Голос Стайлза срывается на совершенно неразборчивый, отчаянный шепот - ликан старается отстранить от себя подростка, но плохо слушающееся тело совершенно этому не способствует, а волку проще выпустить когти, пригвоздить щенка к полу и сделать окончательно своим, не задумываясь о последствиях.
Щенок должен быстро регенерировать, как и любой оборотень. И Питер еще помнит, что Стайлз этого сделать не сможет.
Человек должен осознанно сделать выбор - принимать укус или нет. И Питер еще помнит, что Стайлз отказался.
Когти слабо проезжаются по выгнутой спине, вызывая в хрупком теле какой-то полузадушенный всхлип.
- Глупый мальчишка… - хрипит Хейл, стараясь держать руки подальше от нежной тонкой кожи. - Твой страх меня окончательно… сведет с ума…
- Прости… - вот оно - осознание абсолютной беспомощности, осознание, что даже стук твоего сердца делает только хуже. - Я помогу, помогу, помогу, но я не знаю как…
Стилински беспорядочно касается мягкими губами лица, стараясь выровнять дыхание. Или хотя бы скрыть испуг.
Оборотень отвечает не сразу, но все же принимает ласку, сам чуть наклоняет голову, стараясь поймать мягкие касания губами.
- Тише, тише, - зачем-то шепчет Стилински, осторожно запуская пальцы в волосы оборотня. Не тянет, не двигается, теснее прижимаясь к груди, томно дышит в губы, медленно и ласково целуя, настороженно дергается, чувствуя прикосновение когтей к спине. - Все хорошо… Да? Волк? Большой плохой волк… Все… хорошо…
“Все хорошо”, - повторяет Стайлз, когда от резкого движения вперед оборотень задыхается хрипом, зло рычит, вынужденный отпрянуть назад, к стене. Стайлзу приходится упереться руками в его плечи, в бесполезной попытке удержать, и отклониться назад, чуть не опрокидываясь на спину.
“Все хорошо”, - когда глаза наливаются неестественной лазурью, а когти рвут ремень джинсов в злой попытке прикоснуться к обнаженной коже.
Стайлз резко отстраняется, поднимаясь на ноги, стараясь хотя бы взглядом не выдать страх. Оборотень тянется следом, цепи натягиваются, из-под горького, пропитанного кровью металла снова стекают темно-алые капли. Шипы слишком глубоко впиваются в горло, и волку приходится снова отступить.
У Питера глаза мутные от боли - Стайлз тихо, жалобно поскуливает, столкнувшись с ним взглядом.
- Прости…
- Уйди.
Подросток отчаянно качает головой, дрожащими руками начиная расстегивать джинсы, потом, спохватившись, неловко стягивает с себя футболку, отбрасывает ее и снова принимается за штаны.
- Не надо, Стайлз, просто уйди…
- Ты не сможешь трансформироваться.
- Полностью не смогу, но и того, что есть, хватит, чтобы живым ты отсюда не вышел.
- Все будет хорошо, Питер, - Стилински опускает голову, стараясь перебороть внезапный приступ паники и стыда. - Твой волк хочет меня. И ты хочешь… И… и я хочу…
- Не так…
- Мне все равно, Питер, я просто не могу чувствовать, как тебе плохо из-за меня. И видеть не могу, но, даже если я уйду - я все равно буду все чувствовать, я чуть с ума не сошел…
- Почему. Ты. Никогда. Меня. Не слушаешь? - Хейл срывается на яростный рык, заставляющий мальчишку вздрогнуть.
Но Стайлз быстро берет себя в руки, упрямо мотая головой, снова опускается на пол, прижимаясь к мужчине обнаженным телом и зябко вздрагивая. У Стайлза ледяные ладони и холодный нос, зато губы теплые и мягкие - Питер старается сконцентрироваться на них, несмело скользящих по шее, убеждая зверя успокоиться, потерпеть еще немного. Взять свое, но не так, как желается волку.
- Это плохая идея, Стайлз, - Хейл чувствует все нарастающее возбуждение, желание овладеть покорным хрупким телом, слишком доверчиво прижимающимся к дикому зверю.
- Это единственная идея, которая у меня есть…
========== Все хорошо… ==========
- Будет больно, - Хейл в очередной раз смиряется с упрямством подростка.
- Мне уже больно, - шепчет в ухо Стайлз, неловко расстегивая джинсы мужчины, при этом стараясь не отстраняться от него.
- Будет больнее.
- Без разницы. Потом все будет хорошо, - прохладная ладонь неуверенно обхватывает твердый, истекающий смазкой член. Оборотень издает невнятный стон, больше напоминающий вой.
- Мне бы твою уверенность, мальчишка.
- Тише, волчара, расслабься хоть немного, - Стилински очень старается мыслить ясно - это полезно при сексе с почти обезумевшим оборотнем. - Я сам… просто не мешай, ладно?
Волк скалится, снова напитывая лазурью светлую радужку глаз, зверю не нужны прелюдии, ему не особо интересна подготовка партнера - у хищника желания просты и животны. Питер снова глухо рычит, откидываясь спиной на стену, упираясь ладонями в исчерченный следами когтей пол.
Стайлз, судя по всему, приняв какое-то решение, решительно приподнимается на коленях, упираясь одной рукой в плечо оборотня, соскальзывая по мокрой от пота и крови коже.
- Все будет хорошо, волчара… - мальчишка медленно опускает бедра, второй рукой направляя в себя член.
Питер закрывает глаза, стискивая зубы, царапает паркет, дурея от долгожданных ощущений.
- Хорошо… - повторяет эхом, рывком перенося ладони с пола на угловатые мальчишеские бедра. Когтей нет, поэтому Стайлз не протестует, он болезненно выгибает спину, тяжело, надрывно дыша, гладит плечи, стараясь не касаться ошейника, упирается лбом в грудь мужчины, послушно двигаясь вслед за настойчиво тянущими вниз руками.
- Я не могу, - шипит сквозь сомкнутые зубы, вздрагивая от каждого прикосновения, движения, - не могу, черт, Питер… Больно…
- …предупреждал… - раздается сквозь рык, и Стайлз, подняв голову, встречается с распаленным взглядом зверя.
Стилински боится двинуться: руки, сдерживаемые цепью, покоятся на пояснице, Стайлз чувствует исходящий от кожи жар, - впустую истраченная энергия, необходимая для трансформации - и от смертоносных когтей его отделяет только одно, любое, неверное движение.
Рывок, вспышка боли, звонкий вскрик - снова открыв глаза, Стайлз с трудом переводит дыхание, привыкая к тянущей боли и необычному чувству заполненности. Когти нежно прочерчивают тонкие линии поперек спины, волк не отпускает, довольно урчит, внезапно прижимаясь губами к шее - для этого ему приходится натянуть цепь почти до предела. Стайлз пытается отстраниться, ожидая укуса, но вместо этого чувствует мягкие влажные прикосновения языка - хищник с удовольствием вылизывает подставленную шею, лишь немного задевая клыками. Стилински мычит что-то довольное, осторожно обнимая оборотня.
- Все хорошо, - повторяет снова, делая на пробу медленное движение бедрами - зверь терпеливо ждет, не двигаясь. - Я же знаю, что ты не сможешь мне навредить… Ох…
Подросток снова выгибается - на этот раз от удовольствия - и начинает двигаться: медленно, размеренно, выгибаясь и кусая губы.
Питер осторожно поддерживает его под ягодицы, тихо рыча, сдерживаясь, по-настоящему теряя связь с реальностью - с той реальностью, где он обезумевший вервольф, и окунаясь в другую - состоящую из этого чертова мальчишки, из его прикосновений, из жара его тела, из прерывистого, перебиваемого стонами дыхания и из звуков его, Питера, имени.
Стайлз жмется всем телом, охая, запрокидывая голову, пытаясь целовать, совершенно не обращая внимания на клыки.
Оборотень довольно рычит, одной рукой упираясь в пол, а второй прижимая к себе податливое тонкое тело, двигается быстрее и глубже, заставляя мальчишку то почти соскользнуть с напряженной плоти, то принять ее в себя на всю длину, до звонкого шлепка обнаженных тел.
- Еще… - шипит Стайлз Питеру на ухо, дергая вверх край его футболки, прижимаясь членом к напряженным мышцам живота. Хейл чувствует остающуюся на коже смазку, пахнущую пряно-остро. - Еще, еще, еще… Питер… - Стайлз обвивает руками шею, не обращая внимания на ошейник, неровными краями царапающий и его кожу.
Питер только сердито рычит, чувствуя давление на ошейник, но даже не пытается сопротивляться, забываясь в подступающем оргазме.
Стайлз до крови впивается пальцами в плечо, кончая, громко стонет, продолжая тереться истекающим спермой членом о своего оборотня.
Оглушительный рык сотрясает, наверное, полквартала - Стайлз задыхается, возбуждаясь снова, от ощущения разливающегося внутри толчками тепла, от лазурного сияния глаз, даже от этого чертовски громкого победного рыка.
- Большой плохой волк, - слабо урчит Стайлз несколькими минутами позднее, соскальзывая с оборотня и устраиваясь на полу рядом. - Чур в следующий раз - без цепей.
- Глупый, - Питеру лень придумывать достойный ответ просто потому, что чувство умиротворения и спокойствия вообще не типично для оборотня в полнолуние, а именно эти чувства сейчас затапливают сознание.
- Можно я не поеду домой? - мальчишка неожиданно несмело заглядывает в глаза оборотня, будто всерьез опасаясь отрицательного ответа.
- Оденься, - Хейл неловко выгибается, натягивая и застегивая джинсы. Подумав секунду, добавляет:
- Без цепей и без одежды.
Стайлз фыркает, кивая, и отправляется собирать почему-то раскиданные по полу вещи.
Волк, довольно урча и чуть ли не помахивая хвостом, наблюдает за ленивыми перемещениями человека - Стайлз чуть ли не ползком добирается от одного носка к другому, затем к футболке и далее по списку - и, несмотря на только середину ночи, явно изъявляет желание уснуть, при условии, что это хрупкое человеческое недоразумение будет рядом. Хищник нервно дергается, когда Стайлз направляется к комнатной двери - подросток озадаченно останавливается, оборачиваясь.
- Я телефон возьму, он в куртке, на вешалке… - Питер настороженно кивает. - Ты параноик, - заявляет Стайлз, вернувшись. - Большой мохнатый параноик. И классно трахаешься. И я уверен, что без цепей - еще лучше, черт, я даже не знаю, куда лучше.
- У тебя нездоровые сексуальные предпочтения, - Питер обнажает клыки в ухмылке.
- Нормальные, - Стайлз, неожиданно бодрый, надувает губы.
- Иди в кровать, - Хейл откидывается спиной на стену, наблюдая за метаниями
подростка по комнате.
- Ну еще чего… А ты тут будешь? Нет, я понимаю, что выбора у тебя нет… - Стайлз стягивает с кровати покрывало и одеяло, небрежно кидая на пол возле оборотня, задумчиво смотрит на подушку, но, поразмыслив, оставляет ее в покое. - Но у меня-то выбор есть… - Стайлз заматывается в одеяло на манер мумии и, неловко повернувшись, падает спиной Питеру на колени. Хейл насмешливо смотрит на одеяльную гусеницу, никак не комментируя происходящее - и Стайлз ему за это благодарен.
Стилински не без труда выпутывает руки из тяжелых складок ткани, протягивает их вверх, касаясь лица мужчины длинными пальцами.
- Еще середина ночи… Все будет хорошо?
- Будет, Стайлз, - успокаивающе отвечает оборотень.
- Точно? - Стилински переворачивается набок, разрывая зрительный контакт, позволяя утяжеленной металлом цепи и наручника руке лечь поверх бедра, обнимая. - Значит, кое у кого снесло крышу на почве простого недостатка секса?
- Нарываешься, - ласково рычит Хейл.
- Нарываюсь, - сонно признает Стайлз. - Просто все гениальное - просто… Хотя с вами, мохнатыми, вечно какие-то сложности… - Стилински умудряется заснуть почти мгновенно, так и не приняв хотя бы отдаленно удобной, на взгляд оборотня, позы.
Хищник доволен до изнеможения и совсем не прочь отоспаться подле своего человека. Оборотень упирается затылком в стену - еще одна далекая от удобства поза для сна - и терпеливо ждет рассвета.
========== Утро ==========
- Э… Ну, я смотрю, все живы, - Дерек озадаченно рассматривает растянувшегося поперек ног Питера Стайлза.
- Отнеси его на кровать, пускай спит, - альфа кивает в ответ, осторожно поднимая объемную от многослойного одеяла ношу.
- И… как ты? - устроив мальчишку на кровати, Дерек берется за кандалы, болезненно морщась от громких металлических щелчков.
- Как видишь, в радиусе нескольких метров нет ни одного трупа, - Питер, пошатываясь, поднимается на ноги, - хотя мог бы быть. Пошли на кухню.
Дерек устало опускается на стул, опираясь локтями на кухонный стол.
- Откуда у тебя такая уверенность, что кофе спасает от всех проблем? - через несколько минут, почти уснув, альфа хмуро разглядывает чашку с темным, практически черным напитком.
- Потому что кофе и виски спасают почти от всех проблем. Все дело в дозировке.
- Ему не пора в школу? - Дерек кивает в сторону спальни, задумчиво постукивая пальцами по столу.
- Не знаю, я ему не нянька… Пускай спит.
- Я своих повыгонял на занятия, - альфа зевает, запрокидывая голову.
- Тебе надо бы признать, что ты с ними не справляешься, - бета болезненно морщится, потирая шею.
- Ты бы справился лучше?
- Я бы не стал обращать неуверенных в себе подростков.
- А кто обратил Скотта? - Дерек чуть перегибается через стол, выжидающе скалясь. Питер скалит клыки в ответ.
- Разве Скотт неуверен в себе? Или неуравновешен? И знаешь, кого бы я ни укусил тогда - Скотта или Стайлза, это все равно лучшие варианты чем те, коими располагаешь ты.
- Они уйдут, - с внезапной тоской проговаривает альфа.
- Ты не вызываешь доверия. С трудом справляешься с ними, - сказывается благодушное настроение - Питер не вкладывает в слова тот запас язвительности и цинизма, который мог бы. - Уйдет Бойд, Эрика, глупая, ведомая девчонка, уйдет за ним. Постарайся дать им четко понять, что без стаи и альфы они очень быстро окажутся в арбалетном прицеле Арджентов.
Дерек кивает, запуская ладонь в волосы, ероша и без того весьма сумбурную прическу.
- Я думал, с подростками будет проще. Ты даешь им силу, взамен получаешь… преданность, - альфа почему-то вопросительно смотрит на дядю.
- Тогда нужно было сразу рассказать им, что ты даешь в нагрузку к силе. Какую опасность они будут представлять для окружающих. Какую опасность будут представлять для них окружающие. И знаешь, - Питер вгибает спину, расправляя плечи - Дерек болезненно морщится от громкого хруста. - Не нужно было давать им понять, что ты в них нуждаешься чуть ли не больше, чем они в тебе. Без наглядного примера сложно поверить в то, на что способны охотники или другие стаи. Они думают, что они взрослые и могут творить все, что взбредет в голову, но при этом они считают, что они дети - и никто не убьет их за совершенные проступки. Нежизнеспособная система, как ты мог заметить.
- Ты все время акцентируешь мое внимание на Айзеке, - Дерек устало вздыхает, поднимая вопросительный взгляд.
- Ну я же вижу, что ты сам не справляешься, - Питер насмешливо кривит губы. - Хочешь знать продолжение истории? Айзек не уйдет сам, попытается остаться столько, сколько ты позволишь. А потом ты его выгонишь, нездраво решив, что так будет безопаснее для него, - Питер наклоняется к племяннику, ядовито улыбаясь, - и останешься совершенно один.
- Меня это не пугает.
- Мне-то не лги, - Питер усмехается.
- Доброе утро лесной братве, - Стайлз появляется на пороге кухни неожиданно, по-прежнему закутанный в одеяло на манер римской тоги. - Привет, Дерек. - Стилински по-хозяйски открывает холодильник, выуживая из него пачку молока, и гордо удаляется обратно в спальню, никак не комментируя свое пробуждение.
- Так и хочется спросить “что это было”, - задумчиво произносит альфа, снова поворачиваясь к Питеру.
- Что, что… размытые границы реальности, гибкий, хамелеонистый разум, - бета пожимает плечами. - Если бы он не нашел молока - тогда бы мы наверняка выслушали получасовую лекцию с уклоном в Стар Трек, космокибернетику и прочий… неадекватный стайлзовский бред. А всем остальным его сложновато выбить из колеи.
Дерек согласно кивает, самую малость улыбаясь.
- Ну я тогда пойду, Питер. Не буду вам мешать.
- Потрясающая тактичность, - старший Хейл хмыкает, кивая. - Спасибо за помощь.
*
- Тебе не нужно в школу?
- Почему, когда я хочу сказать про тебя “американский педагог”, у меня тут же возникает мысль озвучить “американский психопат”? - Стайлз, завернувшись в одеяло, восседает на кровати, прихлебывая молоко прямо из пакета.