- Ни-че-го! – по слогам отрезала Сакура, вырвавшись и побежав к кабинету, где должна была проходить пара истории, гордо вздёрнув веснушчатый носик и даже не оглядываясь на Обу.
Тот повторно вздохнул, посмотрев ей вслед. Ничего он сделать не мог. Остановить её он тоже не мог. Может быть, ему просто нужно поговорить и с Иши, и с Сакурой? Если, конечно, из этого что-то выйдет… прозвенел звонок, и Обу отправился на пару, по-прежнему думая о том, что произошло сегодняшним утром… а Сакура так и вообще просидела как на иголках несколько пар. Она то и дело посматривала на близнецов, но не села перед ними. Она стремилась вообще как будто отгородиться от всей группы. Теперь она думала, что все на неё смотрят с такой ненавистью, словно она школу собирается подорвать.
Либо так, как смотрели во время чумы на крыс в Средневековье. Девушка только тихонько, еле слышно всхлипывала, конспектируя параграф из учебника, заданный Орочимару. И она тяжело дышала, стараясь сдержать слёзы. Почему-то ей не хотелось утешения от Обу в этот момент, не хотелось утешения от Мамору, ни от кого… хотелось утешения от Учихи. Хотелось, чтобы он прижал её к себе, сказал, что, мол, всё нормально, не расстраивайся, вы ещё помиритесь… да ей было бы достаточно того, что сказал Обу, только в другой манере… она никогда не ругалась с близнецами. И почему-то она не могла понять, почему вся группа, даже парни, так смотрят на неё, как будто хотят убить в одночасье.
Девушка начесала длинные нежно-розовые волосы на покрасневшее лицо, чтобы они не смотрели на неё, стараясь скрыться от их взглядов, буквально строя вокруг себя нерушимую стену. Опять всхлипнула, сжала ручку дрожащими трясущимися пальчиками, щёлкнула ей, затем снова, словно стараясь унять напряжение. Единственным звуком в классе были её тихие всхлипывания и трещание старой лампы с потолка. Орочимару что-то листал у себя в учебнике – мужчина лет тридцати с лишним с бледной сероватой кожей и длинными, гладкими, чёрными волосами, спадающими почти до поясницы.
Сакуре, в общем-то, он нравился. С ним можно было найти общий язык, особенно ей. Во всяком случае, все работы она всегда сдавала вовремя, да и параграфы учила. И вот сейчас она знала, что он выпустит её из кабинета более-менее успокоиться… на её тетрадный листик капнула первая слезинка, так что чернила расплылись и слились в единую синеватую лужицу на клетчатой странице. Сакура поспешно вытерла слезу, сразу же вскинув руку. Орочимару посмотрел на неё, кивнув.
- Орочимару-сан, можно выйти? – тихо хрипло попросила Сакура, так и держа руку высоко вверху.
- Да, конечно, - кивнул он, опять обратившись к учебнику.
- Спасибо… - пробормотала Сакура, вскочив с парты и направившись на выход из аудитории.
Все проследили за ней взглядом, она это чувствовала, и тут же побежала в туалет на втором этаже. Чувство внутри было какое-то поганое, как будто что-то разрывало на части… нет, это не из-за того, что она поругалась с близнецами, а просто потому, что они с ней так обошлись. Да и потому, что на неё все так смотрят, как будто она ничтожество, лишняя, как будто она никому не нужна в этом мире… она знала, что Мамору сейчас бы утешал её и успокаивал, прижимал к себе и говорил, что защитит её от всего на свете… но Мамору рядом нет, он наверняка спит в своей кроватке и видит хорошие сны.
Девушка всхлипнула, забежав в туалет и хлопнув за собой дверцей. Залетела в кабинку, закрыла её на замок, сразу же опустилась на пол, съехав спиной по кафельной стене, и прижала ладони к покрасневшему личику, уткнувшись в них и стараясь сдержать крик, рвущийся буквально из глубины души.
Хотелось кричать. Почему её никто не может понять?! Неужели она виновата в том, что вчера было? Неужели она виновата в том, что её тянет к взрослому мужчине двадцати шести лет? Неужели она виновата в том, что её тянет к собственному преподавателю?.. ей казалось, что нет. Учиха во всём виноват. Если бы не Учиха, ничего бы этого не произошло. И почему Какаши ушёл? Сидел бы да и сидел на своём месте, и теперь бы они, как всегда, смеялись вместе с ним всем классом и обсуждали что-то насчёт экзамена.
Сейчас бы она не поругалась с близнецами… и сейчас бы у неё не было засосов на шее, которые видны всем и каждому. Мамору вчера тоже что-то заподозрил… провёл по её шее рукой, спросил, что это, а Сакура сказала, что всего лишь какое-то раздражение на коже… но какое это может быть раздражение?! Всего лишь положительная реакция организма на Учиху…
Она вдруг расплакалась, не выдержав. И кажется, расплакалась громко, потому что стены отозвались шумным эхом. Судорожно втянув носом воздух, Сакура вытирала слёзы дрожащими руками, жмурясь и закрывая глаза. Боже, да что она такого сделала? Ничего такого… всего лишь… просто… да она сама не могла объяснить, что произошло и почему все так на неё реагируют. Ненавидят. Кругом эта самая ненависть. Все эти люди… кто сеет эти чёрные семена ненависти вокруг неё? Неизвестно. И вся эта неизвестность повсюду буквально накрывает с головой.
Разве Сакура знает, что будет дальше после вчерашнего? Нет, ей это неизвестно. Надо бы это закончить, поговорить с Учихой… или объяснить ему, что так нельзя, что это аморально, что то, что было вчера, нужно забыть, стереть из памяти, как ластик стирает простой карандаш. Но чистого листа после карандаша всё равно никогда не останется… всего лишь небольшой, еле заметный след всё равно запечатается навсегда в несчастном клочке бумаги. Так и в памяти Сакуры. Она не сможет забыть того, что произошло. Насовсем стереть из памяти и оставить чистый лист она никогда не сможет. Так и большинство воспоминаний… некоторые нам стирать совсем не хочется, а другие мы усердно трём ластиком до того, пока не протрётся лист… зачем? Почему?..
Внезапно раздался грохот двери. Сакура не понимала, что произошло, потому тут же вытерла слёзы, вытаращив яркие глаза. Что происходит? Кто здесь? Человек задавал те же вопросы, что созрели у неё в голове, а она узнала этот голос… знакомый, бархатный, красивый. Кажется, она слишком громко плакала… и он просто не мог пройти мимо, когда слышал рыдания в туалете. И его вовсе не загрызла совесть, когда он пошёл в женский туалет, вовсе нет… Сакура, всхлипнув, не думала открывать кабинку, ещё больше вжавшись в кафельную холодную стену. Да, к Учихе ей явно хотелось прижаться больше, чем к этой ледяной стене…
- Сакура? – тихо позвал он. Девушка только всхлипнула в ответ. Он подошёл ближе - это слышалось по шуму шагов, а внизу Сакура видела его кроссовки. Учиха здесь, совсем близко, и это его кроссовки, и этот голос принадлежит ему… - Сакура, что произошло? Почему ты здесь? Тебя кто-то обидел?
Слишком много вопросов… так думала и Сакура, чуть улыбнувшись сквозь текущие по нежным покрасневшим щекам слёзы. Хотелось кинуться к нему, обнять, сказать, что она переживает после вчерашнего и что она рада, что пришёл именно он, а не какой-нибудь Майто Гай, который повёл бы её к ректору. Но Учиха точно не поведёт, она это знала. Потому дрожащими руками открыла кабинку, всхлипнув. Он тут же вытаращил чёрные глаза. На нём так же была чёрная водолазка и тёмные джинсы, он хмурил тонкие брови, глядя на неё. Наверное, у него сейчас нет урока. А может быть, он просто оставил класс и пошёл за журналом, кто его знает… может быть, ему просто нечего делать, если у него нет пар и он прошёлся по университету… плевать на это, плевать именно сейчас.
Он лишь выдохнул: «Сакура…», а девушка, не выдержав, вскочила с места, кинувшись к нему и крепко обняв за узкую талию, уткнувшись в сильную мужскую грудь. Она тут же выдохнула, затем опять всхлипнула, крепче прижимаясь к нему и расплакавшись. Она не переживала за то, что их могут заметить. Кажется, и он не переживал, обняв девушку и тоже прижав её к себе, принявшись успокаивающе гладить по нежно-розовым длинным волосам, желая успокоить… видимо, он не мог утешать людей. Это было видно по нему. Он мог утешать её только прикосновениями. И одновременно он понимал, что пусть она лучше поплачет, тогда ей станет легче.
И его волновали вопросы о том, что же всё-таки произошло, где близнецы, какая у неё пара, почему она плачет… но всё это меркло и бледнело в сравнении с её слезами, которые впитывались в ткань его чёрной водолазки, делая её насквозь мокрой. И ему было всё равно – пускай действительно плачет. Он гладил её нежно-розовые волосы, пускал между длинными тонкими пальцами, надеясь, что ей становится легче. Она крепче обнимала его за талию, комкая вспотевшими тонкими пальчиками чёрную водолазку и то и дело судорожно выдыхая.
- Сакура… Сакура, что произошло? – тихо спросил он, продолжая гладить её по голове.
Она прижалась к его груди уже щекой, закрыв глаза и всхлипнув. Для неё он такой сильный… и он такой высокий по сравнению с ней, она считала, что он может её защитить, даже если скажет банальное: «всё будет хорошо, не плачь». И она готова была прижиматься к нему, крепко обнимать, чувствуя себя защищённой, когда его длинные пальцы и широкие ладони гладят её волосы… и она не понимала, почему её так непреодолимо тянет к взрослому мужчине.
Близнецы её не волновали. Не волновали её и те, кто учится с ней в её институте, те, кого она знает даже за пределами университета. Для неё лучше Учихи никого не было… не из-за красоты или внешности, не из-за его характера, не из-за его приятного запаха или чего-то ещё, хотя это тоже играло немалую роль, а из-за того, что он её может защитить, он уже взрослый, что он уже мужчина…
- Ничего… - покачала головой она, подняв голову и посмотрев в его чёрные глаза. Сейчас они были для неё такими взволнованными, как будто бы он даже чего-то боялся. И он не отстранял её от себя, вовсе нет, только обнимал, как будто и сам не хотел отпускать. – Просто… после вчерашнего меня все ненавидят…
- Кто тебе сказал? – усмехнулся он, склонившись и с нежностью поцеловав её в лоб. Девушка покраснела ещё гуще, всхлипнув.
- Не знаю… все так смотрят на меня… - призналась она, опять опустив голову.
Из глаза скатилась солёная слеза. Она вдруг почувствовала прикосновение его холодных длинных пальцев – осторожно вытер солёную капельку – он явно не хотел, чтобы она плакала. Но, даже когда она плачет… она всё равно красивая… у неё тут же краснеет веснушчатый носик, тут же краснеют глаза, хотя становятся ещё более яркими на свету и даже в тени, у неё трясутся ручки, а губы алеют… хочется её пожалеть, успокоить, обнять, утешить, сказать, что не плачь, успокойся и, пожалуйста, не плачь… они не стоят её слёз, все эти люди.
- Сакура, успокойся, - тихо сказал он, так же улыбаясь.
Мягко, успокаивающе. Она тоже улыбнулась, посмотрев на него. Он лишь прикоснулся широкими ладонями к её щекам, подняв её голову повыше и склонившись, чмокнув её прямо в кончик веснушчатого покрасневшего носика, на что она снова улыбнулась своими бледно-алыми губами, закрыв длинные увлажнившиеся ресницы.
- Никто тебя не обидит, пока я буду рядом с тобой, слышишь?
- А сейчас вы… вы уйдёте от меня… - всхлипнула она, чуть приоткрыв глаза и посмотрев на него. Учиха только покачал головой:
- Я могу побыть с тобой до перемены, если хочешь. Пары у меня всё равно нет… я скажу Орочимару, что ты плохо себя почувствовала и я отвёл тебя в медпункт, ладно? Когда прозвенит звонок, ты пойдёшь ко мне, - тихо сказал он.
Сакура сейчас думала о том, что у него гипнотизирующий голос… она готова была сделать так, как он хотел, готова была на всё, что угодно, лишь бы обнимать его, лишь бы наслаждаться его запахом, лишь бы прижиматься к нему, лишь бы он её обнимал и гладил по голове… девушка кивнула, опять всхлипнув, а он снова чмокнул её, только уже прямо в бледно-алые, увлажнившиеся от слёз губы.
- Всё хорошо, не плачь больше…
Она закивала, стиснув руки на его талии и опустив голову. А он обнял её, то и дело целуя в макушку. Становилось спокойнее…
========== Глава 9 ==========
В медпункт Учиха, как и обещал, отвёл её. Там сидела миловидная девушка и, конечно, выписала справку о том, что девушка плохо себя чувствует. Так её ещё и учитель привёл… правда, они скрыли тот факт, что у Сакуры пара как раз не у Учихи, а у Орочимару, но дело как раз не в этом. Учиха обещал поговорить с Орочимару после звонка, а пока посадил Сакуру у себя в аудитории, оставив её там. После звонка он пошёл к нему, сказав Сакуре, что скоро вернётся и чтобы она дожидалась его здесь и ни о чём не переживала.
Девушка только села в его кресло, то и дело всхлипывая. «А впрочем, - думала она, когда он ушёл, - кем я себя перед ним выставила? Он теперь считает меня слабой, разве это не так? Я хотела казаться перед ним сильной, а он может разрушить мои иллюзии всего-то объятьями… мне нравится обнимать его… да, чёрт возьми, мне нравится обниматься с мужиком, а что я могу с собой сделать?!» Это не аморально… а может быть, и аморально, просто Сакура не хотела этого признавать. Признай она хоть на несколько секунд то, что это аморально, она бы уже не могла обнимать Учиху так искренне, как обнимала его сейчас. Спустя несколько минут он пришёл в кабинет вместе с её сумкой.
Как и всегда на красивом лице спокойное выражение лица, словно его ничего не волнует, но всё читается лишь в его чёрных глазах – переживает за то, почему она плакала… и это неудивительно для него. Сакура лишь следила за ним заплаканными глазами. Он не стал сгонять её со своего места, прикрыл за собой дверь, а потом так и вообще запер её на замок. У него что, вообще, что ли, уроков нет сегодня? А может быть, будут потом… и тогда он скажет, чтобы она шла домой и пришла в себя. Сакура боялась этого, боялась этих слов. Она и сама не могла понять, почему Учиха у неё вызывает такие эмоции, но, когда он рядом, она чувствовала себя защищённой. Он положил её сумку на первую парту, а сам опустился на корточки перед девушкой, пытаясь заглянуть в её глаза. Она лишь молча смотрела на него, то и дело шумно сглатывая, комкая край своей водолазки тонкими трясущимися пальчиками, поджимая бледно-алые губы. Ей опять хотелось плакать. Но, если она заплачет перед ним… это будет не очень хорошо.
- Сакура, что случилось? – снова спрашивает он. Девушка только пожала хрупкими плечиками, всхлипнув. – Сакура, давай не начинай, просто скажи, что случилось. Тебя что, кто-то обидел?
- Нет… я с близнецами поругалась, - выдавила она через силу, опять всхлипнув.
Неуверенно посмотрела на него, моргнув длинными густыми ресницами. Учиха опустил глаза, не зная, что на такое думать. Они, наверное, приревновали её из-за того, что было между Учихой и Сакурой… или кто знает, что им там в голову взбрело.
- И это всё? – осведомился он, вздёрнув тонкую чёрную бровь. Сакура покачала головой. – А что ещё? Они что, что-то сказали тебе не то, и ты обиделась?
- Не совсем… - выдохнула Сакура, чуть нахмурившись. – Я не хочу про это говорить… можно я не буду?
- Нет, нельзя, - возразил Учиха, покачав головой. Она вздохнула. – Я хочу знать, что случилось. Может быть, я поговорю с близнецами?
- Нет! – тут же вскрикнула Сакура, прижав кулачки к губам и вытаращив покрасневшие глаза.
Учиха только опустил длинные ресницы, ничего не сказав. Отлично, похоже, она его убедила… так нет, оказывается, этот придурок вообще пошёл к двери, а потом отпер её, кого-то впуская в кабинет. Сакура вытаращила глаза ещё больше, а сердце колотилось так, как будто готово было вылететь из груди. Она уже чувствовала… твою же ж мать, только не говорите ей, что Учиха сюда близнецов притащил. Так и оказалось. Они только вошли в кабинет, как уже недовольно посмотрели на девушку, скрестив руки на груди и насупившись.
- Сакура, - позвал мужчина девушку. Она недовольно посмотрела на него, так же нахмурив тонкие брови, после чего вскочила и направилась к двери, не забыв свою сумку, - подожди в коридоре, ладно? Я поговорю.
Она ничего не ответила. Чёртов Учиха, да она его убить просто готова. Но она прошла мимо, бросив на него такой сердитый взгляд, от которого у нормального человека сердце в пятки должно уйти. Но только не у Учихи. Сакура это поняла, потому, гордо вздёрнув веснушчатый носик, протиснулась сквозь близнецов и вышла в коридор, хлопнув за собой дверью. Тем не менее, Учиха видел, как она подошла к окну, послушавшись Саске. Отлично, она будет ждать, пока он закончит разговор с близнецами… а он закрыл за собой дверь.