- Мне придется три дня провести в спортзале.
- Ты неделю не вылезешь из постели, Анастейша.
- Это обещание? - напускаю на себя самый серьезный вид, но при этом невинно хлопаю глазками, и Кристиан устало улыбается мне. Он забавный, и я с ним веду себя как полная дуреха.
- Это сотрясение. Делай что хочешь, но ты будешь отдыхать.
- Да, сэр, - показываю ему язык, и он легко смеется.
Что, серьезно? Даже его смех будет будоражить меня? Мне нужна панацея, и срочно.
Кристиан помогает мне забраться в машину, совершенно невежливо поддерживая сзади, а потом обходит авто и сам усаживается рядом. Он снова в своих мыслях, немного нахмурен, поэтому приходится действовать уже проверенным способом: касаюсь его колена и слегка щекочу ногтями. Он мягко касается моей руки и рассматривает, поглаживает ноготки, покрытые пастельным лаком, небольшую мозоль, не знаю даже, откуда она, а потом осторожно трогает обручальное кольцо, покручивая его. Бриллианты мерцают, и я пытаюсь вытащить руку, но Кристиан не выпускает меня.
- Оно с гравировкой?
- Нет.
- Такой он тебя и видел, Ана: красивой, дорогой, как платина и бриллианты, но при этом - простой, можно сказать, что безликой, серой. Даже гравировку не сделал, посчитав, что никуда ты не денешься. Слишком простая, чтобы стать добычей злоумышленника.
Его слова больно задевают меня, и я прижимаю руку к себе, сбросив его длинные тонкие пальцы.
- У нас был сложный период. И это кольцо…
- Анастейша, - он снова берет меня за руку и мягко целует в костяшки пальцев. - Он мог купить что-то более достойное тебя, например, из золота. Даже из серебра, но что-то прекрасное, как и ты. Не тонкую полоску с тремя маленькими камнями, которые почти не видно. Будто он отметил, что ты его, и рад этому, но словно это наручник, а не символ вашей любви. Это помолвочное? - он трогает другое кольцо, на правой руке, и я киваю.
- Его мамы. Она сняла его со своей руки и вручила ему, я случайно увидела. Через несколько дней он сделал мне предложение. Это было ужасно, честно, потому что я собиралась попросить его остаться друзьями, в тот самый момент, а он брал благословление у своей матери.
- И ты побоялась ранить его? - киваю, и Кристиан притягивает меня в свои объятия. Крепко прижимаюсь к нему, наслаждаясь каждым его прикосновением ко мне. - Милосердие погубило тебя.
- Меня погубила собственная дурость, Кристиан. Глупо думать о других больше, чем о себе, когда принимаешь важные решения, - прижимаюсь к нему так близко, как только могу, и чуть слышно шепчу; - Могу я задать вопрос? - Кристиан кивает, и я глубоко вдыхаю, прежде чем спрашивать: - Ты же понимаешь, что и в город я поеду в таком же положении? – показательно вдыхаю его запах, проводя носом по шее, и чуть отстраняюсь. – Как ты объяснишь это своей племяннице?
- Сниму ей номер в отеле и не собираюсь ничего объяснять. Я, может, и тиран, но не идиот. Она проклянет меня, если я заставлю ее ездить с Манхеттена и обратно каждый день. Оставлю ей пару охранников, да и куда она денется от Теодора. Что-то еще?
- Если только недолгий поцелуй, пока мы не подъехали?
- Наглость - второе счастье, Ана? - киваю, уже подтягиваясь к нему, устраиваясь на его коленях, и Кристиан расплывается в такой очаровательной улыбке, что я замираю на полпути, разглядывая эти тонкие губы. Немного обветренные, дурная его привычка облизывать их, такого красивого розового цвета, не красного, смотрю на безупречные отбеленные зубы, что виднеются при такой улыбке, и не выдерживаю этого идеала. Припадаю к нему, будто это что-то очень ценное, но мои ласки далеки от нежности. Поганый собственнический инстинкт диктует мне, что я должна пометить эту территорию, испортить это совершенство, что я и делаю: до крови кусаю его губы, посасывая, и даже слышу стон, что только еще больше заводит меня.
- Ты очаровательный, таким нельзя быть, нельзя, нельзя, нельзя, - зацеловываю его лицо, крепко вцепившись в его плечи, и Кристиан осмеливается, опуская руку мне под юбку. - Выражаясь языком твоей племянницы, ты сладенький, - целую кончик этого идеального носа, и Кристиан облизывает свои губы, будто снова провоцируя меня.
- Ты безумная, - он тяжело дышит, рассматривая меня, но улыбается. - К счастью, мы приехали.
- К счастью ли? - слезаю с его колен, мимолетно погладив по бедру, и сама пытаюсь восстановить дыхание.
Поверить не могу, если бы мы ехали минут на пятнадцать дольше, я бы, наверное…
Отмахиваюсь от ненужных мыслей, привожу макияж в порядок и выбираюсь из машины уже сама, подарив Кристиану несколько мгновений без меня.
Меня ждет встреча с Тедди, который явно заметит и мой внешний вид, как бы я не поправляла макияж, и захочет узнать, что же произошло, что я решилась на развод. Кристиана ждет его Алиса, которая тоже далеко не глупая и не слепая. К тому же, ради себя, я обязана рассказать сыну кое-что из правды, как бы страшно мне не было. Если это нужно не Теодору, этого заслуживает Кристиан.
- Ты волнуешься? - почему-то этот вопрос задаю я, сжимая ладонь Кристиана, пока он тянет меня по широким коридорам.
- А я должен?
- Я хочу рассказать ему.
- У него в жизни были отличные родители, которые со своей ролью справились.
- Я бы хотела, чтобы он знал тебя. Может, это изменило бы его отношение к некоторым вещам в жизни.
- Именно поэтому я получил судебный запрет, когда запросил через адвокатов разрешения проведать тебя? - он выгибает бровь, снова с той же улыбкой маньяка смотря на меня, а я просто не могу поверить в то, что услышала.
- Не было никаких сообщений, Кристиан, - замираю, заставляя его смотреть мне в глаза.
- Было. Два. Теодору было бы года три и потом года через три-четыре, - Кристиан гладит меня по щеке подушечкой большого пальца, и я не выдерживаю, льну к нему, лишь бы он не смел убирать руку от меня.
Пресвятое дерьмо. Не мог же Майкл скрыть от меня это? Черт возьми, не мог же он!
- Мы занимались покупкой дома, у Майкла была моя доверенность на любые юридические процедуры. Я бы ни за что не отказала тебе… – тяжело сглатываю, но Кристиан лишь улыбается, совсем невесомо касаясь моего виска губами.
- До чего же противный у вас супруг, миссис Эпсон.
Кристиан громко стучит и выжидает несколько секунд, прежде чем открывает дверь. К нашему счастью, Алиса лежит на груди Теодора, что-то печатая в телефоне, а сам он легко обнимает ее, и мы не стали свидетелями чего-то неловкого.
Лишь взглянув на сына, можно понять, что он просто сияет, когда девушка рядом. Она важна ему, и я никогда не видела Теодора таким. С Ками он был довольным, но не счастливым. И только из-за этого я уже люблю Алису. Не знаю, каким чудом я смогла отвыкнуть от того, что сын всегда рядом, но сейчас, в глубине души, у меня желание найти для него любящие руки, буквально как мои. Осознавать, что он не будет всегда моим малышом, конечно, было сложно, но я справилась с этим, и мне было легче, когда он переехал от нас.
- Нужно поговорить, - Кристиан подзывает Алису широким жестом, и она показательно закатывает глаза, но повинуется ему. Легко обняв ее за плечи, они выходят, оставляя нас с Теодором наедине. Сын внимательно меня рассматривает, ожидая, что я первая начну разговор, но в голове такая каша, что ему приходится первому задать вопрос.
- Как пообедали? - я устраиваюсь на кресле рядом с его кроватью и почему-то прячу от него взгляд. Наверное, потому что Теодор столько лет говорил мне, что я поступаю глупо, терпя выходки Майкла, а я не слушала сына, считая его ребенком. - Тебя отец искал сегодня. Звонил мне. И каким же чудом ты решилась на такой важный шаг? Развод бывает раз в жизни, мама – в его голосе сарказм, он не скрывает, что в плане личных отношений он давно потерял уважение ко мне, но он все равно переживает за меня.
- Майкл снова ударил меня, - выдыхаю, зажмурившись, а когда распахиваю глаза - готова провалиться сквозь землю, наблюдая эту тихую ярость в ледяном взгляде сына. Он потерял уважение ко мне и обрел ненависть к человеку, который воспитал его. И это действительно моя вина. - На этот раз… ни за что. До сотрясения. Ева забрала Софи, а Гейб упрятал меня в башню мистера Грея. Он очень хороший человек, знаешь…
- Мистер Грей теперь наш семейный супергерой?
- А еще он твой отец.
В комнате такая тишина, что даже слышно, как тикают часы. И этот звук безумно сильно бьет мне по голове. Но лучше бы я слушала его, чем жуткий топот от ног сына, когда он вскакивает с кровати и быстрым шагом выходит в коридор.
- Алиса! – девушка подбегает к нему, с нескрываемым волнением ожидая его слов, и Теодор несколько раз открывает и закрывает рот, но так и не может ничего сказать.
- Тео?
- Знаешь, одно дело – когда мы с тобой обсуждаем некоторые вещи, и совсем другое – когда они оказываются правдой…
- Ну, с тебя двадцатка. Я же говорила, - она просто пожимает плечами, точно так же как и Кристиан, целуя моего сына в щеку, и уходит обратно к своему дяде.
- Тедди, мы не договорили, - сын смотрит на меня пустым взглядом, но возвращается и усаживается напротив. – Это очень долгая история, Теодор…
- У тебя было около восемнадцати лет, чтобы рассказать ее! – он взрывается, впервые в жизни повысив голос на меня. Даже подростком он мог беситься, рычать, но никогда не орал.
- Ты ведь и сам догадывался, судя по всему…
- Алиса нашла ваш свадебный фотоальбом у своей бабушки, а это, знаешь ли, вызывает определенный мысли.
- Я просто хотела тебе сказать, что его появление напомнило мне, чего я стою на самом деле. С Кристианом я росла, Майкл подавил меня, а я этого даже не замечала. Для твоего морального спокойствия, открою тебе небольшой секрет семьи Греев: у Грейс и Каррика все трое детей приемные. Это далеко не твое дело, Теодор, почему мы расстались, но он любил меня, а я любила его. И чувства никуда не делись за эти годы. Не потеряй Алису по глупости. Хорошо?
- Поверить не могу, что ты никогда не сказала мне, если бы он не появился в твоей жизни.
- Будь реалистом, это ты появился в его жизни и объявил о себе, - на лице сына настоящее удивление. Точно такое же, какое было и у маленького мальчика, который впервые увидел бабочку. – Или я не права?
- Вот черт.
- Кристиан очень хороший человек, Теодор. И он хотел с тобой общаться. Но из-за кое-каких юридических ошибок не смог. Прими это, пожалуйста. Потому что я хочу, чтобы он был в моей жизни. В идеале – не как просто друг. Это понятно? – сын отводит взгляд, поэтому приходится применить самое «жуткое» оружие: хватаю его за подбородок и заставляю смотреть мне в глаза. – Это понятно, Теодор?
- Да. Да, я понял.
- Я люблю тебя, мой дорогой мальчик, - чмокаю сына в щеку, и он слабо улыбается.
- Я тебя тоже.
Выхожу из здания, где прямо у входа стоит Кристиан и нервно курит. Вот с его нервами ему только курения и не хватает в жизни.
- Молодец, Грей. С твоим образом жизни курения и не хватало.
- Извини.
- Что заставило тебя так нервничать?
- Алиса, как и всегда. Повисла на шее и как заведенная шептала, что благодарна мне и как она любит Теодора… Он очень сильно обидел ее, а она все равно с ним. И мне сложно это понять.
- Любимому человеку можно простить почти всё, Кристиан, - беру его под локоть, медленно шагая вместе с ним к машине. – Он позаботиться о ней, тем более, когда у него чистая голова. Она его наркотик. Теодор никогда так не сиял, как рядом с твоей Алисой.
- Ей всего шестнадцать.
- Просто оставь их в покое. Сами разберутся со своими проблемами. Теодор взрослый мальчик, Алисия, воспитанная тобой, тоже не глупая девочка. Справятся.
- Я постараюсь, - он печально вздыхает, а в следующее мгновение я уже в его руках, и он быстро шагает вместе со мной. Взвизгиваю, но просто обнимаю его за шею.
Какая женщина будет против того, чтобы ее носили на руках? Я лично нет.
- Либо ты носишь меня на руках, либо кормишь всякой дрянью.
- Я пока не решил, что мне нравится больше, - Кристиан открывает дверь машины и запихивает меня на сидение, шлепая по заднице, чтобы я побыстрее двигалась.
- Ты распускаешь руки!
- Может, я так проявляю заботу? - Кристиан обнимает меня, прижимая к себе, а я лишь плотнее прижимаюсь к нему. Мне так хорошо, когда я ощущаю его руки на себе, что хочется буквально завернуться в его объятия. Боже, это неправильно. До одури неправильно. Слишком стремительно. Но так хорошо…
***
Завернувшись в большое полотенце, я выхожу из ванной и тихо выбираюсь в гостиную, где бросила свой клатч. Нужно сделать кучу звонков, хорошо, что Грея нет дома. Не люблю, когда меня отвлекают, а у Кристиана это бы вышло только потому что он рядом.
На телефоне несколько пропущенных от Евы, Майкла и несколько звонков с работы, но перезваниваю я только Еве. С ней моя девочка, по которой я ужасно скучаю. Как бы ни было, это только моя малышка.
- Скажи привет мамочке, - Ева включает камеру, и я вижу свое маленькое солнышко, которая радостно хлопает ладошками по столу, когда видит меня. – Как дела, Ана?
- Все хорошо. Я поговорила с Тедди. И как-то все…
- Все будет хорошо. Как с Кристианом? – на ее лице хитрая ухмылочка, она явно ожидает подробностей, но мне нечего сказать.
- Я не знаю. Я не могу от него оторваться, во всех смыслах, но…
- Тебе страшно?
- Да. В моей голове должны быть только дети и работа, расставание с мужем, а не чертовы бабочки и глупая ухмылка из-за его поцелуев.
- Ты пропала. Какое безумие, в нашем возрасте и так быстро, Ана.
- Я в ужасе, а сделать что-то не могу. На землю спускает только Софи, которую он может и не принять.
- Как ее не принять? Она ангел, - подруга зацеловывает мою девочку, подкидывая ее на коленях, отчего малышка громко смеется, а я буквально чувствую зависть. Я тоже хочу прижать ее к груди и не выпускать, и меня злит то, что я не могу сделать это.
- Я придумаю что-нибудь, - замираю, услышав, как ключ поворачивается в двери, и резко подрываюсь со своего места. Нужно одеться, черт возьми, не могу же я в таком виде… - Мне пора, люблю вас, - сбрасываю вызов и буквально бегу в свою комнату. В коридоре отчетливо слышен голос Кристиана, он тоже говорит по телефону, и я бы рада ускориться, но он произносит «я люблю тебя», и я резко замираю, чуть не врезавшись в стену. Да, он всегда был скрытным, не удивительно, если у него есть любимая женщина, и пресса просто не знала об этом, а Грейс щадила мои чувства.
- Ого, - он заходит в гостиную и осматривает меня. Дыши, Анастейша. Он бы не стал тебе лгать. – Меня так даже Линдси не встречала, если честно.
- Кто такая Линдси?
- Моя саба, - он подходит ко мне… и поправляет полотенце, которое сползло. Даже не касаясь оголенной груди. Ана, что злит тебя больше, твой позор или его сдержанность? Проклятие! – Переоденься и высуши волосы, а то заболеешь.
- Ты указываешь мне?
- Я пытаюсь проявить заботу.
- Что бы ты сделал со своей замечательной Линдси, если бы она сделала так? Если бы не послушалась тебя? – резко дергаю полотенце, и оно падает у моих ног. – Как бы ты наказал ее?
Его присутствие лишает меня последних остатков разума. Проверено.
- Немедленно оденься. Ты не она, она любит боль, - он поднимает полотенце и прикрывает меня, но я не принимаю его. Вот еще, Грей. Настало время играть по моим правилам. Если бы они у меня были, конечно же. – Ана, пожалуйста.
- Нет. Или тебе просто не нравится то, что ты видишь?
- Мне нравится. А теперь иди и одевайся, - он пятится от меня назад, рассматривая лепнину на потолке.
- Пошел ты к черту, Грей. Даже не приближайся ко мне, - опускаюсь на корточки, подбираю это несчастное полотенце и медленно выпрямляюсь. Кристиан следит за каждым моим движением, тяжело дыша, и я медленно ухожу от него, покачивая бедрами. – Придурок.
- И не стоит повторять такие вещи!
- Даже если будешь умолять! – показываю ему неприличный жест, а уже в следующую секунду Кристиан прижимает меня к себе, тяжело дыша рядом с моим ухом. Его руки совершенно прилично поглаживают меня по бокам, и он еле заметно заталкивает меня в комнату, где с осторожностью укладывает на кровать.