Гермиона:
Это так возбуждает. Смотреть на него, на его тело. Слышать его тяжелое дыхание. Понимать, что это все благодаря тебе. Угадывает его желания. Понимать, чего он хочет, и давать это. А он! Кто бы знал, что мое тело способно на такое. Кажется, он знает все мои слабые места. Я больше не могу. Он тоже на пределе. Но медлит.
Сириус:
Мерлин! Я сейчас умру. Сколько времени это продолжается. Я вижу. Она готова. Да, наконец, я получу ее. Наконец услышу ее крики! Наконец трахну тебя, моя милая.
— Я… — осторожно начала Гермиона.
— Я знаю, девочка моя, — успокаивающе произнес Сириус.
Спустя восемь часов.
Ни у кого не оставалось ни капли сил. Сириус испробовал все, что так хотел. Они были на кухне, на лестнице, в подвале. Блэк показал Гермионе такое, о чем она и думать не могла.
Такое вообще возможно? — каждый раз она задавала ему этот вопрос, снова и снова получая положительные ответы и действия.
========== Всему приходит конец ==========
Через две недели подошел срок отъезда Гермионы. Это означало, что Сириус вновь оставался один. Гриффиндорка решила организовать званый ужин, чтобы хоть как-то взбодрить Блэка, который, к слову сказать, в последнее время совсем приуныл. На этот ужин были приглашены Гарри, семейство Уизли и Люпин. К сожалению, из семейства Уизли смог приехать лишь Рон. Да и Грозный глаз был против массовых сборищ и на отрез отказался в нем участвовать, хотя со скрипом души согласился, что такой вечер необходим.
Гермиона была рада видеть своих друзей, однако, ее гложило чувство вины. Но эти две недели были поистине волшебными! И она ни о чем не жалеет, потому что тот опыт, который у нее был с этим мужчиной не возможно забыть и не вспоминать с трепетом и теплотой.
Сириус сидел за праздничным столом как на похоронах. Гарри всячески пытался его развеселить, но все тщетно. Мужчина уныло глядел на гостей, подперев рукой голову. Он скучал, и ему претила мысль о том, что совсем скоро его девочка уйдет. Он больше не сможет касаться ее нежной кожи, вдыхать запах ее волос, страстно целовать, а затем заниматься с ней любовью.
Сириус:
Мерлин! Я не могу не думать о ней. Гарри, Рон, даже Люпин здесь, а я могу представлять лишь то, что хочу сделать с ней на этом столе. Хотя, почему сделать?
В голове всплывали картинки, крики, стоны, дыхание.
Нет! Не туда! Мысли идут явно не в ту степь. Сегодня у меня последняя ночь с ней, а потом она уедет. В замке полно молодых красивых кобелей. А этот Уизли! Как он на нее смотрит. Только я могу на нее так смотреть! Руки прочь от нее! Я вижу этого мальчишку насквозь. Весь вечер пытается подвинуться к ней поближе. Она — моя.
Нет уж, раз у меня сегодня последняя ночь, то все к черту! Я проведу ее так, как хочу, и никто мне не помешает. Как насчет чего-то совершенно дерзкого?
Блэк замыслил что-то очень не хорошее. После длинной цепочки размышлений, он воскликнул:
— Кажется, пора подавать рыбу! Гермиона, ты не могла бы мне помочь?! — Это было произнесено настолько резко и громко, что даже Гермиона, привыкшая к его экспрессивным действиям, вздрогнула.
Гости переглянулись! Видимо, подумали они, Блэк старается быть гостеприимным. Факту не предали особо значения все, кроме Гермионы.
По глазам мужчины она давно научилась понимать, когда он что-то задумал. Вот и сейчас этот взгляд.
Люпин также обратил на это внимание и решил проконтролировать. Но чуть позже.
— Сириус, ты же в курсе, что мы не готовила рыбу? — произнесла гриффиндорка, когда они, наконец, оказались на кухне.
— Да, неужели? — Сириус усмехнулся и приблизился к девушке. — Ты ничего не путаешь, моя дорогая, — Блэк почти прошептал это, прижимая девушку к своему телу.
Гермиона начинала понимать, что чего хочет Блэк. Но нет, не здесь, не сейчас!
Гермиона.
Мамочки! Он сошел с ума! Он серьезно? Судя по его взгляду — да. Здесь же гости! В этом доме его крестник и лучший друг! Про Рона я вообще молчу. Даже в глаза ему смотреть не хочу. А если кто услышит?
— Сириус, остановись, мы не можем, — девушка попыталась оттолкнуть мужчину.
Блэк не обратил внимания на реплику гриффиндорки и подвинул ее в сторону кухонной тумбы. Девушка бедром уперлась в столешницу, Сириус подсадил ее наверх.
— Сириус Блэк, вы совершенно не возможны! Немедленно остановитесь! — строго заявила гриффиндорка, хотя и ей самой не хотелось останавливаться.
— Мне так нравится, когда ты говоришь так строго, продолжай, — промурлыкал Сириус, сжимая бедро девушки.
Гермиона блаженно запрокинула голову назад. Блэк воспользовался моментом и поцеловал девушку в шею. Грейнджер потянулась за палочкой, чтобы поставить заглушительное заклинание или, хотя бы, закрыть дверь. Но Блэк перехватил ее руку и отбросил палочку в сторону.
— Сириус!
— К черту! Так веселее! — резво сказал он, целуя ошарашенную гриффиндорку.
Гермиона была шокирована таким поведением мужчины. Он, казалось, совершенно потерял голову. На мгновение ей показалось, что Сириус хочет быть пойманным. Хотя, чувство опасности его заводило в значительной степени, сейчас он попросту сошел с ума.
Мужчина потянулся к ремню брюк, лиловое платье гриффиндорки было поднято, и мужские руки умело изучали тело юной девушки.
Мерлин, что же он творит! Я не могу сопротивляться. Может, потянуться за его палочка и хоть как-то себя обезопасить.
Блэк всегда носил волшебную палочку на поясе, поэтому, когда девушка потянулась к его паху, он воспринял это как призыв. Не сказать, что он не понял мотивов Гермионы, но так было неинтересно. Девушке не удалось осуществить свой план.
Гермиона
Мерлин! Сколько нас уже нет? Минут пять? Скоро они что-то заподозрят и придут. Да, Грейнджер, представь себе картину, заходит Люпин, Рон, или Гарри и видят, что ты сидишь полуголая на кухонной тумбе, а на тебе лежит взрослый мужик, который, ко всему прочему, крестный отец твоего лучшего друга. Ужасная мысль. Но черт, это заводит, я совсем худо соображаю, утрачиваю контроль. Как всегда. Что же ты делаешь, Сириус? Он сводит меня с ума, и в этом занятии он знает толк. Ха, ты за две недели этого еще не поняла? Мне казалось, что он уже все со мной перепробовал, но нет. Давно пора бы знать о том, что с этим мужчинам слово «предсказуемость» столь же неуместна, как слово «доброта» в отношении Снейпа. Почему в такой ответственный момент ты вспонила именно о нем? Нашла время! Лучше думай о том, чтобы предотвратить неизбежный позор. Так, Грейнджер, ситуация в буквальном смысле, в твоих руках. Нужно сделать все для того, чтобы он скорее. Ну, в общем ты поняла.
Сириус.
Хотела украсть мою палочку, не вышло! Что я творю, что вытворяю? Но, черт, только одна мысль о том, что в самый ответственный момент кто-то войдет ужасно возбуждает. И что это на ней за белье сегодня? Красное, мое любимое, такое, что не наденешь на каждый день. Она явно готовилась к ночи. Но не ожидала такого поворота.
Гермиона решил обезопасить себя и в другом ключе. Здесь, за кухонными тумбами было место. Если бы они перебрались туда, то в случае чего — их никто бы не обнаружил. Девушка с силой отодвинула от себя мужчину, а затем резко толкнула его в пространсво за тумбами. Гриффиндорка с силой нажала на мужские плечи, опуская его вниз. Сириус усмехнулся.
Пытается взять ситуацию под свой контроль? Плохая девочка? Моя девочка…
Тем временем компания, сидящая в столовой забеспокоилась. Их слишком долго не было.
— Может, что-то случилось? Их давно нет, — спросил Рон, отправляя кусок курицы в рот.
— Я пойду проверю, — предложил Гарри, вставая со стула.
Люпин, зная характер своего друга, поспешил отговорить Поттера от этой затеи.
— Не надо, Гарри, сиди, я сам проверю, — спокойно произнес Люпин и поднялся со стула.
Поттер пожал плечами и сел обратно на свое место.
В это время Гермиона на кухне практически перестала дышать. Один неверный шорох или крик и все пропало. На Блэка надежды не было, он давно не думал головой. Мужчина оставлял следы на груди и животе девушки там, где их не было видно. Но пару раз он не сдержался и красноватый укус остался на шее юной гриффиндорки. Ситуация накалялась.
В следующий момент в дверь вошел Люпин. Блэк среагировал мгновенно: он поставил обманные чары, поэтому они с Гермионой в данный момент попросту собирали осколки разбитой посуды. Грейнджер об этом не знала, поэтому чуть не сгорела со стыда, одергивая платье.
— Не волнуйся, я навел маскирующие чары, — прошептал Сириус. — Так что не волнуйся. По моей команде я снимаю чары, а ты возьмешь фрукты и понесёшь их на стол, блюдо с рыбой мы разбили.
— Хорошо, а по какому сигналу?
— Ты поймешь, — сказал Сириус и, шлепнув девушку по попе, снял чары.
Гермиона, смущенно улыбаясь, понесла блюдо на кухню. Когда девушка проходила мимо, Римус увидел тот самый след. Мужчина направил волшебную палочку на гриффиндорку и исправил оплошность друга. Гермиона ничего не заметила.
Блэк счастливый стоял, облокотившись о тумбу.
— Мы разбили … — начал было Блэк, но друг его прервал.
— Значит все намеки Снейпа — это не шутки, — серьезно констатировал Римус.
— Не понимаю, о чем ты. Снейп никогда не умел шутить. Ты, видимо, что-то не так понял.
Сириус прошел вперед, но Римус его остановил.
— Блэк, ты считаешь меня идиотом? Ты так топорно создал заклинание, что я все слышал. Пришлось делать вид, что все в порядке, чтобы не смущать Гермиону. И давно вы так? Впрочем, не отвечай, я не хочу этого знать.
Блэк стоял спокойно, словно это его и не касалось.
— Римус, — начал он, похлопав друга по плечу, — нам пора, гости ждут.
На следующий день.
Сириус стоял на пороге своего дома и провожал гостей. Он обнял Гарри, Римуса и Рона, последнего он особенно сильно обнял так, что парень чуть было не задохнулся. Далее мужчина поцеловал руку мисс Грейнджер.
— Спасибо, Гермиона, что погостила у меня.
— Это вам спасибо за гостеприимство, — улыбаясь ответила девушка.
***
Когда Гермиона разбирала сумку, то обнаружила в ней небольшую коробку и записку, лежащую в ней.
Открыв коробку, девушка ахнула: в ней лежала копия ярко светящейся звезды — она была настолько хороша, что казалась настоящей. В записке гласило:
Это звезда называется Сириус, ты всегда можешь положить ее в карман как напоминание обо мне. Я не хочу привязывать тебя к себе, но, Гермиона, возьми звезду и подумай обо мне, затем снова возьми записку.
Девушка так и сделала: звезда стала теплой-теплой, и из нее показалось кольцо. Гермиона со страхом смотрела на подарок. Через мгновение девушки ринулась обратно к записке, жадно читая текст.
Не бойся, Гермиона, не отвечай сейчас. Думай столько, сколько понадобиться. Я даю тебе полную свободу и не прошу хранить мне верность. Но, если ты когда-нибудь ты захочешь согласиться — просто надень его на палец.
Пиши мне.
Вечно твой, Сириус.
========== БОНУС. Письмо Сириусу. ==========
Комментарий к БОНУС. Письмо Сириусу.
Автор сошел с ума и решил написать пару бонусов. Надеюсь, они придутся вам по вкусу!
Дорогой Сириус, прости, я долго не писала тебе не потому, что у меня не было возможности, а потому, что я попросту не знала, что отвечать.
На самом деле, ведь, ничего сложного – взять и написать письмо.
Конечно, Гермиона, совсем несложно, учитывая, что этот вариант – уже двенадцатый по счету. По варианту на каждый год, что он отсидел. Мерлин! Думала ли я, что буду произносить такое в отношении… А собственно кого? Даже не знаю, какой у меня статус? Друг? Любовница? Любовница-друг? Как это называется в совокупности? Подружка? Странное слово, учитывая что ему. А собственно, сколько ему лет? Черт, Гермиона, ты даже не знаешь возраста человека, который сделал тебе предложение, на которое ты, собственно, не ответила, отведя для себя весьма неопределенный статус. Так, сосредоточься, нужно дописать. Не ровен час вернутся соседки, увидят эту гору листов, начнутся вопросы. Воображаю себе эту картину. Гермиона, кому ты пишешь любовное послание? Да так, взрослому мужику, отсидевшему двенадцать лет в Азкабане, который, к тому же, – крестный моего лучшего друга. Ничего особенного, идите спать. Звучит страшно. Ладно, не о том речь. Может, сказать все честно?
Сказать по правде, этот вариант – тринадцатый, и я очень волнуюсь. Сириус, ты даже не представляешь, как бы я сейчас хотела тебя увидеть. Просто увидеть. Сесть рядом и ощущать твое присутствие. Я воображаю себе, как ты, усмехнувшись, стоишь в дверном проеме, засунув руки в карманы. Как ты уверенно подходишь ко мне. У меня замирает дыхание. Я забываю, как это делать. Хотя процесс – абсолютно естественный. Я хочу услышать твой голос у себя за спиной, который как всегда заставит меня содрогнуться. Я хочу услышать запах твоего парфюма. Почувствовать твои крепкие руки у себя на плече. Просто обнять тебя крепко и не отпускать. Я вспоминаю наши вечера у камина. Абсолютную тишину, и пробивающиеся сквозь нее звуки попрыскивающихся бревен в камине. В комнате пахнет елью или кедром, и тобой. Знаешь, у тебя особенный , ни с чем не сравнимый запах. Это странно писать, но ведь у каждого человека есть свой запах.
Я вспоминаю твои губы, воображаю себе эту картинку. Наши поцелуи. Необыкновенно страстные и сочные, и манящие. Хочется еще и еще. Как бы многое я бы заплатила за то, чтобы почувствовать тепло твоих губ, сбившееся дыхание на своей шеи, горячие руки у себя на животе. Мне кажется, что ты так близко – протянешь руку – и прикоснешься, но в то же самое время – необыкновенно далеко. Как жаль, что все это мираж.
Знаешь, я стала немного рассеянной, Снейп несколько раз ловил меня на том, что я смотрю в одну точку, и, не без злорадства заявлял, что я стала меньше отвечать. Мне нравится его злить, иногда я делаю это нарочно. Ну, знаешь, ворую у него ингредиенты по мелочи, а он не может понять, куда они пропадают и бесится. Я использовала то заклинание, которому ты меня научил. Оно помогло мне проникнуть даже в его спальню. Это глупо, но однажды я заколдовала его мантию, и она поменяла цвет на белый прямо во время пары. Снейп в белом, ты бы это видел!
Все это полемика, ты хочешь получить ответ на главный вопрос, но ты сам дал мне время, так что позволь, я им воспользуюсь.
У меня есть и хорошие новости: я буду выступать на Магической Конференции в Лондоне. Так что, у нас есть возможность встретиться. После конференции я смогу сбежать к тебе на пару часиков, немного, но это – пока единственная возможность.
Не могу не заметить, что я самая молодая участница! Если честно, то я дико волнуюсь. Выступление перед публикой – это сложно. Тебя это позабавит, но мой доклад на тему анимагов. Макгонагалл недоумевает: откуда у меня подобные знания!
А я вспоминаю наши тренировки. Ты стоишь у меня за спиной, обжигаешь кожу своим дыханием. Как бы случайно касаешься плечом моего плеча. Эти «случайные» прикосновения – были самыми волнующими. Пусть едва заметными, не ощутимыми, но в такие мгновения мы были ближе. Я каждый раз ждала их со страхам и нетерпением. Мы могли на мгновения соприкоснуться рукавами, но этого было достаточно, чтобы заставить меня волноваться.
Мне не хватает тебя по ночам. Так хочется засыпать и просыпаться в твоих крепких объятиях. Они у тебя особенные: такие уверенные и защищающие. С тобой, не смотря на риск, я всегда чувствую себя в безопасности . Ты всегда защитишь, спасешь от всего на свете, подскажешь, поддержишь.
Не слишком ли мягко? Может, переписать? Ванильно? Нет, Гермиона, прекрати, сама решила – пиши искренне, без официальщины. Кто бы знал: Гермиона Грейнджер способна на такое. Да и к черту все. Наша тайна. Наше личное преступление.
Обдумай, как мы проведем время, уверена, что ты придумаешь нечто невероятное. Что касается меня: сюрпризы не заканчиваются, но о них я тебе пока не расскажу. Тебе понравится. Самые смелые желания воплощаются, если очень захотеть.
К сожалению, пора прощаться. Пиши мне!
ХХХ
Твоя Гермиона.
========== БОНУС 2 ==========
Сириус Блэк уже который день не находил себе места. На него напала невыносимая хандра. Сириусу хотелось на свободу. Он хотел бы выйти из такого ненавистного ему дома, сделать глоток свежего, слегка морозного воздуха и просто прогуляться, пиная упавшую листву, которая потеряла свою былую привлекательность. Ему хотелось прогуляться по Лондону, по его улочкам, заглянуть в свое любимое Кафе на Флит-стрит, заказать кружку горячего глинтвейна и, сев у окна, понаблюдать за оживленным движением. Но еще лучше — взять с собой её. Как бы много он мог показать юной барышне, что пленила его сердце! Какие чудные места они могли бы посетить! Какие разговоры вести! Воображение рисовало картину, как он, приобняв строптивицу, гуляет с ней по мостовой, согревая своими объятиями. Как они говорят обо всем на свете! А затем — они не пошли бы в тот дом. Сириус отвел бы ее в свою личную берлогу, где нет ни единого упоминания о его семейке, где он был счастлив. А теперь, счастлив с ней.