3. От автора
К сожалению, в это время Виктору позвонили, наверняка это была Виктория, и он, спешно простившись, испарился, мы даже не договорились о новой встрече. Тем не менее, я был уверен, что судьба нас сведет, но она медлила, и скоро я напрочь забыл о приятеле, тем более, мой личный роман с чудесной девушкой Лидой бил ключом. Однако, уверенность моя в новой встрече реализовалась. Года через два мы с Виктором столкнулись на Чистых уже прудах. Я сразу его узнал, хотя он был на высоченных каблуках и в коротком красном женском платье. Наверное, из-за этого-то платья я его и узнал, оно было облегающим, и мужская неширокая задница бросалась в глаза (чему хирурги не научились, так это увеличивать в размерах мужской таз). Посмотрев ему в лицо, несомненно, исправленное в лучшую сторону, я понял, что узкая задница – это пунктик для Вити, заноза во вновь обретенном женском теле.
- Привет, дорогая! - поздоровался я! – Ты ведь Виктор?
- Меня зовут Маргаритой, молодой человек! – ответило хирургической творение типа женским голосом, в котором угадывался перворожденный баритон.
- Красивое имя! А Виктора Самохина вы случайно не знаете?
- Он умер полгода назад.
- В вашем теле?
- Да, - ответила девушка.
В это время я заворожено пялился на его-ее груди – они были 4-го номера!
- Вы меня смущаете своим плотоядным взглядом, - сказала Марго, кокетливо поправив бюстгальтер, отчего груди ее заколыхались.
- Да нет, взгляд мой не плотоядный, но заинтересованный.
- Чем это? – спросила неподдельным уже баритоном.
- Да мне интересно, научилась медицина делать соски женскими или они остаются мужскими, то есть размером со спичечную головку?
- Отечественная медицина не научилась. Западная – да, и скоро я да нее доберусь. Слушай, Женя, пойдем, поговорим? Сядем где-нибудь, ты ведь угостишь даму капучино?
- В полный рост, дорогая. И шампанское не заржавеет.
- Ты только рта на меня не разевай, у меня есть любимый мужчина Шурик, очень ревнивый.
- А если он нас увидит?
- Застрелит, он ревнивый. Или просто разорвет на части, чтобы не шуметь. Шучу. Бери меня под руку и пошли? Между прочим, ты меня заводишь, как и я тебя, ведь правда?
- Заводишь не заводишь, но ситуация между нами уж точно заводная, - сказал я, и взяв ее под руку, направился в ближайшее кафе. Иногда наши бедра соприкасались, но эти прикосновения не возбуждали, потому что бедро чувствовалось отнюдь не женским, ведь поверхностные покровы мужчин и женщин довольно сильно отличаются: у последних под кожей больше сала, и потому они в большинстве своем мяконькие.
4. От Марго
Женя повел меня в заштатное кафе, посадил в глубине зала, заказал кофе, шампанского, шоколад и еще чего-то. Я чувствовала, что не нравлюсь ему, более того, была уверена, что его удерживает рядом лишь интерес, как это я дошла да такой вот жизни. Так что была я не в своей тарелке, ведь такие как мы питаются одним лишь сексуальным интересом, если не мужским, то женским. Потому эпатаж для нас как жизнь, потому мы так любим интерес толпы, то есть гей-парады и наша знамена всех цветов радуги. Чтобы заинтересовать его, как говорится, поймать за член, я решила рассказать без утайки всю мою историю, горькую или сладкую, вам судить.
Мы сели напротив друг друга, то есть когда я села рядом и придвинулась к нему, он пересел напротив. Разлив шампанское по бокалам, поднял свой, предложил выпить за встречу. Шампанское взбодрило меня, я закурила и сказала напрямик, ведь с минуты на минуту мог появиться Шурик:
- Вижу, тебе не терпится узнать, как я стала женщиной?..
- Женщиной, не трансом?! – удивился он, - Так ты и пенис свой изнахратила?
- Нет с пенисом у меня полный порядок, и милому он очень нравится.
- Вот и хорошо. Ведь если что, можно дать обратный ход.
- Вряд ли это когда-нибудь случится. Ты просто не знаешь, как хорошо быть симпатичной грудастой женщиной, которая может так вздрючить мужчину, вздрючить до счастливых слез.
- Интересно… - только и смог сказать он.
- Интересно, интересно, - передразнила я. – Ну, признайся, что от моих слов в заднице твоей сладко заныло?
Он покраснел или мне показалось, что покраснел, но это не важно. В наше время столько говорят о геях и анальном сексе, что думаю, даже самым пламенным коммунистам снятся сны, в которых им засаживают по самое не могу.
Конечно он немного растерялся, глотнул шампанского, закурил, сказал, что ничего подобного не испытывал и предложил оставить лирические отступления и перейти к заданной теме:
- Если мне не изменяет память, твое повествование о вашей жизни с Викторией закончилось на том, что она упала перед тобой на колени и стала делать минет, поглаживая шелковой своей ручкой лайкровую твою ягодицу.
- Да, - воспылала я. - Это было нечто! Кругом были зеркала, я видела, нет, тогда я еще был мужчиной и потому видел себя в колготках и туфельках, видел, как она возбуждена, и все это начинало мне нравиться, и хотелось, чтобы так было всегда. Так прошла неделя, сумасшедшая неделя, в конце которой она сказала, что ей надоело трахаться с усатым мужиком и вообще, что я слишком волосат и надо что-то с этим делать.
- А что делать? Побриться что ли? – поинтересовалась, то есть поинтересовался я.
- Нет, это слишком гуманно, мы тебе сделаем тотальную эпиляцию!
- Тотальную? А чем тебе не нравятся волосы на голове?!
- Волосы на голове мы оставим и даже сделаем тебя блондинкой, ты ведь не возражаешь?
- Не возражаю, каждый мужчина мечтает стать блондинкой, - пошутила, пошутил я без всякого настроения. Эта Виктория была как скала, как буйволица, если что решила, то сделает, хоть трава не расти.
- Вот и прекрасно! Кстати, нужно подобрать тебе имя. Какое имя тебе нравится?
- Виктор! – ляпнула, ляпнул, я не подумав.
- Женское имя! – сказала так, что я подумала, извини, подумал, что скоро увижу у нее в руке добротный кожаный кнут для мноюуправления.
- Марго! – совершенно не подумав, выдал я.
- Марго… - задумалась она. – А что? Пойдет. Так будем эпилировать?
- Будем… Только можно не механически, а? И без всяких липучек. Понимаю, ты хочешь помучить меня…
- Ладно, боли не будет, обещаю. Пойдем в ванную.
В ванной она обмазала все волосистые мои части тела, и скоро я стала, то есть стал как младенец. Посмотрев на меня то так, то эдак, приказала мне одеваться. Я обрадовалась – можно я от женского лица буду рассказывать, надоело поправляться?
- Конечно можно, - согласился Женя.
- В общем, я натянула колготки – тогда для меня это была большая проблема, попробуй дома, это не так уж легко, замучаешься, - натянула топик, туфельки, и на диванчик - прыг, очень уж хотелось потрахаться в новом обличье, а Виктория, вместо того, чтобы ко мне броситься, рот от удивления раскрыла:
- Ты чего развалился? Одевайся, давай, в парикмахерскую пойдем! У меня заказано два места.
И сует платье, клеевое такое, шляпку дает, хотя я в полнейшем трансе. Эта женщина хочет меня в парикмахерскую повести!!! В дамскую!!
- Ты с ума сошла! – закричала я, чуть ли не фальцетом. - Я же мужик! Как ты мужика в дамскую парикмахерскую поведешь?!
- Да ты в зеркало посмотри, мужик! - и к зеркалу толкает.
Посмотрел я в зеркало и вижу дамочку, интересную такую, ноги красивые, стройные, в туфельках с тонюсеньким каблучком и острыми мысками, личико интересное, пару пластических операций сделать, да губки поддуть, так мужики все от страсти сбесятся и жен побросают.
- Вот-вот, - Виктория расшифровала траекторию моего взгляда в зеркало. – Груди сделать номера четвертого, и станешь королевой. Я аж ревную, честно.
Я ее не слушала. Я была поглощена собой, всю меня охватило страстное желание показать всю эту красоту людям! Пусть кому-то это не очень понравится – единицам, - а все остальные будут смотреть, и смотреть не как на чудо заморское, а как на человека, с которым можно провести потрясающую ночь! Мужики воспылают страстью к моей красоте, страсть эта выпустит на волю латентные стремления, лесбиянки побросают друг друга и бросятся к моим ногам!
Такие мысли одолевали мой мозг секунды, чтобы тут же юркнуть в привычное подсознание. Я отвернулась от себя и сказала Виктории твердо:
- Я не пойду в таком виде в парикмахерскую, хоть режь!
- Точно не пойдешь? – испытующе глядя, спросила она.
- Точно.
- Хорошо. Пойдешь со мной сопровождающей – у меня сегодня стрижка, а одной скучно. Переодевайся.
Со смешанными чувствами я переоделся в мужское, и мы двинули в парикмахерскую. Я был нервно весел и много говорил,владелица моей души - тоже. И все это веселье вышло мне боком.
Когда мы вошли в парикмахерскую, Виктория сказала:
- Ты тоже постригись, оброс страшно, а надо мною рядом поколдуют, - и мы уселись и продолжили свою болтовню уже с участием парикмахерш.
И что ты думаешь? Минут через тридцать я неожиданно обнаружил себя блондином, еще через тридцать минут в зеркале напротив вместо моей головы красовалась головка блондинки с прической «каре». Блондинки, которую сделают красавицей всех времен и народов всего лишь пара несложных пластических операций.
Не скажу, что я сильно расстроилась. И хотела тогда только одного – быстрее добраться до дома никем незамеченной, ведь мужик-блондинка в штанах и прическа «каре» соберет толпу в две минуты. Виктории толпы не хотелось тоже, она заказала дамское такси, и через десять минут мы были у нее. Конечно, как только мы вошли, меня обуяло желание посмотреть, как прическа будет смотреться в ансамбле с остальными дамскими причиндалами. Я натянула свои колготки, туфельки, Виктория подобрала платьице, подкрасила, не торопясь, и подвела к зеркалу. Это было нечто. Я влюбилась в себя с первого взгляда, я была красавица, только плоская грудь портила меня, превращала в какую-то химеру.
- Не переживай, завтра мы груди тебе сделаем, то есть начнем делать, ведь процесс это сложный, - сказала Виктория, довольная моим видом.
- Это большие деньги, у меня таких нет, - скуксился я. – А чтобы занять нужно время.
- О деньгах можешь не беспокоиться, - как-то странно улыбнулась моя любовница. – Завтра ляжешь в лучшую больницу, тебе сделают четвертый номер, пластику и будешь кататься как сыр в молоке. А деньги потом отдашь, идет?
5. От автора
Марго налила полный фужер шампанского, выпила залпом, не подождав меня, снова налила и снова выпила.
- Что с тобой? - обеспокоился я.
- Ничего, все хорошо. Я получилась как картинка, мужики липли как мухи, а потом оказалось… - девушка нервно закурила.
-Так что оказалось?
- Да ничего. Через пару недель после больницы, когда все прижилось, и врачи выписали путевку в жизнь, ко мне подошел спортивный такой мужик и сказал, что деньги надо отдавать. «Сколько?» - спросила я, и он озвучил сумму.
Она была огромной. Я сказала, что не смогу собрать таких денег, разве лет через пять.
- Тогда придется отработать. В салоне, - сказал он беспристрастно.
Виктория, скрестив руки, молчала. Я поняла, что она работает на них, она подбирает на улицах юнцов и делает из них трансов для борделей, вот почему у нее так часто меняются любовники, хоть сама красавица. Она делает из них трансов и продает в бордели! И меня сделала!
- Так ты сейчас работаешь в борделе?! – воскликнул я.
- Да. Первое время было трудно. Иногда противно, иногда так себе, иногда нравилось. Меня брали мужчины, которые были по душе гомосексуалистами, но лечь в постель с мужчиной не могли по воспитанию. И целку мне сломали в первый же день, я плакала и напилась, но потом привыкла, даже нравиться стало. А мужиков трахать мне до сих пор не нравится – вонючие они, не отмоешь. И пьяные, как один.
- А женщин берешь? По старой памяти?
- Конечно. Слава богу, их много – на них я отдыхаю, с одной у нас любовь, я даром ей даю…
- А за груди расплатилась? – показал я подбородком на оную.
- Давно.
- И продолжаешь работать?!
- Да. Знаешь, мы, трансы, особенные люди, - сказала гордо. - Мы вызываем удивление. И это удивление косит под любовь. Мы необычные, мы выше мужчин и женщин, потому что мы и мужчины, и женщины!
- Ты хочешь сказать, что работаешь в борделе из-за этого? Не ради чувственных удовольствий?
- Разумеется…
- Так значит, у тебя все тип топ?..
- Да. Только к одному никак привыкнуть не могу – времени на то, чтобы быть женщиной, уходит вагон и маленькая тележка. Эти крашенье волос, эпиляции, маникюры-педикюры…