– С ним лучше танцевать.
Альфред подошел к столику и присел.
– Вы устали, Сондрин? Я смотрю, вам тяжеловато здесь, да и если честно, полчаса или даже минут 40, можете спокойно где-то отдохнуть, он пока не устанет, с танцпола не уйдет. Тем более, сегодня он порвал защиту вдребезги… надо же адреналин куда-то скинуть…
– Кто он?
– Кристофер кто? – он перевел взгляд с танцпола на девушку и улыбнулся.
–Да, Кристофер, кто он, чем он занимается? – она улыбнулась и отпила глоток вина. – Я, если честно, совсем не в курсе.
– Да, вы не в курсе, – он молча смотрел на нее, казалось бы, подбирая слова. – Он обвинитель здесь, а у себя – верховный судья. Представитель исполнительной власти.
Альфред перевел взгляд на своего брата, было видно что он гордится им: слишком умный, слишком успешный, слишком богатый и слишком циничный для своего возраста.
Сондрин вспомнила, как Кристофер говорил о том, что незнание закона не освобождает от ответственности. Понятно теперь, откуда эти фразы.
– Скажите, Альфред, можно ли куда-то уйти из этого зала?
– Можно пройти в библиотеку. Как вы к этому относитесь?
– Я очень люблю книги.
– Это то, что вам понравится, у меня шикарная библиотека. Я вас туда с удовольствием проведу. Мало кто хочет там побыть, в основном люди убегают сюда от скуки, а не наоборот.
– Но мне не бывает скучно с книгами, если честно, я устала.
– То ли еще будет, – он подмигнул и жестом пригласил следовать за ним.
Они спустились в нулевой уровень. Под домом была огромная библиотека, там хранилось просто неимоверное количество книг. Огромные стеллажи на которых покоились книги, все пронумерованы и промаркированы, тихонько жужжали вентиляторы. И запах… Этот неповторимый запах книг…
– Боже, такого количества книг я нигде не видела!
– Да, книги слабость нашей семьи, мы все любим на досуге почитать.
– Я смотрю на вас и на вашего брата, судя по всему, вы получили очень хорошее образование и вы занимаете не последнее положение в обществе. Почему вы тогда со мной так поступили?
Альфред посмотрел на нее и прикусил нижнюю губу.
– Задайте эти вопросы Кристоферу, хорошо? Вы не хотите чаю?
– Хочу… Можно я похожу пока здесь?
– Да, пожалуйста, я сейчас вернусь.
Огромная библиотека. Она ходила и поражалась насколько громко было наверху и какая тишина была здесь. Тихо воркотали вентиляторы, библиотека была в идеальном состоянии. Посреди всего периметра, внутри стеллажей, она отыскала уютную опушку, как ее назвал Альфред. Это были 4 больших кресла вокруг небольшого столика. Девушка взяла с полки Коэльо и открыла книгу, наверное не слишком подходящий выбор – сейчас нужно что-то легкое, а не умное. Да и нужно ли что-то вообще? Нужно просто расставить события по полочкам в голове, сейчас бы на беговую дорожку, там быстро все приводится в порядок.
На опушку вошел Альфред, а следом за ним официант с подносом, на котором были сладости, немного закусок и фарфоровый чайник.
– Я сам разолью, ступай.
Официант поставил чайник, а Альфред взял пульт и включил музыку, она полилась откуда-то с потолка. Высокое сопрано выплетало кружева классической итальянской оперы.
– Вы ничего не хотите у меня спросить, Сондрин? – Альфред разливал чай и беседовал.
– Нет, ничего, – она немного растерялась. Если человек задает вопрос такого характера, скорее всего, он хочет чтобы его о чем-то спросили.
– Сделайте это пока я спрашиваю, – его тонкие пальцы изящно изогнулись, разливая чай.
Она видела, что этот мужчина был совсем не таким, каким хотел казаться, его напускная забота была не совсем искренней, она это хорошо видела. Но также она видела, что он испытывал чувство вины за то, что был косвенно причастен к тому, что сейчас происходило, и, в отличии от нее, он знал к чему все шло и какими могут быть последствия.
– Потому что позже я не отвечу на ваши вопросы, этим я хочу загладить вину за то, что я тогда с вами так поступил…
– О чем я должна спросить? О Кристофере?
– О чем хотите, сейчас я могу ответить практически на все вопросы или могу дать несколько советов, выбирайте, что бы вы хотели?
– Я не знаю о чем спрашивать, но советы я бы послушала… Если можно, конечно.
– Правильное решение, у нас есть совсем немного времени.
В это время в комнату вошел Кристофер.
– Как у вас здесь хорошо, тихо и мирно, прекрасное место чтобы продолжить следующий этап моего вечера, – он был уставшим, расслабленным и довольным.
–Где твоя попутчица?
– Дора… Я устал от нее, – он снял пиджак и бросил его в одно из кресел. – Обожаю классику, у тебя божественная музыка.
– Да, я знаю твои предпочтения. Что ж, с Вами, Сондрин, мы еще поговорим, а пока мне нужно к гостям, – Альфред еще раз взглянул на брата, вздохнул и, развернувшись, скрылся среди стеллажей с книгами.
Музыка изменилась, в динамиках звучал голос мужчины, без музыки просто звучала песня: низкий голос на фоне звуков шагов.
– Это «Песня ангела» в исполнении Бенедикта. Он гениальный актер.
– Не знаю, – она немного смутилась и нервничала, оставшись с ним наедине.
Он подошел.
– Я устал, но у меня прекрасное настроение и я хочу целоваться, – стоял возле ее кресла и смотрел на девушку сверху вниз. – Мы не договорили там, за столиком, ты целовалась со своим другом – лаборантом?
– Нет, – она сказала это, выдохнув нервное напряжение.
Девушка подняла глаза и посмотрела на него.
– Я не целовалась с ним, мы друзья не более того, возможно, он мной немного сильнее увлечен чем я…
Он услышал то, что хотел , больше ему не нужно было ничего. Кристофер отвернулся и начал читать что-то, он погружал ее в сказку, красивая история « Ода соловью». Его голос звучал то чуть выше, то совсем глухо, посылая ей каскады электронов, которые врезались в кожу и неслись по крови зажигая ее. Он поднял ее с кресла и, взяв за руку, поставил в центре комнаты. Конец своего повествования он почти прошептал ей в ухо, стоя за спиной и она почувствовала, как его руки держали ее за запястья. Стоял сзади и, наклонившись, аккуратно терся о ее висок губами, не целовал просто водил, опускаясь к шее; он вдыхал ее запах и растворялся в нем. Сондрин хотела отойти, немного стушевалась от такого старта, но он взял ее чуть выше локтей и не позволял.
– Нет… Я не разрешал… Я хочу целовать тебя, об этом я говорил в самом начале, не мешай мне, я ничего от тебя не требую сегодня, я хочу получать удовольствие от того, что я озвучил, не более.
Он оставил ее и отошел , вздохнул, затем посмотрел на нее:
– Сондрин, я хочу внести ясность в наши отношения, за один раз я все объясню. Я не имею привычки менять манеру поведения. О том, что я собираюсь делать вечером или в определенный промежуток времени, я обычно сообщаю своей спутнице и никогда, подчеркиваю, никогда не меняю планов, ну, может быть, крайние обстоятельства. Так вот, если сегодня я сказал что хочу целоваться, значит буду просто целоваться и хочу чтоб ты не напрягалась, я не стану делать чего-то еще, только то о чем говорил. И мне не нравится когда ты напрягаешься или замираешь, отрезаясь от эмоций. Главное видеть и чувствовать твои эмоции, от них я завожусь, по ним я читаю тебя. Я не зайду дальше того, что обозначил в беседе ранее, не бойся.
– Я все понимаю, но загораться по вашему желанию, я, к сожалению, не могу и наверно не стану, – это была откровенная ложь, она была уже готова практически ко всему, кровь бурлила в жилах, как вулкан.
Он подошел к ней, руки были в карманах. Посмотрел на нее.
– Если ты не можешь выполнить то, о чем я просил, тогда я вынужден не придерживаться того, что я озвучил , что для тебе весьма не желательно, ты даже не можешь представить, чего и как я хочу, – он смотрел на нее и раздумывал как ему поступить. – Возможно, иногда стоит загореться по моему желанию, чтобы не попасть под мои импульсы.
Он вытащил из карманов руки и развел их в стороны.
– Я не очень хочу видеть твои слезы, тем более сегодня, ведь все до этой минуты было очень и очень мирно. И я не видел особого протеста в твоем поведении, что изменилось? – отошел от нее и подошел к книжной полке, но ничего не взял.
Атмосфера вечера была разрушена безвозвратно. В воздухе летало раздражение.
– Теперь мы немного изменим правила, ты меня разочаровала, – он развернулся и сел в кресло, у мужчины был немного задумчивый и раздраженный взгляд. – Подойди ко мне.
Девушка не знала как поступить в данном случае, его тирада и те обстоятельства, при которых они познакомились, говорили о том, что не все просто в отношениях с этим человеком. Подошла к креслу и села напротив.
– Нет. Встань и подойди ко мне.
Сондрин почувствовала, что в горле пересохло , она начинала его побаиваться. В голове что-то зашумело от новых ощущений, она поймала себя на мысли, что эта совершенно новая игра на острие ножа придает особый вкус, пока он ей не нравился новизна . Девушка медленно поднялась и подошла к креслу, в котором сидел молодой человек, его взгляд, его жесты, выражение лица, все говорило о том, что он на пороге. На пороге того, чтобы покинуть комнату покоя и перейти в зал более жестких событий…
– Секс или поцелуи? Выбирай, – он поднял на нее глаза и пристально посмотрел.
Возможно, она и выбрала бы поцелуи, но… После того как он сказал что она его разочаровала, ей не хотелось продолжать.
– Я хочу уехать домой…
– Еще одна фраза и выбор сделаю я.
– Я…
– Тогда секс, – он хищно улыбнулся. – В данном случае, с удовольствием все поменяю.
Кристофер встал и начал расстегивать пуговицы на рукавах рубашки.
– Я предупреждал.
Улыбнулся и медленно расстегнул пуговицы на одном рукаве, затем на другом, потом вытащил рубашку из брюк и начал расстегивать ее, не отводя взгляд от лица девушки. Она смотрела на все это и поняла, сейчас может произойти то, чего она совсем не хотела в таком настроении.
– Что вы делаете, Кристофер? – Сондрин смотрела на него и ее сердце начало бешено колотиться, страх, не страсть, в ней проснулся противным приторным чувством безысходности.
– Ты сделала свой выбор и теперь у тебя нет прав, – он расстегнул рубашку и снял ее.
Она увидела его тело, вернее его татуировку, ею был покрыт весь торс. Огромный красно-голубой дракон обвивал все тело, его голова была на плече, а клыки спускались к груди, картинка уходила на спину. Нарисовано было настолько профессионально, что казалось, будто дракон сейчас зарычит. Сондрин была шокирована, такое девушка видела впервые.
– Посмотрела? Раздевайся, – эти слова прозвучали словно гром.
– Что?
– Раздевайся. Снимай, что там у тебя, майка какая-то, – он говорил с раздражением. – Брюки, трусы, бюстик, все бросай вот сюда, на пол.
Он наступал, она в свою очередь отступила и не могла поверить в то, что такое может быть.
– Но… Я…. Не могу… Это не правильно…
– Чего ты не можешь? О чем я говорил, когда я вошел в эту комнату? – он начал повышать голос, все больше раздражаясь.
– ……
– Будешь молчать в институте на парах, я задал вопрос и обычно мне отвечают, – молодой человек подошел к ней и, взяв ее за скулы, пристально посмотрел в глаза.
– Ну о чем я говорил, – Сондрин начала выкручивать голову. Но он нажал очень сильно на скулы, она вскрикнула и вскинула руки к лицу.
– Отвечай и больше ничего, Сондрин, ты меня злишь, говори без слез, четко отвечай на поставленные вопросы. Меня раздражают слезы.
– Ты… Отпусти меня…
– Нет, не ты, а Вы! Продолжай.
– Вы… – она сглотнула и прошептала:
– Вы говорили о поцелуе.
– Правильно, я говорил о поцелуе – о легком, приятном поцелуе, возможно, не об одном. Но о легком, теплом, чувственном поцелуе. Что сделала ты?
– Ничего… – она почти шептала, пытаясь сдержать слезы, голос дрожал.
– Нет. Ты отказалась, хотя я предупредил тебя заранее. Ты могла просто уехать домой. Возразить мне, я бы все понял и мы прекратили все, но ты продолжила вечер со мной, и что? Если ты отказалась от этой части программы, тогда пойдем по более сложному пути. Иногда надо не поддаваться своим импульсам, Сондрин, а возможно стоит подумать: сможешь ли выполнить часть договоренностей, которые предлагает другая сторона? У вас, у девушек, часто идет смена настроения, но меня , и моих удовольствий она никак не должна касаться, запомни это, – он замолчал пристально смотрел на нее.
– Даже в последний момент я дал тебе право выбора, но ты им не воспользовалась и выбор сделал я, – он немного помолчал и продолжил. – Насилие, боль, слезы, ненависть, жестокость, – он говорил чуть громче, чем обычно и четко произносил слова. – Вот что будет через несколько минут и, естественно, расставание, разбитая в дребезги психика с твоей стороны и плохое настроение с моей. После такого, вероятность положительного развития отношений равна нулю, а все начиналось очень банально. Я просто хотел с тобой целоваться. Я не грубил и не хамил, не распускал руки, ведь правда, я не прикасался к тебе, все максимально корректно. А знаешь, что самое мерзкое в дальнейшем, после того, что произойдет? Я все же заставлю тебя встретиться со мной еще не раз. Насколько бы тебе не было это противно. Принуждение к половому акту, так это называется.
Он задумчиво посмотрел на нее и очень тихо сказал:
– А все так хорошо начиналось.
– Не надо, Кристофер. Прошу Вас… – она едва сдерживала слезы.
Меньше всего она хотела того, что он описал и ее гордость спасовала пред страхом или перед здравым смыслом, ведь в его глазах она четко прочитала, что все, что он озвучил, он сделает. Из милого, игривого, приятного молодого человека он в миг превратился в опасного сильного, хищника, готового причинить неприятности в любую минуту.
– Просишь? Меня нужно просить не так, – он стоял и смотрел на нее. – Попробуй, может быть ты сможешь поменять мое решение.
Он отпустил ее и отошел на пару шагов.
Девушка медленно опустилась перед ним на колени. Почему она приняла такое решение? Она еще долго-долго будет думать об этом, никогда даже в мыслях не могла представить себе, что опустится на колени перед мужчиной, чтобы просить прощение. Она не подумала, что он мог посчитать ее психически ненормальной или вообще шизофреничкой . Он почему-то очень четко нес с собой именно такое решение, в нем сквозила красной ниткой его дикая сексуальность и отрицание банальности, с другим человеком девушка никогда бы так не поступила, а с Кристофером другого решения она не видела.
– Прошу Вас, Кристофер, не делайте этого…
Он удивленно посмотрел на нее и улыбнулся:
– Какая умница, ты оказывается не просто красавица . Чего ты хочешь чтобы я не делал?
– Боль, насилие, принуждение, секс. Прошу, не сегодня, – она опустила глаза в пол, голос немного дрогнул, но она донесла то, что хотела.
– Да… Как все точно и, последнее, в особенности. А чего ты хочешь?
Она сглотнула и произнесла:
– Целоваться с Вами, – стояла на коленях и смотрела перед собой.
– Посмотри на меня и скажи, – он приподнял пальцем ее подбородок и проговорил это немного тише.
Подняла глаза, полные слез, но не пролитых – они стояли в глазах. После того, как девушка моргнула, они покатились по щекам.
– Кристофер, я очень хочу попробовать ваш поцелуй.
Он обошел вокруг и стал сзади.
– Поднимайся. Целуй.
Сондрин поднялась с колен, повернулась к нему, потянулась на носочках.
– Положи свои руки мне на плечи, я хочу слышать тебя, – теплое тело пахло его парфюмом, кожа была гладкой, девушка почему-то решила, что на месте татуировки кожа будет сухой и шершавой.
– Тебе она нравится? – он смотрел, как она гладила его торс.
– Да…
Потянулась к его губам, он в свою очередь одну руку запустил ей в волосы и прижал к себе. Его губы приоткрылись и она почувствовала, как он накрыл их, плавно приоткрывая ей рот, язык вплывал в рот и обратно. Это был поцелуй… Так как он, ее никто и никогда не целовал.