Через два дня приедет Юкио и нам придется быть поаккуратнее с ним, ведь он не в курсе наших отношений, да и объясняться потом не сильно хочется, ведь, скорее всего Юкио просто, что нибудь придумает себе в уме и обвинит во всем Рина. У этих двоих сложные взаимоотношения. Вот и как спрашивается нам быть? Рано или поздно нам придется все рассказать Юкио или в противном случае он нас застукает. Почему-то я склоняюсь ко второму варианту. Для демонов такие отношения норма, вон например черныш был даже рад за нас, а Мефисто и вовсе рассказал о том, что давно помолвлен со своим братом Амаймоном.
Мда… Демоны и люди в моральных устоях совершено, не похожи. С одной стороны у демонов все проще, а у нас порой из-за всех этих правил порой людей сжигают. Это до сих пор где-то даже осталось. Все же демоны не живут среди людей, демоны живут в их сердцах. Говоря о тех хвостатых существ, что подчиняются приказам экзорцистов. Мы сами того не заметили как стали зависеть от этих демонов. Так, где же, правда, о даманах, а где ложь?
Я сам не смогу найти на это вопрос ответа, но у меня есть Рин, который поможет мне в этом.
Чтоб понять все уравнения любви, нужно взвесить все свои знания.
====== Наша первая ночь была полна наслаждения и боли. ======
Я сижу у окна и смотрю на свет фонарей. На улице идет дождь и его звук меня погружает в некую сонливость, хотя сейчас всего девять вечера. Ты как всегда в кабинете у Мефисто заполняешь бланки на поступление учителем в академию, и я слегка грущу о том, что противным бумажкам ты уделяешь времени больше чем мне.
Отец. Почему ты не хочешь идти мне на встречу? Мы ведь уже разобрались в своих отношениях. Так ведь? А ты все еще меня избегаешь. Неужели ждешь, что я это сделаю? Видимо это так. Обидно, но хотя бы мы вместе.
Я слышу, как ручка входной двери характерно щелкает, и ты кричишь о том, что пришел домой. Я вскакиваю со стула, и тот падает на пол, но мне не до него и бегу в прихожую, где ты уже снимаешь с себя промокшие ботинки. Ты видишь меня бегущего к себе и раскрываешь свои руки в приглашающем жесте, и я буквально прыгаю на тебя и целую твои холодные губы. Я чувствую вкус дождя на них и углубляю поцелуй, а ты подхватываешь меня под ягодицы и несешь в спальню.
Я не сразу понял, что оказался на кровати ведь ты так осторожно меня положил на нее. А затем стал снимать с меня домашнюю синюю футболку, тем самым оголяя мой слабо накаченный торс. Он целует мою шею, оставляя на ней красные засосы, а затем проводит по ней языком и спускается к ключицам, кусая за выступающие косточки. Я тихо застонал и запустил свои руки в мокрые пряди волос, а зубами снял с чужой переносицы его очки, что упали мне на нос и я лукаво улыбнувшись, одел их на свой нос. Послышался довольный смешок, и я сильнее вцепился в пепельные волосы, стараясь не стонать от удовольствия, как будто нас кто-то может услышать.
- Не сдерживайся, я хочу слышать как тебе хорошо.
Я покраснел как спелый помидор от этих слов и кивнул в ответ, чувствуя как горячий язык отца снова провел по затвердевшим соскам, а затем его губы вобрали в себя левый сосок. Я застонал громче и обвил ногами его талию, чувствую, как намокают мои домашние черные шорты от соприкосновения с мокрым плащом отца. Я выпустил из плена своих пальцев волосы Широ и стал дрожащими руками расстегивать его одежду. Отец на мгновенье оторвался от своего занятия и выпрямившись стянул с себя через голову темную, мокрую ткань и оголил себя по пояс.
Я жадно облизнулся и протянул свои ручки к змею искусителю, на что мне ответили хитрым оскалом. Тело отца полностью меня накрыло собой, и я покрылся мурашками, от того, что Широ был холодный мокрый. Я неловко дернулся от резкого контраста, теплого и холодного и застонал, так как я случайно потерся о торс отца своим возбуждением, а подлило масло в огонь его игры с моим чувствительным ушком.
Широ его вылизывал и местами покусывал, а затем неожиданно подул на него и я вновь дернулся и потерся своим членом о чужое тело. Наконец, отец оставил мое ушко в покое и поцеловав меня стал снимать с меня шорты вместе с нижним бельем. Когда ненужное белье полетело на пол, я почувствовал долгожданное облегчение и вместе с ним жгучий стыд. Мой колом стоящий член был в миллиметре от губ отца и в мою голову лезли картинки о том как он делает мне минет.
Я отвернулся и устремил свой взор на подушку и стал смотреть на нее через желтоватые линзы папиных очков, а затем меня заставили повернуть голову обратно и сняли с меня очки, что упали с тихим звоном. Широ смотрел мне прямо в глаза и, проведя языком по пересохшим губам, сказал: ты ведь хочешь, чтоб я сделал тебе минет. Это был не вопрос, а утверждение. Я сглотнул и кивнул.
Отец еще раз оскалился и подхватил меня под талию, заставил сесть так, что я сидел на краю кровати, а он слез с нее и устроился рядышком между моих ног. Я снова залился румянцем, а Широ не обращая на это внимания, высунул свой язык и провел им по всей длине моего члена. Я громко застонал и скомкал лежащее рядом одеяло в кулаки, а отец повторил действие, а затем и вовсе вобрал его в себя почти целиком.
Я задыхался в ощущениях и просил Широ не останавливаться. Внутри его рта было горячо и мокро, а еще головка моего члена упиралась в его глотку, и я просто сходил с ума. Движения отца были неторопливыми и я, отпустив одеяло, вцепился в его волосы и заставил двигать головой быстрее. Он меня послушался и вскоре медленные движения его головы стали быстрее. Я стонал в голос, мой хвост бешено метался из стороны в сторону, а затем отец прекратил свои действия и я жалобно заскулил.
- Тише, скоро тебе будет еще приятней.
Я смотрел на то как отец полностью избавился от своей одежды и показал, что и он возбужден. Я предвкушающее облизнулся и вновь забрался на кровать, вставая на четвереньки, совсем позабыв, что нужно стесняться. Широ широко оскалился и подполз ко мне, протянув свою руку в засунув три своих пальца мне в рот. Я стал их облизывать, а затем отец их вынул и преподнес их к моему анусу. Ощущения, когда меня растягивали, были не из самых приятных, но от сознания того, что это делает со мной отец, я возбуждался еще сильнее и подавался навстречу пальцам.
Когда отец закончил с растяжкой он уперся своими накаченными руками в подушку по обе стороны от моей головы и резко в меня вошел. Я закричал от боли и почувствовал, как между бедер потекло что-то вязкое. Это был признак лишения меня девственности. Я готов был рыдать от счастья и, несмотря на боль, стал двигать бедрами, насаживаясь на член отца, что замер и напрягся как натянутая пружина.
Он видел, что мне больно, а затем, подхватив меня, заставил поменять позу, в итоге я и он сидели на кровати и смотрели друг другу в глаза.
- Двигайся.
Я послушался и стал потихоньку двигать бедрами, ощущая, насколько член отца глубоко в меня входит, а затем Широ схватив меня за ягодицы, слегка подбросил и резко заставил опуститься вниз и у меня чуть искры из глаз не посыпались от крышесносящего удовольствия. Я вцепился в его плечи и вновь повторил это движение, и снова по телу пробежалась волна наслаждения. Отец, видя это, притянул меня к себе и поцеловал, а затем повалил на кровать и стал в меня, резко входить, заставляя меня стонать от удовольствия и редко моментами от боли. Я стонал во весь голос, даже не боясь, что завтра не смогу даже шептать, а затем меня забило словно в приступе от подкатившего оргазма.
Когда я пришел в себя, то почувствовал как по бедрам что-то течет, а Широ тяжело дышит на моей груди. Я же не смог сдержать слез счастья притянул его к себе и поцеловал. Так мы и заснули.
Наша первая ночь была полна наслаждения и боли.
====== В каждой бочке меда есть своя ложка дегтя. ======
Я просыпаюсь от громкого шума и явно криков. Я не понимаю, что происходит, все вокруг плывет и звуки слышатся как помехи в радио. Я провожу рукой по постели и чувствую тепло от места, где лежал отец и приподнимаюсь. Вся комната похожа не калейдоскоп и низ живота скрутила боль, а затем кто-то меня ударил в целюсь, и я безвольной тушкой ударяюсь о стену возле кровати и перевожу свой расплывчатый взор на источник удара.
Передо мной стоит человек ростом меня по выше в черном плаще с темными волосами и если я правильно разглядел еще и в очках и тут меня осенило.
- Юкио!
Когда я собрался с силами, то контуры фигур стали четче, а все звуки стали более мение улавливаться по смыслу. То, что я увидел, заставило меня вжаться в эту же стенку и жалеть о том, что я вообще родился. Юкио направил на меня дуло пистолета, и спасала меня только рука отца, что не давал Юкио выстрелить. Я впервые в жизни видел брата в таком невменяемом состоянии. Его глаза был расширенны и зрачок полостью закрыл собой радужку, губы сложены в дикий оскал. Если бы не Широ то в моей голове сейчас сияла бы пуля. Я чувствовал как Широ боится за меня, а я боюсь за отца, ведь Юкио может и его захотеть застрелить.
Я слез с кровати и глубоко вздохнув подошел к младшему брату, я старался не смотреть на дуло пистолета и нагнув свою голову так чтоб пуля точно меня не задела, достал валяющийся на полу меч и освободил его из плена ножен. Комната полыхнула, синим пламенем, и Юкио закричав как раненый зверь, схватился за слегка обожженную кисть руки. Пистолет с глухим ударом упал на пол.
Я рассеянно проводил его взглядом, а затем кинулся в объятья отца. Тот крепко обнял в ответ и шепнул мне, чтоб я оделся. Я кивнул и нацепил на себя простынь, а затем, подобрав свои вещи, пошел в ванную, смотря в глаза очень злого, но адекватного Юкио.
Когда я уже одетым вернулся в комнату, то отец тоже уже был одет в свой черный плащ, а Юкио сверлил в нем дырку. Я присел на краюшек письменного стола и стал ждать когда мне предъявят все претензии и вскоре я их получил, только не те, что я ожидал.
- Вы соврали мне насчет той истории.
- У нас не было другого выхода Юкио, Рина могли убить, а я бы вернулся в мир духов.
- Почему? Почему ты мне не рассказал отец? Неужели ты считаешь, что я рассказал бы все Ватикану?
- Они следили за тобой. Только вчера Мефисто сказал мне, что за тобой прекращена слежка.
- Но почему именно за мной?
- Ни я, ни Рин не стали бы болтаться о всей этой заварушки с кем-нибудь, а ты мог.
- Что за бред?
- Я тоже так считаю, но Ватикан при своем мнении.
- Пожалуйста. Скажи мне что ты и Рин вместе только из-за ЭТОГО ГРЕБАНОГО РИТУАЛА!!!
- Нет, ритуал тут не причем. Это наши чувства.
- КАКИЕ ЕЩЕ ЧУВСТВА! ТЫ СОВСЕМ ГОЛОВУ ПОТЕРЯЛ! ОН ЖЕ ТВОЙ СЫН И МОЙ СТАРШИЙ БРАТ!
- ЮКИО!
А Юкио ничего не сказал, он просто выбежал из комнаты. Я хотел побежать за ним вслед, но рука отца, схватившая меня за локоть, не дала это сделать. Я не знаю почему, но остался на месте, а затем и вовсе прижался к Широ. Было безумно больно на душе, но такова моя судьба. Дарить счастье и причинять боль.
В каждой бочке меда есть своя ложка дегтя.
====== Наши узы не разрушит воля мира. ======
Я смотрел в след за убегающим Юкио и мысленно просил у него прощения, за все. Я понимал, что все обвинения младшего сына чистая, правда. Да, Рин мой сын и он мужчина, но как объяснить то, что чувствуешь сердцем? Юкио не любил, так как люблю я. Любовь бывает разная и порой распознать это чувство, очень тяжело и лишь увидев, что с твоим любимым человеком что-то случилось, ты понимаешь, насколько он тебе дорог.
Когда я почувствовал, как Рин страдал из-за моего отказа и убежал ванную, я еще терпел, хоть сердце и обливалось кровью, но когда я увидел его лежащим на дне душевой кабинки, под бьющими струями ледяной воды, я так сильно за него испугался. В голову полезли самые страшные мысли, и одна была хуже другой. Когда я достал его из кабинки он был бледный как мел, тяжело дышал и был очень холодный, настолько холодный что кончики моих пальцев слегка щипало от прикосновения с его ледяной кожей.
Я положил сына на кровать и вызвал скорую помощь. Минуты тянулись в часы, в трещащую от боли голову, лезли страшные мысли о том, что Рин может серьезно заболеть и внутреннее я, гадко смеясь, говорило о том, что это я во всем виноват. Я это и не отрицал. Я надел на себя своею одежду и тут же в нос ударил знакомый запах мяты и пряностей. Так пах только Рин. Мое и без того плохое настроение упало еще ниже. Я был готов на стенку лезть от беспокойства и внимательно следил за чужим прерывистым дыханием. Внутренняя связь между мной и сыном ослабла, но я все еще ее чувствовал, и это заставило меня задуматься, о том, насколько сильно я ранил чувства собственного сына.
Я присел на краюшек кровати и наклонился к родному до боли в глазах лицу. В нем ничего почти не изменилось, лишь клыки появились и заострились уши, а еще где-то под одеялом еле-еле двигался черный хвост. На моем лице появилась горькая улыбка. Рин был очень красивым, и я частенько задавал себе вопрос о том, почему толпы девушек гоняются за Юкио, а не за ним. Старший был намного привлекательней. У него правильные черты лица, длинноватые волосы, красивые голубые глаза, задорная улыбка и веселый характер. Он может за себя постоять и других в обиду не даст, Юкио же, тихий и спокойный и не настолько красивый. Может это лишь мое мнение?
Вскоре приходит врач и после недолгого осмотра говорит о том, что у Рина переохлаждение и что его здоровью ничего не угрожает. У меня камень с души слетает, и я готов рыдать от счастья и тут меня словно ударила молния. Я понял, что полюбил Рина. От этого мне стало и легче, но мораль что я воспитывал в себе все эти годы, словно змея травила меня своим ядом. Я не могу быть с сыном, это неправильно, нас не поймут, нас могут за это убить. Я видел, как убивали священников за связь с демонами и нас может постигнуть та же участь. Я не боюсь своей смерти, но не хочу чтоб умер Рин. Я был на грани. Я метался между двумя сложными выборами, и это казалось мне самой страшной пыткой.
Здравый рассудок говорил не принимать чувства сына, а сердце молило ответить в замен. Что выбрать? И тут же мне вспомнились слова Рина «если я и ты в течение года крупно поссоримся и разрушим нашу связь… Ты умрешь, а я помогу ему захватить Ассию.» Так есть ли смысл в словах рассудка? Мы лишь сделаем хуже. Я буду причинять ему боль и рано или поздно мы разрушим и без того хрупкую связь и я умру, а он попадет в лапы Сатаны. Мы обрекаем мир на полное уничтожение и сами так и не станем счастливыми. Значит, я выберу зов сердца. Так будет лучше для всех нас.
Когда я признался Рину в своих чувствах, мы стали очень близки друг другу, но именно после той ночи мы стали единым целым. И сейчас я чувствую, как Рин рвется догонять Юкио, но ему сейчас нужно побыть одному. Юкио умный и добрый он поймет, пусть и не сейчас, но поймет. Он желает нам счастья, он не раз захочет нас разлучить, он будет нас обвинять, но смириться и поймет. Просто нужно чуть-чуть подождать, как когда-то я пытался понять Юри, я понял тогда, а значит, поймет и Юкио.
Наши узы не разрушит воля мира.
====== Игра, которую мы начали, невозможно закончить без потерь. ======
(POV Юкио)
Я справился с заданием немного быстрее и приехал домой не вечером как планировал, а утром. Сидя в поезде, я хотел предупредить отца с Рином, что приеду пораньше, однако меня что-то останавливало. Всю дорогу у меня было плохое предчувствие и как оказалось не зря.
Когда я переступил порог мужского общежития, я открыл дверь в мою с Рином комнату с замиранием сердца, а затем мои глаза расширились от удивления, а к горлу подступил противный комок, что не давал нормально говорить. На узкой кровати моего брата лежал отец и Рин и если бы они лежали одетыми, а не обнаженными я смог бы придумать им оправдания, но такому нет отговорки. Рин во сне уткнулся отцу в живот, а его хвост обвился возле левой ноги Широ, а он сам приобнял брата за шею и сгорбившись спал на краюшке сбитой подушки. В комнате ощутимо пахло сексом, хотя почему я так решил я сам не знаю, просто моя интуиция вопила об этом.
Я постоял так пару минут, а затем резко подошел к кровати и схватив отца за руку, повалил его на пол. Отец проснулся и сонным взглядом смотрел на меня, а когда понял, кто пред ним стал что-то говорить про то, что все то что я увидел, неправда. Я хотел бы поверить отцу, но мои глаза мне не врали, а в голове мельтешили разные мысли. Голова стала сильно болеть, на глазах наворачивались слезы. Я смотрел на спящего брата и ощутил сильнейшую вспышку гнева по отношению к нему.