- Не волнуйся так, - перед тем, как выйти из машины, Питер кладет ладонь на бедро своего волчонка, наклоняется, зарываясь лицом в мягкие, пахнущие цитрусом кудряшки, прикасается губами к виску, чувствуя, как Айзек улыбается. - Все хорошо, так ведь?
- Все хорошо, - Айзек делает глубокий вдох и преображается на глазах - уходит неуверенность, нервозность, из взгляда, из движений, даже из запаха. Питеру определенно есть за что гордиться Айзеком.
Грета… Улыбчивая, невысокая, с огромными карими глазами и великолепными каштановыми локонами. Она пахнет миндалем и расплавленным молочным шоколадом, на ней кремовое легкое платье, открывающее изящные хрупкие руки, у неё волшебная улыбка, становящаяся совершенно неземной, стоит Дереку попасть в поле зрения Греты.
Айзек так восхищен, что в первые мгновения вообще забывает, как складывать звуки в связные предложения, но это быстро проходит: он протягивает Грете заколку и небольшую, готовую зацвести розу в керамическом горшке, улыбается, говорит что-то теплое, и Грета посмеивается в ответ, обнимая волчонка, совершенно искренне говоря ему, что она рада познакомиться с ним.
Эштон разглядывает гостей, обвив ручками шею отца - Дерек держит его на руках, широко и непривычно улыбаясь - завораживающее зрелище, в сочетании со счастливыми прозрачно-зелеными глазами и широкими, вразлет бровями, предназначенными, оказывается, не только для выражения паршивого настроения. У мальчика темные, как у матери глаза, и смугловато-бронзовая кожа, как у Дерека; на Питера Эш смотрит с радостным узнаванием, а вот на Айзека немного настороженно, и даже как-будто принюхивается, по всей видимости копируя отца - во всяком случае, Айзек не чует в мальчишке, сидящем на руках у Дерека ничего волчьего. Обычный маленький человечек без сверхъестественных “примочек”.
Айзеку всегда было немного трудно общаться с детьми - у Ирени была целая свора племянников, кузин и прочих дальних родственников, возрастом до пяти лет, так что у Айзека было время потренироваться. Все дело было в противоречивости посылаемых сигналов - дети слишком быстро меняют свое мнение о том, что происходит вокруг них, слишком гибко подстраиваются, чтобы Айзеку, который сам никогда не отличался особой коммуникативностью, было комфортно рядом с ними.
Но Эштону волчонок, кажется, нравится - придирчиво оглядев родителей и дядю, как только Дерек спускает его на пол, Эш направляется к Айзеку, ухватывая его за руку и энергично встряхивая в подобии приветствия.
Вертолет ему определено приходится по вкусу. Как и Дереку, совершенно не скрывающему собственного восторга по поводу игрушки - кажется, что Дерек просто мгновенно заражается настроением сына. Грета тихо вздыхает по поводу роз, когда все выходят на задний двор после легкого, быстрого перекуса, Дерек целует её в висок и заверяет, что за роскошными розовыми кустами он как-нибудь постарается уследить.
- Насовсем вернулся? - Дерек следит за тем, как Эштон внимательно разглядывает вертолет, точно улавливая момент, когда сын начнет требовать привести игрушку в действие.
- Насовсем, - Питер в свою очередь присматривает за Айзеком, прогуливающимся с Гретой вдоль цветочных клумб.
Эштон радостно взвизгивает, когда вертолет медленно поднимается в воздух под управлением Дерека, и охотно забирается к Питеру на руки, стоит тому наклониться.
- Твой волчонок определенно… счастлив, - Дерек немного неловко передергивает плечами, глядя то на сына, то на дядю. - И он нравится Грете… Тебе нравится Айзек, Эш?
Эштон серьезно кивает, не сводя, впрочем, взгляда с вертолета.
- Разговорчивостью твой сын определенно пошел в тебя, - Питер с коротким смешком ерошит темные волосы мальчика, кидая многозначительный взгляд на племянника. Дерек отправляет вертолет в полет над розовыми кустами под укоризненный возглас Греты, и, передернув плечами, кивает Питеру.
- Грета беременна.
- Она сама-то знает? - судя по едва проступившему специфическому аромату, событию едва ли пара недель.
- Я даже рождественские подарки от неё скрыть не могу, - Дерек хмыкает. - Знает. Скоро будешь еще раз… двоюродным дедушкой.
- Душераздирающе, - Питер беззлобно фыркает. - Можно все-таки дядюшкой? Я привык.
Дерек многозначительно двигает бровями, приземляя вертолет неподалеку, под восторженный вопль Эштона, ловко соскользнувшего с рук Питера на землю.
- Поздравляю, - Питер коротко хлопает племянника по плечу, не сводя взгляда с его сына.
- Спасибо тебе, - Дерек тоже не сводит взгляда с сына, избегая смотреть на Питера. - Много за что. За последние годы. За последние месяцы - особенно. Знаешь, когда Маккол мне позвонил с воплями “Дерек, нужна твоя помощь, иначе мы все умрем”, он не позаботился о том, чтобы убедиться в том, что трубку взял я, а не моя жена…
- Забудь уже о нем, - Питер отмахивается. - Теперь это снова наша земля. И если твой сын через пару-тройку лет все-таки завоет на луну, у него будет не только отец-оборотень, но и альфа, и стая, и все, что нужно таким как мы в его возрасте.
Дерек кивает.
- Грету это немного пугает…
- Ей не обязательно видеть и знать все, Дерек… Учись уже прятать от жены рождественские подарки.
***
- Вискарь с аконитом глушили, - Айзек посмеивается, тычась носом под ухо довольно урчащему Питеру, только-только севшему за руль. Пожалуй, воскресенье было посвящено не “воскресному обеду с семьей”, а “обеду, плавно перетекающему в ужин”, потому что сейчас за окнами машины уже сгущается почти ночная темнота, а Эштона Грета уложила спать еще час назад. Питер действительно где-то на час оставил Айзека с Гретой и Эштоном - решили не терять время даром и сразу разобраться кое с какими семейными делами, одновременно прикончив с полбутылки виски.
- Может, немного, - Питер отвечает своему волчонку коротким, довольным смешком, обнимая его за талию и наклоняясь, чтобы прижаться губами к шее.
- Ну только не перед домом Дерека, альфа, - Айзек запрокидывает голову, подставляя горло, и смеется, обнимая гулко зарычавшего Питера за шею.
- Ну как скажешь, маленький ханжа, - церемонно откликается Хейл, отстраняясь, и Айзек возмущенно фыркает, пространно и весело объясняя Питеру, почему это определение никак к нему не применимо.
Особняк уже спит, когда они возвращаются, и Айзек тянет своего альфу сесть на веранду особняка, прижимается к его боку, довольно прикрывая глаза, когда Питер его обнимает.
- Все хорошо, волчонок? - Питер зарывается носом в мягкие золотистые кудряшки своего мальчика, чувствуя в Айзеке нотку какой-то почти неуловимой грусти. Может ностальгии, может какого-то расстройства.
Айзек ловит вторую руку Питера обеими ладонями и тянет к себе, прижимаясь мягкими теплыми губами к костяшкам. Питер прислоняется лбом к его макушке, наслаждаясь тем бережным, нежным теплом, которое исходит от Айзека.
- Всё хорошо, - искренне отзывается молодой волк. - Я, наверное, даже поражен тому, насколько все хорошо. И у Дерека. И у меня. Когда он меня вытащил из той могильной ямы, в которую я свалился, ты думаешь, я мог хотя бы мечтать о чем-то подобном? На протяжении всех этих лет, которые я здесь провел, у меня могла возникнуть мысль, что…
- Что всё будет хорошо? - тихо проговаривает Питер в затянувшуюся паузу, чувствуя, как Айзек кивает. - Перестань думать об этом Айзек. Знаешь, мой хороший, я думаю, ты засиделся в четырех стенах.
- Что? - Айзек удивленно хмыкает, наклоняя голову, чтобы прижаться к руке Питера щекой.
- Надо тебе размяться, - Питер пожимает плечами, лукаво глядя на любовника. - По лесу пробежаться.
- Опробовать подарок Арджента? - Айзек многозначительно двигает бровями.
- Обязательно, - Питер подается к нему, негромко зарычав сквозь шалую улыбку. - Повеселиться. Ты ничерта не добьешься, если будешь сидеть на чердаке, прекрасная принцесса.
- Мы договаривались, что ты не будешь учить меня моей работе, - мрачнеет Айзек, широко распахивая глаза, когда Питер, аккуратно высвободив руку из его ладоней, кладет её ему на шею, не сжимая, но нежно прихватывая.
- Я тебя жизни учу, волчонок, - Питер смотрит в глаза Айзека не отрываясь, плавно заставляя его развернуться и лечь спиной на прохладные доски веранды. - Это я могу делать. И у тебя наблюдается явная нехватка новых впечатлений.
- Питер… - Айзек сам не знает, чему он собирается возразить: словам, интонации, ладони на горле.
Айзек знает прекрасно, что Питер не причинит ему ни малейшего вреда. А еще знает, что чтобы альфа с ним сейчас ни сделал, наутро об этом будет знать вся стая.
Ночь безветренная, тихая, запах надолго впитается в доски.
- И раз я тебя лишил твоей привычной атмосферы… я и должен исправлять это, не так ли?
Айзек слышит его слова, но, на самом деле, все так плывет перед глазами от того, как одна рука Питера скользит по телу, пробираясь под футболку, наглаживая возбужденную плоть сквозь джинсы, пока другой он продолжает крепко придерживать волчонка за горло.
- Мне хорошо с тобой, - выдыхает Айзек, сам расстегивая тугой ремень и свои джинсы. - Ты же знаешь, альфа, знаешь ведь…
- Знаю, - волк порыкивает, склоняясь над юным любовником, зацеловывая мягкие губы, дрожащие веки, покрытые равномерным теплым румянцем щеки.
Айзек позволяет Питеру все, что тому вздумается. Айзек растягивается на ворохе наспех подложенной под спину одежды, раскрывая рот в немом долгом стоне на первом глубоком толчке, принимая в себя возбужденную плоть, заполняющую его без остатка. Айзек запускает длинные худощавые пальцы в его волосы, вжимая мужчину в свою шею, требуя от него больше жесткой ласки, больше укусов, больше меток. Айзек жмурится и стонет, подкидывая бедра навстречу движениям Питера, и альфа отвечает ему едва слышным стоном, сильнее сжимая обманчиво кажущееся хрупким тело в объятьях. Айзек буквально задыхается в оргазме, потому что Питер стискивает ладонь на его горле все сильнее, не давая вдохнуть все то время, пока Айзека выкручивает оргазменной дрожью.
Завтра первым, что учуют волчата, выйдя из дома, будет стойкий, крепкий запах отличного секса. Кто получше разбирается в оттенках эмоций, учует еще счастье и безграничное доверие.
И Айзек конечно соглашается с тем, что ему надо размяться, поэтому сразу после того, как Стая прекратит краснеть и хихикать, Айзек погонит их на тренировку.