Маринетт Дюпен-Чен даже не заметила, что осталась вдвоем с Адрианом Агрестом.
***
Способность мыслить вернулась к Маринетт, когда была уже глубокая ночь. Девушка вздрогнула и свободной рукой проверила мочки ушей.
Серег не было. Хотя она и так это знала.
Маринетт провела в этом помещении несколько часов, но только сейчас осмотрелась по сторонам. Слабый лунный свет пробивался через вентиляционное отверстие под потолком. Аккомпанируя размеренному скрипу вентилятора, справа что-то капало. Что и откуда не удалось разглядеть из-за темноты. Впрочем, как и все остальное. Разве что видно было очертания парня, лежавшего на боку справа от нее.
— Адриан! — воскликнула девушка, резко повернувшись к нему. От ее рывка натянулась цепь наручников, а вслед за ней дернулась левая рука парня. Из его уст раздался приглушенный стон.
Девушка поняла, что, во-первых, возлюбленный все еще жив, а во-вторых, своим необдуманным движением она причинила ему боль. Сделав дыхательную гимнастику для успокоения, которой ее научила Тикки, Маринетт аккуратно, стараясь не тревожить Агреста, уселась спиной к стене. Она решила его не будить: успеет еще столкнуться с реальностью, а пока пусть поспит. Может, хотя бы во сне ему хорошо?
— В маске или без — ты все равно Ледибаг, Маринетт, — девушка была уверена, что Тикки так бы и сказала, окажись она сейчас здесь. Эти слова должны были придать ей уверенности, но вместо этого порождали еще большую тревогу в груди.
Что будет, если появится новая акума, а Ледибаг не придет на помощь? Что произойдет, если серьги найдет Бражник? Справится ли без нее Кот Нуар?
Точно… Нуар. Глупый, хвастливый, но верный напарник всегда приходил ей на помощь. И сейчас придет. Маринетт верила, что стоит чуть-чуть подождать, и она увидит его яркие зеленые глаза, с усмешкой рассматривающие ее из отверстия под потолком. Услышит раздражающее, но такое приятное «Скучала, куколка?», после чего по привычке закатит глаза. Она даже позволит себе посмеяться над очередным его каламбуром…
***
Свет Луны больше не проникал в помещение. Кот до сих пор не появлялся.
Девушка пыталась скоротать время в ожидании спасителя, размышляя о том, с кем находится в этом плену. Несмотря на то, что рядом с ней лежал прекрасный-идеальный-совершенный-во-всем Адриан Агрест, ей впервые было трудно сосредоточиться на мыслях о нем. Казалось бы, стоило ему пройти мимо нее в школе или на улице, как ее сразу же уносило в далекие земли мечтаний. Стоило увидеть его в толпе, как перед глазами возникал образ счастливой семьи Агрестов (с Маринетт в роли жены и матери троих детей прекрасного Адриана). И сейчас она могла бы представить, как Адриан просыпается, утешает ее, они целуются, разрывают наручники, выламывают дверь и убегают в закат, где тайно женятся и исполняют мечту под кодовым названием «Эмма, Льюис и Хьюго».
Но увы, все мысли так или иначе возвращались либо к утраченным серьгам, либо к Коту Нуару.
Ей ведь было известно, с каким восхищением и трепетом непутевый напарник смотрел на Ледибаг. Маринетт даже боялась предположить, как Нуар отреагирует, узнав, что она лишилась своего Талисмана. Посмеется? Разочаруется? Бросит? С презрением скажет, что такая как она не заслуживает быть его Леди?
Ледибаг — кумир для двух миллионов парижан, воплощение Удачи и символ надежды, без права на ошибку. И она умудрилась так проиграть. Потерять Камень Чудес, причем не в битве с акумами Бражника, а в драке с гражданскими! Маринетт ощущала себя самой ничтожной Ледибаг за всю историю. Так подвести всех. Ей ведь ничего не стоило перевоплотиться, наплевав на конспирацию, и спасти Адриана до того, как его увезли. Или подождать, когда его погрузят в машину, перевоплотиться и проследить за автомобилем в облике Божьей Коровки, чтобы спасти любимого в конечном пункте назначения. Но нет. Решила погеройствовать без костюма, за что и поплатилась.
Если Нуар скажет, что она не достойна быть его напарницей, то будет прав.
Маринетт тяжело вздохнула. Начало светать, а Кота до сих пор не было.
***
Солнце светило уже вовсю, а Маринетт с головой ушла в свои мысли. С каждой минутой она все больше винила в происходящем себя. Она ведь знала, что «свидание» с Адрианом было подстроено с легкой руки лучшей подруги. Знала и могла отказаться. Если бы Адриан остался дома, ничего бы не произошло. Если бы они не пошли в то кафе, ничего бы не произошло. Если бы она не отпустила его с тем крысоподобным, если бы позвала на помощь, если бы превратилась, если бы, если бы, если бы…
Всхлип.
Одна за другой по щекам девушки потекли слезы. Девушка обняла колени левой рукой и опустила на них голову.
Всхлип.
Она подвела всех: Тикки, Алью, маму, папу, всех парижан, Адриана и Нуара. Особенно Адриана и Нуара. Первого не смогла спасти (да, он еще жив и спит рядом, но кто знает, что с ними сделают эти бандиты?), а второго оставила защищать Париж в одиночестве. А ведь Кот даже не сможет очистить акуму!
Всхлип.
Огромным усилием воли прогнав мысли о захваченном Бражником Париже, девушка попыталась представить, что ждет ее и Адриана. Оставят ли их в живых? Убьют ли? Для чего их похитили? Потребовать выкуп у Габриэля Агреста? Продать здорового и красивого парня в рабство (какое именно рабство девушка старалась не думать)? А может, их отправят на органы?
Всхлип.
Если их все же похитили ради выкупа, то отпустят ли хотя бы Адриана после того, как получат деньги? Маринетт уже было все равно, что с ней будет. Лишь бы Агрест был жив. И не только потому, что она его любит, не только потому, что она (бывшая) героиня Парижа, долг которой защищать жизни горожан. Просто лишившись Талисмана, который она должна была беречь, как ничто другое, девушка потеряла и смысл жить дальше. Маринетт боялась увидеть презрение в глазах всех тех, кто ей дорог, и возвращение Адриана живым из этого плена казалось ей единственным способом хоть как-то искупить свою вину.
— Я самая ужасная Ледибаг из всех, что когда-либо существовали, — чуть слышно и совершенно невнятно пробормотала Маринетт между очередными всхлипываниями.
Девушка представила, как после смерти попадает в некую эксклюзивную Вальхаллу для Божьих Коровок, и как предшественницы одна за другой упрекают ее за роковую ошибку. Как смотрят на нее с таким презрением и осуждением, что если бы ее избивали камнями и палками, было бы не так больно. Она представила скрижаль, на которую Тикки могла бы заносить имена всех Ледибаг, и зачеркнутое Маринетт Дюпен-Чен на ней.
Всхлип.
Маринетт потрясла головой, прогоняя эти мысли. Не хватало, чтобы в нее акума вселилась, она и так доставила проблемы Коту, потеряв Талисман. К слову о хвостатом. Сколько времени прошло с момента их похищения? Узнал ли он о пропаже двух школьников? Отправился ли на их поиски? Маринетт так хотела увидеть его наглую ушастую морду, узнать, что он пришел их спасти. Быть может, даже подобрал по пути ее серьги.
— Где этот глупый Кот, когда он нужен? — вопросила она и снова погрузилась в рыдания.
***
Собственные всхлипывания заглушали не только противный скрип вентиляции и гулкое капанье протекающей трубы, но и самые отчаянные мысли девушки. Подумала о плохом — всхлипнула и прогнала мысль, чтобы перейти к следующей и начать все сначала. Маринетт настолько погрузилась в процесс самобичевания, что даже не заметила, что так дорогой ее сердцу Адриан Агрест пришел в себя и пытался до нее дозваться. Фантазия рисовала в голове совершенно не радужную картину того, как Агрест обвиняет ее в том, что они оказались здесь вместе, в том, что она не позвала на помощь, не спасла его, и даже в том, что с ним оказалась именно она, а не кто-то другой. Вдруг Адриану не столько противно находиться здесь, сколько находиться здесь с Маринетт (за последние часы полностью убедившей себя в собственной ничтожности). Тикки могла бы объяснить, насколько глупой и абсурдной была подобная мысль, но пятнистой квами здесь не было.
Девушка еще долго могла продолжать пессимистичные размышления, если бы из раздумий ее не вырвал тихий, но такой родной голос:
— Принцесса, слезы тебе не идут.
========== 3. Откровения ==========
Маринетт резко подняла голову и посмотрела в отверстие под потолком. Не обнаружив там знакомого ушастого создания, девушка перевела взгляд на все еще закрытую железную дверь. Опять мимо.
— Я здесь, — раздался смешок прямо под боком. Только сейчас Дюпен-Чен поняла, что говорил не Кот Нуар, а пришедший в себя одноклассник. Маринетт даже не заметила, когда он очнулся и перевернулся на спину.
— А… Ад… Адриан, доброе утро, — пролепетала Маринетт и, осознав смысл сказанного, хлопнула себя ладонью по лбу.
— Я бы не сказал, что совсем уж доброе, но спасибо, — увидев в глазах Агреста привычную доброту, а не ожидаемое осуждение, девушка расплылась в блаженной улыбке. — Ты как? — обеспокоенно спросил парень.
— Бла… Благодаря тебе уже лучше, — ответила Маринетт, стирая дорожки от слез с лица. И лучше бы Агресту подумать, что щеки покраснели не от смущения, а от усилий, с которыми девушка их терла. — В смысле, ты пришел в себя и мы теперь вдвоем… То есть мы и раньше были здесь вдвоем… Я хотела сказать, что хорошо не то, что мы вдвоем, а что я и ты… Ну… Боже, что я несу?!
— Узнаю обычную Маринетт, — по интонации Адриана девушка поняла, что видеть рядом с собой «обычную Маринетт» ему приятнее, чем «всхлипывающую». Может, не все так плохо в этой ситуации? Может, это испытание, посланное им судьбой, чтобы проверить крепость чувств, а наградой будет счастливое совместное будущее с тремя детьми и хомячком? Очередное «может» в фантазии Маринетт развеялось следующей фразой Агреста: — Я уж боялся, что тебя акума захватит.
На девушку словно вылили ушат холодной воды. Одной единственной фразой Адриан невольно вернул Маринетт с небес мечтаний в глубины страхов. Сразу же вспомнились потерянные серьги и все самые мрачные предположения о последствиях пропажи Талисмана.
— Хор… Хорошо, что все обошлось, — дрожащим голосом прошептала Мари. Она почувствовала, что слезы снова готовы политься из глаз, только дай им команду или еще одну, даже самую крохотную грустную мысль.
— А с другой стороны, — к сожалению, Адриан не заметил изменения состояния собеседницы, — если бы ты акуманизировалась, то Ледибаг быстрее бы нас нашла.
О том, что Ледибаг не могла их спасти, Маринетт знала, как никто другой. Шаткая плотина, выстроенная пробуждением Адриана, рухнула под новым, еще более сильным потоком слез. Героиня без суперсил не спасет никого, а ведь люди надеются, ждут. Адриан ждет! Он нуждается в Ледибаг. О, сколько надежды и веры в Божью Коровку можно было увидеть, лишь взглянув на него. Маринетт боялась представить, как исказилось бы лицо Агреста, узнай он, что безупречная и бесстрашная Леди сейчас сидит рядом с ним и сама жаждет спасения.
Боялась представить, но делала это. И еще сильнее оплакивала свою участь.
Громкий, отчаянный, полный боли и сожаления всхлип вырвался из груди Дюпен-Чен и вернул Агреста из царства мечтаний.
Блаженная улыбка сменилась выражением ужаса: Адриан понимал, что именно его слова вызвали новый приступ истерики у одноклассницы, но что именно так задело бедную Маринетт, он не знал. А ведь она здесь и так оказалась из-за него.
Кляня себя самыми отборными ругательствами из арсенала Плагга, Агрест решил, что должен как минимум успокоить девушку и убедить ее (а заодно и себя), что их спасут, как максимум — попытаться выбраться своими силами (все-таки он два года носил звание героя Парижа и надеялся продолжить геройскую деятельность, как только вернет кольцо).
Тело все еще жутко ломило, двигаться до сих пор не хотелось, но ситуация того требовала. Стиснув зубы, Адриан принял сидячее положение и повернулся к Маринетт. Правой, свободной от наручников рукой он притянул девушку к себе, обнял и принялся поглаживать ее по волосам, надеясь успокоить.
— Все будет хорошо, Маринетт, нас спасут, — шептал он. — Вот увидишь, мы выберемся отсюда.
Ощущая горячее дыхание возлюбленного над ухом и чувствуя тепло его тела, Дюпен-Чен постепенно начала приходить в норму. Слез становилось все меньше, всхлипывания звучали реже, а шмыганья и вовсе почти пропали. Наконец, девушка позволила себе полностью расслабиться, прижаться к Адриану и наслаждаться моментом. Ей не лезли в голову безумные мысли ни о счастливом будущем, ни о трагичных последствиях прошлых ошибок. Маринетт наслаждалась теплом и уютом, которых так не хватало последние сутки. Если бы время остановилось на этом моменте, мадемуазель Дюпен-Чен была бы не против.
Адриан заметил, что ему удалось успокоить Маринетт, но не спешил отпускать ее из объятий. Он продолжал гладить ее по голове, пропуская черные пряди сквозь пальцы, и шептать слова утешения. Однако теперь они были адресованы не только Маринетт, но и самому Агресту.
— Мы обязательно выберемся, вот увидишь. Уже завтра будем стоять перед мадам Бюстье и отчитываться за несделанную домашку. Мне предстоит выслушать лекцию Натали о том, что нельзя срывать фотосессии. А еще ты обязательно угостишь меня круассанами из вашей пекарни. Угостишь ведь?
Маринетт утвердительно промычала, и Адриан продолжил:
— Нас обязательно найдут и спасут, стоит чуть-чуть подождать. Главное, не терять надежды и не отчаиваться. Ледибаг найдет нас…
— Кот Нуар, — перебила Мари.
— И Кот Нуар, — вздохнул Адриан. Он не мог сказать, что Кот не придет, не столько из-за боязни раскрыться, сколько из-за желания не лишать подругу надежды.
***
Подростки отстранились друг от друга только тогда, когда услышали скрежет затвора, доносившийся из-за двери. Однако не успевшая зародиться надежда тотчас же исчезла, стоило одному из похитителей зайти в помещение. Широкоплечий амбал, тот самый, который вчера остановил и скрутил разъяренную Маринетт, принес поднос, на котором стояли две порции риса в глубоких одноразовых тарелках, лежали две пластиковые ложки и бутылка воды.
— Чтоб с голоду не сдохли раньше времени, — прокомментировал свои действия он, поставив поднос на пол перед пленниками.
— Кто вы такие? — процедил сквозь зубы Агрест. — И зачем нас похитили?
— А то не догадываешься, — усмехнулся бандит.
— Вы хотите получить за меня выкуп?
— Умный мальчик, — громила развернулся и собрался было уходить, но остановился, услышав следующую фразу Адриана.
— Отпустите хотя бы Маринетт, — дрожащим голосом произнес юноша. — Она ведь вам не нужна.
— Повезет — отпустим вместе с тобой, — вяло ответил амбал. — А будешь плохо себя вести, отправим твою подружку на тот свет раньше времени.
Адриан замолчал. Мало того, что Маринетт оказалась здесь из-за того, что была рядом с ним, так похититель ясно дал понять, что им ничего не стоит убить ее. Неужели Неудача, присущая Черному Коту, разрослась настолько, что стала распространяться и на окружающих Адриана людей?
— Больше вопросов нет? — хмыкнул громила, глядя на вмиг лишившегося всех эмоций Адриана.
— Е… есть, — неуверенно произнесла Маринетт. Казалось, что перспектива умереть волнует девушку не так сильно, как-то, насколько смущающим будет ее вопрос. — А м-можно сход-дить в т-туал-лет?
— Разве что под себя, — рассмеялся амбал, а лицо Маринетт вмиг приобрело самый насыщенный оттенок красного. — Ну или вон, — бандит указал на тарелки с рисом, — съедите, туда сходите. В следующий раз Гюстав придет, будет ему «подарок». А отцеплять вас от этой трубы никто не рискнет, не надейтесь. Знаю я, попроситесь по нужде, да лови вас потом. К тому же ты у нас, Валькирия, буйная. Клод до сих пор после твоих брыканий хромает.
С этими словами похититель ушел, снова оставив пленников одних. Скрип железного засова оповестил ребят о том, что они снова заперты.
— Ма… Маринетт, — палочка эстафеты краснеющих от смущения перешла к Адриану. — Если ты хочешь в ту…
— Нет! — резко вскрикнула девушка и принялась судорожно махать рукой перед лицом в знак отрицания. — Я действительно надеялась, что получится сбежать таким образом!