- Ну, конец спокойной жизни. Снова репетиции и споры с Какаши… - он говорит небрежно, словно недоволен, но я вижу, что это совершенно не так. Насколько я помню, Учиха всегда жаловался меньше всех остальных.
- Странно думать, что когда-то ты меня терпеть не мог, - хмыкнув, шутливо дергаю за прядь черных волос.
- Не помню такого. По-моему, я всегда тебя обожал, - чуть надменно откликается Саске. - Как думаешь, стоит зайти в кабинет Какаши или поднимемся сразу в зал?
Слова про «обожал» сбивают с мысли. Учиха какое-то время ждет ответа, а потом оборачивается и всматривается в мое лицо.
- Выглядишь так, как будто я сказал нечто невероятное.
- Саске, когда ты говоришь подобные вещи, мой мир рушится и земля уходит из-под ног. Иногда я перестаю понимать, где было настоящее, а где фальшивое. Ты всегда продумываешь свои действия наперед, и я не знаю…
- Могу повторить еще раз. Я всегда тебя обожал, - Саске хмыкает. – Но это не мешало мне тебя ненавидеть.
Вздохнув, зарываюсь пальцами в свои волосы.
- Окей, давай поднимемся сразу в зал.
Конечно, этого следовало ожидать. Тут все, кого мне так хотелось увидеть: Шикамару машет какой-то внушительной стопкой пожамканных листов, Ли отвлекается от сооружения внушительной косы на голове Ино, Сакура хлопнув Тен-Тен по плечу, показывает в нашу сторону. Тут и Неджи с Хинатой, стало быть, по каким-то своим делам. Гаара тоже на месте – что-то кричит из будки светотехников, но я не могу расслышать ни слова, из-за галдежа вокруг.
Какаши едва заметно улыбается, но подходить не спешит. С ним нам необходимо поговорить наедине.
- А вот и наши пропаданцы, - первым нас приветствует Нара. – С возвращением.
- Это естественный загар? – удивленно приподнятые брови Ли заставляют меня содрогнуться. – Что ты сделал со своими волосами?!
- Саске, я так надеялась, что ты вернешься! – Сакура очаровательно улыбается, в, как всегда, совершенно бесполезных попытках очаровать Учиху. Неужели она до сих пор не поняла, что мы неспроста пропадали два года… вместе? Что он не из ее лагеря? Нет, ну правда, как можно этого не заметить?
- А ты повыше стал, нет? – ТенТен крепко жмет мою руку. Неджи успевает заснять это на камеру. Честно говоря, я успел подзабыть, что он никогда не расстается со своим фоторужьем.
- Поговорим? – последним к нам неторопливо подгребает Какаши. Я вижу в его лице какую-то странную смесь радости и тихого спокойствия. Вспоминаются слова Гаары о том, что он всегда готов помочь тем, кого по-настоящему уважает. Хатаке, в отличие от остальных, ни капельки не изменился – словно застыл во времени и пространстве.
Прежде чем ответить, мимолетом бросаю взгляд на сцену. Сцена…
Как всегда – прекрасна. Кажется, я не видел ее сотню-другую лет. Словно с того момента успел прожить новую жизнь, в которой не было места чему-то настолько… небезопасному.
Это мой единственный алтарь. На который я готов возложить все – даже свою жизнь.
А ведь верно.
Саске тянет меня за рукав, следом за Какаши. Мы возвращаемся в кабинет директора, но мыслями я остался в зале. Сколько всего там случилось… сколько всего еще может случиться?
- Вы тут неспроста, верно?
- Да. У нас к вам дело, - отвечает Саске, видя, что я пока что не в состоянии вести переговоры.
Какаши мягко ухмыляется и кивает.
- Я надеюсь, оно связано с вашим возвращением как артистов?
- Все верно. Новое шоу будет на уровень выше всего, что раньше происходило на сцене «Каллапсо».
Наконец, я возвращаюсь к бренной реальности. Что? Откуда такая уверенность?..
- Звучит интересно. Вы мне нравитесь, ребята, и я готов предоставить вам место в программе. При условии…
Дверь в его кабинет легко распахивается.
- Десять процентов прибыли уйдут рабочему персоналу, остальные девяносто разделим на три части. Любой реквизит в вашем распоряжении. Насчет фонового оформления поговорите с Сакурой Харуно. Музыка, свет и все остальное должно быть проработано со мной. А теперь давайте подпишем бумаги для вашего спокойствия.
Саске смеется, и я сразу подхватываю его сдержанный смех.
Слово-в-слово, да, Какаши-сан?*
*на всякий случай, для тех, кто не помнит, поясню, что в прошлый раз в кабинете Какаши сказал абсолютно то же самое.
========== О невозмутимости, колибри и кубике ==========
- Куда дальше?
- В больницу. Даже не думай спорить.
- Да я и не собирался. С чего бы? – отворачиваюсь и наблюдаю за тем, как «Каллапсо» исчезает за огромным стеклянным небоскребом.
Все прошло куда лучше, чем я ожидал. Какаши хочет, чтобы мы встретились с Джирайей и кое-чему подучились. Сакура жаждет расширить сцену, сделать по центру длинный подиум и вообще счастлива снова работать с нами. Точнее с Саске.
Ли сделал несколько интересных предложений по поводу костюмов, но в процессе обсуждения я решил, что лучше все сделаю самостоятельно. Нужен образ, подходящий мне нынешнему. Но какой?
- Слушай, а какой цвет, по-твоему, мне к лицу?
- Черный.
- Очень смешно.
- Это правда. Лучше черного на тебе смотрится только пустота, - Саске говорит это с таким серьезным лицом, что я едва сдерживаю смех. К этому темно-фиолетовому кардигану надо ту бандану и все, готов засранец, выпускай на сцену прямо сейчас. Подлецу все к лицу.
- Пустота говоришь… голый иллюзионист - это как-то жутковато.
- Я уже вижу эти афиши, - Учиха уверенно входит в поворот, перед светофором пристраивается к серебристому ниссану и надменно задирает подбородок. - «Голый иллюзионист, только сегодня, только у нас! Заставит исчезнуть все, что угодно».
- «Даже зрителей».
Фыркнув, Саске деловито поднимает бровь, но свои мысли решает оставить при себе.
- Размышляешь над костюмами?
- Угу. Я же герой, мне нужно что-то шикарное. Что-то совершенно неотразимое.
- Пустота – самое оно.
- Заткнись.
- Как будто я вру. Ладно, как насчет черного?
- Наряд смерти с косой?
- Почему же. Например, кожаные ремни…
- Саске! Ты ужасен! Все, больше на эту тему не хочу слышать ни слова!
- Все-все, теперь я серьезен… это должен быть латекс.
На этот раз я не выдерживаю и больно дергаю его за ухо. Отворачиваюсь. Правда, в данном случае напускать оскорбленный вид бесполезно, и через мгновение я опять готов пытать Саске вопросами:
- А ты каким себя видишь? Без Орочимару… и вообще… кстати, где он?
- У Элифеса в лаборатории сидит, Кабуто его там оставил. Я же спрашивал, ты уже не помнишь?
Пытаюсь припомнить окончание вечера, но это пустые усилия. По большей части я разговаривал с Конан.
Через несколько минут замечаю по левой стороне огромное, вытянутое вдоль дороги белое здание. Табличка, проплывающая мимо, оповещает о том, что это больница имени какого-то там очень талантливого врача. Внутри снова что-то прыгает и колется – это ощущение возникает всегда, когда я начинаю испытывать страх.
- Пойдешь со мной?
- Спрашиваешь? Наруто, в чем дело?
Мы подъезжаем к парковке. Машин немного, поэтому место удается найти сразу, но пока Саске занят процессом, стараюсь его не отвлекать. Как бы объяснить так, чтобы он не начал беспокоиться на ровном месте? Молчать дальше не получится.
- Помнишь, я говорил тебе о последствиях лечения?
- Помню, - наконец, он обращает ко мне все свое внимание.
- Как-то мне не хочется знать, есть ли они. Мне уже надоело зависеть от… таблеток.
Серьезный взгляд смягчается – Саске кладет руку мне на плечо, едва-едва касается шеи кончиками пальцев.
- Лучше разобраться с проблемами сейчас, ведь потом они все равно дадут о себе знать. Пойдем.
Кивнув, соскальзываю с сиденья. И все равно я ничего толком не объяснил – только пожаловался. Ладно, надеюсь, диагностика просто выявит все, что есть.
Страшновато, конечно, но деваться уже некуда – да и Саске не позволит мне сбежать.
***
К сожалению, на диагностику можно попасть только по направлению врача - некой Юхи Куренай. Подпинывая меня в кабинет, Саске ободряюще улыбается. Наверное, если бы его здесь не было, я бы не смог толкнуть дверь. Страх стискивает горло, как будто я иду на казнь, а не в кабинет к человеку, который должен мне помочь.
За столом сидит миловидная женщина с густой копной черных вьющихся волос. Почему-то ее вид и невозмутимое лицо помогают расслабиться. Наверное, потому что я привык иметь дело с невозмутимыми лицами.
Вообще сама по себе больница очень красивая: все светлое, успокаивающее, новенькое, будто вот-вот сошло с конвейера. У них отличное финансирование, раз есть возможность закупать новейшее оборудование. Или лечение обходится очень дорого, кто знает.
Стало быть, мне просто повезло. Или Саске позаботился обо всем – но врач явно знает свое дело. Сначала она спокойно проводит опрос, в ходе которого уточняет все факторы, беспокоящие меня. После чего интересуется образом жизни и стрессовыми ситуациями, в которых я когда-либо бывал. Ситуаций оказывается многовато, но я рассказываю только основное - что мне неоднократно грозила смертельная опасность и имело место серьезное химическое отравление.
Тогда Куренай предлагает провести осмотр и пальпацию вен. Ледяной аутоскоп – не самое приятное ощущение, и когда она шутит на этот счет, я расслабляюсь окончательно.
- Есть шум, и частота сердцебиения усиленная, - наконец, врач садится напротив меня. – Возможно, мерцательная аритмия. Скорее всего, тахикардия. Необходимо проверить, есть ли дефицит пульса, сделать электрокардиограмму, сдать анализы крови. Сейчас выпишу вам направление.
- Доктор Куренай, скажите… это серьезно?
- Проблема в том, что любые подобные отклонения могут не вызывать опасных симптомов вплоть до осложнений. Я ничего не могу утверждать, пока не увижу результат электрокардиограммы.
Она какое-то время молчит, сосредоточенно заполняя необходимые бумаги. А затем, подняв на меня серьезный взгляд, спрашивает почему-то очень тихо:
- Скажите, вы испытываете чувство беспричинного страха?
- Бывает.
На лице женщины отражается неясная эмоция. Немного подумав, она добавляет еще одно направление.
- Ясно. По возможности сдайте все анализы сегодня. Завтра они будут готовы, и я запишу вас на прием.
- Хорошо. Спасибо.
Когда дверь за спиной закрывается, невыносимое волнение сразу отступает. Саске, заметив в моих руках стопочку бумаг, хмурится и встает с небольшого диванчика.
- Ну что?
- Надо сдать кое-какие анализы.
- Почему тебя вообще на них направили?
- Проверка.
- Наруто, врач сделал это по какой-то причине, а не ради своей прихоти, – он понижает голос, что уже само по себе недобрый знак. – Говори уже, иначе я сам все узнаю.
- Она предполагает, что есть небольшая тахикардия, - отвечаю очень осторожно, тщательно подбирая слова. - Ничего серьезного.
- Тахикардия? – мы равняемся друг с другом около процедурных кабинетов. – Что это значит?
- Сердце бьется быстрее необходимого. Как у колибри, - улыбаюсь уголками губ, но Саске от этого только сильнее напрягается. – Такое иногда случается.
- Почему ты молчал?
- Я понятия не имел, что у меня что-то там увеличено.
- Как-то странно этого не почувствовать.
- Не ной. Сегодня сдам анализы, завтра заявлюсь на прием. Доктор Куренай выпишет мне те же лекарства, что и Кабуто. Конец. Все живы и здоровы. Смекаешь?
Пока Саске не успел ответить, ныряю в кабинет ЭКГ. Разводить споры на эту тему нет никакого желания.
***
Не так давно мне казалось, что все самое страшное уже случилось. Я испытывал боль и страх самых различных оттенков. Мир бывает удивительно находчив, когда дело касается страданий. И хоть вроде бы ты знаешь, что такое настоящая боль – всегда найдется что-то еще, куда более страшное.
Последствия подобных событий могут варьироваться от терпимых до катастрофических и даже несовместимых с жизнью. Порой они настигают нас даже спустя несколько лет, как будто шли по следу и искали, вынюхивая.
Это должно было случиться – я знал. Решив вернуться, мы рисковали не только своим настоящим, но и будущим. Такое решение было принято обдуманно, мы оба понимали, что ставим на кон. Это все равно, что выйти на поле боя почти незащищенным, но с хорошо заточенным оружием и армией уверенных бойцов.
Синтагма – сборище аферистов, а не убийц. Я оперировал этим фактом, когда пытался доказать Саске, что риск будет минимальным, если мы не будем прятаться. Более того, нам необходимо привлечь внимание. Вернуться туда, откуда начали, встретиться с теми, кого оставили в прошлом, заявить себя в качестве воинов, взявших тайм-аут, а не трусливых псов, сбежавших от опасности.
Хотя, наверное, в нашем случае произошло именно второе.
- Я думал, ты будешь рад меня видеть, - как всегда слегка ехидный голос припечатывает к месту, заставляет вбирать воздух полной грудью и лезвия в моем сердце впиваются в ткани, царапая и раздирая плоть.
- Хидан, - я не произношу, а шепчу его имя. Будто шумный набор звуков может лишь усилить напряжение, возникшее в каждой клеточке моего тела.
Не поддаваться панике. Не терять лицо. Я должен знать, что они собираются делать и откуда ждать первого удара.
- Ты действительно отчаянный идиот, - хмыкает он, и низкий голос для меня перекрывает все уличные шумы. – Если считаешь, что вас просто упустили из виду.
- Наверное.
То, что он нагрянул ко мне в одиночку – весьма странный ход. Я ожидал увидеть эскорт и целую толпу бандитов, как-то подзабыв, что Хидан в сопровождении не нуждается. Слушая позади звук коротких уверенных шагов, я выпрямляюсь и стискиваю зубы – внутренняя уверенность в собственной правоте не позволяет обернуться.
Хидан кладет руку мне на затылок в прикосновении-угрозе, но любому случайному наблюдателю покажется, что это всего лишь попытка привлечь к себе внимание. Так они действуют, настоящие хищники – осторожно, крадучись, медленно.
- Зачем ты явился? Добить меня?
- Это было бы так скучно и предсказуемо, не находишь? Лично мне интересно, чем ты сможешь нас удивить. Я поручился перед Данзо, что ты не доставишь Синтагме хлопот. Ведь на этот случай у нас есть малышка Конан.
Это ожидаемые слова – и все равно больнее настоящего удара под дых.
- Я пришел, чтобы предупредить. Не вставляй палки в чужие колеса, и никто не будет дергать тебя за хвост. Возможно, даже погладят и предложат зайти на ужин.
- Я не собираюсь возвращаться.
- Не спеши с выводами. Ты ведь талантливый фокусник, каких не так уж и много, Узумаки Наруто. Твой талант по какой-то причине пришелся Данзо-саме по душе, а это значит, что отныне ты – драгоценный камушек, к которому приставлена охрана. Прости, но на самом деле никакой свободой ты не обладаешь. Только, разве что, маленьким кубиком личного пространства…
- А Саске? – собравшись с силами, поворачиваюсь к ублюдку лицом. Он ни капельки не изменился, даже выражение лица осталось таким, какое отпечаталось в моей памяти.
- При чем здесь Учиха?
Интонации в голосе Хидана подмораживают внутренности и будят плохое предчувствие. Нет, все должно быть хорошо. Я уверен в этом.
- Что…
- Саске – человек, из-за которого погиб внук Данзо-самы. Ему вряд ли сойдет это с рук. Хотя, убивать его тоже незачем.
Вот она, трещина в моем плане. Как я мог забыть об этой связи?! Как я мог упустить это из виду?..
- Ведь это было бы так скучно и предсказуемо?..
- Это было бы глупо. Даже самый крепкий алмаз может треснуть и потерять все свои ценные качества. Удиви меня, мышонок.
Он разворачивается и вальяжно уходит, подставив спину – как всегда, как делал миллион раз, разбив меня на арене в пух и прах. Через несколько минут громкая трель врывается в шокированное сознание.
Черт, наверное, я еще не скоро привыкну к тому, что теперь мы вроде как должны вливаться в прежний режим жизни. Выступления, фокусы, репетиции… Телефонные звонки. Ужасы.