— Что сегодня обсуждают эти сплетники?
— Люк из финансов сказал... В общем, выглядели вы утром хорошо.
— Построив волшебную логическую цепочку, ты решил, что вчера ко мне приехал мужчина, и я "хорошо выгляжу", оттого, что вытрахана?
Молчит, но кивает.
— Я ненавижу Троя, Кристиан. Не-на-ви-жу. Надеюсь, вопрос исчерпан, маленькая ревнивая истеричка.
— А ваш муж, вы любили его?
— Просто веди машину, Кристиан, — оставляю его вопрос без ответа, невольно утонув в воспоминаниях.
Любила? Нет. Боготворила.
— Почему вы не называете меня как всегда?
— Не хочу. Котёнок хороший, ты — нет. Не трогай меня, у меня нет настроения.
— Я сплю с ней. Спал. Она спросила, могу ли я заехать на выходных. Я отказал.
Маленький уебок! С моим настроением мне не хватало только этой информации!
— При въезде в город, после второго светофора налево, остановишь у магазина "для взрослых".
Он получит у меня.
***
Отпустив Рэмси на ланч и разрешив ей задержаться, я вызвала к себе Кристиана. Он хотел наказания? Он его получит.
Разочарование переросло в злость.
Пощады не будет. Он ничем не лучше любого другого нижнего, ничем не лучше любого другого мужчины.
Кристиан входит со стуком, закрывая на замок за собой дверь, и почему-то улыбается. Наверное, думает, я простила его. Нет.
— Спусти штаны и перегнись над диваном. Если только вздумаешь пикнуть — моли о пощаде.
Он молча выполняет мой приказ, приняв свою участь. Ему будет больно.
Из шкафа с запасным комплектом одежды я достаю деревянную вешалку, и я не собираюсь его жалеть. На его несчастной заднице и так следы после моей волшебной палочки, но мне мало. Я хочу сейчас. Я хочу, чтобы ему было больно каждый раз, когда он видит эту шлюху, чтобы при взгляде на нее он вспоминал меня.
Пошло всё к чёрту!
Он молчит, лишь дергается всем телом, когда тяжелая вешалка обжигает его ягодицы. Плюс для него, что она круглая, а не с острыми углами.
Я бью его. Не шлепаю. Сильно и долго. И не испытываю ни капли радости, лишь потому, что я действительно наказываю его за дело. Мне самой больно. За него. За себя. За ситуацию. За свое бессилие.
— Пожалуйста, хватит! Достаточно! Умоляю!!! — он отскакивает от дивана, падая мне в ноги, и зацеловывает их, рыдая. — Простите. Простите, но я больше не могу. Не могу. Красный. Не могу...
— Больно, Котёнок?
— Больно!
— Мне тоже было больно. Не она обнимала моего Котёнка. Мой Котёнок обнимал её, — я смотрю ему в глаза, оттянув за волосы, и он тяжело сглатывает, кивая. Слезы градом катятся по его милому лицу. — Поднимись.
Он стоит посреди моего кабинета, со спущенными штанами, и рыдает, даже не смотря на меня.
Не сожалею, когда смотрю на его ярко-красную задницу, на которой проявляются гематомы и остались красные ссадины.
— Не попадайся мне на глаза, если это не касается работы. Понятно?
— Д-да, мисс Стил.
— А это тебе подарок, Котёнок, от твоей Госпожи.
Я делаю с ним то, что никогда не делала с другими вне игровой.
— Это называется клетка. Другими словами, пояс верности.
Натягиваю саму клетку на Котёнка и защелкиваю её за яичками, надев маленький замочек.
— Она пластиковая, не металлическая. Но всё равно, не забывай обрабатывать, чтобы не было инфекции. Одевайся.
Он натягивает брюки, взвизгивая, когда ткань сильно облегает его израненную задницу, но молчит, хоть я и чувствую, как ему хочется высказаться.
— Котёнок, — жалость побеждает во мне, сменив и эйфорию, и ярость, поэтому я подхожу к нему, желая обнять и успокоить, но он отшатывается от меня.
— Не сегодня. Красный, если вам так угодно, Госпожа.
Он буквально плюет эти слова мне в лицо, утерев свои слезы, и быстрым шагом покидает мой кабинет.
По крайней мере, он сказал "не сегодня", а не "пошла к чёрту, умалишенная сука".
Мне его жаль. Но я не сожалею.
Меня немного расстраивает лишь то, что не на кого отвлекаться на этой неделе, пока Трой здесь.
Ты справишься, Ана Стил.
Ты. Справишься.
***
— Ты неважно выглядишь, — комплимент от Троя, сидящего на диване, вытянув ноги на столик, бодрит с порога, но я игнорирую его.
— И тебе привет. Я заказала ужин, скоро привезут.
— Отлично. Как день?
— Как всегда. В порт съездила. Потом банковская сверка. Ничего захватывающего.
Трой улыбается мне своей милейшей искренней улыбкой, и я отвечаю ему такой же. Мы стоим друг друга. Лицемеры.
Отсчет пошел. В пятницу его уже не будет.
Я не знаю, что мне делать с информацией, которая у меня есть. Он так поддерживал меня после гибели любимого, хоть и на расстоянии. Мы, по-идее, добрые друзья. Если бы я узнала чуть раньше... Доказать я ничего не смогу. Сказать об этом Билли я тоже не могу. Он его единственный сын. Поэтому и страдаю в одиночестве, с трудом вынося присутствие этого человека в своей жизни.
С трудом вынося свою жизнь, если честно.
***
Телефон вибрирует, когда я докуриваю последнюю сигарету на кухне, прежде чем отправиться спать. К счастью, Трой ушел в свою спальню раньше меня, заявив, что вымотался за день. Не хватало мне только его нравоучений о вреде курения.
Сообщение от Кристиана Грея. Хм.
«Я не смогу выйти на работу завтра».
«Ты заболел?»
«Моя задница в адском пламени. Я действительно не могу пошевелиться».
«Бедный Котёнок. Ты серьезно?»
«Простите, мисс Стил. Я слабак и тряпка».
И маленькая шлюшка, любящая распускать ручонки, но не любящая отвечать за это.
«Ты уже видишь, как благодаришь меня за свой оплачиваемый отпуск?»
В конце концов, я его Домина, и я ответственна за все сферы его жизни, в какой-то степени.
В ответ этот маленький говнюк скидывает своё фото, как он стоит на коленях, мило улыбаясь, руками показывая сердечко. Ну и как на него злиться?
Я надеюсь, это таймер, а не какая-то потаскуха...
«Я завтра пришлю тебе курьера с таблетками и кремом. Твоя маленькая аппетитная попка мне еще нужна. Спокойной ночи».
«Спокойной ночи.
PS: она уже скучает по вам, мисс Стил».
Негодник.
Мой маленький негодник.
You-#039;re everything I ever wanted, but It-#039;s never enough.
Давлю в дверной звонок, не в силах вспомнить как я попала в подъезд. Произошло страшное, зная нынешнюю меня: Трой Перри довел меня до слез, будто специально в подробностях вспоминая весь тот ужас, что я столько лет пытаюсь пережить. Извёл настолько, что откуда-то из глубин вырвалась та Ана, искренняя и ранимая, и чтобы её заткнуть, мне пришлось хорошенько приложиться к бутылке.
Вспомнил мой день рождения, когда Билли с Луизой устроили традиционную семейную вечеринку, а мы и признались с Трэвисом, что поженились. Вспомнил наши веселые семейные празднования Рождества и неприлично-классные встречи нового года. Вспомнил, как я поделилась с ним, что хочу ребенка, и попросила совета, как об этом лучше сообщить Трэвису. А потом в красках описал, в каком состоянии нас привезли в больницу, и как он опознавал «будто куски мяса, а не собственного брата». Напомнил мне о сломанных ребрах и «порадовался», мать его, что подушка безопасности не сломала мне нос.
Я не желаю ему смерти, лишь просто надеюсь, что когда он будет умирать — он будет умирать в мучениях.
Поэтому я звоню в дверь Котёнка. Хочу отвлечься. Невыносимо быть рядом с Троем. Правда, не знаю, почему так поздно, лучше было бы поехать в отель, да и вдруг он всё ещё обижается на меня.... А я... соскучилась? Да, я соскучилась. Его три дня не было на работе, зализывал раны. Я погорячилась, похоже.
— Что вы тут делаете? — Котёнок изумленно смотрит на меня, но пропускает внутрь. В голосе слышно и удивление, и глубокая обида...
Пару шагов, Стил. Просто пройти пару шагов.
Медленно захожу, и в самый последний момент начинаю падать, услышав характерный щелчок. Каблук. Дерьмо!
— Вы что, пили? — крепкие руки моего мальчика ловко хватают меня за плечи, и я скидываю туфли, выпрямляясь в его руках.
— Да, но это просто каблук. Ногу подвернула, — расстроено поджимаю губы, и Котёнок, черт бы его побрал, берет меня на руки, абсолютно не обращая внимания на мои возмущенные попытки вырваться. Он несет меня через всю небольшую квартиру с маленькой гостиной прямо в большую единственную спальню и сажает на кровать.
— Ты злишься на меня, ведь так, Котёнок?
— Я не имею права злиться на вас. У меня просто очень сильно болит зад, — он укладывает меня и стягивает мои черные узкие брюки вместе с капроновыми носочками.
— Наглый Котёнок... — я мурлычу свою фразу, наслаждаясь мягким массажем моих усталых ног. — Какое сокровище я отхватила...
— Вы сказали это вслух.
— Ты мое сокровище, Котёнок. Мы знакомы так мало, а я уже привязалась к тебе.
Сильное давление, круговые движения, еле уловимая щекотка, и снова... снова... с одной ноги на другую, и обратно...
Закончив массаж поцелуйчиками в каждый пальчик, Котёнок поднимается и расстёгивает мою блузку. Я приподнимаюсь, помогая стянуть её. Котёнок смотрит на мой бюстгальтер, я смотрю на него, и он с опаской поднимает свой взгляд.
— Хочешь снять его?
— Вам будет больно спать в нём... — киваю, позволяя, и длинные проворные пальцы малыша быстро расправляются с двумя крючками. — Так намного лучше.
— Ты не рассматривал себя в роли Доминанта, Кристиан?
— Не с вами же, мисс Стил.
— Когда ты познаешь подчинение в полном объеме, я могу обучить тебя и доминированию, если захочешь.
Котёнок ничего не отвечает, роясь в комоде в поисках подходящей футболки для меня. В голове щелкает напоминание, что он в клетке, поэтому решаюсь на маленькую провокацию;
— Только представь, я в твоей власти. Как сейчас, почти голая, и на коленях перед тобой. Готовая на всё, лишь бы услужить. Ласкала бы твой слух своим "да, Господин"...
— Заботиться о вас я и без этого могу, мисс Стил. Мне очень нравится быть вашим, и мне нравится, как вы называете меня, — он натягивает на меня футболку, почти не касаясь тела, и укладывается рядом. — Вас надо причесать.
Я указываю ему вниз, на мою сумку, что бросила у кровати, и он поразительно быстро находит там массажную расческу. Котёнок забирается на кровать позади меня, оперевшись на спинку, и прядь за прядью расчесывает мои густые мелированые волосы, совсем не причиняя боли или дискомфорта. Я сама себе делаю больнее, расчесывая спутанные волосы после продолжительного дня с локонами.
— Ты такой нежный, Котёнок.
— Я стараюсь быть лучшим для вас, таким, как вы и заслуживаете, — своевольный поцелуй в плечо заставляет бабочек в животе ожить, напоминая о том счастье, что можно испытывать и без интима. — Пойду на диван.
— Выключи свет и поспи со мной.
— Вы уверены?
Уверена ли я? Я вообще это сгоряча ляпнула! Но врать, что я бы не хотела этого, не хочу.
— Никогда не сомневайся во мне и не оспаривай приказы.
Котёнок возвращается через несколько минут, в полной темноте укладываясь рядом. Настолько рядом, что я щекой чувствую жар от его тела.
— Прости, что вот так свалилась.
— Я скучал по вам...
— Сильно болит?
Включив ночник, Котёнок ложится на живот и спускает свое белье, показывая мне. Я невольно ахаю, приложив ладонь ко рту, еле останавливая себя, чтобы не дотронуться.
Идиотка!
У Котёнка Млечный Путь вместо ягодиц. Темно-фиолетовая кожа с желтыми вкраплениями. Господи. И это после нескольких дней!
— Я заслужил это, — его голос совсем тих, будто он всё ещё сожалеет.
— Заслужил. Но не так сильно, проклятие... — возвращаю белье на место и ложусь рядом, поглаживая его поясницу. — Ты должен был использовать стоп-слово. И ты должен был дать обнять себя. Прекрати мне перечить, ты же знаешь, я многое тебе прощаю. Я не желаю тебе зла, поверь мне, пожалуйста. Счастье для нас двоих, что мы далеки от рамок Темы.
— Я стану вашим хорошим мальчиком. Простите, Госпожа.
Прячу свою ладонь в его волосах, успокаивая. Он и так хороший мальчик. Просто неопытный.
Наверное, он думал, что я сплю, когда поцеловал меня через футболку, где доставали его губы, тихо шепча;
— Вы мне так нравитесь, мисс Стил.
И он испуган, когда я сползаю с ним на один уровень и смотрю в глаза. Его глаза выражают все его эмоции, он откровенен как никогда. И это то "нравитесь", которого не должно было быть. Чувства не для меня. Нельзя, чтобы он влюбился. Я разобью его сердце, сама того не желая.
— Спи, мой раненый малыш, — сама прижимаюсь к нему, поцеловав в шею. Его дыхание так сладко обжигает мою кожу, и, почему-то, довольная я засыпаю.
Будто его объятия — это то, чего мне так долго не хватало в постели.
Ты мне тоже нравишься, Котёнок.
И я не уверена, лишь подумала я об этом, или же произнесла вслух.
***
Из сна выбрасывает тихий стон, будто от боли, и я приоткрываю глаза. Котёнок прижимается ко мне, у него на лбу испарина, но я бы не сказала, что ему снится кошмар. Ему снится что-то неплохое, судя по приподнятым уголкам губ.
— Мисс Стил, — этот кроткий вдох посылает мурашки по моему телу. Малышу снится грязный сон, а его толчок бедрами лишь подтверждает это, как и очередной стон. Правда, стон похож на болезненный, но... ах, клетка.
Он спит так крепко, что даже не замечает, как я немного спускаю его боксеры. Он возбужден, ему больно, и он занял все пространство в плену. Если бы не клетка — он бы уже кончил.
— Ммм, — обхватываю его член, что не составляет проблем, и быстро ласкаю. — И что же такого тебе приснилось, что ты даже меня разбудил?
Котёнок сонный, такой забавный, и как бы он не пытался держать себя в руках, не выдерживает и толкается мне в руку, зашипев.
— Классная игрушка, правда?
— Я сплю...
— Нет, — тянусь к нему и целую эти податливые губы, не прекращая. — Что тебе снилось, Котёнок? Я проснулась от твоего стона. И не стоит лгать мне, потому что я твоя Госпожа, во-первых. А во-вторых, я всё равно узнаю правду.
— Вы.
— И что я делала такого, что ты громко стонал?
— Я не могу сказать...
— Котёнок.
— Это была сцена в клубе. Я был привязан так же, как в прошлый раз, и небольшая анальная пробка была с вибрацией. Вы отходили меня большой палкой, но это было очень приятно. Я всё ещё был в клетке, а вы... — он тяжело сглатывает, выпаливая скороговоркой; — доводили меня до края каждым своим прикосновением. А потом вы еще и губами касались меня...
— Вот так?
Это алкоголь, Стил. Всего лишь алкоголь и чувство вины перед Котёнком. Ты не должна делать этого, как бы не хотела...
Левой рукой крепко сжимаю мошонку, сдавив посередине, и неторопливо ласкаю языком то одно яичко, то другое, не прекращая массировать его через клетку, и малыш так сладко стонет, даря мне радость.
— Я так хочу кончить... Мисс Стил, боже, вы...
— Ты действительно носил клетку все эти дни?
— Да, мэм.
— Как давно ты не кончал?
— Только с вами.
Ого, приятно.
— Испортим твое постельное белье, Котёнок?
— Д-да, мисс Стил.
Мой Котёнок.
Он будет умолять дать ему кончить, но чтобы это сделать, мне нужен ключик, что болтается у меня на шее. Я пока не хочу.
Мои руки, мои губы, мои тяжелые вдохи и случайные постанывания готовы вознести его на небеса, и если бы он только мог... Его мошонка так потяжелела, увеличившись в размерах, что в самый раз поиграть в маленькие пытки. Малыш стимулирует себя, пока я то шлепаю его, то щелкаю по каждому яичку, то щекочу, то просто катаю, оттянув. Последнее заставляет его взвыть от ощущений, но ничего поделать он не может, поэтому бьется, словно в конвульсиях.