========== Глава 1. ==========
Жила-была я, Юля Селезнёва.
И всё-то у меня в жизни было по плану: приличная семья, учёба на «отлично» в торговом колледже, внешность приятная, подруги верные. Только вот парня постоянного не было. Но я и не унывала: в компаниях успехом у мужской половины я пользовалась, комплименты и подарки от них получала, целовалась, а вот до секса не доводила. Даже не до секса, а просто до ласк и обжиманий — слишком воспитанная была.
Девственница.
Мне семнадцать. Стройная синеглазая брюнетка с длинными волосами. За словом в карман не лезу, но не хамлю и стараюсь не материться.
Моя лучшая подруга, Алка Кулагина — полная мне противоположность: блонда, стерва, секс обожает, курит, виски хлещет, матом кроет!
И за меня любому глотку перегрызёт, любит меня очень. И бережёт мою девственность от посягательств всяких наглых озабоченных хмырей. За что и снискала уважение у моей маменьки.
Мамуля у меня — прям копия тёти Марины Наумовой, мамы Коляна из «Реальных пацанов»: простодушная и прямолинейная женщина со своеобразным чувством юмора. Папуля тоже юморной, представьте Руслана Белого из шоу «Stand Up!», вот такой же сарказм и подколы. Когда они с мамой начинают ругаться — это ж юмористический сериал можно снимать.
Но, несмотря вот на это всё, мама у меня строгих правил: сама вышла замуж девственницей и кроме папы не познала ни одного мужчины. И от меня требовала того же. Провожая меня на вечеринки, маман наказывала Алке:
— Следи за этой недотёпой. Парни сейчас знаешь какие? Не успеешь оглянуться — уже без трусов под ним лежишь. У них вон весь интернет завален этим, как его, пикапом! А таких дурочек и пикапить не надо. Как вон Рома Зверь поёт: «Даришь звёзды — а потом всё можно!» Тоже кобель ещё тот!
— Мама! — краснела я.
— Что «мама»?! Сейчас и целуются-то так, как будто сожрать друг друга хотят! Меня вон отец знаешь сколько времени к таким поцелуям приучал? Меня ж чуть не вытошнило в первый раз! А сейчас это норма. И плётки, и наручники, и укусы до крови, и придушивания во время секса! Не трахается им нормально-то, всё экзотики какой-то надо! — ворчала маменька.
— Юлька, у твоих предков вообще секс-то есть? — офигевала после таких базаров Алка.
— А то! Я на даче однажды мимо бани прохожу, а оттуда такие стоны и вскрики маман — я офигела! Порнозвёзды отдыхают. Да и мой папаша всегда довольный ходит, а ты ж знаешь, он у меня блядун был в молодости ещё тот, твоя мама подтвердит.
— Да, рассказывала она, — подмигнула мне Алка, — в постели он у тя огонь!
Запрещала маменька мне носить и супер-короткое, слишком облегающее и открытое. Ругала за яркую помаду на губах. И ещё не давала мне подстричься под каре!
А я просто спала и видела себя с такой причёской. И ещё очень хотела татуху. Маленькую. На пояснице или на копчике.
И ещё хотелось поласкаться с парнем. Чтоб голенькие на постели, он нежен и опытен, доводит меня до оргазма ласками и поцелуями, но при этом не посягает на мою девственность и не заставляет сосать в знак благодарности. Что такое оргазм от мастурбации, я уже знала. И представляла, какой же это кайф, когда всё происходит с парнем. И мне очень часто снились подобные вещи. Но во сне я стыдилась и старалась быстрее проснуться. А, проснувшись, вздыхала, зажмуривалась и пыталась снова вернуться в этот сон. Иногда получалось! И там я была такой развратной, такой бесстыдницей!
Но наяву всё было пристойно. Я не позволяла парням вольностей, а они, поняв, что им ничего от меня не светит, испарялись. Да я и не расстраивалась: это всё были герои не моего романа.
Но тут произошло событие, которое перевернуло мою устоявшуюся жизнь с ног на голову. Если б я знала, через что мне придётся пройти, я бы отказалась от этого приза.
Призом за отличную учёбу и активное участие в жизни колледжа была поездка в Москву.
С Алкой.
И ещё с несколькими однокурсниками.
========== Глава 2. ==========
Гуляя по Москве, я выхватывала из толпы своим взглядом девушек со стрижкой каре.
Как их было много!
И какое многообразие укладок и разновидностей причёски!
— О, вот так хочу! — сообщала я Алке и ещё одной одногруппнице, Машке. — Или лучше вот так! Блииин, когда закончу колледж, обязательно подстригусь и татушку сделаю!
— Хосспади, Селезнёва! — закатила глазки Машка. — Да чё ждать-то?!
Я не вкурила, как всё это произошло! Машка отломила веточку у дерева, проходя мимо строителей, опустила её в ёмкость с жидким гудроном и резко тряхнула этой веткой возле моих волос.
— Блять! Маруся! Охуела чтоль?! — завопила я, забыв, как всего десять минут назад пыталась втолковать своим подружайкам, что русский язык весьма многообразен, и можно обойтись без мата.
— Спокуха, Селезнёва! Сейчас фоткаешь свою испорченную шевелюру и звонишь в слезах маменьке, типа строители пролили тебе на бошку гудрон. Ей ничего не останется, как благословить тебя на твоё вожделенное каре, — разложила всё по полочкам Махач.
— Блин, Маш… — растерялась я, а у самой глазки уже загорелись. — Она не позволит.
— Конечно! — с сарказмом ответила Машка. — Ходить с гудронными колтунами на башке намного пристройнее!
Маман вопила и кричала в трубку, чтобы я вытрясла у рабочих название их фирмы, записала адрес, нашла побольше свидетелей и вызвала полицию. Но я сказала, что у нас поезд через четыре часа, а мы даже не представляем, как до гостиницы добраться: заблудились! Да ещё этот гудрон.
— Мамуль, мне так противно! Он застыл уже, тянет волосы, — жалобно пищала я. — Можно я забегу в парикмахерскую и состригу это безобразие?
— Только ровно-ровно до самой верхней капли! — напутствовала меня маман. — Чуть выше лопаток получится, ну ладно, отрастим до свадьбы.
— Хорошо, — согласно кивала я. Но сама уже прекрасно знала, какой длины будут мои волосы: в телефоне давно была пара заветных фоточек моделей с причёской моей мечты.
Из парикмахерской я вышла абсолютно другим человеком! Стрижка каре не просто преобразила мою внешность и сделала меня шальной хулиганкой. Она поменяла меня внутренне: хотелось вздохнуть полной грудью и идти покорять мир. А, учитывая то, что я сейчас была в Алкиных мини-шортиках и откровенном топике, столь желанная причёска стала просто бомбой замедленного действия!
Я поддалась на уговоры девок, и мы зашли в бар, обмыть мой новый имидж.
— Красава, Селезнёва! — отпивала из бокала сладенький шампусик Машка. — Следующая остановка — тату-салон?
— Нет!!! — завопила я, памятуя о том, что Махач лёгких путей не ищет. Сейчас либо шрам мне сделает, который нужно будет замаскировать; либо ещё какую-нить пакость. — Мне уже с каре-то страшно дома появляться.
И не зря! Маменька хваталась за сердце, рвала и метала, заставляла папку капать ей корвалол в стаканчик. Папуля ухмылялся, целовал её в макушку, изподтишка подмигивал мне и показывал большой палец. Он одобрил!
— Вчера подстриглась, как прошмандэ, а завтра что? — «умирающим лебедем» причитала маман. — Пока матери рядом не будет, ноги перед мужиком раздвинешь?! А потом в подоле принесёшь?!
— Мама! — снова краснела я от её прямолинейности.
— Что?! — ждала она от меня достойного ответа.
Наверно, он должен был звучать: «Да что ты, мамочка! Меня совсем не интересуют эти похотливые особи мужского пола! Я мечтаю умереть девственницей и оставить после себя наследство — табун кошаков, подобранных мною из жалости на всяких помойках!»
Но мне надоело угождать ей подобными лицемерными фразочками, и я рявкнула:
— Ты меня хорошо просветила на тему контрацепции, так что успокойся, не принесу.
— Так ты уже чтоль? — похолодела она. И тут же вынесла вердикт:
— Так, завтра идём к гинекологу!
— Алка! Ну почему она у меня такая, а?! — выла я через час на плече у подруги. —
Почему не доверяет мне?!
И тут в моей головушке зародилась шикарная идейка:
— А знаешь что?! Я сейчас пойду и правда с кем-нить пересплю! Назло ей! Чтоб не обидно было, что она меня шлюхой считает!
— Э-э-э, Селезнёва, палехче! Лишаться девственности кому-то назло, с первым встречным — это ж детский сад, штаны на лямках! — обломала мою похоть Аллочка. — Обиделась она! Ну и сходишь к гинекологу, бояться-то нечего, целку мы тебе в Москве сберегли. Зато потом можно строить из себя мученицу, безосновательно уличённую во блуде и в знак прощения выпросить у маменьки… ну… А, во, татуху!
— Да за такое она должна мне позволить половину тела забить! — вопила я.
— Успокойся, Юль. Она мать. Переживает за тебя, — гладила меня по голове Кулагина.
И уже на следующий день мы с маман сидели в женской консультации, напротив кабинета с надписью:
«Кисслер Н.В.»
«Классная фамилия, — думала я. — Шикарно смотрится, если написана по-английски, Kissler. Интересно, а она замужем? И если нет, то будет ли менять такую суперскую фамилию на фамилию мужа? А мне бы она подошла: Юлия Кисслер. Не, Джулия Кисслер. Прям вот к моему нынешнему имиджу так подходит!»
За этими приятными мыслями я успокоилась и уже не психовала насчёт маминого недоверия и неприятной процедуры осмотра.
Моя очередь.
Вхожу.
И охуеваю!!!
========== Глава 3. ==========
Не, реально, «я офигела» или «я в шоке» — это было слишком мягко!
Я охуела с этой ситуации.
За столом сидит мужчина!!!
Да не мужчина, а парень молодой!
Обаятельный такой и… с таким знакомым лицом!
Удружила, маменька!
«Кисслер Никита Вячеславович, гинеколог» — читаю на его бейджике.
Ах, вот почему у него кликуха Кисон!
— Здравствуйте, — мягко произносит он. А потом удивлённо вскидывает бровь:
— Юлия?! Вот это Вы повзрослели.
Ядрёны пассатижи! И это вот перед ним я сейчас должна распахнуть бёдра и позволить посмотреть себе «туда»?!
Нееет!!!
Пулей вылетают из кабинета и с безумным взглядом пытаюсь увести маменьку из этого зоопарка.
— А что, всё уже? — недоверчиво смотрит она на меня. И даже не собирается подниматься со скамейки.
— Мама! Там… Там… Парень! — с безумными глазами воплю я.
— Это, наверно, электрик. Он сейчас уйдёт, — спокойно отвечает маменька. — Вернись в кабинет.
— Мама! Это гинеколог! И вдобавок, это друг Васьки из третьего подъезда! Весь двор же узнает, как у меня там! — ору я на весь коридор.
Мне уже пофиг, что там про меня подумают остальные посетительницы! По сравнению с тем, что я сейчас должна растележиться без трусов перед молодым гинекологом, который к тому же знаком со всем нашим двором, это ничто!
— Так, пошли со мной, — маменька поднялась и потащила меня… Обратно к Кисону!
— Здравствуйте, доктор! — иронично поприветствовала она его. — Вот, дочку привела на медосмотр. А она тут заметалась, он, грит, друг Васьки с нашего двора. Но я думаю, умный и воспитанный доктор прекрасно осведомлён о врачебной тайне и необходимости её сохранения, так?
— О, Вы об этом? — обольстительно улыбнулся Кисон. — Не стоит волноваться, я прекрасно знаю о врачебной тайне и не собирался её нарушать. А с Василием мы уже года три не общаемся, разные пути у нас, разные компании. А вот Юлю я сразу вспомнил. Она ещё тогда, в подростковом возрасте, была милой куколкой, а за три года вообще в юную принцессу превратилась.
Маменька растрогалась! Молодой гинеколог, обаятельный, воспитанный, дочку комплиментами завалил…
— Ну, вот и все страхи развеяны, дочь. Иди раздевайся, — повелевала она мне.
— Мама! — с ужасом в глазах прошептала я. Ещё вчера она мне весь мозг выгрызла с этим «раздвинешь ноги перед мужиком»! А сегодня сама же и благословляет меня на это!
— Что?! — зыркнула она на меня.
— Получается, что я перед первым встречным мужчиной сейчас ноги раздвину!
— Ну, похоже, ты его не первый раз видишь, не ври, — отрезала маман. — А потом, это не мужчина. Это врач! Человек без пола и возраста! И он сейчас проверит твоё нутро и даст мне ответ на интересующий вопрос. Иди за ширму!
Я в смятении повиновалась ей, зашла за ширму и медленно стянула с себя трусики, оставшись в юбочке и футболке. Если уж маменька вбила себе что-то в башку, то от своего не отступится.
— Юлия, садитесь на кресло, — произнес Кисслер, что-то записывая в медкарте. И, не поднимая головы, продолжил:
— Мамочка, а Вы подождите в коридоре.
Хосспади, стыд-то какой! Тот самый Никита, который три года назад гулял в нашем дворе с соседскими пацанами. Которого звали «Кисон», у которого на коленях пересидели, наверно, все девки нашего района. Который так завораживающе пел под гитару «Californicacion» или «Behind blue eyes». И который таким блядским взглядом провожал меня, тогда ещё 14-летнюю плоскую соплячку, когда я шла домой из магаза, облизывая эскимо или чупа-чупс.
Ему тогда было лет восемнадцать-девятнадцать, короткая стрижка и свисающая на глаза чёлка, соболиные брови вразлёт, завораживающие карие глаза и обезоруживающая улыбка. Сейчас ему года двадцать два, волосы мягкими шоколадными прядями обрамляют загорелое красивое лицо и спускаются на шею. Открытый доброжелательный взгляд из-под стильных очков, завораживающий тембр голоса, белоснежный халат, выгодно подчёркивающий его приятный цвет лица и гладко выбритые щёки. Он высок, строен, подтянут. Он уверен и в своём обаянии, и в своём профессионализме. Иначе бы не разрешили ему вести приём одному.
Он гинеколог!
С ума сойти!
Профилей медицинских что ли больше не нашлось для него?
— Юлия, жалобы есть? — вывел меня из раздумий голос доктора.
— Нет, — сквозь зубы процедила я.
— А маму что интересует в этом осмотре? — он поднялся и, надевая перчатки, подошёл ко мне.
— Моя девственность, — прошептала я, краснея. — Или её отсутствие.
— Мамы они такие, — улыбнулся Кисслер, — ножки вот сюда, расслабьтесь.
Ооо! Это была пытка! Я зажмурилась, сжалась вся, напряглась… Старалась ни о чём не думать. Вернее, думала о том, какое вкусное мороженое я сейчас куплю себе в качестве приза за вот это всё.
Он чем-то там царапнул по моей промежности, чуть надавил на живот, а потом снял перчатки и тихо произнёс:
— Хорошо всё, поднимайтесь. Грудь подготовьте к осмотру.
— Ч-ч-чего? — растерянно произнесла я. Чувствуя, что я сейчас красная, как рак, и готовая расплакаться от всего вот этого, я отрицательно замотала головой.