- Парни, вы, должно быть, путаете нас с кем-то еще, - сквозь зубы процедил Томас, в упор глядя на охранников.
- Брось, Эдисон, тебя ни с кем не спутать, - хмыкнув, ответил Кэм, складывая руки на груди. Температура воздуха повышалась, как и напряжение между ними. - Ты сделал для этой компании кучу крутых вещей, но, друг, не прими близко к сердцу, Ава сказала нам схватить тебя и этого симпатичного блондинчика, - охранник бросил оценивающий взгляд на Ньюта, и Томасу это совсем не понравилось.
Ньют готов был упасть в обморок. Все это время он рассматривал носы своих кроссовок, стараясь сохранить бесстрашие и не пугаться каждого шороха. Но в его голове происходила какая-то чертовщина: он чувствовал жгучую боль, разливающуюся по всему телу, будто кто-то ковыряется руками прямо внутри него, от которой подкашивались ноги и кружилась голова.
Молчание, длящееся уже пару минут, было прервано вторым охранником, который стоял позади. Он без лишних слов вышел вперед и схватил Ньюта за руку, потянув на себя.
- Эй, чувак, какого черта?! - прокричал Томас, выбивая руку Ньюта из руки охранника. - Я разрешал тебе трогать его? Нет! Вот и стой на месте.
- А ты что, типа, его защитник? Гребаный Стив Роджерс?
- Если ты выбираешь героя, который надерет тебе зад за этого парня, то я согласен быть кем угодно, - усмехнувшись, спокойно ответил Томас и в эту же секунду ударил охранника в лицо.
Тот попятился назад, крепко схватившись за нос и проклиная Эдисона всеми возможными словами, а Кэм уже сообщал по рации что-то остальной части охраны, после чего он замахнулся, чтобы ударить Томаса, но тому удалось увернуться и удар пришелся на Ньюта. Ему не разбили лицо, не отшибли все внутренности и не наставили синяков, но толчок был довольно сильным, поэтому Ньют, в силу своего полуобморочного состояния, не удержался на ногах и упал на холодный пол. В ушах стоял белый шум, а зрение заметно упало.
Томас быстро разобрался с охранниками, и те покинули место, видимо, побежав к Аве или своим коллегам. Брюнет одернул футболку и подбежал к Ньюту, помогая ему встать на ноги.
- Ньют, ты в порядке? - Томас взволнованно посмотрел на блондина, пока тот пытался сфокусировать свой взгляд на чем-то одном.
- Да, просто… - Ньют рвано выдохнул, а потом быстро собрал все свои эмоции в кучку. - Все в полном порядке, Томми. Просто хочу выбраться отсюда. В идеале - подорвать это здание к черту, но сегодня обойдемся без этого.
Томас усмехнулся и покачал головой. Как Ньют может быть таким сильным, когда происходит подобная чертовщина? Томас, наверное, давно бы наложил на себя руки, будь он на месте блондина. Ради чего Ньют живет? Что заставляет его открывать глаза каждое утро? Томас жил ради “ПОРОКа”. Ради ежедневной работы, которая, как ему казалась, делает этот мир лучше. А что он получает в итоге? Его проекты становятся его самым худшим кошмаром.
- Ты прости, но, кажется, машина отменяется, - Томас придерживал Ньюта за спину, пока они добирались до одного из выходов. Дорога от главного шоссе до этого выхода была самой короткой, а Томас хотел, чтобы Ньют выбрался с территории “ПОРОКа” без особых проблем.
- Как же так, Томми, - саркастично проговорил Ньют. - Я надеялся на тачку, удобства и картонный стаканчик холодной кока-колы, а ты заявляешь мне, что “машина отменяется”, - он пару раз кашлянул, убедился в том, что это не новый приступ астмы и вымученно посмотрел на брюнета. - Открой эту гребаную дверь, чтобы я забыл это место навсегда. Эти стены сведут меня с ума.
“Ты сводишь меня с ума” - дополнил бы Ньют, но только прикусил губу и осел на пол, сползая вниз по стене.
Томас возился с какой-то штуковиной, напоминающей калькулятор. Но Ньют знал, что это не калькулятор, а его путь к выходу из этого здания. Только вот названия не помнил: хотя, ему просто плевать. В его голове копошатся чьи-то руки, о чем он еще должен думать? Он бы взорвал это здание. Взорвал кабинет Авы Пейдж, а потом целовался с Томасом на фоне пожара и взрывов, представляя, что он в одном из самых банальных блокбастеров.
Ньют вздрогнул и уперся ладонями о холодный кафель, когда за поворотом послышался бег и вопросы какой-то женщины о том, где сейчас “те двое”, как она сказала.
- Эй, Томас, - голова блондина заболела в миллиард раз сильнее; кажется, сейчас взорвется она, а не это здание. А не подложил ли ночью Томас взрывчатку в его голову? Судя по достижениям в работе, Томас вполне мог провернуть подобное без света и с закрытыми глазами. - Эй! Отцепись от этой штуковины. За нами хвост.
Брюнет ввел последний код для взлома системы, от чего замок спал с двери, а потом взглянул в сторону поворота. Ава выходила вместе с небольшим отрядом охраны.
- Встань позади меня, - быстро бросил Томас, нахмурившись, и сложил руки на груди. Ньют, вопреки своим головным болям, размазанному пятну, вместо картинки нормального качества, перед глазами, поднялся с пола, держась за стену, и мигом встал на место за спиной брюнета.
Ава Пейдж вышла гордо, как подобает начальнику. Желудок Ньюта сделал тройное сальто; блондин почти потерял равновесие, но вовремя ухватился за плечи Томаса. И все это из-за женщины, которая стоит в паре метров от него. Она спасла Ньюта, когда тот был в коме, а потом скомкала его жизнь, как тетрадный лист, и бросила его в мусорную корзину. А сейчас она смотрит на Ньюта с блеском победы в глазах и с ненавистью к Томасу, который предал ее, который больше не ее “идеальный” человек.
- Томас, дорогой мой, - сдержанно проговорила Ава. - Еще не поздно сделать правильный выбор.
- Я знаю, - спокойно ответил брюнет, чуть склонив голову. - И Вы тоже знаете, что мне нужно.
- Ох, ну, конечно. Но, послушай, ты так легко пожертвуешь всем, что имеешь, ради него? - Ава взглянула на Ньюта еще раз, а тот совсем не понимал, о чем идет речь. Что нужно Томасу? Чем он готов пожертвовать?
- Да.
Голос Томаса был звонким и четким, а после минутного молчания с обоих сторон он повернулся к Ньюту, и тот упал в его объятия.
“Не падать в обморок. Не падать.”
“Не упадешь.” - отдалось эхом в голове Ньюта, и он удивленно посмотрел на Томаса. Тот грустно улыбался. Картинка перед глазами становилась качественнее, а боль в голове утихала, будто кто-то выключал программу. Дыхание выравнивалось, желудок не просил выбросить все содержимое наружу.
- Ч-что ты собрался делать? Томас, не молчи, пожалуйста.
- Отправить тебя домой, как и обещал, - тихо прошептал парень, чтобы никто, кроме Ньюта, не слышал его. - Не дай мне ошибиться в тебе, и сделай все так, как я скажу, - Томас поймал взгляд блондина на себе и, вздохнув, продолжил. - Они отпустят тебя. Никогда больше не подумают о тебе. Ты будешь в полной безопасности, с друзьями - своей семьей. Поступишь в университет, будешь самым лучшим студентом с кучей связей, друзей и высоким уровнем популярности. Но здесь, - Томас положил ладонь на грудь Ньюта. Там, где должно быть сердце. - Всегда буду я. Сейчас я не могу пойти с тобой, потому что такова оплата.
- Ты спятил?! Я не пойду без тебя! Они убьют тебя, Господи, Томми. Убьют, как только я покину эти двери. А потом наплюют на обещания и продолжат ставить на мне опыты, - говорить тихо и эмоционально оказалось куда сложнее, чем Ньют думал до этого.
- Тише, Ньют, - Томас снова улыбнулся, обнажая зубы. Ньют хотел не просто плакать, а рыдать. Видеть эту улыбку двадцать четыре часа в сутки, просто так обниматься и никогда больше не терять Томаса. - Помнишь, что я сказал? Не дай ошибиться в тебе. Они, честно, ничего не сделают. Мы перезапустим программу. И я обещаю тебе: где бы ты ни был - я найду тебя.
Эмоции одержали победу, и на щеках Ньюта появлялись все новые и новые дорожки от слез. Это конец? Это их чертов конец? Блондин прекрасно понимал, что, если Томаса не убьют, его память обнулят. Его будут обнулять ровно до того момента, пока он не станет идеальной игрушкой в руках правительства. Томас не заслуживает такой жизни.
Охрана продолжала стоять на месте, крепко сжимая оружие в руках, Ава Пейдж терпеливо выжидала, когда ей вернут подопытного и отличного работника, а дребезжание люминесцентных ламп казалось громче в сотню раз.
“Пожалуйста, Ньют. Эта дверь открыта. Иди.”
Ньют прижался к Томасу сильнее, вдыхая приятный и уже родной запах духов и мятного шампуня. Он должен запомнить его на столько, сколько потребует время. Каждая следующая секунда была бы больнее для них обоих, поэтому Ньют, закрыв глаза, развернулся лицом к двери, шумно выдохнул и вышел из здания.
~
Ньют захлебывался в собственных слезах, которые выражали всю боль на душе, всю злость на Аву Пейдж и чертов “ПОРОК”, ненависть к самому себе за то, что он оставил Томаса одного. Да, тот сам выбрал этот путь, тот сам попросил Ньюта оставить его там, но блондин чувствовал свою и только свою вину. Как он посмел бросить человека, которого любит до безумия? Ньют зависим от Томаса. Томас для него, как самый сильнодействующий наркотик, который не вывести из организма. И Ньют снова ненавидит себя. Заламывает костяшки пальцев, кричит и спотыкается на каждом шагу.
Шоссе жутко скользкое от дождя, а Ньют промок до последней нитки. Дождевая вода смешивается на его лице со слезами, а глаза слепят фары подъезжающей машины. Ньюту кажется, что его бьют под дых. Он падает на колени, упираясь ладонями об асфальт, раздирает кожу рук до крови из-за каких-то острых камешков, и жадно глотает воздух. Будто из него вырвали душу, а потом вернули ее, но уже опустошенную.
Машина останавливается почти перед его лицом, раздаются хлопки дверей и громкий визг девушки. Ньют делает глубокий вдох и поднимает голову: Бренда и Тереза мельтешат перед ним, говоря о том, как долго они его искали, Арис и Минхо помогают парню встать с земли, а потом все крепко-крепко обнимают его. Ньют не чувствует такого тепла, как от Томаса, но он искренне радуется тому, что его нашли. Томас был прав, говоря о том, что его друзья - и есть его настоящая семья, с ними он никогда не пропадет. Но слезы продолжают течь по щекам, а сердце неустанно ноет.
- Все хорошо, Ньют, - повторяет Бренда. - Все хорошо. Теперь ты в безопасности, все закончилось. Все позади.
Комментарий к and all I have the strength to do is turn to you
Вээээл, это мое возвращение.
Каюсь, у меня был самый настоящий творческий кризис: такой, что я садилась за написание главы, писала две-три строчки и стирала все.
Но я, видимо, смогла подхватить вдохновение и обещаю вам держать его в руках еще долго-долго.
Следующая глава - последняя, будет в размере двух страниц. Создам вам обещанный х/э, потому что хватит нашим героям страдать, верно?
Надеюсь, что вы не теряли веры в меня и мое возвращение, а, если и теряли, то не страшно (потому что я, признаюсь, потеряла веру в свои возможности написания фф)
Спасибоспасибо и еще раз спасибо тем, кто все еще со мной <3
========== the fight for you is all I’ve ever known ==========
- Ты должен подняться, друг.
- Я ничего тебе не должен, - Ньют накрыл голову пледом и едва различимо выдохнул. Минхо пытался разбудить его уже двадцать минут. - Отвали.
- Грубиян! - Минхо притворно схватился за сердце и осмотрел номер отеля.
Одежда Ньюта в хаотичном порядке занимала место на полу, на столе была открытая бутылка мартини из бара, засохшие яблочные дольки и целая плитка горького шоколада, одна подушка почти упала с кровати. Окна были закрыты плотными занавесками коричневого цвета, и свет никак не мог проникнуть в комнату. Минхо, кажется, был готов задохнуться от пропитанного алкоголем и сигаретами воздухом, поэтому поспешил раздвинуть занавески, пропуская солнечные южные лучи, и настежь открыл одну из створок большого окна.
Ньют издал недовольный рык, скинул плед и обиженно посмотрел на друга.
- Мог бы принести мне аспирин. Голова чертовски раскалывается, - блондин провел рукой по сухим волосам, которые спутались от количества вылитого на них лака, и поморщился.
- Не нужно было столько пить прошлой ночью, знаешь, - азиат недовольно фыркнул, но кинул пачку таблеток на кровать. - Бутылка с минералкой на прикроватной тумбочке. Я понимаю, что, находясь в таком ритме жизни, боль заглушается, тебе становится легче, но, пожалуйста, друг, будь осторожнее.
Ньют за это время кое-как поднялся с кровати, чертыхаясь в мыслях, схватил чистые (а не пропахшие дымом, алкоголем и клубом) вещи со спинки стула, а затем взглянул на Минхо из-под опавшей на глаза челки.
- Пойду в душ.
Минхо лишь оставалось цокнуть языком, закатить глаза и дожидаться блондина, пока холодная вода и освежающий гель для душа приведут его в человеческий облик. Но еще раз осмотрев номер отеля и все его содержимое, что являлось собственностью Ньюта, азиат с ужасом задумался о том, как сильно его друг изменился за оставшийся школьный год.
Тогда, вызволив Ньюта из острых лап “ПОРОКа”, они гнали с огромной скоростью. И тогда, как им казалось, спасаясь от смерти, они обрекли себя на самый настоящий Ад.
У друзей блондина началась паранойя: не было и дня, чтобы они не читали скрытых “суицидальных” замыслов в словах Ньюта, а Минхо и Арис не проверяли комнату и каждый угол улицы на наличие “жучков”, которые, наверняка, сообщают “ПОРОКу” об их местоположении.
И только Ньют молчал: проверял свой мобильник каждую секунду, не выпуская его из рук, не спал ночами, борясь с дрожью и ознобом, и высматривал знакомый спортбайк на дорогах.
Делать вид, что его жизнь не сломлена, а родственная душа не порвала ту самую заветную красную нить, было крайне сложно. Открывать глаза под ненавистный писк будильника, натягивать улыбку и отвечать у доски на заданную тему - все это давило на череп, который вот-вот был готов треснуть.
Каждый новый день и каждый новый вздох без Томаса и без единого упоминания о том, что с ним все в порядке, казались Ньюту такими лишними и ненужными, что хотелось расцарапать и разорвать себя изнутри, а потом излазить все стены, цепляясь ногтями в штукатурку. Друзья, учеба и правительство, которое выдвинуло лицензию на наличие третьей группы в обществе, совсем не помогали, а, наоборот, нагнетали на блондина атмосферу того, что ему нечего делать в этом мире.
Ньют умирал. Медленно, мучительно, теряя крупицу жизни за крупицей. Высыхал, как цветок в пустыни. Ньют был этим цветком, а Томас оставался глотком свежего воздуха, каплей воды и солнечного света.
Возможно, что время не вылечит раны. Возможно, что никакую боль невозможно вывести из организма, но нагнать пелену, как делали Боги Олимпа, вполне реально. Ньют сделал это в тот момент, когда Тереза и Бренда в тысячный раз читали лекцию о том, что Томас - не последний парень в этой Вселенной. Тогда блондин всерьез убедил себя в том, что Томас, наверное, давно умер под очередным опытом “ПОРОКа”.
И жить стало легче. Днем - уроки в школе, встречи с друзьями в доме Бренды, которая поила всех переслащенным чаем и читала мемуары каких-то философов, до коих Ньюту не было никакого дела, дела по дому и перекидывание фразами с собственной матерью, которая не изменила и доли своего отношения к блондину, а вечером - первые вечеринки с друзьями Минхо (о которых строго-настрого было запрещено знать Терезе), литры крепкого алкоголя, сигареты, пачками терявшиеся в легких Ньюта, и какие-то парни, запоминаемые лишь на одну ночь. Все являлось неплохим толчком для новой жизни, в которой не было и мысли о загадочном и любимом Томасе Эдисоне.
- Какого тебе? В смысле, какого разгребать проблемы, которые на тебя сваливает общество и Мать-природа? - Минхо выкуривал последнюю сигарету из пачки Ньюта, пока ветер трепал залаченные волосы, а из дома доносилась громкая музыка и возбужденные крики подростков.
- Хреново, - Ньют усмехнулся, выхватил сигарету из пальцев друга, сделал последнюю затяжку и, бросив ее на асфальт, потушил носком кроссовка. - Но потом я вспоминаю лицо Ариса, когда Бренда кричит на него из-за какой-нибудь ерунды, типа “Ты неправильно загибаешь уголки страниц в моей любимой книге о любимом философе!”, и понимаю, что моя жизнь чуточку лучше.