}В твоем голосе нет осуждения. Я вздыхаю, и ты еще сильнее прижимаешь меня к себе.
Вид у Кио такой же, как бывает у Яёи, когда Юйко пытается всучить мне очередную захваченную из дома шоколадку.
Уйдет или останется?}
}Он мельком смотрит на тебя, потом, долго и внимательно - на меня. И вдруг смеется:
- Со-тян, я вижу, ты в надежных руках. Тебя защитят и никому не уступят. Так, Аояги Рицка?
- А то, - отвечаю я. - Хочешь проверить?
- Нет уж, - отказывается он, - от Соби потом не отобьешься. Он за тебя голову снимет, не раздумывая. Ну и парочка из вас подобралась. Я раньше думал, только старший Аояги таким бешеным был… Но он хоть сам по себе гулял, а ты постоянно рядом с Со-тяном держишься.
Я улавливаю, как ты вздрагиваешь. Может, потому, что вздрагиваю сам. И дергаюсь вперед:
- Не говори гадости о моем брате!
Я не хочу сейчас видеть твое лицо. «Он был постоянно никакой из-за Сэймэя. И был счастлив этим».
Не хочу… не хочу, чтобы ты сравнивал!
Ты сжимаешь ладонью мое плечо, а Кио смотрит на это. Сейчас его занимаешь уже ты.
- Что ж, раз моя персона в качестве защитника здесь ни для кого не представляет интереса, может правда чаю выпьем? - предлагает он в конце концов, наверное, не прочитав по тебе ничего утешительного.
- Конечно, - ты еще раз касаешься пальцами моего уха. Я негодующе шевелю им. Не забывайся. - Можем предложить пиццы. В холодильнике есть обычная и сладкая, выбирай.
- «Можем»… Да, оставишь друга одного, вернешься, а тут уже не только твое место, но даже холодильник заняли, - насмешливо-трагически заломив руки, Кио направляется на кухню. Я наконец выдыхаю и прошу вполголоса:
- Пусти меня.
Твоя рука соскальзывает, я отстраняюсь и ухожу к компьютеру. Сажусь, невидяще глядя в монитор, и чувствую себя крайне глупо. Хорошо, что удалось не покраснеть под взглядом Кио. Зато теперь щеки будут гореть часа полтора.}
}3.
Сегодня четвертый день, когда я вижу тебя с самого утра. Из-под ресниц слежу, как ты выходишь из ванной, поправляя повязку на шее - я никогда ее не трогаю. Я вообще предпочитаю не смотреть на твое горло.
У тебя по утрам сонные глаза и челка мокрая после умывания, волосы небрежно завязаны в хвост - наверное, чтобы не лезли в лицо, когда собираешь завтрак. К твоим европейским вкусам в еде я пока не привык, но мне нравится. Потом ты подходишь к кровати и касаешься моего плеча:
- Рицка, просыпайся.
И я начинаю потягиваться, а ты улыбаешься.}
}Когда мы ложимся вечером, я засыпаю, едва опустив голову на подушку. Может, потому, что дома в голову всегда лезли беспокойные мысли, а здесь я ощущаю твое присутствие? Ты сказал, надевая на мою шею шнурок от мобильного: если я смогу звонить в любое время, я не буду одинок и не буду волноваться. Конечно, я возмутился на предположение, что мне без тебя одиноко. Или тревожно. Только не спрашивай, почему теперь я нервничаю меньше.
Даже если я уже лег, а ты еще занят чем-то, я знаю, что ты тут, и глаза слипаются быстро и незаметно.}
}А когда ты встаешь утром, я просыпаюсь почти сразу же, не знаю, почему. Кровать большая, ты не задеваешь меня. Пока Кио не сказал вчера со своей дурацкой насмешкой, что мы «делим ее пополам», мне и в голову не приходило, что в этом есть что-то неправильное. Или что можно спать как-то иначе. Тем более что мне достается две трети пространства - ты почти не ворочаешься.}
}- Рицка, подъем, - ты включаешь музыку, чтобы мои уши привыкали к звукам пробудившегося мира.
- Встаю, - спросонок выходит хрипло, и я сажусь на постели. Ты оборачиваешься от стола, на котором уже стоит кофе для тебя, а для меня - чай с карамелью:
- Доброе утро.}
}*
На уроке биологии мне в голову приходит идея. Только не уверен, что мне хватит смелости для того, чтобы осуществить ее, как задумал. Я дожидаюсь перемены и отзываю в сторону Юйко:
- Слушай, не подскажешь, в нашем районе - ну или где-то подальше, я могу и съездить - есть магазины, в которых ты покупаешь… такие штуки? - я показываю, что именно, и Юйко удивленно моргает.
- Конечно, Рицка-кун, через квартал от моего дома есть большой спе-циа-лизированный магазин, - выговаривает она по слогам и с любопытством спрашивает: - А зачем тебе?
- Нужно, - отвечаю коротко, и больше не прибавляю ни слова. Только отказываюсь, когда она предлагает составить компанию.}
}Я и так не буду знать, куда деваться, если решусь войти. И хоть от присутствия Юйко могла бы быть польза, взять ее с собой означает поделиться своим планом в отношении тебя. И потом, если она пойдет со мной, то будет восторженно тыкать во все пальцами, как в Иокогаме, и привлекать внимание. Не хочу.
Жаль, нельзя обойтись без захода в магазин. Но придется, ладно, справлюсь. Мне нравится пришедшая в голову мысль, и кажется, что ее воплощение понравится тебе - особенно если это будет только нашим делом, о котором никто не будет знать.}
}После уроков я уточняю у Юйко адрес магазина и отправляюсь искать его, оставив их с Яёи недоуменно смотреть мне в спину.}
}*
Вечером тишину разрезает звонок. По-моему, это не Кио - во-первых, мелодия не та, которую я однажды слышал, а во-вторых, ты хмуришься.
Ты возвращаешься от открытой балконной двери - как раз собирался выйти курить - берешь телефон, не открывая, и смотришь на мигающий желтым индикатор. Потом снова подходишь к балкону и откидываешь крышку мобильного:
- Агацума Соби.}
}Интересно. Так официально представляешься, а по лицу понятно, что знаешь звонящего. Это кто-то из университета? Ну да - в половине одиннадцатого вечера. По-моему, для преподавателей из высшей школы поздновато. Я расправляю уши и даже не пытаюсь делать вид, что не подслушиваю, разве что не подхожу к тебе. Зато внимательно рассматриваю.}
}- Да, - говоришь ты, еще больше мрачнея. - Я уже говорил, что не произошло ничего необыкновенного. Не думал, что этот эпизод будет иметь для вас такое значение. Нет, оказалось, что совсем не чувствовать боли они не могут. Рицка нашел способ пробиться сквозь блокировку участков мозга, отвечающих за болевые импульсы.}
}«Рицка»? И рассуждения о боли… Не о девчонках Зеро, часом? Кто это? Я тоже начинаю хмуриться, пытаясь угадать реплики звонящего. Ты бросаешь на меня отсутствующий взгляд, словно проверяя, здесь ли я, и отворачиваешься к окну. Голос у тебя холодный. Сейчас я очень сильно ощущаю, насколько ты старше.}
}- Нет. Сэнсей, приношу свои извинения. После того, как мы были вынуждены обороняться… Вы отлично знаете, от кого. И я не согласен с насилием. Простите, я работаю. Доброй ночи.}
}Ты со щелчком захлопываешь телефон и убираешь в карман пуловера. Потом, не оглядываясь, берешь с подоконника сигареты и закуриваешь, делая шаг на балкон. Кто тебя расстроил? От чего ты отказался?}
}- Кто это? - выбираю я более невинный вопрос, пересекая комнату. Останавливаюсь на пороге, где ты только что стоял, смотрю тебе в спину. У тебя застывшая поза, и кажется, что шевелиться тебе трудно.
- Старый знакомый, - отвечаешь после долгой паузы.
- Соби, - предупреждающе начинаю я, - повернись.
Ты опускаешь голову, глядя на ночную улицу под нами. Скверно. Опять скрытничать будешь?
- Соби, ты слышишь? Я с тобой разговариваю!
Ты оборачиваешься, опираешься локтями на перила. На лице знакомое выражение, которое меня бесит: покорность и упрямство. И терпение.
- Так. Опять не отвечаешь, - констатирую я, сжимая кулаки. - Ладно, пойдем другим путем. Это связано с Семью Лунами?
Ты отводишь глаза. Терпения в лице прибавилось.
- Связано, - киваю, наблюдая за твоей мимикой. - И тот, кто звонил, говорил с тобой о Нулях. Тех, которых мы вывели из строя, потому что у них Жертва чувствовала боль.
- Не мы, Рицка. Это твоя заслуга, - говоришь ты очень тихо, по-прежнему не поднимая глаз. Я фыркаю:
- Не уходи в сторону. Без тебя я ничего не сделал бы.
- Я твой Боец, Рицка. Боец - это тактик. Выработка стратегии, как правило, принадлежит Жертве. Ты блестяще справился. А я всегда буду рядом, пока тебе нужен.
- Ты не перестанешь быть нужен, - я гляжу на тебя. Посмотри же! Не смотришь. - Прекрати все время сомневаться! Думаешь, я не отвечаю за свои слова, потому что младше тебя?
- Ну что ты.
- Вот именно, что ничего. Продолжаем. Раз тебе звонили, и ты от чего-то там отказался, а речь шла о Нулях, то это… как там ее… Нагиса-сэнсей?
Ты вскидываешь голову и глядишь на меня, сощурившись, пристально и изумленно:
- Откуда ты знаешь это имя?
- Неважно! - я рублю кулаком воздух. - Какая разница, знаю и все! Соби, ну что ты, как на допросе! Или тебе нельзя рассказывать о Семи Лунах вообще ничего?
- Практически, - ты отворачиваешься, и я смотрю на твой профиль. Ты какой-то бледный.
- Ну и законы у вас, - я сцепляю ладони в замок и сползаю по косяку, сажусь на корточки, зажимаю руки коленями. - Значит, все-таки Нагиса. И что ей, интересно знать, понадобилось, - бормочу себе под нос. Не можешь ответить даже отрицанием или подтверждением, и ладно. Буду строить версии.
- Не Нагиса… - твой голос такой тихий, что я с трудом различаю слова. Поднимаю голову, убедиться, что не ослышался:
- Что?
- Не Нагиса… Это Ритцу-сэнсей. Мой личный учитель… - последнее слово ты почти шепчешь. Я вскакиваю на ноги и торопливо обхватываю тебя - кажется, ты сейчас грохнешься на колени. А пол тут бетонный, падать жестко. - Он… это он посылал за тобой, - твоя голова падает.
- Соби! - кричу я, прижимаясь к тебе, - Соби, не надо, слышишь! Замолчи, не надо!
Ты дышишь судорожно, словно долго пробыл под водой, и улыбка у тебя такая, что я закусываю губу. Ну что я за идиот…
- Я понимаю, что ты хочешь знать, Рицка, - говоришь ты с долгими паузами, хотя я мотаю головой так, что волосы задевают твой подбородок. - Ты имеешь право…
- Обойдусь, - отвечаю я решительно, - только не пугай больше.
- Я… не пугаю. Просто мне запрещено отвечать на вопросы. Это не совсем приказ - это вкладывается с детства. В школе нам прививают владение азами гипноза. Сначала показывают действие. На нас же. Но когда ты спрашиваешь, Рицка… Мне сложно тебе не ответить. Поэтому…
Так ты что - надвое рвешься? Мне делается так стыдно, что даже слов извинения в голову не приходит. Я только отчаянно вздыхаю.
- Ритцу-сэнсей хотел, чтобы я отчитался о нашем последнем поединке… и показал ему тебя. - Как я хотел, чтобы ты сказал, так теперь не знаю, как заставить тебя замолчать. - Его интересует, как мы справились с парой Нагисы. Она очень гордится своими генно-инженерными разработками.
- А ты отказался? - я почти уверен, что так и есть. Ты киваешь:
- Да. После того, как…
И глаза у тебя закрываются.
- Соби! - я встряхиваю тебя, сколько позволяют силы. - Соби!
- Да…
- Пойдем в комнату. И умоляю, заткнись! Если нельзя - не надо! Правда, не надо!
Мы выбираемся с балкона - лишь теперь чувствую, что замерз - и я тащу тебя, слабо упирающегося, к кровати.
- Ложись. Ложись!
Ты приподнимаешь бровь и уже открываешь рот, но я опережаю:
- Приказ.
Ты демонстративно закрываешь рот обратно. И улыбаешься. Я накрываю тебя пледом, сажусь рядом. Ты мелко вздрагиваешь - но постепенно успокаиваешься.}
}Помню, как Нацуо и Йоджи, матерясь сквозь зубы, затаскивали тебя на себе в квартиру. Как волокли к постели, отдуваясь и умудряясь при этом обмениваться шуточками. Ты потерял сознание после того, как мы вышли из машины. Они тебя поймали, когда ты падал, и мне пришлось искать у тебя ключи, отпирать дверь… Потом они тебя раздевали, промывали раны и ссадины, оклеивали пластырями. Я сидел и молчал в шоке от увиденного. А после этого они просветили меня, по чьей вине тебя едва не убили. Едва не прикончили, когда ты в очередной раз меня не позвал. И при этом ты знал, кто они, Соби? Знал, что нарушаешь волю учителя?
Я закрываю глаза и стискиваю зубы.}
}Знаешь, когда я жил у себя, мне казалось, что твой мир, даже если в нем присутствуют другие люди, связан только со мной. Остальные могут сколько угодно добиваться внимания, пытаться задеть или достучаться до тебя, но у них ничего не выйдет. Мог бы только мой брат.
А теперь я знаю - это не так. Вчера на меня волком посмотрел Кио, когда ты не возмутился, что я влез с попыткой вступиться за тебя. Сегодня на тебя попытался надавить учитель - и мне показалось, что он не удивился, услышав про меня. Он тоже в тебе заинтересован?
Интересно… он, наверное, знает, кто я. Младший брат Возлюбленного.}
}Ну да, конечно, знает! Ведь все, кто приходил за мной, называли меня «истинным именем» - Нелюбимый. И ожидали, что мы не справимся с ними - потому что у нас разные имена.
Да к черту! Оно мне не нравится. В нем есть что-то обреченное. Безнадежное.
«Оно было дано тебе до рождения. Его нельзя изменить. Как и судьбу».
Кто тебе это сказал, Соби? Кажется, такое отношение называется фатализмом. Я не верю в судьбу, я так и рявкнул Ямато, когда она притащила меня в ту кафешку пить чай. Она решила, что я говорю это не от большого ума - и зря. Где теперь эти Зеро и где мы?
Я Рицка. Аояги Рицка. А ты уже не Боец Возлюбленного, а мой. И мне неважно, какие буквы составлены из шрамов у тебя на шее.}
}Я поворачиваюсь и гляжу тебе в глаза. Ты вопросительно смотришь в ответ.