- В Малибу – нет. Я подумал о доброй старушке Англии, что скажешь? – переключился Тони, делая заметку разобраться, что хотят от него военные. Кроме брони Джеймса Роудса он не сделает ничего для правительственной армии, благо ЩИТ и “Мстители” существуют отдельно от этого военно-промышленного комплекса.
- Англия? Ты уверен?
- Вполне уверен. Где-нибудь подальше от людей, в самом тихом графстве. Поверь шума мне и здесь достаточно. А так будет наше уютное семейное гнёздышко. Мы могли бы проводить там выходные. Я подобрал несколько мест, вечером обсудим.
- Вечером мы на презентации, забыл?
- Эмм… - Джарвис вновь вывел на экран приглашение от автомобильного концерна, которому Тони когда-то помог с советами. – Да, помню, прости.
- Тони… У тебя за спиной что-то горит, - мягко улыбнулась Пеппер.
- Да? – он развернулся к столу, ожидая увидеть пожар, но нет, небольшой огонёк от плохо затушенного сварочного аппарата. Схватил тряпку, попытался затушить. На подмогу буквально подлетел Дамми с огнетушителем, и в итоге от переизбытка энтузиазма залил белой пеной и огонёк, и стол, и Старка. Радовало одно, помня о пожарных навыках Дамми, Тони заправлял огнетушитель безопасным для человека раствором.
- Тони, всё в порядке? – взволнованно спрашивала Пеппер, пока гениальный механик отплёвывался от пены и в красках расписывал, что сделает с глуповатым Дубиной.
- Не волнуйтесь, мисс, - ответил вместо него Джарвис. – Судя по показателям с мистером Старком всё в полном порядке.
- Хорошо. Тони, увидимся на презентации!
В ответ ей послышалось что-то неразборчивое, идентифицируемое Джарвисом как прощание и пожелание всего наилучшего.
***
Мания преследования…
Бред преследования…
Мания преследования – устаревшее название психического нарушения, известного в психиатрии под термином “бред преследования”. Он, а также другие виды бреда, относится к основным признакам помешательства.
Ал закрывает глаза и откидывается на подлокотник большого кресла в библиотеке. Она никогда не сидит правильно – сказывается привычка. На столике за головой стоит чашка чая с лимоном, лежит печенье с зефиром. Тишина, она одна в этой огромной комнате. Тишина. Одиночество.
Она набирает воздух в лёгкие и задерживает дыхание. Затем медленно выдыхает, чтобы успокоится. Это ощущается не сразу. Назойливое внимание, жжение на руках, боль в спине. Особенно боль в спине, словно раз за разом падаешь на острые камни. Тогда она сравнила этот взгляд с лезвием, узнала из тысячи мимолётных взглядов находящихся в большом зале агентов. Теперь это тупая боль, бьющая в висок.
Признаки помешательства… Зачастую мания преследования является сопутствующим симптомом шизофрении.
“Шизофрения”. Прекрасно. Книга в руках подрагивает, страницы щекочут пальцы. Затекает левая нога, покалывает правую, она долго находится в одном положении. Но это нужно, чтобы сосредоточится. И когда она не двигается, взгляды становятся смелее, будто горячее. От этого бросает в дрожь. Кто-то смотрит. Кто-то наблюдает.
Это началось сразу после выписки, с начала можно сказать, что это были робкие взгляды, тайные, незаметные. Как с камер видеонаблюдения, когда они на вас смотрят, но вы знаете, что ничем это вам не грозит. В доме Старка было много камер, за всем следил Джарвис, а он никогда не причинит никому вреда, он только наблюдает и охраняет. На улицах и в общественных местах много камер, они следят за безопасностью, и в их бдительное око опадают разные люди. Тем более что стоило оказаться в своей комнате, как всё пропадало, заменялось одним-единственным взглядом. Что заставляло Клинта ходить за ней по пятам, она так и не поняла, но предполагала, это связано с тем, что он просидел в день выписки в кабинете врача целый час, а вышел хмурый и со стопкой листов в руках, часть из которых оказалась рецептами на лекарства.
Затем стало хуже, преследователь осмелел, не таился. И рассказать кому – так запрут, или отправят к врачу, в клинику. Кому нужен человек с такими проблемами в голове. Хорошо, что когда нужно не отвлекаться, воображаемый сталкер отходит на второй план, будто прячется, иначе катастрофы было бы не избежать. Команда рассчитывает на неё, нельзя их подводить.
Алиса расслабляется, глубоко дышит, осматривает внутренним взором библиотеку. Полки книг, самая разная литература: механика, техника, биология, химия, анатомия, медицина, художественные произведения, справочники, разговорники. Электронный архив, если нет в печатном виде. Ощущение, будто здесь филиал Библиотеки Конгресса, только книги не скучные политические. Мягкая мебель, обязательно мягкая, чтобы сесть удобнее и читать. Широкий диван, три кресла. Ей нравится то, что стоит в самом дальнем углу, ближе к окну, оно достаточно большое, чтобы лечь поперёк, устроив на подлокотниках голову и ноги. Мягкий ковёр под ногами, здесь везде мягкие ковры и полы с подогревом, можно свернуться клубком и уснуть. Что ещё? Окно, точно. Огромное, во всю стену, зеркальное, когда ты видишь, что происходит снаружи, а тебя не видят. Точечные светильники в стенах, декоративные канделябры, картины, светлые стены. Раскрытая книга на животе, мягкое кресло, запах чая с лимоном и персикового зефира. Сластёна.
Взгляд настигает ожидаемо внезапно, бьет по всем нервам тревогой с такой силой, что только многолетняя выдержка позволяет сохранить внешнее спокойствие. В книгах часто пишут: “Она почувствовала на себе испепеляющий взгляд” и прочее в этом же духе. Как эксперт в области Взглядов Алиса могла сказать точно: если вы не видите глаз собеседника, то вы точно не сможете даже представить, как именно он на вас смотрит. Поэтому она не могла угадать намерения смотрящего. До недавнего времени она думала, что всё не так плохо, что за ней действительно следят, и рано или поздно неизвестный себя выдаст. А может это и не человек вовсе, может какие-нибудь новые средства слежения, микрокамеры или жучки из научно-фантастических книг…
Нужно запомнить – шизофрения перешла в более глубокую стадию: неожиданно её лба коснулись чьи-то холодные ладони, провели по бровям, чуть задели ресницы. Ничего, даже ожидаемого тепла живого тела. Только холодные пальцы, осторожно, можно сказать, что нежно касающиеся кожи. Но когда Алиса резко распахивает глаза в надежде поймать шпиона, то видит лишь потолок библиотеки. И так продолжается уже не один день. Она протягивает руку к интеркому и набирает по памяти телефон частного психиатра. Нужно записаться на приём. И не приведи Господь кому-нибудь об этом узнать. Самое главное – ничего никому не говорить. Лучше, как и считала мама, держать всё в себе, затолкать глубже, ещё глубже, чем раньше.
“Я хочу отдохнуть от себя. От своих постоянных сомнений, страхов, заморочек, фантастических мыслей и воспоминаний. Хочу выйти из своей больной головы”, - в книге было опубликовано последнее письмо одного из больных шизофренией. Человек написал его перед тем, как выброситься из окна. Алиса выдыхает. Именно это и является её горячим желанием. Не покончить с собой, нет. Выйти из своей больной головы.
Расставив книги по полкам, она выходит в коридор, чтобы тут же наткнутся на безумную картину, которая мгновенно ставит под сомнение её собственную шизофрению. Поминутно оглядываясь и прислушиваясь, по коридору крался Стив. Крался. Стив. Стив Роджерс, бравый Капитан Америка, который мог легко деморализовать армию противника одним своим взглядом (или обтягивающим костюмом), крался по коридору как нашкодивший мальчика, ожидающий пока разгневанные родители хотя бы немного успокоятся.
- Стив? Стив, всё хорошо? – с сомнением глядя на запуганного мужчину, спросила Ал.
- Дааа… Всё в порядке… Не обращай внимания…
- Я всегда думала, что давать туманные намёки и совершать странные поступки – моя прерогатива. Ты отбираешь мой хлеб, - для показательности она качнула тарелкой с оставшимися на ней пирожными.
- Я сделал глупость… - затравленно признался он, взяв с тарелки сладость.
- Хорошо, продолжай.
- Мы с Наташей были на кухне. И я сказал, что она в последнее время стала чуть больше кушать… А она расстроилась, потом начала на меня ругаться, похоже, что на русском языке, потому что я ничего не понял, а потом расплакалась и заперлась в своей комнате. Что делать?
Алиса вздохнула, отдала напуганному Капитану остатки своего чая и пошла к Наташе. Шизофрения, бред преследования, лечение… Вселенная, ты не должна так шутить!
Если вы не видите в этой главе смысла, то скорее всего так и есть(( Я в кризисе
========== Глава 5. ==========
Мэри Маккини всегда знала, что её будущая профессия будет связана с психологией. Она любила людей, любила жизнь и хотела сделать этот мир куда лучше, чем он был. Начиная свою практику в учреждении для душевнобольных в богом забытом городишке, к тридцати годам она перебралась в одну из частных клиник Нью-Йорка и вкусила все прелести своего возраста. У неё была небольшая квартирка с видом на Гудзон, любимый человек, две собаки и рыбки в аквариуме.
Принимая новую пациентку с бредом преследования в десять сорок, она ожидала увидеть какую-нибудь напыщенную даму в роскошном платье, с маленькой собачкой под мышкой и заплаканными глазами, жалующейся на досадливых поклонников, полицию, которая не желает разбираться в этом, и собственных детей, упрямо отправляющих мамочку на лечение. Но на пороге её кабинета стояла молодая девушка в узких потёртых джинсах, тряпичных кедах и клетчатой рубашке.
- Добрый день, - поздоровалась девушка, садясь на кушетку.
- Добрый день. Мисс… - пытаясь скрыть своё недоумение, Мэри опустила глаза в документы, выискивая данные о новой пациентке. В этот раз её профессионализм не сработал, она не проверила данные, поэтому придётся навёрстывать упущенное. – Мисс Шутер, давайте договоримся сразу, что если мои вопросы покажутся вам слишком личными или неприятными, будут как-то задевать ваши чувства, то вы сразу мне об этом скажете. Итак, что вас привело ко мне? Если вы не знаете, как начать, то начните с того, что подтолкнуло вас к этому решению.
- Мисс Маккини, у меня… Хорошо, у меня очень серьёзная и ответственная работа, - Алиса сложила перед собой руки и тяжело вздохнула. – Я должна всегда быть собранной и не отвлекаться на внешние раздражители. У меня не нормированный график, меня могут вызвать в любой момент, поэтому даже в свободное время я не могу полностью расслабиться. Возможно из-за этого, или из-за чего-то другого, но мне кажется, что за мной следят.
- Следят? – переспросила Мэри, записывая свои наблюдения в специальный блокнот. – Как это проявляется? Точнее… - она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь сформулировать должным образом вопрос. Молодая девушка с бредом преследования, с тихим красивым голосом, аккуратно и просто одетая, без каких-то излишеств и кричащих тонов (исключением были широкие кожаные браслеты на запястьях, но они не выделялись из общего молодёжного стиля) – редкое явление в её практике, и от того более странное. Наконец, она собралась с мыслями и настроилась на нужный лад. – Когда это началось?
- В середине декабря прошлого года.
- Как вы это ощущаете? Вы думаете, что кто-то подслушивает ваши разговоры, или подглядывает за вами? Это происходит только в людных местах или вы даже дома, запираясь в своей комнате, чувствуете это?
- Всегда, даже сейчас. Знаете, это ощущение, когда на вас кто-то смотрит. И вас раздражает этот пристальный взгляд, хочется спрятаться от него, закрыться, но куда бы вы ни пошли, он следует за вами.
- Почему вы отметаете возможность, что за вами действительно следят? Возможно, у вас есть ревнивый молодой человек, который приставил к вам частного детектива?
- Нет, я уверена, что это всё у меня в голове, потому что я пыталась выследить и поймать шпиона, хотя бы узнать, кто и зачем это делает, но у меня не получалось. Я чувствую прикосновения, а когда открываю глаза, то не вижу кого-либо, кто мог бы ко мне прикасаться. Если бы это был живой человек или хотя бы техника, то я сразу бы поняла, но здесь всё сложнее.
- Тогда будем разбираться с тем, что у вас в голове. Что повлияло на вашу жизнь в середине декабря прошлого года? Это может быть что угодно, даже то, чему вы даже не придали значения. Окончание школы, поступление в колледж, ссора с родителями, влюблённость, покупка новых кроссовок, поездка…
- Пожар. Я едва не погибла на пожаре. То есть, я приготовилась к этому, но меня спасли. Я была много времени без сознания, - Ал повернула голову в сторону, зарылась руками в распущенные волосы.
Из дома ей пришлось выбираться тайными ходами, чтобы никто не заметил. Наташа всё ещё переживала недавнюю ссору со Стивом, поэтому утром пришлось готовить ей завтрак и слушать причитания: “Какой добрый и милый, но совершенно не внимателен к женщинам” и “Неужели я поправилась? Ах, только не говорите, что я поправилась, ведь каждый лишний шарик мороженого я сгоняю в спортзале, и вообще, с нашей работой я имею право на поблажки”. Ал похлопала себя по карманам, нашла заколку и зацепила волосы.
- Мне жаль, - ласково улыбнулась Мэри, напоминая о теме их разговора. – Вы потеряли что-то или кого-то на том пожаре. Если вам не приятна эта тема, то вы можете ограничиться общей информацией или вовсе не отвечать.
- Волосы, - быстро ответила она. – У меня была длинная и толстая коса, я отращивала волосы лет с пяти. Но в тот момент на месте пожара я была одна, поэтому больше жертв не было.
- Хорошо. Травмы головы были? Что вам сказали врачи при выписке?
- Травмы головы у меня были до этого, довольно частые, но не самые серьёзные. В больнице меня обследовали, отклонений не нашли. Хотя выписали лекарства для сосудов, потому что у меня была пониженная температура тела.
- У вас были серьёзные стрессы? Такие, когда весь мир окашивается в черные тона, когда совершенно не хочется вылезать из постели и общаться с людьми?
- Да. Много. Часто. Последние три года. Сейчас уже гораздо лучше.
- Вы назвали точный временной отрезок – три года, можете сказать, с чего всё началось? Я не прошу говорить откровенно, понимаю, это не самые приятные события. Но я должна понять, откуда пошло ваше нервное расстройство, чтобы строить дальше наш диалог и планировать лечение.
- Умер очень дорогой для меня человек.
- Рядом с вами был кто-то, кто помог вам справиться с потерей?
- Да. Меня забрали в новый дом, очень далеко от того места, где я жила.
- Родственники? – Алиса нахмурилась, решив не отвечать на этот вопрос. И ведь не объяснить доктору Маккини всей ситуации. - Хорошо. Вы сказали, что у вас очень серьёзная и ответственная работа. Можно ли сказать, что она занимает всё ваше время? Есть ли у вас хобби, что-то, чем вы занимаетесь в свободное время?
- Я живу на работе, если можно так выразиться. Но мне это нравится, конечно, иногда приходится делать не то, что хочется, отказываться от многого, но я понимаю, что сама избрала этот путь. А в свободные часы я чаще всего гуляю по Центральному парку, тренируюсь, смотрю сериалы.
- Сериалы? Сериалы мы все любим. Какие вам больше нравятся?
- “Кости”, “Менталист”, очень люблю “Сверхъестественное”.
- Дженсен Эклз или Джаред Падалеки? – шутливо подначила Мэри.
- Джим Бивер, - улыбнулась Алиса впервые за весь сеанс.
- Да, все мы любим Бобби… Поговорим о ваших родителях, если вы не возражаете. Какими они были?
- Мама была доброй и красивой. Она очень любила меня. Отцу же никогда не было до меня дела.
- Вы сейчас общаетесь?
- Нет.
- У вас много друзей? Я имею в виду, есть ли у вас люди, которым вы бы доверяли, с которыми бы вам бы комфортно.
- Да, у меня есть такие люди. Мы вместе работаем.
- Возможно, следующий мой вопрос покажется вам не совсем корректным, но вы тоже должны меня понять. Я вижу, что вам не так много лет…