Открыв квартиру, я обнаружил, что там никого нет. ОТ соседки я узнал, что некий молодой человек, по описанию очень похожий на Гейла, пару часов назад просил передать Китнисс, что, к сожалению, ему пора уезжать, так же попросил передать ключи девушки, которые она забыла в двери, когда выходила погулять. После того, как я все выяснил, направился домой.
- Китнисс, мне уже пора, - говоря я, нервно поглядывая на часы. Девушка переворачивается, несколько секунд лежит, потом открывает глаза и испуганно смотрит на меня.
- Может, ты все-таки останешься? – говорит она слегка севшим от сна голосом. Смотря на ее потухший взгляд, синяки под глазами, сильно похудевшее тело, я не могу простить себя за то, что оставил ее.
- Прости, - только и могу выдавить я.
Китнисс, пожалуй, слишком быстро для человека, который только что встал, и обнимает меня настолько крепко, что, кажется, у меня не останется целых ребер, но мне все равно. Обнимаю ее в ответ, но стараюсь быть аккуратным, девушка выглядит хрустальной. Кажется, коснешься, и она рассыплется на миллион блестящих кусочков, а виноват в этом только я.
- Все будет хорошо, - говорю я, хотя и сам в это не уверен. Решаю, что у меня есть несколько минут, так что забираюсь на кровать рядом с девушкой, ну выпуская ее из объятий. Достаю из кармана телефон и пишу сообщение Финнику.
П: Заедите утром ко мне?
Ф: Ты улетаешь через несколько часов, забыл?
П: Да, не ко мне. Тут Китнисс, и я боюсь за нее. Спроси у Энни, она в курсе. Все, мне пора.
Проходит четверть часа, и я понимаю, что если не встану сейчас, то просто-напросто опоздаю на рейс. Встаю, поправляю примявшуюся одежду. Поворачиваюсь и обнаруживаю, что Китнисс лежит, уткнувшись лицом в подушку и, судя по вздрагивающим плечам, плачет.
Сажусь на край кровати и легко поглаживаю спину девушки. Та немного дергается, как бы скидывая мою руку.
- Уходи, - простит она, и я ее прекрасно понимаю. Поэтому молча встаю и ухожу.
POV Китнисс
Достаю очередную вещь из сумки и, обнаружив, что она не помялась, аккуратно складываю и убираю в шкаф. После вчерашнего меня еще сильно отряхивает, но я всеми силами пытаюсь забыть.
Я уже несколько часов прибираюсь в квартире, и все это время пытаюсь понять поведение Пита. С одной стороны, его история похожа на правду, но с другой мне кажется, он просто меня избегает, кажется, что я противна ему и он больше не хочет иметь со мной ничего общего. Но, с другой стороны, он разрешил остаться у него в квартире, по его словам, хоть навсегда, но Пит ведь добрая душа и никогда не оставит девушку в трудной ситуации.
Подробности вчерашнего вечера я вспоминать не очень хочу. Да, и к тому же в голове остались лишь маленькие кусочки, как это часто бывает, когда сердце бешено колотится. А тобой овладевает страх, события почти не запоминаются, чему я несказанно рада.
Я помню стук в дверь, пьяного Гейла на пороге, его почти неразборчивые слова о том, что он хочет начать все сначала, мой отказ. Дальше все очень смутно, после того, о чем я не хочу вспоминать, он угрожал, что если я еще раз вернусь в эту квартиру, очень сильно пожалею, я забираю сумку с вещами, которую так и не разобрала за год, и иду, сама не зная куда.
В дверь громко стучат, от неожиданности очередная вещь падает у меня из рук. Бэти, которая все это время вертелась у меня под ногами, на секунду мечется к ткани, но потом, с ней в зубах, бежит к двери. Смотрю на часы и, думаю о том, кто это мог бы быть в такую рань, направляюсь к двери. Собака нетерпеливо тянет меня за край брюк. Я уже надеюсь, что Пит решил вернуться, но на пороге вижу Финника и Энни.
Подруга моментально набрасывается на меня с объятиями, надо полагать, Пит все ей рассказал, а Финнику? Судя по его ошарашенному лицу, нет. Ну. И хорошо, не обязательно всему миру знать, о том, что произошло.
- Финник, зайка, погуляй с собакой, - просит Энни, за что я ей очень благодарна. Мало кого хочу видеть сейчас, и Одэйр в это число не входит.
- Ладно, - говорит недовольный парень, после того, как несколько секунд буравил девушку. Она быстро чмокает его в губы и буквально выставляет его за дверь.
- Так, а теперь идем, поговорит надо, - подруга моментально из влюбленной счастливой девочки, становится серьезной, будто всю жизнь работала психологом.
- Так, Пит говорил тебе о безумном плане Финника? – спрашивает она, когда мы сидим на кухне. Она делает глоток горячего чая, я же просто грею руки и теплую чашку.
- Да, - говорю я, припоминаю вчерашний разговор.
- Забудь, - говорит Энни. – Всего его планы – самоубийственны, я утром поговорила с Питом, и мы кое-что придумали, - говорит она, а я, пропустив последнюю фразу мимо ушей, думаю о том, почему он не позвонил мне.
В голове вертятся все те же мысли, что до прихода Энни, и я совсем запуталась. Любит ли он меня до сих пор? И не перестал ли любить после того, что произошло? Да, он написал, что любит, да, вчера он вел себя так, будто не переставал любить и надеется все время, но он мог просто притворяться. Хотя, зачем ему это? Ведь это тот Пит, которого я зала и год назад, и два, и, даже, несколько лет.
- Китнисс, - Энни пару раз щелкает пальцами перед моим лицом. Я вспоминаю, что она что-то говорила про план, который поможет мне быть с Питом.
- Да-да. Так что там надо делать?
- У тебя остались какие-то справки от врача с тех пор, как ты… с твоей беременности?
Чашка, которую я приподняла в воздух, тут же с грохотом валится на стол, падает и горячая жидкость разливается по столу, достигает края и сначала быстро, потом все в меньшем количестве, капает на пол.
Я резко отталкиваюсь от стола и вскакиваю на ноги, начиная метаться по кухне, как запертое в клетке животное, потом, внезапно ослабев, падаю на пол. Слезы начинают собираться в глаза, и я уже не в силах остановиться.
Все события с того момента, как я потеряла ребенка и до того, как Энни спросила меня о справках в секунду проносятся в голове. Наше нелепое расставание, мои не прекращаемые слезы, слезы, слезы, бесконечные истерики. А сколько Энни потратила на меня времени? Сколько она для меня сделала? И все ради чего? Ради моего абсолютно бессмысленного существования, которое никому не приносит пользы.
Сколько ночей она не спала из-за того, что я названивала ей со своими бесконечными проблемами, которые можно было бы решить, просто открыв дверь, когда приходил Пит. Сколько раз я упустила эту возможность? Пять? Десять? Думаю, гораздо больше.
Я просто порчу жить всем окружающим, в том числе и себе. Что бы я ни сделала, кому-то будет плохо. Если я звоню Энни, то только говорю о том, как мне плохо, не звоню – она переживает. Если я вместе с Питом – он никогда не станет папой, но если мы не вместе он страдает. Что же мне делать? Я чужая в этом мире.
- Я хочу домой, - буквально взвываю я. Энни, которая все это время что-то искала в ящиках и шкафчиках, подскакивает ко мне и заставляет что-то выпить. Сначала я отталкиваю ее руки, но, в конце концов, сдаюсь.
- Ну, что ты, Китнисс, все хорошо, ты дома, - она ставит стакан рядом на пол и обнимает меня. Отрицательно качаю головой, продолжая плакать. В голове только одна мысль «чужая». – Китнисс, прости, я не подумала, - говорит она, а я, сквозь пелену обвинений самой себя, пытаюсь понять, за что она извиняется. Потом я вспоминаю, что привело меня к истерике.
- Это не из-за тебя, - говорю я, пытаясь успокоится, но у меня снова не получается, и я бросаю эти жалкие попытки.
- Хочешь, я позвоню Питу, и вы поговорите? – спрашивает она через несколько минут.
- Да, - я резко оживляюсь, цепляюсь за его имя, словно за спасательный круг, даже моя истерика, кажется, отступает. Я хочу с ним поговорить, я хочу услышать его голос. Энни достает телефон и набирает его номер.
- Пит, привет. Нет-нет ничего не случилось, - говорит она в трубку, но потом смотрит на меня и добавляет: - Ну, или почти ничего. Хочешь поговорить с Китнисс? Все, передаю, - она протягивает мне свой мобильный телефон, который я буквально вырываю из ее рук.
- Пит, - говорю я, когда слышу его немного взволнованное «привет». – Пит, я не могу так больше, - говорю я, только сейчас до меня доходит, что я скучаю. Невероятно сильно, во мне снова просыпается эгоизм. Я хочу, чтобы пит был только со мной. Только моим. Но хочет ли этого он?
- Все хорошо, Китнисс. Мы скоро увидимся, - его нежный голос успокаивает, и я понимаю, что он хочет того же чего и я. – Что случилось? Почему ты плачешь? – причин может быть тысячи, и он знает каждую, не понимаю для чего спрашивать.
- Я просто вспомнила про ребенка, - и не только про него. Я вспомнила все свои ошибки за последний год.
- Все будет хорошо, я обещаю, - он хочет сказать что-то еще, но я слышу, как его кто-то зовет. – Прости, мне пора. Люблю тебя, - сразу же после этого раздаются короткие гудки.
- Ты уверенна, что они тут? – спрашивает Энни, когда я, перерыв весь дом, решила посмотреть в сумке. Я искала снимки УЗИ. Вытряхнув все вещи на пол, я обнаружила папку с документами, где они и лежали все это время. Отдаю ее Энни.
- Что дальше? – спрашиваю, пытаясь сложить все то, что только что оказалось на полу.
- Дальше ты едешь в Двенадцатый, - говорит она, вытаскиваю из сумочки билет, как я поняла, на поезд.
- Зачем? – спрашиваю я. Никакой связи между поездкой туда и моими справками и снимками я не видела.
- Пит сказал, что он что-то придумал. Но ему нужно время, так что если ты немного отвлечешь эту швабру тем, что якобы беременна сейчас и тоже от Пита, то у твоего ненаглядного появится шанс.
- Значит, я еду в Двенадцатый? – неуверенно спрашиваю. Все-таки мне кажется, что моя беременность никак не остановит ту девушку, вроде, зовут Мирта. Но Энни и Пит сейчас в лучшем состоянии, чем я, так что думаю, это сработает.
Три часа в скоростном поезде пролетели быстро. Из вещей я почти ничего не взяла, только основное. Мне повезло, в этот день почти никому не нужно было в Дистрикт-12, вагон пустовал, и я смогла сесть у окна, наблюдая за проносящимися с бешеной скоростью пейзажами.
На вокзале меня никто не встречал, отель, в котором остановился Пит и Мирта пришлось искать самой, что не составила большого труда. Так как я приехала поздно вечером, все уже собирались спать. Мирта, невысокая девушка с детским личиком, но хитрыми глазами, не особенно была рада моему приезду, а Пит, конечно, не мог проявить всю нежность при ней, ведь по ее мнению мы с ним расстались.
Номер был четырехместный, так что там стояло четыре кровати, расположенные в одной комнате. Когда я проснулась, обнаружила, что одна. Пит еще вчера предупредил, что уйдет сегодня сутра, а когда Мирта вышла в ванную, сообщил, что идет к ее отцу, и, пока его не будет, показать ей справки.
На удивление маленького мальчика, который должен был быть сынок Пита и Мирты, я не видела, мало того, просьбу показать фотографию, девушка игнорировала. Хотя, когда спросил Пит до моего приезда, она ответила, что мальчик у ее мамы и поспешно перевела тему. Уверена, и мальчика никакого нет.
План заключался в том, что Пит уходит на встречу с отцом Мирты, я настаиваю на том, что новорожденному отец нужен больше, в это время Пит уговаривает отца просто платить деньги, и каждый месяц высылать их по почте, я просто должна сделать так, чтобы у Пита в глазах Мирты и ее отца, были причины уехать.
Мирты в комнате тоже нет, так что я встаю с кровати, в номере кондиционер, так что мне довольно-таки тепло. Хочу выйти в гостиную, как только я выходу за порог, слышу, что Мирта в коридоре говорит с кем-то по телефону, я прячусь за выпирающую часть стены, так чтобы меня не было видно, чтобы все было слышно.
- Да, зайка, все нормально, все по плану… Правда, бабу с собой притащил какую-то непонятную… Ну, да, главное, чтобы под ногами не путалась… Да, я уверенна, по-другому не получится… Пойми ты, если мы его не убьем, у нас не получится продать его квартиру… Что значит, что делать с деньгами? Купим нормальную, в Капитолии… Не посадят, забыл кто мой папа?..
Я прикрываю рот ладонью, чтобы случайно не вскрикнуть. Она хочет убить Пита? Черт с ней, пусть забирает квартиру, забирает деньги, но она не посмеет, убит Пита. Не сейчас, когда я только поняла, что не могу без него жить. Я решаю ее остановить любой ценой, и данная секунду, по моему решению, подходит как нельзя лучше.
- Ты не тронешь его, - я выхожу из своего укрытия как раз в тот момент, когда Мирта убирает свой телефон в сумочку. На всякий случай отхожу назад и беру с журнального столика вазу. Взгляд девушки меня немного пугает. – Ты не сможешь убить человека, - добавляю я уже тише. Моя уверенность тает на глаза, но отступать уже поздно.
- Да? Давай я начну с тебя? – он кладет свою сумку на комод и медленным шагом подходит ко мне, мило улыбаясь. Моя рука с вазой немного дрожит, но я замахиваюсь, стекляшка почти достигает цели, но доля секунды, и моя рука оказывается свернутой за спину, что причиняет огромную боль, ваза уже где-то по полу. – Тебе будет больно. На твоем месте, я бы не делала того, что сделала ты, но уже поздно, - после этого она тянет меня куда-то в сторону, потом резки удар и ударяюсь головой о стенку.
После этого я оказываюсь на полу. Кажется, крови нет, но я резко ослабеваю. Мирта меня больше не держит, и я пытаюсь встать. Как только я оказываюсь на ногах, осматриваюсь вокруг, отчего все перед глазами начинает кружиться. Девушка хватает меня за волосы и снова ударяет о стенку, и бьет до тех пор, пока я почти не теряю сознание.
Я вновь оказываюсь на полу, с разбитым в кровь лицом, даже не пытаюсь встать, у меня просто нет сил на это. Откуда у такой, казалось бы, маленькой девочки столько сил? Слышу звон битого стекла. Потом шевеление и дикую боль в правом запястье. Опускаю глаза вниз и вижу, что Мирта вскрывает мне вены осколками той самой вазы. Она проделывает тоже самое со второй рукой и просто уходит. Я не чувствую ни ног, ни рук, ничего. Еще несколько минут, и я отключаюсь, кажется, слыша поворот ключа в замке. Неужели все закончится вот так? В двух шагах от счастья?
Прости Пит, я не смогла спасти тебя. Прости…
========== Эпилог. Даже у самой печальной истории должен быть счастливый конец! ==========
Слышу сначала тихое гудение, которое становится все громче и, наконец, перерастает в монотонное пиканье какого-то аппарата. С трудом открываю глаза, но их тут же приходится закрыть: яркий белый свет со всех сторон ослепляет меня. Несколько раз часто моргаю и вновь разлепляю веки. Свет постепенно тускнеет, и теперь я могу различить предметы, стоящие вокруг.
Мне становится понятно, почему все мне казалось таким ослепляющем белым – стены и потолок выкрашены в этот цвет, а на улице светит солнце, лучи которого, проглядывая через окно почти над моей головой, отражаются от стен, увеличивая эффект.
Я с трудом опускаю взгляд вниз и замечаю, но мои руки перебинтованы в том месте, где осколок вазы касался их. Вспоминаю события, произошедшие до того, как мои глаза закрылись. Первое, о чем я подумала, было удивление от того, что я осталась жива. Но потом я вспоминаю, почему вообще взяла в руки ту вазу. Пит. Где он? Что с ним? Неужели он умер? Прибор начинает пикать чаще, я, не подумав о последствиях, поворачиваю голову слишком резко в его сторону и вижу мужской силуэт, похожий на Пита, но из-за моего головокружения, моментально отключаюсь.
Когда я снова открываю глаза, прибор больше не шумит, над бинтами в коже замечаю иголку от капельницы, а на краю моей кровати сидит Пит, живой, настоящий, мой. Он держит мою руку в своей, я чувствую его тепло своими заледенелыми пальцами. Его взгляд опущен вниз, не то на кровать, не то на бинты.
- Пит, - зову его тихим шепотом, потому что на большее я сейчас не способна. Парень тут же удивленно поднимает глаза и смотрит на меня, в его глазах искрится счастье, а на губах я обнаруживаю легкую улыбку.
- Привет, - здоровается он. – Как ты? – спрашивает Пит, выпускаю мою ладонь, и проводя рукой по волос, а затем, протирая красные глаза. Кажется, он не спал очень долго, или спал не больше часа.