Полная Дама спала. Так и есть: сидела в своем огромном, вместительном кресле красной обивки и спала. На лице у нее, как и всегда после посиделок с Виолеттой, бродила блаженная улыбка, а в глубине портрета кучкой толпилось несколько бутылок из-под медовухи. Джеймс тяжело вздохнул.
- Эй, мэм! – попробовал позвать он. Полная Дама всхрапнула. Джеймс потер переносицу и достал палочку. – Люмос, - сказал он и засветил огоньком прямо портрету в глаза. Полная Дама поморщилась во сне и перевернулась на другой бок. – Мерлин, - пробормотал Джеймс, тыкая портрет в бок. Ему совершенно не улыбалось провести снаружи всю ночь. Тем более, что первым уроком завтра была Трансфигурация, и он совсем не хотел показать себя дураком перед Эва… перед МакГонагалл.
- Мэм! – попытался Джеймс еще раз, и уже совсем было собрался вызвать Сириуса через сквозное зеркало (хотя тот, скорее всего, уже дрых), как вдруг портрет распахнулся, чуть не сбив Джеймса с ног.
- … Да пошел ты! – донеслось до Джеймса из глубины гостиной, и буквально в сантиметре от него пронесся Ремус, одетый в мантию поверх пижамы.
- Ремус, эй! – попытался окликнуть его Джеймс, но тот уже почти добежал до конца коридора. – Отбой же уже… - пробормотал он, подхватил закрывающийся под собственным весом портрет и зашел в гостиную.
Сначала ему показалось, что в комнате никого нет. Все кресла были пусты, в камине едва слышно трещали угли, рассеивая по гостиной теплый свет, а у самой лестницы, в тени…
- Сириус? – прищурился Джеймс. Тень пошевелилась. – Что тут у вас произошло? – недоуменно спросил он. – Лунатик выбежал отсюда как ошпа…
- Все нормально, - оборвал его Сириус. Он так и стоял в тени, и Джеймс, как ни щурился, никак не мог разглядеть выражение его лица.
- Ты уверен? Потому что это, знаешь ли, слегка ненормаль…
- Я же сказал, что все хорошо, - нажимом перебил его Сириус. Джеймс готов был поклясться, что друг напряженно хмурится и бесконечно откидывает назад непослушные пряди. – Иди спать, Джеймс, - устало сказал он.
Джеймс поморщился, но спать на самом деле хотелось просто безумно, поэтому он просто подошел к Сириусу и ободряюще хлопнул его по плечу:
- Ты тоже не задерживайся, дружище.
Утром кровати обоих друзей выглядели так, будто за ночь к ним никто так и не прикоснулся.
***
Джеймс не мог припомнить еще хоть один раз, когда Ремус с Сириусом бы ссорились.
- Реми вообще ни с кем не ругается, - жалуется он Алисе, без аппетита ковыряя кашу три дня спустя. – Да и Сириус… Ничего не понимаю, - девушка мягко улыбается ему:
- Все друзья ссорятся, Джим. Вот увидишь – и пары дней не пройдет, как все будет нормально, - говорит Алиса, утешительно потрепав его по плечу. Сидящий напротив Фрэнк согласно кивает.
- Все равно не понима… - начинает Джеймс, но в ту же самую секунду на лавку рядом с ним плюхается сам Сириус.
- Чего ты там не понимаешь, Сохатый? – весело спрашивает он, перекидывая ремешок сумки через плечо и притягивая к себе целое блюдо с булочками. – Опять Эванс отшила? – Джеймс чуть заметно краснеет, скосив глаза на Эванс, сидящую в конце гриффиндорского стола и что-то старательно выписывающую на клочке пергамента, сглатывает и с трудом отводит глаза, тут же натыкаясь взглядом на насмешливую ухмылку друга.
- И вовсе нет, - запинаясь, говорит он, утыкаясь носом в бокал с соком. Сириус усмехается, но Джеймс наконец-то овладевает собой и, притянув к себе сумку Сириуса, чтобы тот не сбежал, прямо спрашивает:
- Что там у вас случилось с Реми? – с лица Сириуса медленно сползает улыбка, и он вмиг кажется таким усталым, что Джеймс даже немного пугается. – Бродяга?..
- Я же говорил, что все в порядке, - отрывисто кидает Сириус, пытаясь дотянуться до своих вещей. – Он просто маленький упрямец, вот и все, - Алиса и Фрэнк переглядываются, а Джеймс недоумевающе хмурится. – Маленький строптивый упрямец.
- Мы точно говорим об одном Ремусе Люпине? – осторожно спрашивает он. Сириус бросает на него сердитый взгляд.
- Прекрати, Джеймс, я все равно ничего… - Сириус осекся. Джеймс оглядывается, прослеживая взгляд друга, и радостно улыбается приблизившемуся к ним Ремусу.
- Здорово, Лунатик, - машет он рукой. – А мы тут как раз с Сириусом говорим о вашей ссоре, - Ремус берет в руку кубок с тыквенным соком, вертит его в руках и тянет:
- На самом деле? И что говорите? – интересуется он. Сириус по другую руку от Джеймса сердито откидывает волосы со лба.
- Не догадываешься? – зло спрашивает он, перегибаясь через Джеймса. Ремус окидывает его строгим взглядом.
- Аккуратнее, Сириус, ты сейчас все тарелки снесешь, и вообще… - начинает он, но Сириус неожиданно бьет кулаком по столу и кричит, пугая проходящую мимо стайку первокурсников:
- Да мне плевать, занудная ты скотина! – он вскакивает со скамьи и хватает Ремуса за грудки, приподнимая над лавкой.
- Сириус, ты пугаешь ребят, - спокойно говорит Ремус, будто не ему в лицо сейчас тяжело дышит взъяренный непонятно чем Сириус. Тот рычит, приподнимает Ремуса еще выше, и Джеймс уже хочет вмешаться, Алиса в ужасе ахает, а Эванс неодобрительно косится на них, хмуря брови. У Сириуса в глазах клокочет ярость, и Джеймс никогда не видел, чтобы он так злился.
- Мне плевать! – кричит Сириус прямо в лицо Ремусу. – Мне. Черт. Возьми. Плевать! – он трясет Ремуса в руках, как какую-то тряпичную куклу, голова у того безвольно болтается, и Джеймсу кажется, будто он… просто позволяет Сириусу делать все это.
- Сириус, - начинает он, но тот тут же плюется:
- Заткнись, Сохатый, ты не понимаешь. Ему стыдно, ему, черт возьми, стыдно!.. – неожиданно горько выкрикивает Сириус и обессиленно выпускает рубашку Ремуса из пальцев, падая на лавку. Теперь на них, кажется, пялится весь Зал. Краем глаза Джеймс отмечает, что Дамблдор усмехается в бороду и незаметно подмигивает ему.
- Ты знаешь, что это не так, - едва слышно говорит Ремус, подходя ближе к Сириусу. Джеймс недоумевающе переводит взгляд с одного друга на другого. – Твоя семья…
- Мне плевать на них! – остервенело выплевывает Сириус, смотря Ремусу прямо в глаза. Тот неожиданно краснеет, но все так же строго продолжает:
- Так ты говоришь сейчас, но позже ты пожа…
- Бред! – обрывает его Сириус, снова вскакивая на ноги. – Да кого они волнуют?!
- Сириус, - мягко говорит Ремус, но тот снова перебивает его:
- Помолчи, - он кидает быстрый взгляд на Джеймса, на раскрывшего рот Хвоста, а потом хватает Ремуса за рукав мантии и тянет за собой, прочь из Зала.
- Эй! – кричит им вслед Джеймс, но никто не обращает на него внимание. – Ну и что это было? – недоуменно спрашивает он у ребят. Хвост испуганно вращает водянистыми глазками:
- А они точно не подерутся? – боязливо спрашивает он. Алиса улыбается:
- Не думаю, Питер, - Джеймс переводит на нее удивленный взгляд:
- Откуда ты знаешь? – но Алиса только улыбается. – Эй, Алиса, скажи нам, ты что-то поняла? Ну же, о чем они говорили? Алиса! Фрэнк, скажи ей!..
Алиса улыбается.
***
Карта Мародеров должна была стать вершиной. Делом века. Доказательством того, что никто не знает школу лучше, чем они. Поэтому ночи над ней просиживали, не жалея.
- Боггарт бы побрал эту штуковину! – в сердцах восклицает Джеймс, отшвыривая циркуль. Сириус усмехается и хлопает его по плечу.
- Эх, Сохатый, рано что-то ты сдаешься. Погляди на Лунатика, он разве что не целуется с этим пергаментом! – кивает он на Ремуса, действительно по самый нос зарывшегося в бумаги, инструменты, перья, старательно что-то вычерчивая. – Ладно, давай дальше я, - милостиво говорит Сириус, доставая из-за уха палочку и шепча под нос какое-то заклинание.
Джеймс откидывается на стуле и устало зевает. Время близится к трем часам, и он смертельно устал, а завтра он, наконец, увидит Эванс после каникул… Не то чтобы ему прямо хотелось этого. Просто будет, кого поддразнить, вот и все.
- Господи, времени-то сколько!.. – неожиданно ахает Ремус. Хвост растревоженно дергается: он заснул еще полчаса назад прямо за столом.
- Ну так и иди спать, - улыбается Сириус. Лицо его приобрело выражение, которое при неясном, блеклом сиянии свечей кажется Джеймсу странно нежным, будто Сириус… Джеймс встряхивает головой, отгоняя морок.
- О, да знаю я вас, - машет рукой Ремус. – Я уйду – а вы тут так и останетесь на всю ночь, - Сириус и Джеймс смеются.
- Ты такая наседка, Реми, честное слово, - хихикает Сириус, взъерошивая русые пряди. Ремус краснеет, мягко отбрасывает его руку и приглаживает волосы. Джеймсу по-прежнему чудится какая-то нелепица.
- Ну, ты можешь остаться и проследить за нами, Лунатик, - предлагает Джеймс. – И кто-то должен отправить Хвоста в кровать, а то он своим храпом застопорит нас еще на день, - Сириус усмехается и склоняет голову в изящном поклоне:
- Все, что Вы пожелаете, Ваше Сохатое Величество, - Ремус хихикает, а Хвост по мановению сириусовской палочки поднимается в воздух и медленно плывет прочь из гостиной вверх по лестнице, не слишком изящно преодолевая пролеты.
- Ты хоть не убьешь его? – тянет Джеймс. Сириус оскорбленно фыркает. – Ладно-ладно, просто иначе Реми будет пилить нас весь оставшийся год, - Ремус строго смотрит на него из-под густой челки, но под взглядом Сириуса – который почему-то напоминает Джеймсу то, как смотрит его отец на маму – смягчается и машет рукой.
- Только работайте тогда, я вовсе не хочу тут всю ночь проторчать, - бурчит он. Сириус широко улыбается и снова треплет его по волосам…
… Когда Джеймс просыпается, голова его уже почти сползла со стола.
- Вот черт, - шипит он, потирая затекшую шею и пытаясь выпрямить задеревеневшую спину. Джеймс не помнит, когда именно он заснул, но за окном уже светает. Далеко-далеко, у самой кромки Озера показался краешек солнца, а Запретный Лес кажется темно-синим, занимая все пространство вокруг замка до самого горизонта. Джеймс протирает глаза и натягивает на нос сползшие очки. По всему выходит, что остальные тоже заснули где-то здесь.
Рядом никого не обнаруживается, и Джеймс с трудом встает с кресла. В гостиной сумеречно, только большая лампа на столе тускло освещает стоящие рядом кресла. Неожиданно Джеймс замечает какой-то всполох, будто солнечный луч, пробившийся через толстое стекло, теряется в чьих-то волосах. Джеймс осторожно, стараясь не шуметь, подбирается ближе к ближайшей группе диванчиков.
Посмотрите-ка на них, - думает он. Еще две недели назад готовы были поубивать друг друга, а теперь спят вдвоем, как маленькие котята. Джеймс невольно улыбается. Ремус прижимается к груди Сириуса, пристроившись как ложечка, а тот небрежно обнимает его поперек живота; за ночь их ноги переплелись между собой; колено Сириуса уютно расположилось между ног Ремуса, и Джеймс думает, что они ужасно похожи… ну да, на парочку. Ремус, видимо, воображая кого-то во сне, переплел их пальцы на своей груди, а на лицах у обоих застыло такое блаженное выражение, что Джеймсу ужасно не хочется их будить.
***
Май в тот год выдался на редкость теплым. К годовым зачетам никто, кроме Ремуса, особо не готовился, и друзья просиживали все дни напролет под старым буком неподалеку от опушки Запретного Леса.
- Ну же, проверь меня, - потребовал Ремус, перебрасывая книгу по Зельеварению Сириусу. Тот лениво потянулся и без интереса посмотрел на обложку.
- Господи, Реми, неужели ты правда думаешь, что еще осталось хоть что-то, что ты здесь не знаешь? – Джеймс усмехнулся, а Ремус обиженно нахохлился.
- Сложно тебе, что ли? – спросил он. – Если не хочешь, я пойду, Алису попрошу, - начал он, но Сириус тут же его перебил:
- Давай сюда, - под насмешливым взглядом Джеймса он покраснел и пробормотал:
- Как истинный джентльмен, я не могу позволить этому зануде доставать девушку.
Джеймс только хмыкнул и прикрыл глаза. Денек был до того хорош, что ничего делать не хотелось – солнце приятно пригревало, а на свежей зеленой травке было до того удобно лежать, что Джеймсу хотелось, чтобы этот день не заканчивался… никогда.
- Что ты делаешь? – донесся до него смущенный голос Ремуса. Джеймс приоткрыл глаза и едва удержался от того, чтобы захохотать.
Сириус опустил большой венок из нежно белых цветов на макушку Ремуса, и лицо того тут же вспыхнуло так ярко, что Джеймсу показалось, будто его вот-вот удар хватит.
- Сириус, - задушенно прошептал Ремус, стискивая ткань брюк между пальцами и с каждой секундой краснея все сильнее. Он не смотрел наверх, на Сириуса, внимательно изучая свои коленки, но Джеймсу почему-то казалось, что Ремус видит радостную улыбку друга.
- Тебе идет, - довольно провозгласил Сириус и плюхнулся на траву совсем близко к Ремусу, заглядывая тому в глаза. Ремусовы уши под белыми цветами вспыхнули красным, и он что-то тихо, смущенно пробормотал себе под нос. – Ну и что? – ответил ему Сириус. – Ты слишком много беспокоишься, Реми, скажи, Сохатый?
Джеймс, едва сдерживая улыбку, кивнул.
Питер недоумевающе хлопал глазами, а Джеймс лежал, привалившись спиной к стволу дерева, и думал об Эванс; в голове его будто случайно возникла мысль, что ей, наверное, пошли бы цветы в волосах. Сириус весело засмеялся, Ремус пытался что-то ему выговаривать, а солнышко по-прежнему светило, припекая макушку Джеймса.
Что ж, очевидно, не стоит ждать Сириуса в гости на эти каникулы.
***
Последний в году поход в Хогсмид – это всегда что-то вроде праздника. Вся школа высыпает на улочки деревни, заполоняя «Сладкое Королевство» и «Зонко», запасаясь сладостями и игрушками на каникулы.
- Четыре сливочных пива, пожалуйста, - просит Джеймс, и мадам Розмерта, при одном взгляде на которую он, почему-то, всегда немного краснеет, с улыбкой ставит перед ним четыре доверху заполненные кружки.
- Держи, дорогой, - говорит она, и Джеймс судорожно облизывает пересохшие губы.
- Сдачи не надо, - тараторит он и, ловко подхватывая кружки, стремительно убегает к их столику.
- Мадам Розмерта сегодня хорошо выглядит, правда, Сохатый? – усмехается Сириус. Джеймс краснеет, но мужественно дает другу подзатыльник. – С другой стороны, до Эванс ей явно далеко, - задумчиво продолжает он. Джеймс судорожно оглядывается, но тут же слышит громкий смех – друзья покатываются со смеху, только Хвост глупо хлопает глазами, не понимая, что происходит.
- Черт возьми! – возмущается Джеймс и вскакивает на ноги. Не то чтобы он обиделся, но ведь весна, солнце, небо, сливочное пиво и пахнет скошенной травой, а Сириус хохочет так заразительно, что Джеймс тоже усмехается, наступая на друга. – Предатель! – гремит он шутливо, поднимая палочку, и Сириус в притворном страхе вскакивает с места, кидается за спину Ремусу, прячется там:
- Реми, спаси меня! – кричит он так громко, что все вокруг оборачиваются, а Джеймс с грохотом, сбивая стул на пути, кидается на него, хохоча, спугивает и несется за ним вон из бара. Ремус торопится вслед за ними, что-то кричит, но Джеймс не слышит, ветер свистит в ушах, все громче и громче, пока он не обнаруживает себя на какой-то полянке, лежащим на траве, широко раскинув руки.
С полянки видно длинные, похожие на карандаши башни Хогвартса, и Джеймс долго-долго смотрит на башню Гриффиндора, вторую по высоте, гадая, какое из окон принадлежит Эванс. Он думает, что это, возможно, пятое справа на предпоследнем этаже, но не уверен.
- Джеймс! – зовет кто-то в отдалении, но Джеймсу так лениво открывать рот, что он просто… ну да, молчит. – Сохатый! – снова кричит Ремус. – Его тут нет, я же говорил, - голос его звучит уже совсем близко, и Джеймс думает, что они, наверное, не видят его из-за кустов или что-то вроде того.
- И куда его черт занес?.. – тянет Сириус, но по его голосу Джеймс различает, что он не очень-то беспокоится. А потом слышится глухой звук, как будто чье-то тело сталкивается с деревом и тихий голос Ремуса:
- Не здесь же, - начинает он, но звук его голоса тут же прерывает едва слышное хлюпанье. – Сириус… - выдыхает Лунатик, и Джеймс просто не может – и не хочет, коль уж на то пошло – удержаться: он тихонько переворачивается на живот и по-пластунски перебирается чуть вперед. Обзор предстает не самый лучший, но даже от него Джеймс краснеет так, что ему кажется, будто все вокруг сейчас заполыхает.