Я знаю, что такое истерика. Я знаю, что такое боль, особенно боль от потери. Я переживала не раз эти чувства, я прекрасно помню, что испытывала, когда потеряла Оуэна. Но тот факт, что я причинила боль Кристиану и увидела ее своими глазами, вызывает во мне не меньше страданий, чем смерть сына.
Вырвавшись из рук мужа, я опускаюсь на колени и громко плачу, спрятавшись в руках подруги, которая крепко прижимает меня к себе и нежными движениями поглаживает по волосам, пытаясь успокоить.
- Мне так жаль, я так виновата перед ним…
- Тише, Ана. Все будет хорошо.
- Ничерта не будет хорошо! - задыхаюсь от собственных всхлипов, и в этот момент Майкл подхватывает меня на руки, забросив себе на плечо, словно тряпичную куклу. - Отпусти меня! Отпусти!!! - колочу его по спине и ягодицам, не переставая верещать. Он тащит меня в хозяйскую ванную, где Гейб уже включил воду.
Майкл сажает меня в ванну, резко отскакивая, и Гейб поливает меня ледяной водой, отчего я кричу на всю квартиру.
Мне больно, обидно, тяжело, стыдно и холодно, но медленно я прихожу в себя.
Прижимаю колени к груди, обхватываю их руками и просто раскачиваюсь взад-вперед.
Ничего не будет хорошо.
Как стыдно.
Майкл убьет меня.
***
- Не хочешь извиниться? – Майкл сидит в нашей гостиной, явно ожидая меня. Стакан с бренди лишний раз подтверждает это.
- Я сорвалась. Мне очень жаль, Майкл. Я обязательно извинюсь перед Гейбом и Евой. Прости, - поправляю на себе халатик, который надела уже после горячего душа дома. Мне стыдно смотреть на мужа.
- Ты простонала его имя, когда мы были в душе, - стакан с жутким грохотом опускается на журнальный столик, заставляя меня зажмуриться от шума.
- Я-я не…
- У меня не лучшее зрение, Анастейша, но слух отличный.
- Этого не могло быть, Майкл. Я знаю себя.
- А я знаю себя. И я отчетливо слышал, как ты чуть ли не мне на ухо проскулила его имя. Я видел, как ты смотрела на него сегодня! Я видел, как он смотрел на тебя! – он вскакивает со своего места, слишком быстро приближаясь ко мне. Мне хочется исчезнуть. – Смотрела так, как никогда не смотрела на меня!
- С сожалением?
- Если ваш «взглядотрах» - сожаление, то я блондин, - он крепко хватает меня за руки, встряхивая. Больно. – Этот моральный урод бросил тебя…
- Я сама ушла! Кристиан любил меня, как умел, но любил!
Даже ощутив сильную пощечину, я не жалею о сказанном.
- Может, ты все еще хочешь вернуться?! Он же так тебя ждет! Ты никому не нужна, кроме меня, когда ты запомнишь уже это?!
- Ты идиот, - слез уже не осталось, но боль и обида душат меня.
Вырываюсь из стальной хватки мужа и ухожу в спальню. Не хочу оставаться в этом доме, не хочу видеть Майкла, ничего уже не хочу.
- Мы не договорили!
- Нам не о чем говорить, - Майкл залетает в спальню вслед за мной. – Просто уйди.
- Из моей же спальни и от собственной жены? Нет.
Он хватает меня за горло, толкая к стене. Черт.
Черт-черт-черт!
- Майкл, пожалуйста! – вскрикиваю, сильно ударившись головой, но мои крики затыкаются грубой мужской рукой, еще крепче сжимая вторую на горле, заставляя почувствовать обжигающую боль от недостатка воздуха. Он прижимает меня к стене нашей спальни, даже немного приподняв от пола. Синие льдинки в его глазах убивают меня, и если бы взглядом было бы возможно лишить жизни - я была бы растерзана на мелкие кусочки.
- Я видел, как ты смотрела на него сегодня. Я видел, как он смотрел на тебя! Ты моя, Анастейша. Не смей забывать об этом, даже на краткое мгновение. Ты поняла меня?! - я поспешно киваю, и муж ослабляет хватку на горле, позволяя воздуху заполнить легкие.
Майкл развязывает пояс моего шелкового халатика, чуть не порвав его, я же просто, из соображений безопасности, позволяю ему это. Опираюсь на стену и глубоко дышу, прекрасно осознавая, что будет дальше. Кажется, что проходит целая вечность, но на деле - несколько секунд, пока он стаскивает с меня одежду и грубо впивается в мои губы, вызывая приступ тошноты из-за привкуса крови и алкоголя.
- У тебя безобразная фигура после рождения нашей дочери, - он отрывается от меня, спускаясь от губ к шее, пальцами грубо массируя мои растяжки на животе. После трех полноценных беременностей. Мне не двадцать лет, черт возьми, но мой живот не болтается, у меня даже есть пресс, кожа подтянута. Я действительно красивая. - А твоя задница - как чертов Техас, Анастейша, и это при отсутствии груди.
- У меня полный B, Майкл. Это не так уж и мало… - мой шепот еле слышен даже мне самой, но он должен знать, что я не так легко проглатываю его слова.
- Ты могла бы быть и красивее, ради меня. Ты могла бы кормить нашу малышку сама, как минимум. Могла бы выкрасить волосы, черт возьми, - ему плевать на мои уже слабые попытки вырваться, на мои слова и на меня саму. Он разрывает на мне трусики, как чертов неандерталец, резко разворачивая к себе спиной. - Но я все равно люблю тебя, Анастейша, как не любил никто и никогда, - детское масло, стоящее на комоде совсем рядом, льется мне на спину и ниже, пальцы Майкла уверенно скользят между моих ног и выше, растягивая меня всю. Я даже не пытаюсь предпринять попытки к бегству, но от ужаса меня начинает трясти. Мы оба прекрасно знаем, чем это закончится: будет только хуже. - Я хочу, чтобы ты помнила, что ты моя, Анастейша.
Больно пощипывая мои соски, Майкл оттаскивает меня до кровати, заставляя встать на колени.
- Я делаю это, потому что люблю тебя, Анастейша, - ощущаю его грубое проникновение в себя сзади, и издаю нечеловеческий визг, но это лишь забавляет его. - Я! Тебя! Люблю! - его член слишком большой для меня сзади, он знает об этом, он знает, что мне действительно больно, но все равно продолжает быстро двигаться, выходя почти полностью и снова погружаясь в меня. Я стараюсь даже не дышать. Не злить его. Все закончится быстрее.
Думать о чем угодно, только не о реальности.
- Анастейша, что такое? Тебе не нравится? Мне казалось, кое-кто брал тебя и грубее! - нашу спальню наполняет его холодный смех, он чуть ускоряет свои движения и, наконец-то, кончает, издав очень протяжный и глухой стон.
Навалившись на меня, он целует мою шею, а во мне даже нет силы, чтобы всхлипнуть.
- Ваша разница в том, что он делал мне больно ради моего удовольствия, а не ради своего, - я медленно сползаю с кровати, желая поскорее смыть с себя этот день, но Майкл резко хватает меня за локоть и заваливает обратно.
- Тебе не доставляет удовольствия то, что я люблю тебя?
Мои руки над головой, разъяренные глаза мужа впиваются в мои, а я буквально не знаю, что делать.
- Майкл, я прошу тебя…
- Отвечай мне! - звонкий удар костяшками приходится на мое лицо, и я готова проклясть все на свете, потому что мой любимый тональный крем не так-то легко найти, даже мне. - Ты не любишь меня?!
- Я люблю тебя, - выдыхаю, слабо улыбаясь. Мне просто нужно выбраться из постели. - Я люблю тебя больше всех на свете, Майкл. Я люблю тот факт, что ты любишь меня.
- Я очень люблю тебя, детка, очень-очень люблю, - он слезает с меня, на этот раз уже позволяя выбраться.
В ванной, после продолжительного душа, где все слезы были выплаканы, я смотрю на себя в зеркало. Синяк обосновался на скуле, всем своим видом показывая, что получен он никак не случайно. На этот раз я не смогу избежать ответов на вопросы сына, когда в очередной раз поеду его навещать.
И будь я проклята, если и в этот раз стану держать язык за зубами. Глупая ярость и ревность Майкла перешли все границы.
Обидно лишь то, что я действительно люблю своего мужа.
Мне так кажется.
Когда я уверена, что Майкл точно крепко спит, я выбираюсь из постели.
Я больше не могу находиться рядом с ним. Мне так больно. Мне так обидно, что мое лицо снова «непрезентабельно». Но, наверное, в этом я сама виновата…
- Миссис Эпсон, звонила Ребекка, и… - домработница замирает на полуслове, в шоке уставившись на меня. - Бог мой, я принесу вам что-нибудь из холодильника.
- Собери вещи для меня и Софи. На пару дней. Машина должна ждать через десять минут.
- Конечно. Сейчас все будет, - женщина убегает, так и не удосужившись принести мне лед.
Бежать мне особо и некуда, кроме Кейт, которая всеми силами будет убеждать меня, что я сама виновата, что Майкл поднимает руку на меня. Майкл такой замечательный, подобрал меня, брошенку, выходил, воспитал моего сына, а я такая неблагодарная, смею думать о нем плохо.
Все просто: Кавана спала с моим мужем.
Это то, из-за чего они и расстались с Элиотом; ее вечные измены. Миссис Грей влюбилась в чужого мужчину. А мужчина не отказался. Они наивно полагают, что я не знаю об этом.
В конечном итоге Элиот отвесил ей пощечину и выставил из дома, но скандал был чуть ли на всю страну. «Он ударил меня, Ана!». Поразительно, как драматично она отреагировала на свое припухшее на день лицо, притом, что Элиот чертовски сожалел, и как вечно она винит меня.
Нет, Кейт не плохая, и Кейт не шлюха, конечно, нет! Просто ее чувства были сильнее, когда стояк мужчины ее мечты был так доступен…
Просто ближе этой шлюхи у меня никого нет, в данной ситуации. Ева не поймет, почему я с ним, как это - я могу любить его, до сих пор и после всего, а Гейб просто убьет Майкла. Я ни капли не преувеличиваю.
Вся эта чушь плана “Доминант должен заботиться о своей сабе”. Гейб позаботится. Саба, лучшая подруга его жены, его бизнес-партнер, его подруга…
Будь проклят тот день, когда я узнала об отношениях Дом/саба, будь он проклят.
- К миссис Уильямс, Ана? - Роб, мой секьюрити, подхватывает две небольших сумки, что ему протягивает Джина.
Роб добродушный и улыбчивый парень около тридцати лет, который скрашивает мои серые будни в пробках Манхеттена. И отличный охранник, с ним действительно не страшно. Он совсем немного выше меня, на нем всегда строгий костюм с шоколадным галстуком, который гармонирует с его светло-русыми волосами и светло-карими глазами. Он довольно типичный, но что-то есть в нем располагающее к себе и очень очаровательное.
- Да.
Он внимательно смотрит на мою щеку и еле заметно сжимает кулаки, переводя взгляд по направлению к спальне, но затем резко разворачивается и выходит из квартиры. Я вытаскиваю дочь из ходунков, в которых она катается по квартире под присмотром Джины, и следую за Робом. Не знаю, как давно Ками вернула ее, но я счастлива, что она со мной.
Джина - милая маленькая женщина в возрасте, с красивыми чертами лица и полностью седой головой. Ее муж Джо работает консьержем, и на деньги, что выручают, работая в этом здании, оплачивают учебу своей внучки. Помимо Джины у нас есть другая домработница, я бы никогда не позволила пожилой женщине так выматываться. Софи ее очень любит, но никогда не остается с ней вдвоем. Так бы это намного упростило жизнь, если бы Джина стала ее няней.
- Ана, вы же понимаете…
- Роб, твоя задача сейчас - вести машину, - резко перебиваю его, не отворачиваясь от окна. Я обожаю этот город, обожаю его волшебный блеск. В нем всегда такая жизнь, яркость, чего мне не хватало в молодости.
- Моя главная задача - охранять и оберегать вас! Почему вы… Боже, Ана. Будто бы это впервые!
- Роб! – он замолкает, но не перестает коситься на меня в зеркало.
Спина ноет так сильно, что хочется стонать, жутко болит все внизу живота и сзади, и я со всех сил делаю усилия над собой, чтобы не заплакать. Не хочу, чтобы София испугалась. Мое маленькое солнышко самозабвенно играется с очередной игрушкой, даже не смотря на меня. Она удивительная.
- Разворачивайся.
- Простите?
- Разворачивайся в город, Роб.
И даже не смотря на то, что мы почти подъехали к поместью Уильямсов, несмотря на то, что дорога была очень сложной, слишком много пробок, я вижу легкую улыбку на лице Роба, отчего и по моему лицу проскальзывает тень улыбки.
Надо что-то менять в собственной жизни, и Кейт занимает свое почетное первое место в списке того, от чего мне нужно избавиться.
Майкл, возможно, займет второе.
Комментарий к I wanna fly.
обсудим?) давайте, читатели, что творить дальше?)
следующая часть должна быть от кристиана, но… с ним у меня не ладится. не знаю, насколько затяну проду. постараюсь побыстрее, правда.
========== Colors all are brighter when you’re near. ==========
- Анастейша! - стою лицом к окну в своем кабинете, абсолютно игнорируя Майкла. В голове жуткая каша, я не спала всю ночь и, все-таки, решилась. - Доброе утро. Детка? - он тихо подходит ко мне и хватает за плечи, разворачивая. Движение осторожное, аккуратное, но даже оно сейчас приносит боль. На его лице облегчение, когда он не замечает никаких травм. - Ты рано встала. Я дышал перегаром?
- Убери от меня руки, Майкл. Пожалуйста.
Со всех сил сжимаю язычок на часах, отчаянно желая иметь защиту рядом. Но пока не нажимаю.
Майкл делает два шага назад, с явным интересом наблюдая за мной, пока подавляя панику.
- Я позвонила твоему адвокату. После обеда примерный план по разделу имущества должен быть и у тебя, и у меня в офисе. Лишнего я не возьму.
- Какой раздел имущества, Анастейша?..
- Я подаю на развод, Майкл. С меня достаточно.
У него такой вид, будто я вылила на него ушат ледяной воды. Думаю, и у меня не лучше. Я произнесла это. Наконец-то. То, что я мечтала произнести еще много лет назад.
- У нас семья, Анастейша! Ты не можешь просто взять и разорвать это!
- Теодор вырос, Майкл. А София еще слишком мала, чтобы понимать что-то. Я не отбираю ее у тебя, ни за что. Ты ей необходим, ты замечательный отец.
- Ты не любишь меня? - он хватает меня за запястья, заставляя смотреть в глаза. В моих - сталь, уверенность в своем решении, спокойствие. В глазах мужа - ужас, паника, страх. Но я так больше не могу.
- Я не могу сказать, что не люблю тебя, Майкл. Но с твоей стороны - уже не любовь, давно не любовь. И далеко не любовь, - стаскиваю с себя болеро, показывая ему синяки на предплечьях.
- Ана, детка, я… – он проводит пальцами по следам, и я сглатываю, зажмурившись. Мне не больно, мне просто страшно, что будет снова больно. И это ужасно, я не доверяю ему.
- Это был последний раз, Майкл. Я больше не желаю слышать оправданий.
- Дай мне шанс! - как по сценарию, Майкл опускается передо мной на колени, припадая головой к животу. Не впервые, но в этот раз не сработает. - Пожалуйста, Анастейша, пожалуйста… Я не смогу без тебя, Ана…
- Майкл, отпусти меня, - говорю одно, а руки делают абсолютно другое: поглаживаю его по голове, удерживая на месте.
Боже, пожалуйста, дай мне сил. Еще немного. Я выдержу.
- Ты моя, Ана.
Момент: “сейчас или никогда”. Ложь во спасение. Я не могу сказать, что я не люблю Майкла, или никогда не любила. Я до сих пор готова на многое ради него… Но я должна оттолкнуть его, иначе я никогда не выберусь.
- Я никогда не была твоей, в этом ты был безгранично прав. Прости.
Всхлипываю, но не позволяю себе слез.
Майкл поднимается с пола, всем своим видом показывая, что ждет извинений. В его глазах гнев, на лице заходили желваки, и я снова вцепилась в часы.
- Все из-за Грея, не так ли? Потекла, по старой памяти? Когда он наиграется с тобой, если вообще обратит внимание - сообщи. Но не обещаю, что приму тебя назад.