Астрид, никогда не любившая холод в любом его проявлении, несказанно обрадовалась, когда, проснувшись, увидела затянутый плотными облаками небосклон: такая погода была идеальной для тренировок на Арене. А потому, не теряя ни минуты драгоценного времени, юная воительница быстро собралась и направилась в сторону храма, в который по привычке заходила перед началом боевых занятий. Последние она не пропускала даже будучи не совсем здоровой: скоро должно было состояться главное для Темискиры событие — открытие Драконьих Игр, ежегодно проходящих в честь Праздника Артемиды, участвовать в которых позволялось с пятнадцатилетнего возраста и только раз в пять лет. Главным призом Игр был золотой лавровый венок, дававший победителю право исполнения любой его воли. Для одних эти соревнования — возможность поправить своё материальное положение, для других — получить должность при дворе и быть ближе к королеве, для третьих — восстановить своё доброе имя. Астрид же видела в этих Играх возможность получить почётное место в Военном отряде, куда не могла попасть из-за категоричной позиции матери в этом вопросе.
За своими мыслями эллинка не заметила, как оказалась внутри огромного храма. В центре помещения располагался украшенный резьбой алтарь со стоящим подле него каменным постаментом, на котором лежала массивная, обшитая мехом и украшенная камнями книга. Книга амазонок. Взяв в руки тяжёлый том, Астрид уселась на ступень постамента и тут же принялась искать нужную главу, которую в последнее время перечитывала с завидной частотой.
— Не то… не то… опять не то… — девочка быстро листала древний фолиант, выискивая интересующую её информацию. — Ага. Вот оно. — Вскоре страницы были раскрыты на разделе «Культура и обычаи». — «Драконьи игры. История возникновения и правила». — Аккуратно проведя пальцем по золочёным буквам, амазонка принялась читать знакомый с детства текст, написанный довольно высокопарным для того времени языком.
«Игры Драконов или Драконьи Игры возникли во времена правления Климены (подробнее см. раздел “Королевы Темискиры”, глава пятнадцатая)».
Дочитав это предложение, Астрид подняла голову и принялась рассматривать внутреннее убранство храма, стараясь при этом вспомнить, чем была так знаменита эта амазонка.
В историю эллинского народа она вошла как самая жестокая и беспринципная правительница, не знавшая сочувствия ни к сёстрам, ни к врагам. В книге было написано, что именно благодаря её железному характеру, жажде крови, умению и желанию вести войны Темискира прославилась на весь мир и амазонок стали опасаться, а после — считаться с ними. Легенды, с которыми была знакома Астрид, повествуют о её особенной ненависти ко всему мужскому роду: говорят, она с трудом переносила присутствие мужчин на архипелаге даже в качестве бесплатной рабочей силы. Однако с последним обстоятельством приходилось мириться, ведь отстраивать город женскими, пусть и сильными, руками было крайне тяжело. И именно с именем Климены связывают возникновение полюбившейся всем воительницам забавы. В Книге амазонок написана история, которая повествует о том, как появились Игры.
Всадница снова опустила глаза к ветхим страницам и принялась читать древнегреческие символы:
«… Благодаря сохранившимся письменам можно с утверждать, что именно с её именем связано зарождение Игр. Древние свитки, дошедшие до наших дней в ветхости, лишь поверхностно рассказывают о том, как возникло это развлечение».
Воительница на мгновение оторвала взгляд от книги, так как её внимание привлёк какой-то шорох, эхом пробежавший по храмовому помещению. Амазонка повернула голову к источнику звука и увидела нарушителя спокойствия — жёлтую Жуткую Жуть, воровато оглядывающуюся по сторонам. Храм Артемиды — излюбленное место маленьких драконов — здесь всегда оставляют что-то вкусное для этих непосед. Улыбнувшись и облегчённо выдохнув, Астрид снова взялась за чтение.
«Произошло это за несколько месяцев до окончания строительства храма в честь Верховной Богини. Точная причина, сподвигнувшая Климену учредить Игры, неизвестна. Однако древние свитки сохранили одну из версий, которая проливает свет на их создание.
Легенда гласит, что Климена в качестве развлечения и из желания избавиться от уже ненужных рабов отправляла их на нововозведённую Арену, где пленные безоружные мужи обязались биться с дикими драконами. Каждого варвара, переступившего порог Стадиона, ждала верная гибель. Древние свитки рассказывают, что среди приближённых королевы появилась предательница, связавшая себя с одним из пленных мужчин, и “в припадке, не иначе как великой одержимости, сболтала пленному черноглазому мужу великую тайну племени темискирского — тайну приручения хранителей наших, ниспосланных нам богами нашими”.
Не загасло и одной луны, как весть о непристойной связи гречанки с варваром стала известна всем, от мала до велика, в племени: “Клиимена, разгневанная и оскорблённая проступком сестры некровной, отдала юную деву на казнь, а воина молодого бросила на растерзание дракону, коего пленный муж взмахом руки своей уложил на голодное брюхо”.
Климена, искренне поражённая увиденным, ибо “то было немногое из чудес, что смог свершить варвар”, потребовала с воина прошение. “И, стоя на ногах у полный рост, с гордостию взирал черноокий муж на огненноволосую амазонию, размышляя, как вернее обратить речи свои варварские в речи эллинские. И просил он для себя и девы белокурой, жизнь единственно ему сохранившую, пощады и свободы…” Стоя пред ликом верховной богини, Климена без терзаний греховных даровала иноземному мужу его прошение: “И пусть весь мир варварский узрит великодушие темискирского народа: да ниспадут цепи с заблудшей нашей сестры , да ослабнут оковы рабские на руках северного мужа, пришедшего с войной на земли наши. А дабы память о проишедшем сохранилась в годах грядущих, призываю всих королев темискирских позволить сёстрам своим избирать самим путь дальнейший, единственно чрез бой на сей Арене, дабы боги наши смогли узреть ту честь и тот огонь, с которыми готовы биться за судьбу свою воины северной земли”.
Положительно в год той речи было положено начало Драконьим Играм».
— Бред! — Астрид со злостью захлопнула книгу, и ворох пылинок покоившихся на её страницах тут же взмыл в воздух. — Как можно раскрывать секреты тому, кто испокон веков является твоим врагом? — принцесса перечитывала эту часть книги сотни раз, но никак не могла понять и принять поступка этой мифической эллинки-предательницы. — Почему этот раб, обретя свободу, не открыл тайны приручения своему народу? Ведь тогда можно было бы использовать драконов в войнах. Или наоборот, показать всем остальным, что они не опасны. Да и Климена эта тоже хороша...
Поток девичьих мыслей были прерван тихими шагами. Оторвав взгляд от стены, Астрид посмотрела вперёд и увидела Милосу, которая направлялась в её сторону.
— Здравствуй, — женщина присела рядом с дочерью. Суровый амазонский взгляд её упал на книгу, что лежала на хрупких девичьих коленях. — В очередной раз перечитывала этот фолиант? Ты ведь его уже наизусть знаешь.
— Здравствуй. Да, — принцесса криво улыбнулась и посмотрела на Милосу, лица которой не касалась ни единая эмоция.
— Ты же знаешь мой ответ, Астрид.
Юная воительница тут же напряглась и выпрямилась, словно струна. Взгляд её сделался жёстким, губы сомкнулись в плотную линию, а брови сошлись к переносице.
— Ты не имеешь права запрещать мне участвовать в Играх, — юная эллинка поднялась с холодных ступеней и повернулась к каменному постаменту, предназначенному для книги, и тут же швырнула на него древний том — гулкое эхо тяжёлого удара моментально пробежалось по колонному залу храма.
— Я твоя мать и у меня есть все основания для того, чтобы посадить тебя под замок в день Игр, — Милоса, скрестив руки на груди, подошла к Астрид и окинула ту необычайно строгим взглядом, надеясь напугать её. Однако юная амазонка лишь недовольно фыркнула и, отбросив туго сплетённую косу назад, засобиралась в сторону выхода из храма. Однако королева грубо схватила эллинку за плечо и с силой развернула к себе.
— Послушай меня, Астрид, — голос Милосы звучал довольно грубо. — Я знаю, для чего ты это делаешь. Но даже не надейся!
— Когда я выиграю, тебе придётся принять это решение, — воительница едва сдерживала себя, чтобы не дать волю слезам. Амазонка сбросила с плеч руки Милосы и подняла полный боли и злобы взгляд на королеву: — Смирись с этим. Мама.
[Конец Flashback]
Девичьи думы прервала Сицилия — дракониха старательно дёргала Астрид за прядь белых волос, пытаясь тем самым привлечь её внимание. Всадница повернула голову к рептилии и нежно почесала её за ухом.
— Одна ты меня понимаешь, девочка, — эллинка положила ладонь на нос Фурии, та в ответ прикрыла глаза и удовлетворённо заурчала, явно требуя от хозяйки больших нежностей. Но играться с драконом у воительницы не было желания: ей, в кои-то веки, просто хотелось сидеть здесь, в ледяной пещере, под тёплым крылом боевой подруги и слушать тишину, изредка прерываемую падающими каплями воды и завываниями западных ветров.
Амазонка, давно потерявшая счёт времени, обречённо выдохнула и устало прикрыла глаза. В тот же самый миг, будто бы из-за лишних телодвижений, и как бы говоря воительнице: «Астрид, дорогая, а не пора бы нам вернуться во дворец?» живот предательски заурчал. Фурия открыла глаза и заинтересовано уставилась на всадницу, подняв вверх уши, словно пытаясь понять, она ли издаёт такие странные звуки. Виновато пожав плечами и смущённо улыбнувшись, воительница потянулась к походной сумке, прикреплённой к седлу её хранителя. Открепив её, эллинка усердно принялась копаться в оной, желая отыскать какие-нибудь запасы провизии.
— Яблоко, вяленое мясо и хлеб. Мда, негусто, — Астрид достала кусочек зайчатины и протянула его дракону. Рептилия понюхала угощение, но вместо того, чтобы съесть его, лишь недовольно мотнула головой и, сузив зрачки, уставилась на амазонку. — Ну, извини, свежевыловленную треску я не привыкла носить в своей сумке. — Блондинка запихнула кусочек мяса в рот и принялась с наслаждением его жевать. — М-м-м… Ты зря отказалась, подруга. Вкуснятина! — Сицилия, за свою жизнь привыкшая к другому рациону, лишь недовольно скривилась, выказывая тем самым отвращение. — Да ладно тебе. Будто бы сырую рыбу есть приятнее, — в ответ на это Фурия что-то довольно промычала и смачно облизнулась.
Расправившись с импровизированным обедом, Астрид снова полезла в сумку, надеясь найти там флягу с остатками воды — мясо оказалось довольно солёным, поэтому пить юной деве захотелось почти сразу. Однако её рука нащупала что-то деревянное. Выудив предмет из сумки, всадница тут же просияла — это была сиринга*. Эллинка откинула сумку в сторону и провела рукой по необычной флейте, которую любила едва ли не больше, чем свой лук. Её успехи на музыкальном поприще заставляли искренне удивляться преподавателей искусств, знавших, что юная принцесса больше почитает оружие, нежели музыкальные инструменты.
Астрид медленно, будто размышляя, а стоит ли это вообще делать, поднесла к губам излюбленный инструмент и принялась играть незатейливую весёлую мелодию, которую выучила ещё в шестилетнем возрасте. Звуки свирели, словно юркие ящерки, разбежались по всему пространству пещеры и вернулись гулким эхом обратно к амазонке. Сицилия склонила голову набок и посмотрела на свою хозяйку удивлённым взглядом, а её уши были направлены в сторону звука. Когда всадница закончила играть первую часть мелодии, то сразу же перешла ко второй — она в точности повторяла начало композиции. Сицилия же, обладавшая острым слухом, от начавшегося импровизированного концерта прижала «уши» к голове и опустила морду на ледяной пол. Что-то жалобно урча, рептилия старалась дотянуться лапами до ушных отростков, видимо, пытаясь тем самым сделать их недоступными для звуков «свирели Пана».
— Да ладно тебе. Неужели всё настолько плохо? — девушка играючи толкнула дракона в бок и звонко засмеялась. Фурия проурчала что-то на своём драконьем, давая хозяйке понять, что всё было ещё хуже. — Думаешь, Орифия* переоценивает мои способности? — Астрид на мгновение задумалась, а потом снова попыталась поднести инструмент к губам, но на этот раз её опередила Сицилия. Она быстро, но мягко выхватила из девичьих рук свирель. — Эй! Не надо её слюнявить. — Воительница потянулась к пасти дракона и попыталась отнять свой инструмент. — Да ладно тебе. Верни мне её. Обещаю, эта мелодия тебе понравится. — Всадница протянула руки и стала ждать, когда рептилия вернёт ей сирингу. Фурия смотрела на вою наездницу весьма недоверчиво, но всё же выплюнула свирель на её ладони. — Фууу! Сицилия! — амазонка в недовольстве скривилась и с напускным отвращением принялась вытирать свирель о меховую накидку.
Когда инструмент был приведён в должный вид, Астрид, набрав немного воздуха в лёгкие, принялась играть свою любимую мелодию, которую когда-то сочинила сама, вдохновлённая журчанием лесного ручья и пением лесных птиц. Звуки один за другим покидали инструмент и сливались в незатейливую медленную композицию, которая, словно воды реки, быстро разлилась по ледяной пещере. Дева была настолько погружена в свои мысли и игру, что не сразу услышала другой, утробный, голос, что вторил свирели — то была Сицилия, которая, прикрыв веки, пыталась по-своему, по-драконьи, повторить замысловатую мелодию. Музыка заполнила собой всё пространство пещеры. Мягко отталкиваясь от стен, она возвращалась обратно к амазонке, лаская слух и проникая в самые дальние уголки души.
Когда очередная порция воздуха покинула лёгкие, всадница мягко опустила руки и прислушалась: нимфа Эхо* повторила последние звуки мелодии и затихла, оставляя дракона и его всадницу в одиночестве. Некоторое время в пещере царила мёртвая тишина, которую Астрид вскоре прервала тихим и коротким:
— Полетели обратно.
Амазонка подняла с ледяного пола чуть влажную меховую накидку, которую сразу надела на себя, однако тут же об этом пожалела: холодные капли воды, словно огонь, обожгли кожу. Астрид поёжилась и поспешила забраться на спину Сицилии, желая поскорее выбраться на солнце, и буквально через мгновение и дракон, и всадница уже были под палящими лучами дневного светила. Юная воительница вдохнула горячий, обжигающий воздух, тут же согревший её и заставивший кожу покрыться противными мурашками.
— Со всех крыльев, — Сицилия, и сама не желавшая даже лишнюю минуту оставаться в холодной пещере, стрелой рванула в сторону города, а потому совсем скоро, буквально через четверть часа головокружительного полёта, на горизонте показались каменные городские стены. — В сторону площади.
Ещё через пару долгих минут Фурия приземлилась в центре храмовой площади, забитой огромным количеством суетящегося народа — подготовка к Празднику Артемиды шла полным ходом.
— О нет… Мелисса и Астерия меня убьют, — Астрид, окинув площадь быстрым взглядом, крепко схватилась за голову: она совсем забыла, что должна была помочь сёстрам в украшении главного храма и площади. В тот же самый миг в юную всадницу прилетел мелкий камешек. Амазонка обернулась и увидела недалеко от себя недовольных и явно обиженных сестёр. — Эй! Ты что творишь? Больно же.
— Это ты что творишь? — Астерия скрестила руки на груди и поджала губы, осматривая старшую сестру с ног до головы. — Ты где была? Мы с Мелиссой сначала всё утро искали тебя, а потом вдвоём работали здесь, на площади, словно рабы, украшая её лентами и этими чёртовыми цветами! — брюнетка указала на сладкопахнущие белые лилии, которые были в руках Мелиссы.
— Мне нужно было побыть одной, — Астрид неуклюже сползла со спины Сицилии и принялась лениво расстёгивать ремни драконьей экипировки.
— Что? — Астерия уставилась на старшую сестру во все свои карие глаза. — Почему?.. Хотя... знаешь что? В следующий раз, когда захочешь перекинуть на нас всю работу, сделай одолжение — предупреди хотя бы.
— Я не собиралась скидывать свою работу на кого-либо.
— Тогда куда тебя уносило?
— Опять с мамой поругалась? — в разговор вдруг вмешалась Мелисса, старательно прижимавшая к себе ароматные лилии.