- Шесть лет назад, когда он умер.
- Да уж, летит время, - поморщился Джон.
- И не говори, - поддакнула Гарри и прошла за барную стойку. Джон последовал за ней, примостился на одном из стульев и смотрел, как сестра достает бокал, наливает себе виски. - Признаюсь, думала, ты вообще не придешь.
- Я же сказал, что приду.
- Уже неделя прошла, как ты вернулся. Думала, ты вообще забыл дорогу в «Империю».
Гарри сделала большой глоток, и Джон нахмурился:
- Не рановато для выпивки?
- Почти полдень. Я с вечера капли в рот не брала.
- Мама бы сказала, ты пропиваешь всю прибыль, - многозначительно заметил Джон, и Гарри с вызовом посмотрела на него:
- Ага, прибыль. Быстро же ты забыл, что мы оба владеем этим рестораном, братишка. Знаешь, мама и папа нам обоим его оставили. Но ты, наверно, и не заметил, сбежав в пустыню изображать из себя героя. Ты, скорей всего, даже не представляешь, каково это - приходить сюда каждый день и из сил тут выбиваться, пальцы в кровь стирать…
- Думаю, я не слишком представляю, каково это – работать, - холодно заметил Джон. - И пытаться спасти кого-то, истекающего кровью, уж, наверно, несколько важнее, черт тебя дери, чем подносить посетителям жареных цыплят.
Гарри стукнула стаканом по стойке и сделала несколько резких вдохов прежде, чем снова заговорить.
- Мудак.
Джон встал.
- Забудь. Пойду с Кларой поздороваюсь.
- Не поздороваешься.
- Это и мой ресторан, - напомнил Джон, но Гарри избегала встречаться с братом взглядом. Он нахмурился:
- Гарри, что случилось?
Она не отвечала, просто вцепилась в край барной стойки так, что пальцы побелели.
- Гарри?
- Клары нет.
- Что значит нет?
И, прежде чем сообразить, что делает, Джон прошел на кухню. Он осознал, что сделал это, только переступив порог. Кухня была единственным местом, которое выглядело не таким, каким запомнилось с детства.
Странно, но теперь она казалась больше. Слева от двери, прямо под барным окошком, стоял маленький стол, где они с Гарри сидели, когда были детьми, и лакомились всякими вкусностями. В воспоминаниях стол был ослепительно белым, а сейчас были заметны сколы, потертости, въевшиеся пятна от еды и напитков. Прямо перед ним был стол для подогрева готовых блюд – четкая граница, отделяющая кухню от всего остального мира. Он был высоким, таким, чтобы вечно спешащим официантам было легче забирать заказы. Сейчас нагревающие лампы были выключены, но Джон помнил их оранжевое сияние.
Дальше слева были гриль, печи и плита. Над плитой – полки, место для купонов с заказами, ряды мисок и чаш для подготовленных ингредиентов. Выше – крючки для горшков, кастрюль и сковородок. Теперь крючки пустовали, а кастрюли и сковородки в беспорядке теснились на полках. Казалось, вздохни поглубже – и они все немедленно попадают.
Разделочный стол в центре кухни был завален бумагами, книгами, посудой, полотенцами, початыми бутылками с оливковым маслом и уксусом. Джон даже представить не мог, как на нем вообще можно было работать. Бардак был ужасный, и с ним надо было что-то делать. Над столом были дополнительные места для хранения – полки и ящики, но когда Джон подошел ближе, он увидел, что и там была понапихана всякая ерунда – стаканы, бутылки, коробки и коробочки, книжки, бумажки и груда желтых пыльных полотенец.
По другую сторону стола располагались холодильник, морозильная камера и еще одна плита. Но плитой совершенно точно давно не пользовались, на ней были наставлены тарелки разных размеров и еще сковородки. К двери морозильной камеры были прикреплены какие-то засаленные бумажки.
На кухне была еще одна дверь, которая вела в служебное помещение, где располагались посудомоечная машина и лестница в квартиру этажом выше – со стиральной машиной и гладильной доской. А еще там жили Гарри и Клара. А теперь, как предположил Джон, только Гарри. Там тоже громоздилась немытая со вчерашнего вечера посуда, и он даже думать не хотел о том, что может быть внутри холодильника.
И в самом эпицентре всего этого ужаса возле плиты стояла Молли Хупер. Она всегда нравилась Джону – молодая, проворная, с приветливой улыбкой. Она пришла работать официанткой незадолго до отъезда Джона, поэтому он не особенно близко знал ее. Но Мэри Морстен, другая официантка, хорошо отзывалась о Молли, а ее мнению Джон доверял. На этой кухне, в костюме шеф-повара, который был ей велик, с непрофессионально закатанными рукавами и раскрасневшимся от жара, слегка вспотевшим лицом, Молли выглядела немного растерянной и нелепой – как уплетающий печенье ребенок, которого взрослые застали врасплох.
- Молли, - позвал Джон, толком не знавший, что сказать.
- Ой, привет, Джон, - испуганно пробормотала Молли и выронила из рук деревянную ложку. – Гарри говорила, что ты, возможно, зайдешь. Слышала о твоем ранении. Очень болит?
- Бывает иногда.
- Наверно, ужасно, когда тебя ранят… Часто об этом думаешь?
- Да, приятного, конечно, мало, - неопределенно ответил Джон, и глаза Молли округлились и наполнились чем-то вроде замешательства.
В служебном помещении, где располагались раковины и посудомоечная установка, началась какая-то суматоха, и из-за двери выглянул долговязый парень в мокрой рубашке и с пятном копоти на подбородке.
- Боже, Молли! Ты просто королева неуместных замечаний.
- Простите… - От еще большего замешательства Молли спас сработавший таймер духового шкафа, и она отвернулась от Джона, чтобы достать противень с какой-то выпечкой, а Джон, нахмурившись, уставился на парня.
- Арти, что ты здесь делаешь? Твоя смена начинается только через два часа.
- Ну где-то же я должен стирать свои вещи, босс, - бодро ответил Арти Уиггинс.
Джон едва сдержал вздох крайнего раздражения: кое-что в «Империи» ни капли не изменилось. Арти…
- Ты ведь не используешь стиральную машину на втором этаже, да?
Арти посмотрел на него с видом человека, оскорбленного до глубины души:
- Разумеется, нет. Я все стираю вручную. Благодарю.
- Арти, ради Бога, только не говори, что стираешь в раковине!
- Я тогда лучше промолчу.
Джон хотел еще что-то возразить, но в этот момент ему на глаза попалась Молли, тащившая нечто отдаленно напоминавшее запеканку на разделочный стол.
- Что это?
Молли сосредоточенно посмотрела на нечто.
- Ну… я делала печеный картофель…
- Молли, что ты вообще, нахер, тут делаешь?
Молли с грохотом выронила поднос с неопознанным блюдом на плиту. Кажется, до Джона наконец-то стало доходить, и он произнес:
- Клара ушла месяц назад. Но… ты же… официантка…
- Леди и джентльмены, да здравствует новый король неуместных замечаний! – глумливо резюмировал Арти.
Молли резко втянула воздух:
- Я… в смысле… Гарри сказала…
Джону пришло в голову, насколько грозным он, должно быть, показался Молли в тот момент, и надеялся, что все-таки не до смерти ее напугал.
- Ладно. Хорошо. Две минуты.
Он вышел из кухни обратно в зал, где Гарри все еще сидела, ссутулившись, у барной стойки.
- Гарри, что здесь, нахер, творится?
- Это был единственный разумный выход.
- Разумный? Разумный?! Твой шеф-повар уволился, и вместо того, чтобы дать объявление о поиске нового, ты просто заменяешь его официанткой?
- Больше никого не было.
- А что насчет су-шефа? Как его звали – Мартин?
- Уволился год назад.
- Назначила бы того, кто его заменил.
- Его никто не заменил.
- Так Клара одна здесь работала? Боже, неудивительно, что она ушла. Она, наверно, совсем вымоталась.
- Да, но…
- Никаких «но»! Если твой шеф-повар из сил выбивается, так найми ей, блядь, помощника! Мне это и то понятно, хоть я и не в ресторанном бизнесе.
- Верно, ты совершенно не в ресторанном бизнесе, - отрезала Гарри, стукнув полупустым стаканом с виски о барную стойку. - Ты отправился защищать Афганистан, как наши предки, так ведь? Придется отстаивать честь семьи, подняться с нуля во имя Королевы и страны! Все очень хреново, приятель! Но я просто останусь здесь и буду работать до тех пор, пока не сотру пальцы до костей и перестану видеть свою жену так долго…
Руки Гарри дрожали так сильно, что она даже не могла нормально налить себе виски. Джон забрал у нее бутылку и поставил обратно на барную стойку, пока она спрятала лицо в ладонях.
- Гарри, - спросил он тихо, но твердо. - Молли сказала, что Клара ушла месяц назад.
- Она уволилась месяц назад, - сдавленно пробормотала Гарри. - Но я съехала за два месяца до этого.
Джон тяжело вздохнул и присел напротив сестры.
- Ты говорила, что составишь мне компанию дома.
- Да, хорошо, - сказала Гарри, поднимая заплаканное лицо, чтобы вытереть слезы. - Я всегда врала лучше, чем ты, даже в наихудшие времена.
Джон протянул руку и до краев наполнил стакан виски, осушив его одним глотком. Он резко поставил стакан на стойку, удовлетворенный прозвучавшим “бам”, громким и оглушающим.
- Но Молли…
Гарри застонала.
- Я знаю, знаю!
- Ты можешь готовить, - указал он. - Знаю, в основном тебя учила мама. Не думаю, что меню здесь сложнее, чем было раньше, когда мы начинали готовить еще будучи детьми.
- Джон, - слабо проговорила Гарри. - Ты не хочешь видеть меня на кухне. Никто не хочет, в общем-то.
- Это ты правильно заметила, - крикнул Арти из кухни.
- Арти, - вскочив, заорала Гарри. - Ты что, подслушивал весь разговор? Я тебе башку оторву, придурок!
- А вот и нет, - раздался голос Арти, и Гарри снова села на табуретку, издав сдавленный стон.
- Самое худшее, что он прав, - сказала она и потянулась за виски. Но Джон высоко поднял его над головой, делая вне досягаемости для и так перебравшей сестры.
- Расскажи ему, что ты сделала с пастой!
- Закрой пасть, Арти, - прокричала Гарри через плечо.
- А что с пастой? - заинтересованно спросил Джон.
- Ничего, - проворчала Гарри. - Никто абсолютно ничего не говорил про пасту. Тебе послышалось.
Джон обреченно вздохнул.
- Ладно. Ты не шеф. Почему ты не раскрутила ресторан?
- Я пыталась, Джон. И не смотри на меня так, я действительно пыталась.
- Так и есть, - подтвердил Арти, смотря на них через кухонное окно. - Объявления по-прежнему в профессиональных журналах и газетах, и она даже присобачила их на стены кулинарных колледжей. Там было несколько детей, которые показывали…
Джон вскинул брови.
- Дети, Арти?
- Они хуже меня, - буркнула Гарри.
- А это довольно непросто, - добавил Арти. - Не обижайся, Гарри.
Та отмахнулась.
- Но это «Империя», - сказал Джон, оглядывая комнату. - У нас есть история, репутация, мы, черт возьми, веха в истории кулинарии! Когда отец умер, к нам спешили повара со всех уголков страны, чтобы принести свои соболезнования. И половина из них была готова сойти с ума от мысли, что они уже никогда не поработают с ним в команде.
- Иисусе, Джон, только не говори, что поверил им, - воскликнула Гарри, и Джон оттолкнулся от барной стойки и пошел смотреть на портреты, висящие на стене. - Это был знак учтивости и соболезнования, не больше.
- Звучало правдоподобно, - возразил Джон.
- Они говорили лишь то, что мы сами хотели услышать. Безусловно, они не собирались говорить нам правду в такой тяжелый момент.
- Да? - Джон с вызовом повернулся к Гарри. - Что же тогда правда?
- Что рассвет «Империи» уже в прошлом. В ней для нас больше нет места, Джон. Мы демонстрируем наши блюда по всему миру начиная с Британии и заканчивая странами, в которых Империя имеет контроль, но вся штука в том, что Британской Империи больше нет. Уже два года, если быть точной. И все уже поняли это, кроме нас, Джонни. Мы даже потеряли свою уникальность! Если вы хотите тайскую кухню - есть Папайя Гарден на Кенсворском переулке; если хотите индийскую - отправляетесь в Бомбейские Башни, четвертая дверь снизу. На соседнем перекрестке откроют даже суши-ресторан.
- Это не точка, - сказал Джон.
- Она и есть, - возразила Гарри, поднимаясь и подходя к брату. - Мне очень жаль, Джон. Но все кончено.
- Нет, - с твердостью процедил Джон и крепче стиснул трость. - Есть свет в конце тоннеля: ты все еще получаешь продовольствие, а гости все еще приходят на обеды и ужины, и…
- Джон…
- Ты ведь не собираешься сообщить, что угробила ресторан, просуществовавший почти шестьдесят лет, Гарриет? - требовательно спросил Джон.
- А что я должна была делать, Джон? Изменить меню? Сделать ремонт? Ввести шведский стол? Да дедушка перевернулся бы в гробу, и ты это знаешь.
- Но это же было дедушкино наследство!
- И я прекрасно об этом знаю! И до сих пор пытаюсь быть верной ему.
- Мы здесь выросли - ты и я. Даже не смей говорить мне, что напилась под этим столом.
- Не одна я виновата! - отчаянно крикнула Гарри.
- А кто, блядь, тогда? Уж точно не я - меня, вообще-то, здесь не было!
- Ты прав, - прокричала Гарри, обнимая себя руками, - тебя здесь не было! Так что не смей читать мне нотации о том, что именно я должна была сделать для сохранения ресторана. Я так много сделала для того, чтобы удержать его на плаву, но… если бы я сделала еще больше, то разрушила бы все, что так долго выстраивал дедушка! Я взяла кредит, а Клара даже разработала кучу программ в целях устранения финансовых проблем. Но ни одна из них, черт возьми, не сработала. У «Империи» нет истории - она сама ею является. Это последний пережиток эпохи, во время которой люди наряжались и отправлялись вкусно поужинать, оставляя детей дома. И для них подобные вылазки были чем-то особенным, потому что происходили редко, как праздники. Но сейчас все изменилось, Джон. Люди едят, потому что проголодались, а не в погоне за необычными ощущениями. А дети приходят, так как ни за одним из них не приглядывает нянька. И самое ужасное - всем насрать на то, что там пытался сделать дедушка. “Британская Империя” - пережиток прошлой эпохи, которой теперь уже не существует. В течение последних двух лет мне все труднее объяснить посетителям, что представляет собой сама идея, стоящая за нашим меню. Особенно кому-то из Гонконга, Индии или Пакистана. Мне очень жаль, Джон. Я знаю, что ты искренне любил Империю. Но той Империи, которую ты так боготворил, больше нет. И если чуда не произойдет - а его не произойдет, - то все закончится тем, что мы его потеряем.
Джон вздохнул.
- Что ты имеешь в виду под “мы его потеряем”?
- Я не могу оплатить все кредиты, Джон, - тихо ответила Гарри. - Я едва ли могу выплатить зарплату Арти, Молли и Мэри. Я посоветовала Кларе уехать, потому что была не в состоянии платить и ей, а она заслуживает шанс найти более достойное место. Если ничего не изменится, мы не заплатим налог и за следующие два месяца.
Джон закрыл глаза, продолжая тяжело дышать.
- Мне очень жаль, - прошептала Гарри.
- Да, - еле слышно согласился Джон, открывая глаза и вновь посмотрев на портреты отца и деда. - Мне тоже жаль.
Он с непроницаемым выражением лица развернулся и пошел к двери.
- Джон…
- Нет, Гарри, - прервал ее Джон и толкнул дверь. Дождь хлесткими струями ударил в лицо, но он упорно шел вперед, часто моргая, чтобы видеть, куда именно идет.
Дом, подумал он; но вместо того, чтобы повернуть направо, повернул налево и пошел дальше в город, не совсем понимая, что делает, пока внезапно не очутился около маленького, вымощенного белым кирпичом дома с цветным логотипом на окне.
Гарри говорила про кредиты. Существовал лишь один человек, который мог бы дать Гарри кредит на «Империю». Джон уставился на окно, чувствуя холодный дождь на шее. Рядом женщина с коляской боролась с никак не желающей раскрываться дверью; он подскочил к двери и открыл ее, пропуская благодарно улыбающуюся женщину вперед и проходя за ней следом.
***
- Здравствуйте, простите, где я могу найти Себастьяна Уилкса?
Женщина за столиком банковской регистратуры отвела глаза от экрана компьютера и наградила Джона равнодушным взглядом.
- Сожалею, но мистер Уилкс больше не работает на Ллойдс.
- О, - произнес Джон, мгновенно смущаясь. - Я не знал. Могу ли я узнать, куда именно он ушел?