Дерек замкнулся в себе, замолчал, раздраженно отмахивался от сестер, особенно от старшей, по большей части запирался в своей комнате. Талии почти не удавалось вытащить его оттуда, не помогали ни уговоры, ни угроза наказания, ничего. Единственной, кого Дерек подпускал к себе тогда, была малышка Кора, обеспокоенно жавшаяся к старшему брату, старающаяся развеселить его, заставить улыбнуться. Младшей сестре Дерек отказать не мог, а вот на Лору, тоже искренне пытающуюся помочь, срывался.
Через неделю, глядя на осунувшегося, доведшего себя до какой-то шизофреничной апатии, сына, Талия просто вынуждена была признать, что запрещать брату появляться в особняке, вообще подходить к Дереку, было ошибкой, по крайней мере сейчас.
И это было дважды ошибкой потому, что Дерек понял, что именно мать запретила Питеру приезжать. Именно поэтому альфа не удивилась, когда поздно вечером сын, зайдя в ее комнату, открыто попросил разрешения переехать к дяде. Талия свое согласие дала, хоть и не была уверена в правильности этого решения. Но просить Питера вернуться в особняк она точно не собиралась - не хотела, чтобы отец Дерека знал об этих отношениях, не хотела, чтобы младшая дочь о чем-то подозревала. Смышленая Лора и так была в курсе, и, в отличие от матери, была категорически против подобного, о чем не раз высказывалась Талии.
Дерек вернулся в особняк через несколько недель, перед полнолунием, чуть успокоившийся, но непривычно хмурый. Питер приехал вместе с ним, периодически, будто неосознанно, ероша волосы племянника привычным, ласковым движением. Не заметить того, как подросток ластится под его руку, было сложно.
“Ему нужен не только я. Ему нужна семья, стая, ты должна понимать”, - Питер серьезно смотрел на сестру, чутко прислушиваясь к шагам племянника на втором этаже особняка. Талия прекрасно это понимала, даже лучше самого Питера, по большей части предпочитавшего позицию одиночки.
Они оба остались в особняке и после полнолуния, старательно скрывая свои отношения от родственников. Старательно, но не очень успешно - сложно хоть что-то скрыть в семье оборотней, максимум можно просто не выставлять этого напоказ.
Лора, демонстративно фыркнув, переехала в общежитие. Дерек продолжал по ночам тихо проскальзывать ночью в спальню дяди. Просто как в детстве забирался под одеяло, прижимаясь, пряча лицо; и совсем не по-детски требовал ласки, хотя бы самой простой, хотя бы самых легких, почти невинных прикосновений, почти родственных поцелуев. Это его успокаивало, вызывало в теле легкое томление, отвлекало от воспоминаний, которые ночная тьма неизменно будила в нем.
Талия в какой-то момент поняла, что любые попытки бороться с этой извращенной привязанностью бесполезны - Питер, поступив на заочное, дома появлялся редко, Дерек тоже много времени проводил в колледже, у обоих были какие-то интрижки, какие-то девушки, какие-то недолговечные отношения, но возвращались они всегда друг к другу.
В девчонках, проходящих через постель племянника Питер опасности не чуял, с некоторыми даже с удовольствием знакомился; Дерек так же ровно, даже равнодушно относился к его пассиям. С улыбкой выспрашивал у дяди те или иные подробности, сам рассказывал что-то в перерывах между тягуче-нежными, чувственными поцелуями.
Питер часто смеялся, что-то советовал; со смешливой издевкой, отдающей садизмом на грани с фетишизмом, ласкал племянника, одновременно задавая весьма личные вопросы, на которые юноша отвечал, срывая голос в очередном стоне. Старший Хейл чувствовал, что Дерек принадлежит только ему, Дерек знал, что дядя ни с кем больше не бывает настолько открыт и уязвим.
Питер, в полной мере удовлетворяя свою одержимость племянником, успокоился, расслабился, и пропустил тот момент, когда в жизни Дерека появилась Кейт.
========== Часть 11 ==========
Кора смотрит на шею Айзека несколько секунд, и, покачав головой, подхватывает с вешалки куртку, перекидывая ее через руку.
- Айзек, - у младшей из Хейлов темные глаза, и серьезные, почти мрачные интонации. - Айзек, ты хоть понимаешь, во что влез?
Подросток небрежно оглаживает ладонью шею, будто втирая отпечаток чужих челюстей на ней в кожу, и передергивает плечами, непонимающе глядя на молодую волчицу.
- Я ни во что не влазил. Если тебе так интересны отношения между мной и твоим дядей, то их больше нет. А это так… прощальный подарок, - Айзек поджимает губы, с вызовом глядя на внимательно слушающую его девушку. Кора не чувствует ни лжи, ни обиды, ни сожаления. Значит волчонка взрослый оборотень отпустил сам, и по его, возможно, просьбе. А напоследок загнал клыки ему в шею… зачем?
Поступки Питера сложно объяснить.
- Дерек будет недоволен, - ровно проговаривает девушка, на секунду задумываясь, не это ли было целью дяди. - Он твой альфа. Ему не понравится такая метка на твоей шее.
- Это мое личное дело, Кора, - Айзек ерошит волосы, обходя девушку, проходя в слабо освещенное помещение лофта.
Волчица успевает только пожать плечами, и тут же выскальзывает за дверь, заслышав шаги брата, спускающегося на первый этаж.
Дерек знает, зачем Айзек пришел - вчера волчата устроили на полу первого этажа завал из учебников и книг по экономике, разбирали какие-то темы перед тестом, периодически дергая Питера, экономическое образование которого Дерек волчатам с удовольствием сдал бы, если бы до него этого не сделала Кора; и Айзек свои учебники умудрился забыть на столе, уходя.
Питер добродушно огрызался, но на Айзека почти не смотрел, а волчонок не делал попыток прильнуть к бывшему альфе. Дерека это вполне удовлетворяло ровно до нынешнего момента. До момента, когда Айзек притащился в его логово, распространяя вокруг яркий запах секса со старшим Хейлом, светя его укусом на шее и улыбаясь странной безмятежной улыбкой.
Дерек прокручивает в голове слова Лейхи, обращенные к его сестре, и, жестко проведя пальцами по чуть припухшему - Питер хорошо постарался, чтобы укус не сходил несколько часов, - следу клыков, спрашивает:
- Прощальный подарок, значит? У Питера странный вкус на такие вещи.
Айзек молчит, отводя взгляд, и альфа слышит, как ритм его сердца начинает отдавать испугом. А еще запах становится сладковато-томным, будто мальчишка сейчас, стоя перед своим альфой, вспоминает, как в его тело медленно, почти нежно входили клыки оборотня, как боль дополнялась удовольствием от глубоких, медленных движений, от ласкающих рук, от тяжести мощного горячего тела. Дерек коротко рычит, сгоняя наваждение, прогоняя воспоминания, и невольно касается пальцами своей шеи.
Питер даже уходя, - особенно уходя, - умеет остаться в памяти.
***
О Кейт Талия знала мало, почти ничего, но она хотя бы знала, что у сына появилась постоянная девушка. Не то чтобы это обстоятельство сильно отразилось на общении Дерека с дядей, но альфа не оставляла надежды как-то разорвать эту аморальную, неожиданно крепкую связь. Любая девица представлялась лучшим вариантом, чем ее собственный брат.
Разговор с Питером вышел тяжелым, хоть это и не стало неожиданностью для Талии. Юноша презрительно кривил губы, смотрел на сестру с вызовом и злостью, но ослушаться альфу не посмел. Талия попросила брата уехать - Нью-Йорк, Вашингтон, куда захочет, лишь бы до города было не меньше пары дней пути на машине от Бейкон Хиллс. Молодому оборотню пришлось согласиться, альфа не оставляла выбора, давила на чувство ответственности, качала головой в ответ на все доводы младшего брата.
- То есть, ты предлагаешь мне статус омеги? - юноша, сдерживаясь, цепляет когтями узорчатую обивку на подлокотниках кресла.
- Питер, ты останешься в моей стае, - женщина делает короткую паузу, внимательным взглядом окидывая брата. - Если захочешь.
- И лучше бы мне не захотеть, - Питер кивает, кривясь.
- Не говори глупостей, - альфа вздыхает, ей самой давно уже надоела сложившаяся ситуация. - Решай сам. Но я хочу, чтобы ты был как можно дальше от моего сына, Питер. Это ненормальная привязанность, я не могу больше смотреть сквозь пальцы на ваши отношения. И я надеюсь, что ты меня поймешь. Я не собираюсь слишком тебя торопить, но после следующего полнолуния ты должен уехать.
- Это называется “не слишком торопить”, сестренка? - юноша фыркает, поднимаясь с кресла. - Как скажешь, альфа, - выделяет последнее слово насмешливой едкостью. - У меня выбора нет, я понимаю.
Питер пожимает плечами, пятясь от сестры, отступая все дальше к двери. Юноша выглядит расстроенным, взъерошенным и злым, радужка голубых глаз периодически всполохами окрашивается в золотой, но Питер контролирует себя, не обращаясь, хотя сознание заливает желанием вцепиться альфе в горло, доказать ей, насколько ему нужен Дерек.
Питер сдерживается, отступая, прислоняется спиной к двери, низко опуская голову.
- Питер, - женщина старается говорить ласково. Ей хотелось бы донести до брата мысль, что если бы не эта невозможно-ненормальная связь с ее сыном, то все было бы в порядке и ей не пришлось бы принимать таких мер. - Послушай, для меня это нелегкое решение. Ты мой брат, ты мне почти как сын, но у меня просто нет другого выбора. Вы оба мне его не оставили. А я слишком долго потакала этому кошмару.
Оборотень морщится на последнем слове, резко вскидывая голову и упираясь в альфу горящими золотом глазами.
- Это все, что я хотела тебе сказать, Питер. Я должна защищать свою семью. Любой ценой. И даже от тебя.
- И что мне сказать твоему сыну? - юноша кривится, разглядывая сестру, не тая насмешливой злости в своем голосе, и тут же качает головой, даже не дожидаясь ответа альфы. - Нет, Талия. Нет. Этого я ему не скажу, не стану облегчать тебе задачу. Я не позволю Дереку думать, что это мое решение.
========== Часть 12 ==========
Айзек испуганно замирает, не смея пошевелиться, не смея отойти, не смея даже поднять взгляд на своего альфу. Дерек тянет трепещущими ноздрями воздух, и Айзек видит как чуть удлиняются, заостряясь, его уши. И Дерек близко, слишком близко - что там говорил Стилински о личном пространстве? Дерек действительно не знает, что это. Ни он, ни его дядюшка, от воспоминаний о котором тело все еще сковывает сладкой истомой. И Дерек, чувствуя изменения в запахе подростка, коротко взрыкивает - Айзек закрывает глаза, - и отходит на шаг, скрещивая на груди руки.
Дереку стоит признать - и он признает, - что запах Питера на этом мальчишке выводит из равновесия, что укус на шее - это отвратительно интимная провокация, что со старшим Хейлом определенно нужно поговорить о происходящем.
Айзек тихой мышью проскальзывает мимо своего альфы, подхватывая со стола свои учебники, торопливо запихивает в рюкзак, и коротко, обозленно взрыкивает, когда Дерек толкает его на диван, наклоняясь следом, вжимая когтистую ладонь в грудь, не раня, но не давая сдвинуться. Волчонок несколько секунд смотрит в алые, бешеные глаза вожака, и принимает решение: запрокидывает голову, укладывая затылок на спинку дивана, открывает, подставляет шею, показывая свою абсолютную покорность.
Лейхи, кажется, начинает понимать, о чем говорила ему Кора, когда альфа, обратившись, наклоняется ближе к шее, ведя носом вдоль изгиба, когда кожу обдает влажное дыхание, когда Дерек почти вжимается лицом - мордой? - в невыносимо пахнущую Питером - обнаженным, возбужденным, жаждущим и… чужим, - шею.
Дерек отталкивается от его груди, вставая на ноги, меряет своего бету тяжелым взглядом, проговаривая:
- Никому не позволяй оставлять на себе метки, Айзек. Это могу делать только я. Пока что. Тебе ясно? - рычит тихо и угрожающе, и подросток быстро кивает, закрывая глаза.
- Иди, - альфа кивает в сторону выхода, не провожая взглядом метнувшегося на свободу волчонка.
Дерек опускается на диван, точно так же запрокидывая голову, бездумно глядя в потолок. Ладонь едва скользит по шее, вылезшие когти чуть царапают кожу.
Навряд ли Питер придет сегодня, чертов безумный провокатор. Сегодня наверняка не явится - даст время подумать, даст время остыть, дойти до нужной кондиции.
Альфа усмехается, мысленно почти сдаваясь. Соглашаясь на разговор - о чем? Мысли об этом в голову не идут. Дерек думает о том, что с момента возвращения Питера из мертвых, так ни о чем с ним и не разговаривал, ничего не хотел слышать, и сейчас почти не хочет. Своих возможностей на этот счет Дерек не переоценивает - Питеру почти ничего не будет стоить заговорить племяннику зубы при желании. С другой стороны, у младшего Хейла тоже есть кое-какой опыт за плечами.
Альфа поднимается с дивана, решая, что еще как минимум день Питер ему даст на раздумья, только потом явится смотреть на результаты своих откровенных провокаций, и этого времени ему хватит, чтобы обдумать дальнейшие варианты развития событий.
Дерек успевает дойти до двери - собирается на тренировку, - и, открыв ее, нос к носу сталкивается с Питером, невольно втягивая его запах в легкие. Стоит признать предусмотрительность старшего Хейла - ни намека на запах кудрявого волчонка. Питер пахнет только собой - чисто, ярко, почти слишком откровенно.
Дерек невольно делает шаг внутрь квартиры, цепляясь взглядом за чуть ехидную усмешку, и губы, медленно проговаривающие: “Поговорим?”
***
- Поговорим? - Питер легко подхватывает привычно оседлавшего его племянника под бедра, удерживая, чуть запрокидывает голову, серьезно, но с привычной веселой ехидцой глядя на юношу.
- О чем? - Дерек немного растерян, он жадно притирается носом к изгибу шеи, с удовольствием вдыхая чистый запах молодого волка. - Что-то случилось? - сильные руки привычно скрещиваются на шее, абсент глаз начинает отдавать беспокойством. Дерек всегда боится одного и того же.
Питер гладит чуть прогнутую поясницу и чуть вскинутые бедра, пока пересказывает - в общих чертах, - свой разговор с сестрой. Мальчишка напрягается, и Питер чувствует, как в загривок упираются когти, не протыкая кожу, еще не раня.
- И… она… вот так вот сказала тебе уехать? - руки размыкаются, перемещаясь на плечи, сжимая почти до хруста. Дерек сверкает лазурью глаз и Питеру от этого невероятно хочется завыть - тоскливо, долго, безнадежно.
Но вместо этого он произносит ровно и спокойно:
- Не говори о матери в таком тоне. Она старается сохранить в стае спокойствие, - разногласия разногласиями, но устраивать внутрисемейную свару Питер не хочет. - И ни ты, ни я ее ослушаться не можем.
- И это значит? - мальчишка напряжен каждой мышцей тела, и черт знает каких усилий ему стоит не воткнуть в плечи старшего родственника все десять когтей, лишь бы удержать, любым способом, любой ценой.
- Что-нибудь придумаем, - старший волк спокойно смотрит на волчонка, протягивает ладонь, проводя пальцами по гладкой щеке, и Дерек подается под его прикосновение, на несколько мгновений прикрывая глаза темными трепещущими ресницами.
- Когда? - голос звучит глухо, все еще сердито.
- Через три дня, после полнолуния, - старший Хейл поджимает губы, сразу отвечая и на следующий, еще не заданный вопрос. - Да, я не сказал тебе раньше. Ты бы только дольше переживал, ничего бы не изменилось.
- Все решаешь за меня? - Дерек коротко рычит, кулаком ударяя дядю по плечу.
Питер смеется, притягивая мальчишку ближе к себе, властно укладывая ладонь на поясницу.
- Так лучше.
Дерек молчит несколько мгновений, а затем поднимает беспокойный взгляд на дядю.
- Ты ведь останешься частью стаи?
- Я всегда буду частью твоей стаи. Так или иначе, - уже обе руки соскальзывают на крепкие мальчишеские ягодицы, сжимая, прижимая теснее. Питер наклоняется немного ближе, проводя губами по доверчиво подставленной шее.
- И даже когда я стану альфой? - Дерек ослабляет хватку на плечах и дышит тяжелее, притираясь пахом, чувствуя возбуждение молодого мужчины и давая ему прочувствовать свое.
- Или я, - Питер смеется, лукаво кося голубыми глазами на племянника, и Дерек, задумавшись на секунду, бездумно кивает:
- Или ты. Посмотрим, дядя.
- Посмотрим, племянник, - Питер прихватывает клыками кожу на шее, совсем легко, до первых капель крови.
Дерек громко фыркает, быстрым, нетерпеливым движением стягивая с себя футболку, и тихо стонет, стоит мужчине, притянув его ближе, коснуться губами гладкой кожи.