- Что происходит? - Темноволосый аврор не ожидал увидеть здесь таких известных в их структуре магов. - У меня приказ…
- Ваш приказ подождет, Аденс, - перебил его Главный Аврор. - Сейчас мы должны захватить преступников. Драко, ты можешь нас аппарировать на место?
- Это опасно, являться сразу в таком числе, - Малфой задумался. - Нужно кого-то со мной связать, чтобы я мог вытянуть вас на место в нужный момент.
- Но подобная связь - очень хрупкая вещь. Она тесна между друзьями, влюбленными, людьми, которые проводили вместе много времени. И это опасно, - возразил Декмур, не зная, согласится ли кто-то из присутствующих. - И нужно очень хорошо знать заклятие, иначе у вас будут проблемы.
- Я хорошо его знаю, - Грейнждер вновь подала голос. - И я готова выступить между вами связующим звеном.
- Нет, - отрезал Драко. - Тебе там делать нечего. Возвращайся к детям.
- Ты знаешь, что я не могу этого сделать, пока Пожиратели на свободе! - вспыхнула женщина. Ну до чего упрямый Хорек! Почти умер, почти арестован, но все равно трепыхается, спорит и язвит… невозможный, вздорный, но такой… Додумать, какой он, Грейнджер не успела, потому что Драко начал спорить с Поттером о том, с кем из всех присутствующих себя связать. С Забини нельзя - он слишком любит жену, и тесной связи просто не получится, и с Поттером - та же история. Декмур староват для подвигов. А больше не было никого, кто бы подходил. Кроме Гермионы. И Малфой уже знал, что с ней получится, что связь будет крепкой. Он любил эту женщину много лет, к чему врать себе теперь, когда она совсем рядом и почти не ненавидит его? Но рисковать ей, выбирать между ее жизнью и жизнью сына? Ведь Скорпиусу ничего не грозит… только дед-тиран, который, наверно, уже начал выбивать из ребенка все светлое и доброе.
- Малфой, переноси всех сразу, - махнул рукой Поттер. - Они же уйдут.
- Нет, - Гермиона зыркнула на Гарри так, что тот стушевался перед ней, как раньше, еще в школе, - давай применим связывающее заклинание. Рисковать нельзя, нас засекут, если попытаемся взять их штурмом. Надо действовать разумно.
- Грейнджер, а ты помнишь о последствиях связывающих заклятий? - усмехнулся Драко. Дело в том, что такого рода заклятия усиливали те чувства, которые испытывает один маг к другому. Если это ненависть, то связанные просто поубивают друг друга, если дружба - готовы убить друг за друга, а если страсть или любовь… заклятие потом очень сложно снять. Это как вступить в брак, только вместо колец - магические путы.
- Не бойся, я тебя не убью, - улыбнулась та. - Мы теряем время.
И Гермиона подняла ритуальный нож и надрезала свое запястье. Малфой забрал у нее атам и провел ту же манипуляцию со своей рукой. Они обхватили друг друга за запястья так, чтобы их кровь перемешалась, и прочли нужное заклятье, видя, как руку обвивают невесомые цепи, впившиеся в кожу и растворившиеся в их телах. Сработало. С трудом они расцепили руки, и Драко собрался трансгрессировать.
- Осторожно! - прошептала Гермиона, видя, как растворяется в воздухе фигура аврора. Непонятно откуда взявшаяся тревога спеленала сердце, и женщина поняла внезапно, что уже пару секунд не дышит.
========== Глава 14 ==========
Драко аппарировал, оказываясь у давно знакомого особняка. Когда-то давно он с радостью проводил там большую часть летних каникул, но теперь не мог глядеть без отвращения. Дом его былого друга — Винсента Кребба. Теперь именно он стал штаб-квартирой Пожирателей, и где-то здесь держали сына, в этом Малфой был уверен. Особняк практически не изменился — трехэтажный, из темного камня, с острыми шпилями на крыше и коваными решетками на высоких окнах, он выглядел монолитным и неприступным. Но не для того, кто помнит каждый угол этого дома. Убрав палочку, аврор приблизился к стальным воротам, вспоминая, где именно на них выступы, по которым они с Винсентом часто лазали мальчишками. И, к своему удивлению, нашел. Он тихо и осторожно перелез через забор, прячась за когда-то декоративными аккуратными кустарниками, теперь разросшимися и запущенными, осторожно двинулся в сторону здания, сразу замечая, какие охранные чары стоят, где горит свет, и откуда можно незаметно проникнуть в дом. В который раз мужчина помянул ныне мертвого друга за то, что тот показал ему в прошлом все входы и выходы из фамильного поместья. Поэтому он осторожно пробрался к черному ходу. На его счастье, Пожиратели обнаглели настолько, что поставили заклятие, фиксирующее применение магии или аппарацию на территории поместья, а морочиться с заклятиями, обнаруживающие движения и перемещения по территории без помощи магии, не стали. Черный ход так и вообще был не заперт. Малфой подумал, что это, возможно, ловушка, но потом вспомнил, что этой дверью и во времена их с Винсентом детства не пользовались, а потому осторожно проник внутрь, чиркая обычной маггловской зажигалкой. Привычка курить неожиданно сыграла ему хорошую службу.
Осторожно поднимаясь по обветшалой лестнице, Драко прислушивался к каждому шороху, добираясь до новой двери, которая приведет его на второй этаж — там были спальни хозяев и гостевые спальни. Если Драко все правильно рассчитал, то сейчас Пожиратели на первом — в большой гостинной. Пьют за здравие нового Темного Лорда. Мальчик им там ни к чему, значит, он в одной из комнат. Как можно тише Драко вышел в знакомый коридор, понимая, что был прав. Голоса доносились снизу, а из комнаты, находившейся в противоположной от Малфоя стороне, звучали тихие всхлипы. Отцу не нужно много времени, чтобы распознать плач своего ребенка, и аврор тут же бросился к дверям, позабыв на миг об осторожности. Как он и думал, дверь была надежно заперта темным заклятием.
— Алохомора, — тихо проговорил он, доставая палочку и врываясь в комнату. Скорпиус, обняв себя за колени, сидел на кровати и сдавленно вскрикнул от страха, когда в комнату вбежали. Но когда мальчик рассмотрел вошедшего, заплаканные глаза ребенка засветились радостью — это был отец, живой и невредимый. А ведь те страшные люди, что привели его сюда, каждый день твердили, как здорово было мучить и убивать предателя крови. А сегодня заявился человек, который назвал себя его дедушкой и долго рассуждал, какого сильного темного мага вырастит из внука, раз с сыном, тварью неблагодарной, не вышло.
— Папа! — прошептал он одними губами, даже в свои годы понимая, что нельзя кричать громко. Но их и так засекли, ведь Малфой использовал палочку, чтобы открыть эту Морганову дверь. Хотя, если бы он попытался выбить кусок дерева с петель, эффект получился такой же. На лестнице послышались шаги, и Драко, вскинув палочку, проговорил:
— Глиссео!
Ступени лестницы тут же стали покатой горкой, и, смачно матерясь, Пожиратели рухнули вниз. Это их ненадолго задержит. Аврор же огляделся в комнате, и взгляд его упал на небольшой платяной шкаф. Посадив туда сына и наказав, что бы ни случилось, сидеть тихо, наслал на мебель такие защитные чары, на какие только был способен маг его уровня. И вызвал через связь с Гермионой мракоборцев в дом.
Внизу через пару мгновений послышались крики заклятий, шум, запахло дымом и кровью, а Драко, встав спиной к стене слева от дверного косяка, ждал. И дождался. Люциус поднялся наверх и вошел в спальню, проходя вперед и оглядываясь, держа палочку наизготове. Ощущая на затылке чужой взгляд, новоиспеченный Лорд оглянулся, и его лицо вытянулось от омерзения:
— Ты, щенок! Как ты нас нашел?
— Плохо прятался, — Драко, направляя палочку на отца, впервые за всю свою жизнь осознал, что не чувствует к этому человеку никаких родственных чувств, никакой зависимости от его слов, жестов и взгляда. Ему абсолютно плевать, разочаровался ли в нем тот, кто раньше был самым авторитетным человеком в его жизни, проклинает ли его… Но все сильнее росла ненависть. С легкой руки этого сумасшедшего умерла ни в чем не повинная женщина, которая любила Драко, страдал Скорпиус, и меньше всего аврору хотелось, чтобы его ребенок видел то же насилие, что и он сам когда-то. А Люциус так просто позволил себе попытку сломать еще одну жизнь.
Люциус же смотрел на взрослого сына, который стал полной его противоположностью, и ненавидел тоже. Его не заботило, как же они, когда-то крепкая и любящая семья, до этого дошли. Мужчина был одержим жаждой власти и своим безумием.
Битва внизу кипела, но куда страшнее был этот бой — взглядов, принципов, убеждений.
На лестнице послышались шаги, и в коридор влетела Грейнджер, отбиваясь от Крэбба-старшего:
— Авада Кедавра! — бросал тот непростительные, и Гермиона едва успела защищаться, враги не превосходили числом, но могли задать жару, а им нельзя было применять Непростительные по отношению к Пожирателям. Кроме того, заклятие связи не давало Грейнджер связно думать: все ее сознание застилала сильная тревога за слизренского хорька, который сейчас был где-то там, на втором этаже. Это девушка знала точно. Едва она туда направилась, ей на хвост сел папа сгоревшего в Выручай-комнате Винсента. Они перекидывались заклятиями, и она отступала по коридору, успевая кричать:
— Протего! — и бросать менее безобидные заклинания в ответ.
Люциус, увидев девушку, подставившую ему спину, ухмыльнулся, вскидывая палочку, Драко направил на него свою, Гермиона же в этот момент оказалось у порога комнаты, зацепив, наконец, Крэбба боевым заклинанием.
Малфой-старший, увидев, что сын отвлекся, громко проговорил:
— Авада… — Гермиона, обернувшись, поняла, что не может увернуться…
— Кедавра! — и падает в ослабевшие объятия Драко.
Люциус, глядя, как его сын, сраженный Непростительным, падает, словно пришел в себя. Как бы старый маг себя не накручивал, он не желал Драко смерти и уж точно не хотел убивать. Он любил сына, но вспомнил об этом только сейчас. Как в трансе, он опустил палочку, слыша, как сквозь слезы грязнокровка шепчет связывающее заклятие, и оседает на пол.
Гермиона, еще толком не осознав, что произошло, тоже сползает на пол, все еще прижимая к себе аврора. Ее трясет, и она не слышит голосов. Из странного оцепенения выводит Гарри:
— Гермиона, чем его задело?
========== Глава 15 ==========
Гермиона, еще толком не осознав, что произошло, тоже сползает на пол, все еще прижимая к себе аврора. Ее трясет, и она не слышит голосов. Из странного оцепенения выводит Гарри:
— Гермиона, чем его задело? — Поттер потряс девушку за плечи, и та хрипло проговорила:
— А ты не видишь? Авадой, Гарри!
— Авадой? - Тот, казалось, был удивлен. — Герми, но он же дышит. Если бы его заавадили…
— Что? — Малфой-старший подал голос. — Это невозможно. Никто не выживает после Авады!
— А где Скорпи? — Забини вспомнил о конечной цели их прибытия сюда — найти и спасти ребенка. В ответ на его слова Люциус лишь противно ухмыльнулся, а из шкафа послышался тихий голос:
— Дядя Блейз, это вы?
— Скорпи! — Забини бросился к шкафу и тут же напоролся на охранное заклятие. — Черт, я не могу открыть. Это родовая магия, а Люциусу я бы палочку в руку не давал. Как вытаскивать пацана?
Для верности Блейз попробовал простенькое заклятие, но оно отрекошетило и попало в Люциуса. Гарри и Дерек осторожно подняли Малфоя и аппарировали с ним в Мунго, чтобы там разобрались с этим странным случаем. Мальчик расплакался в шкафу, прося дядю Блейза достать его оттуда, и Гермиона задумалась. Быть может, заклятие, связавшее их с Драко еще работает, и родовая магия Малфоев примет ее за свою? Она взмахнула палочкой, произнося отпирающее заклинание, и тяжелые створки со скрипом отворились. Мальчик тут же бросился к спасительнице. На миг нему показалось, что это мама, но уже оказываясь в ее объятьях, он понял, что это совершенно чужая женщина. Которая легко подхватила его на руки и бросила Забини:
— Нужно в Мунго. Пусть мальчика осмотрят, и узнаю, как там Драко. Справишься с ним? — Гермиона кивнула на Люциуса.
— Конечно, идите, — кивнул Блейз, направляя палочку на задергавшегося в путах Люциуса.
— Дядя Блейз! — крикнул мальчик, пытаясь вырваться из рук Гермионы, та едва не уронила мальчика, и сказала первое, что пришло в голову, но самое верное:
— Тише, малыш. Мы сейчас пойдем к папе.
— Правда? — мальчик затих и поднял на нее глаза. Та просто обмерла: те же платиновые волосы, серые глаза…, но в них не было ни капли надменности и презрения, присущего взгляду его отца, когда тот был ребенком. Открытый взгляд, немного испуганный, но добрый.
— Правда, — кивнула Гермиона, подумав, что будь его отец в свое время таким, она бы влюбилась без памяти еще на первом курсе. Ей всегда нравились умные парни, Рон — исключение из правил… — Держись за меня крепко-крепко, хорошо?
Мальчик кивнул, и с громким хлопком они аппарировали, оказываясь в белых больничных коридорах. Туда-сюда сновали колдомедики, едва не сбив женщину с ног. Гермиона покрепче прижала Скорпиуса к себе, прошептав ему, успокаивая:
— Сейчас поищем дядю Гарри и папу, хорошо? —, но ей навстречу вывернул Дерек, удивленно разглядывая их:
— Нормально! Я уже отряд авроров послал — шкаф взламывать. А вы уже здесь…
— Где Драко? — перебила его Грейнджер, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Гарри.
— Врачи забрали, — Дерек помрачнел. — Вот только…
— Что?
— Понимаешь, когда мы с ним аппарировали, — начал аврор, — ему стало хуже. Врачи ничего не понимают и вообще не знают, как он выжил. Нас с Поттером не пустили, и Гарри вернулся к Блейзу, чтобы помочь Скорпиуса вытащить, а вы уже тут.
— Отведи нас к Малфою, — Грейнджер не понимала толком, что с ней происходит, но пришла уверенность, что сейчас она должна быть рядом с противным слизренским хорьком, который за несколько долгих дней стал странно дорог. Не дожидаясь ответа, Гермиона пошла вперед к палатам, где, на ее памяти, содержались пациенты с наиболее тяжелыми случаями. По дороге, словно вспомнив что-то, она обернулась к напарнику Малфоя и проговорила:
— Скажи, куда идти, а сам найди врача. Мальчика надо смотреть. Кто знает, что с ним делали? Нужно убедиться, что он здоров и физически, и психологически, — хотя в последнем девушка сомневалась. На глазах ребенка убили мать и, возможно, отца. Тряхнув головой и не желая думать о худшем, Гермиона направилась к указанной Дереком палате, и в двух шагах до нее их догнала миниатюрная брюнетка, чем-то напомнившая Грейнджер патологоанатома Крис.
— Миссис, постойте! Вы искали врача для ребенка? — она протянула руки к Скорпиусу, но тот лишь крепче прижался к Гермионе.
— Послушай, надо, чтобы тетя тебя осмотрела, — начала девушка уговаривать, — а то папа будет очень за тебя волноваться. Не бойся ее…
— Я пойду с ними, — Дерек вернулся и протянул руки к ребенку. — Пойдем со мной. К папе все равно пока нельзя, он очень устал и спит.
— Он же не умер? — серьезно спросил Скорпиус. — Я слышал, какое заклинание сказал дедушка. Это очень плохое заклинание.
— Конечно, не умер! — Гермиона мягко чмокнула мальчика в щеку, передавая медику. — Если что, зовите меня, хорошо?
Дерек и врач ушли, забрав мальчика, и Гермиона осторожно коснулась своего серебряного крестика, молясь, чтобы Малфой выжил. Неважно, как и почему, а просто пришел в себя и смог обнять сына. Он это заслужил. С такими мыслями Гермиона вошла в палату, наткнувшись на врача, который, обернувшись, начал оттеснять ее назад к выходу. Взгляд девушки упал на лежащего на медицинской койке человека. Он был неестественно бледен, под глазами круги, а по коже змеились очень тонкие черные полоски, словно вены выступили и почернели.
— Что с ним? — прохрипела она, готовая поклясться, что ни в одном медицинском справочнике такого нет.
— Вы ему кто? — напирал врач. — Сюда нельзя посторонним, - но, взглянув на взволнованное лицо вошедшей женщины, немного смягчился. — Если честно, мы не знаем, что с ним. В него было запущено смертельное заклинание Авада Кедавра, но он борется. Как это возможно, не знаю. Хотя, есть одно предположение. Правда, это миф, но все же… — доктор помолчал и добавил: — Незадолго до того, как в него бросили Авадой, на мистера Малфоя воздействовало еще одно заклинание — Связывающие Чары. В одном средневековом трактате говорилось, что двое влюбленных, связавших друг друга Чарами, смогли победить смерть. В девушку угодило Непростительное, но она выжила. Потому считается, что фраза «Любовь побеждает смерть» — не пустой звук. Однако, видимо, это миф все же, лучше ему не становится. Он умирает. Выйдите, леди.