Фото».
Выбираю «фото», всплывают несколько изображений, и на одном из них она… блондинка. Вот моя Ана, а вот моя Ана - блондинка. И очень красивая блондинка. Поверить не могу. И не хочу.
В дверь раздается тихий стук, и я открываю матери дверь. Только она так стучит, я знаю это всю жизнь.
- Кристиан, я…
- Не надо, мама.
- Мы с твоим отцом просто…
- Мама, прошу тебя.
- Она никогда не скрывалась, Кристиан. Ты сам не искал. Она была счастлива видеть нас с Карриком. Она всегда спрашивает, как твои дела, если тебе это важно.
- Господи, мама! – очки летят на прикроватную тумбу, а сам я камнем падаю на кровать. – Кто еще знает?
- Это наш с ней маленький секрет. Она, мы с отцом, ну и Майкл.
- Он любит ее? – вопрос срывается сам собой. Мне это важно. Она заслуживает любви. Эта женщина – идеал. Милосердие видно в ее красивых голубых глазах. А за ее поступки она заслуживает памятник.
А я, кажется, до сих пор люблю ее.
- Он любит ее, он любит его как родного, и он безумно благодарен ей за дочь… Мне жаль, сын, правда, очень жаль. Теодор не знает. А она, похоже, не знает, что он здесь.
- Поверить не могу. И не хочу, - мама молчит, сидя на краю моей кровати и поглаживая меня по седым волосам на висках, а мне в голову приходит лишь одно правильное решение: молчать. – А знаешь, мама, ничего не изменилось. Как жили – так и продолжим жить. Он не знает обо мне – ему и не нужно это. Этот Эпсон справился со своей ролью, нечего забирать его овации.
- Ты снова совершаешь ошибку.
- Я совершу ошибку, если сломаю ему жизнь.
- Но в этом ты тоже прав…
Мама оставляет меня, а я все-таки собираю свою «дежурную» сумку и тихо покидаю дом. Сейчас мне невыносимо там находится. Мой родной дом, в котором меня водили за нос. Я имел право, все-таки, знать. Я имел право на какую-либо поддержку, либо на «вразумление».
Почему Ана связалась с этим Эпсоном? Он красив? Богат? Или просто потому, что любил ее? Но ведь я обладал всеми этими пунктами. “Он любил ее сына” – шипит мое второе Я, которое вылезает только в моменты просветления. Моего сына.
Моего сына воспитывал другой человек. А я предал его.
Я – собственная мать.
Я бы тоже бежал, будь я на месте Анастейши. Все эти годы я винил ее в том, что она сбежала, и мне казалось, что я определенно прав, а оказалось все совсем иначе. Собственная дурость.
Ты дерьмо, Кристиан Грей, был и всегда им будешь.
Комментарий к Empire of dirt.
Приветик.
Nine Inch Nails - Hurt, если вас интересует степень ужаса(?) Кристиана.
Вообще, название каждой части связано с какой-либо песней, если кому интересно.
Да-да-да, спасибо, я вижу, что сливаю, но читайте “от автора”: мне просто хотелось выписаться, что я и делаю. Очень жаль, что отняла время некоторых. Извините.
Миссис Эпсон: http://www.mtv.ru/sites/default/files/styles/vimn_image_embed/public/articles/dakota_johnson.jpg?itok=RaV1QIT4
http://cdn.hollywoodtake.com/sites/hollywoodtake.com/files/styles/large/public/2013/09/04/dakota-johnson.JPG?itok=0Uq9kmCb
Плюс немного морщин. Люблю Дакоту.
Le_spoiler: Теодор не безнадежен. Кристиан тоже понравился отцу Аны, как вы помните. И я бы это даже описала от третьего лица, но не уверена, что это уместно, ведь изначально было POV.
Всем спасибо. <3
========== Meet your Master. ==========
Машина буквально летит по шоссе в сторону дома моего старшего брата. Наши отношения охладились, но сейчас я… нуждался в нем. Субботний день, вполне логично, что он и его семья дома. Мэри не любит выбираться из дома, а Элиот любит Мэри.
Их дом – произведение современного искусства. Сплошное стекло, тонкие линии, но при этом – невероятный шарм. Все как я люблю.
У Элиота нет вкуса, но с Мэри и домом ему повезло.
Поднимаюсь по черно-белым ступенькам и оказываюсь перед дверью, которая тут же распахивается передо мной. На пороге стоит счастливая Мэри, покачивая на руках моего маленького племянника. Первый и долгожданный внук… второй. Черт.
- Привет, Кристиан, - она чмокает меня в щеку и пропускает. – Элиот в кабинете.
- Благослови тебя господь, Мэри. И не обижайся, если он сегодня выпьет. Это важно.
- Все в порядке. Ты редко бываешь в беде.
- Это так очевидно? – она грустно улыбается, не давая ответ на мой вопрос, и я прохожу вглубь дома. Дверь в его кабинет приоткрыта, но я все равно стучусь.
- Не сейчас, детка. Я подойду попозже, - он даже не отрывается от какого-то плана.
- О, ты так галантен, братец, - закрываю дверь и падаю перед ним на огромное красное кресло.
- Что произошло, Кристиан? – его глаза сосредоточены на моем лице, на его лице видно беспокойство. На моем, думаю, паника. – Выпьешь?
- О, да.
Он достает из маленького, встроенного в шкаф, холодильника бутылку виски и ставит на стол, убрав проект. Подумать только, хранить алкоголь в кабинете, подальше от детей. Ставит два стакана, и я наливаю нам этот огненный напиток почти до краев, нарушив все рамки приличия.
Я спокоен. Надо просто сказать как есть.
- Наши отношения… откровенно говоря, испортились в последнее время, но я очень рад тебя видеть. Ты мой брат. Делись. Я не брошу тебя, что бы ни случилось. Это из-за бизнеса?
- Нет. Совсем нет…
- Что произошло?
- У меня сын, - я делаю большой глоток и отставляю стакан. Элиот не шевелится.
- Ладно. Хорошо. Ты всегда был скрытным. Сколько ему? Как давно знаешь?
- Это… Элиот, это нечто, - провожу руками по волосам, пытаясь успокоиться.
- Отвечай на мои вопросы, Кристиан. Не скачи.
- Знаю его? Пару месяцев. Пару часов как осознал. А знаешь, что самое забавное в этой ситуации? Наша матушка, Элиот, знала. Отец знал. И молчали. Столько лет! – я допиваю и с грохотом ставлю стакан на стол.
- «Столько лет»? Рассказывай по порядку, - он делает большой глоток, пытаясь успокоить себя. – Сколько ему лет? Как ты вообще узнал?
- Его зовут Теодор. И ему, черт возьми… двадцать два?
Стакан Элиота с жутким хлопком опускается на стол, а сам он вскакивает на ноги, начиная кружить по кабинету.
- Вот дерьмо! Это от… нее? – я киваю. – Он нашел тебя?
- Это… забавно. Он устроился на работу в мой IT-отдел. А айтишников я сам собеседую. Потом пару раз видел его с Алисой. Они, похоже, встречаются. Они утверждают, что они друзья, но Алиса расцветает в его присутствии. Это… это нечто. Вселенная наслаждается мной.
- Уверен, что он не специально крутится с Алисой? – Элиот, наконец, остановился.
- Подозрений он не вызывает. Сама наивность, какой была и она. А ее зовут миссис Эпсон, знаешь ли? Она блондинка… Если он и специально нашел меня – точно не ради денег или какой-либо мести. Этот Эпсон был его отцом, у нее огромная сеть магазинов, ночной клуб и благотворительный фонд. У него – «Эпсон-фарм».
- Огромная фармакологическая корпорация, - я киваю, и братец грузно опускается на свое кресло. – И мама с отцом знали?
- Регулярно бывали в гостях. Он называет ее «тётя Грейс», а его «дядя Кэр». Он сегодня приехал к нам на ланч. Познакомиться с родителями Алисы. Мама и подтвердила мои догадки.
- Ну, понадеемся, что от тебя-идиота у него только внешность… он же похож на тебя?
- Да, черт возьми, да!
- Только внешность, и сердце Алисы он не растопчет, как ты поступил с его матерью.
- Элиот! – это был не самый лучший комментарий с его стороны, хоть и полный правды. Страх за племянницу, стыд за себя и… о, черт, надежда. Надежда, что он, Теодор, лучше меня. - Я и без тебя знаю свои грехи, и если ты намерен так же осуждать меня - присоединяйся к нашим родителям.
Мы в полной тишине приговариваем бутылку виски. Мне от нее ни тепло, ни холодно. Я поражен. И мне, почему-то, больно, что я не знал его до этого.
Вызываю водителя, который приезжает где-то через полтора часа, а за это время мы с братом выясняем отношения. Он скучал по мне, я скучал по нему, а наши какие-то мелкие конфликты и недомолвки – неловкие глупости. Подростковая дурость среднего возраста.
Прощаюсь с прекрасной Мэри и маленьким Стивеном, рыжеволосым шестимесячным малышом, с танцев возвращаются их дочки, и я крепко обнимаю каждую девочку. Они все чудесные, я их люблю, и все они – маленькие частички Элиота: у Ланы, дочери Элиота от брака с Кейт Кавана, его чувство юмора, глаза и такие же зубы. Бедная девочка еще несколько лет не будет вылезать из брекетов, как и отец, но в основном – вылитая мать. Я рад, что они остались с Кейт друзьями, расстались без скандала и проблем из-за ребенка. Но Кавана действительно ненавидела меня, всей душой.
У двойняшек, которых родила ему Мэри, его непослушные блондинистые волосы и зеленые глаза их рыжей мамы, а жесты полностью их отца, как и рост. Мэри невысокая, а девочки для своих семи лет, выше сверстников, каким и Элиот был в их возрасте.
- Как ты думаешь, что мне делать? – я стою на крыльце, не желая покидать этот уютный дом. Здесь живет семья, и лет через двадцать пять в этом доме будет такая же атмосфера, как сейчас в доме наших родителей.
- Попробуй поговорить с ней? Без ее ведома ты не должен рассказывать хоть что-то Теодору.
- Ты, конечно, прав… Представляешь, я столько лет умудрялся ее избегать, а сейчас ты советуешь мне найти ее. И что мне сказать? «Привет, милая. Не виделись больше двадцати лет, а я тут узнал, что ты залетела от меня. Не отдашь ли мне сына?»
Не могу же я признаться Элиоту, что знал о нем. Мое лицо мне еще дорого, да и наши хрупкие отношения - тоже.
- Попробуй с другого фронта. Точнее, сначала все обдумай и успокойся. Потом – свяжись с ее мужем. Поговорите по-мужски. Он большой человек, не может же он быть глупцом. Может, изначально вспылит, но должен понять твою точку зрения.
- Нам надо накуриться, - я тяжело вздохнул, придавая больше драматизма в ситуацию.
- Мистер Грей, как не стыдно, я ваш старший брат! – Элиот пихает меня в плечо и громко смеется, а затем резко наклоняется и шепчет; - Мэри меня прибьет, если узнает. Я заеду к тебе через пару дней. Приготовься.
- Будет сделано. Я надеру тебе задницу в какой-нибудь игре.
- Единственная игра, в которой ты можешь меня одолеть, мистер Кристиан Грей - “Марио”.
- Учти это, Элиот. Учти.
***
Ночь выдалась жутко неспокойной. Я будто снова пережил те события, будто снова испытал ту боль, когда понял, что она ушла. Она клялась, что никогда не бросит меня, она вышла за меня замуж, она обещала быть со мной…
Она клялась, что всегда будет моей.
На кухне хлопочет моя постоянная саба, мы «вместе» уже три года, и при виде этой девушки все переживания вчерашнего дня и нынешней ночи отходят на второй план, но лишь на несколько мгновений.
- Доброе утро, Линдси, - передо мной оказываются две таблетки и стакан сока. Меня раздражает ее голос, поэтому чаще всего она молчит.
Линдси высокая и симпатичная девушка с иссиня-черными волосами. У нее проворные длинные пальцы, в прошлом она музыкант, глубокие карие глаза и очаровательные тонкие губы, особенно когда они накрашены красной помадой. Ей немного больше тридцати, и она в отличной форме.
А еще у нее ужасно низкий болевой порог, но огромная преданность мне. По всем правилам, Дом должен заботиться о своей сабе, лишний раз не травмировать, не оставлять следов, но причинять ей жгучую боль мне нравится. Мне нравится, как звучит ее противный голос, когда она на грани потери сознания от болевого шока, а ей нравятся ощущения после; ноющее тело, синяки и чувство удовлетворения. И мы оба получаем некое удовольствие оттого, что даем друг другу все, что нам нужно, но при этом не просим друг у друга большего. И, что до безумия прекрасно, не смотря на ее преданность мне, она не ревнует. Даже наоборот, когда в доме оказывается еще одна-две сабы, она инструктирует их, как доставить мне максимальное удовольствие.
Привет, меня зовут Кристиан Грей, я из Доминанта превратился в садиста, а это моя саба, Линдси Бойд, мазохистка.
- Зеленый свет, Линдси.
Девушка выключает плиту, кивает и уходит в игровую, где должна принять позицию и подождать, пока я закончу завтрак.
Игровая выкрашена в изумрудный цвет, и это смотрится очень эффектно. И нестандартно. Красный – банально, да и надоел. Черный или белый – скучно. А эта комната успокаивает. Для чего она, собственно, и нужна.
Линдси, как всегда, сидит возле дивана, рассматривая свои руки, лежащие на бедрах.
- Расскажи мне, как проходят твои дни? – я сажусь на диван и вытягиваю ноги, тут же получая легкий массаж. У Линдси фут-фетиш, и несколько раз она даже просила не мыть ноги перед сессией, но для меня это неприемлемо, но хоть как-то я стараюсь ей угодить. Она хорошая девочка и заслуживает некоторых уступок.
- Каждый мой день без вас, Господин, как в тумане, - она чуть приподнимает мою левую ногу и облизывает большой палец.
- Опять ты оставила себя без поцелуев?
- Простите, Господин, - она щекочет языком мою ступню, и я со всех сил держу себя, чтобы случайно не оттолкнуть ее. Не испытываю от этого вообще никакого удовольствия, просто щекотно. Она проводит языком между расстояниями пальцев на каждой ноге, и начинает аккуратно посасывать большой палец правой. Обе таблетки, наконец-то, начинают действовать, и я расслабляюсь, чувствуя проходящую головную боль и растущую эрекцию.
- Ляг на спину.
Саба довольно улыбается и ложится прямо передо мной, широко разведя ноги в стороны. Немного помедлив, любуясь тем, что принадлежит мне, ввожу в нее большой палец правой ноги, смазав его, и поднимаюсь чуть выше, начиная массировать ее набухший бугорок. Позволяю ей вольности: она громко стонет от удовольствия и выгибает спину, в то время как мой палец уже начинает вибрировать от этих движений.
- Мастер, - она хрипит, когда я останавливаюсь, буквально не позволяя ей кончить. Я знаю ее тело, я знаю каждый ее жест, и в данный момент это ее разочаровывает.
- Очисть меня, - Линдси медленно подползает ко мне и начисто вылизывает мою ногу.
Взглядом указываю в направлении подиума, и она кивает, отползая туда.
Я подхожу к большому ящику с приспособлениями для бондажа, стараясь выбрать, чем сегодня буду ее привязывать и как действовать, когда в кармане вибрирует телефон. Игнорирую звонок, но сосредоточиться только на девушке уже не могу. Телефон начинает снова вибрировать, и я с неохотой достаю его из кармана. День сорван.
- Грей.
- Кристиан, в офисе, похоже, попытка входа на сервер, заметили только с утра, - это Рос. Плохо дело.
- Я уже еду, - сбрасываю звонок и громко матерюсь на всю комнату. Линдси украдкой поглядывает на меня, и некая жалость душит меня: не могу оставить девушку обделенной. Достаю вибратор, надеваю на него презерватив и иду к подиуму. – У меня чертовски мало времени. На «молитву», - она встает и подходит к лавке, на одну низкую половину ставя колени, а на другую опираясь руками. Середина высокая и поддерживает ее тело, и я пристраиваюсь сзади, включая игрушку. – Ты благодарна мне, что я так благосклонен к тебе?
С ее губ летит глухой стон, когда я ввожу его чуть глубже. Этого ответа мне, в принципе, достаточно. Медленно играю с ней, доводя почти до исступления, а затем резко вытаскиваю его и прислоняю к ее клитору. Линдси дрожит всем телом, ощущая такой привычный для нее оргазм, ведь другой она, как и большинство женщин, не умеет получать.
Дарю ей три минуты на восстановление дыхания, мягко поглаживая ее по шикарной подкачанной попке, другой рукой расстегивая ширинку и чуть спуская джинсы, и она прекрасно знает нашу игру. Придя в себя, Линдси мгновенно опускается передо мной на колени и резко берет меня в рот… Такой большой и горячий рот, с этим умелым язычком, который ласкает мою головку, пока руки массируют меня у основания. Я хватаю ее за волосы и банально трахаю в этот прекрасный ротик, она еле сдерживает рвотный рефлекс и ускоряет движения руками, заставляя меня просто взвыть от долгожданного удовольствия. Я наполняю ее рот собой, и она с особым наслаждением все глотает, облизывая губы.