- Учиха, отстань… - взмолилась она, зажмурившись и идя следом за ним в его комнату, так как он даже не думал о том, чтобы отпустить её волосы, а только крепче сжал их в руке, намотав на ладонь. – Отстань, сука!
- Ты, блядина… - выругался он, втолкнув Сакуру в свою комнату. Она уже хотела вздохнуть свободно, но он снова схватил её за волосы, а сам опустился на кровать, положив девушку к себе на колени. Она ещё даже и представить не могла, что он станет с ней делать, да и не хотела. Для чего он положил её к себе на колени, так ещё и животом вниз, да так, что Сакура упёрлась ладонями в пол? Девушка испуганно озиралась по сторонам, приоткрыв губы и тяжело дыша, тараща изумрудные глаза. Она боялась его. Боялась того, что сейчас будут делать его руки. Хотя она даже не могла представить, что он задумал…
- Учиха-а-а-а-а-а… - протянула она, шумно сглотнув.
- Забери свои слова назад, – приказал он, крепче схватив Сакуру за волосы так, что она зажмурилась.
- Ничего не буду забирать, ты меня задолбал… - прохрипела она от боли, сжав тонкие пальцы в кулак. Хотелось ударить его, но она знала, что ничего не выйдет, она просто не дотянется ни до его лица, ни до самого слабого и больного места.
- Ладно, ты сама напросилась, шалава… - огрызнулся он, пододвинув к себе девушку. Сакуре хотелось закричать, но она понимала, что это будет бесполезно, а Учиху разозлит ещё больше.
- Иди, целуй в жопу самого себя! – фыркнула она, мотнув головой и пытаясь вырваться. Он только нахмурился. И не успела Сакура опомниться, как тут же получила звонкий шлепок по ягодицам, такой сильный, что даже вскрикнула от боли, а на глаза навернулись слёзы. Чёртов извращенец, неужели ему это нравится?! Сакуре как-то не очень… слишком больно… и снова шлепок, гораздо больнее, чем предыдущий. Ягодицы сильно покраснели, на них должны были появиться синяки, без них тут просто не обойтись. Девушка тихо постанывала от боли, зажмурившись. Она ощутила, как его холодная рука огладила ягодицы, чуть сжав их кончиками длинных пальцев. Он на этом остановится? Сакура хотела, чтобы он перестал… но Учиха явно не наигрался. Он снова шлёпнул её, и опять, и снова, так, что комнату оглашали только громкие звуки шлепков, стоны, вскрики Сакуры и тяжёлое дыхание Учихи. Ему этот беспредел явно нравился… а вот Сакуре… Сакура и сама уже не могла понять, нравится ли ей столь изощрённый способ наказания или нет… половина наполовину. Потому что всё это постепенно возбуждало, особенно та поза, в которой она лежала на его коленях – животом вниз, выгнув спинку, словно бы специально подставляя ягодицы, обтянутые чёрными трусиками, Учихе, при этом болтая ножками, а ко всему этому оставалось только сказать «давай, накажи плохую девочку». Сакуре безумно хотелось это сделать, но именно сегодня и сейчас это будет глупо, потому она может только вскрикивать и постанывать от приятного жжения в ягодицах. Учиха продолжал шлёпать её сильно, больно, размашисто, с заметной агрессией. Так продолжалось ещё раз десять, и всё закончилось. Так же резко, как и началось.
- Учиха, ты бездушная тварь, я тебя ненавижу… - прохрипела Сакура, жмурясь от боли в ягодицах. Как-никак, руки у Учихи тяжёлые, а бил он так, словно специально старался причинить боль, а не вёл воспитательную работу. И такую воспитательную работу Сакура повторять бы не очень хотела, учитывая силу Учихи.
- Ещё одно слово, и всё пойдёт по второму кругу, – вздохнул Учиха.
- Это мое личное мнение.
- Ложись спать, отсыпайся перед завтрашним днём, а то они тебя не выспаную трахать не захотят, – с презрением прошипел он. Сакура от такой наглости поднялась с его колен. Лишь бы не видеть этого придурка. Слишком многое стал позволять себе в последнее время. А Сакура даже не знала, как реагировать на сегодняшний день. Вначале было всё хорошо, в середине не очень, но всем понравилось, а сейчас всё стало просто отвратительно, попахивало крупным скандалом, осталось только статью в газете об этом написать.
- Учиха, ложись сам спать… - пробурчала она, но Учиха за такое схватил её за руку, потянув на себя, так что девушка упала на кровать, опустившись прямо на место, где касались его ладони… хотя нет, они не касались. Они били. – Бо-о-ольно…
- Отлично, я этого и добивался, – фыркнул Учиха, не глядя на неё. Сакура с сарказмом закатила глаза, пытаясь встать:
- Учиха, если тебе всё равно, отпусти меня, и я уйду.
- Ты никуда не пойдёшь, а будешь спать здесь, под моим контролем, тебе ясно? – осведомился он. Сакура заметила, что его голос дрожит. Может, он и не хотел бы её бить, но пришлось это сделать. Как бы то ни было, он уже сделал ей больно, Сакура даже хотела плакать от такой боли. Чёрт, завтра она не сможет сидеть на учёбе… Но завтра две пары, как-нибудь отмучается, главное, не подавать виду. Впереди два выходных. Может быть, пройдёт…
- Не тебе решать, что и где я буду делать, понял? Я иду к себе, и мне плевать, что на это думаешь ты, – заявила она, наконец, вскочив с кровати. Однако Саске оказался куда проворнее, потому снова бросил её на кровать, даже швырнул, затем быстро закатал в одеяло и сел сверху, уперев колени по обе стороны от неё. Сакура начала задыхаться. Во-первых, от того, что постепенно становилось жарко от её частого дыхания, так ещё и это долбанное одеяло…
- Учиха, я сейчас задохнусь, сними с меня свою задницу… - прохрипела она. Учиха даже не думал о том, чтобы слезть с неё, потому лишь хмыкнул:
- Спи. Завтра на работу.
Тут уж Сакура не выдержала…
- Учиха, у меня нет работы, я девственница, понял?! – закричала она, опять вырываясь, но он прижал её руками к кровати, так что девушка закашлялась. Дышать становилось всё труднее.
- Ага. Пизди больше, – фыркнул он, недоверчиво посмотрев на неё. – Спи, я сказал, а то завтра будешь под ними бревном, им не понравится, денег не дадут.
- Кха-а-а-а, - протянула она, всхлипнув и обмякнув под ним. Её вырывания только раздражали Учиху, она уж слишком буйная… «Да она перестанет уже, наконец, вертеться?! Иначе мне придётся достать из-под подушки пистолет и выстрелить в эту маленькую тварь», - подумал Учиха, тяжело вздохнув. – Отпусти меня в мою комнату, ты меня заебал…
- Лежи, – отрезал Учиха, ещё крепче прижимая её к кровати. Сакуре вообще казалось, что она сейчас задохнётся, так как становилось всё тяжелее и тяжелее, а вес у Учихи совсем не маленький. «Ну да, если всё там учесть… все там мышцы, то-сё… ох ты ж, блять…» - выругалась совесть, испуганно посмотрев на Сакуру. Так-то она точно долго не продержится…
- Не-е-ет! – завопила она, снова пытаясь вырваться. – Учиха, в чём проблема?!
- В том, что ты ебёшься со всеми подряд.
- Отведи меня к гинекологу, я целка, Учиха. Сам проверь уже, – голос её дрожал, того гляди заплачет. Однако Учихе, похоже, на это было чихать с высокой колокольни. Либо он не слышал, либо старался не слышать.
- Не хочу я после всех, мне противно, – брезгливо фыркнул он, нахмурившись, а Сакуре даже как-то стало смешно:
- А раньше что, хотел, что ли?
- Раньше – это раньше, а сейчас – это сейчас.
«Обосновал», - прокомментировала она про себя, с сарказмом закатив глаза. Только она даже не думала, что Учиха после такого опустится ещё ниже. Гораздо ниже, чем находится плинтус…
- Понятно… - прокомментировала она, зажмурившись от боли. Всё тело уже онемело, а ягодицы по-прежнему болели и ныли, так что Сакура уже начала думать о том, как ей сидеть на стульях завтра на парах. Чёрт, да ещё, не дай бог, заметит кто… одевать бриджи не хотелось, погода стояла жаркая… но, видимо, ей придётся это сделать, иначе сразу же посыплется туча вопросов, особенно от Натсуми, Карин и их шайки фанаток Учихи Саске. – Учиха, я сейчас умру под тобой, мне жарко, и, я чувствую, у меня сейчас селезёнка лопнет…
- Сакура, лучше молчи. Подстилкам не положено разговаривать, – огрызнулся он. Вот такой грубости от Учихи Сакура явно не ожидала… она широко раскрыла изумрудные глаза, а из них скатилась первая слеза. Обидно, больно, неприятно… почему он так считает и не может ей поверить?! Насколько глупым человеком нужно быть, чтобы верить во весь этот бред?! Неужели на Сакуру действительно можно всё это подумать? Или что?.. может, он просто хочет в это верить, вот и идёт у неё на поводу? «Вполне возможно… а может, таблетки так подействовали, он же уже половину заглотил целую», - напомнила Сакуре совесть, но в этом она сомневалась. Обычная валерьянка, после которой обычный Учиха по-обычному взбесился и по обыкновению наорал на вполне обычную Сакуру… а ведь ничто не предвещало беды.
- Учиха… - она уже начала плакать, вытерев слезу маленьким кулачком. Хотелось ударить его и сделать за такие слова как можно больнее, однако она сейчас полностью под его телом, так что этот номер не прокатит… но попробовать всегда можно, попытка не пытка. – Отпусти меня… завтра здесь будет трупик, и ни тебе, и никому другому я не достанусь. Учиха, у меня только последнее слово…
- Какое? – поинтересовался Саске, даже не видя, что она плачет, едва ли сдерживая слёзы.
- Ненавижу… - прошептала девушка, а в горле встал комок.
- Что ты там шипишь, я не слышу?.. – он чуть нагнулся к ней, прислушавшись и приглядевшись, наконец, увидев, что по нежным щекам Сакуры из покрасневших глаз катятся крупные слёзы, а сама она судорожно сглатывает их. Тело девушки била неудержимая дрожь, а Учиха как-то даже начинал жалеть о том, что наговорил ей всего этого бреда и не поверил в то, что она говорила… - Сакура, ты что, плачешь?
- Нет, ржу без остановки… - съязвила она, всхлипнув и тут же разрыдавшись. Учиха уже даже не знал, что делать. Видеть её в таком состоянии было ужасно, сразу же сжималось сердце, а где-то внутри постепенно просыпалась совесть, потягиваясь от многолетнего сна. Успокоить? Глупо, наверное, после того, как он её оскорбил, наказал своим методом, так ещё и наговорил всякой ерунды, от которой даже самому становилось тошно. «Это всё твой поганый характер», - сонно вразумила его совесть, зевнув.
- Да ладно, Сакура… - начал Учиха, слезая с неё и разматывая одеяло, чтобы она могла вздохнуть хоть глоток кислорода. Однако девушка так и лежала, не шевелясь, а сжавшись в комок, спрятав лицо в ладонях.
- Учиха, засунь свое недоверие глубоко в жопу, ты просто такая дрянь… гнида… - прохрипела Сакура, снова вытерев слезу и повернув к нему голову, разозлившись настолько, что уже даже гнев Учихи, казалось, просто мерк или нервно курил в сторонке. Причём тяжёлые сигареты, от капли никотина которых не то, чтобы лошадь умерла, а целый табун бы просто слёг… – А еще и меня называешь дрянью, да ты за полчаса мне сделал больно больше, чем я тебе попортила нервы, так что всё… мне плевать на твои действия…
- Ты мне нервы каждый день портишь, а я всего лишь говорю правду, которая глаза тебе колет, вот и всё! – не выдержал Учиха, сорвавшись, а совесть, просто испугавшись, поспешила принять сонные таблетки, быстренько заснув и снова зарастая паутиной. – А называть меня дрянью или гнидой ты вообще никакого права не имеешь, так что молчи в тряпочку и не ной!
- Ты бездушная скотина! – вскричала девушка, вырвавшись и пытаясь двинуть ему прямо в самое больное место ногой. Учиха снова схватил её за предплечья, а Сакура, тяжело дыша, обмякла, закрыв глаза и глотая слёзы. – Да на пастбище можно найти лучше! Я тебя не прощу, Учиха, никогда… ты просто пожалеешь…
Она знала, что он пожалеет. Он уже не может без неё. И Сакура как раз думала об этой вещи не так давно, что им вообще не нужно было друг с другом связываться…
- Да пошла ты на хер, сука маленькая! Уж о чём-о чём, но об этом я никогда жалеть не буду! – заявил Саске, наконец, отпустив её. – Иди к себе, мне даже с тобой находиться противно.
- Ну, вот и все, – фыркнула Сакура, вытерев остатки слёз с щёк и быстро вскочив с кровати, убежав к себе в комнату. Придя туда, она хлопнула дверью, сев на кровать и взяв в руки подушку, уткнувшись в неё лицом и отчаянно закричав, пытаясь хоть как-то снять стресс. А этот способ, говорят, один из самых лучших… только она и понятия не имела, что Саске в комнате делает именно так же, чтобы своим ором не разбудить соседей. Хотя они, наверное, уже давно это сделали… потому что в перерывах между криками Сакура слышала стук по батареям. Она откинула подушку в сторону, как оказалось, одновременно вместе с Учихой, и стала рассматривать своего медвежонка, опустив голову и насупившись. Учиха же у себя в комнате по-быстрому после такого решил лечь спать, но так и не успокоился, закурив. Так он выкурил сигареты четыре, надымив прямо у себя в комнате, приоткрыл окно и только после этого лёг спать. Сакура обернулась на дверь. Ей послышалось, что он идёт сюда. Вот именно, всего лишь послышалось, он сюда не придёт… он не будет извиняться, тогда, наверное, по его мнению, он упадёт в её глазах… однако Сакура считала совсем по-другому. Если он извинится… но он этого не сделает, можно дальше уже не строить логическую цепочку. Девушка уткнулась в своего медвежонка носом, всхлипнув и снова расплакавшись. Затем достала из-под подушки тетрадку и принялась что-то там усердно строчить, при этом на тонкие листы в клетку капали мелкие капли слёз с горячего покрасневшего кончика носика. Закончив запись, девушка отложила дневник снова под подушку и легла в кровать, закрыв глаза. При этом она завела будильник гораздо раньше того времени, в которое встаёт Учиха. Просто хотелось уйти из дома раньше него… главное, чтобы не видеть его и не слышать…
***
И вновь Учиху разбудило надоедливое пиканье будильника. Он зажмурился, выключив его и потянувшись. Причём сразу же протянул руку к левой стороне, обнаружив, что Сакуры сегодня рядом с ним нет… чёрт, они же так лихо скандалили вчера… теперь-то он всё вспомнил. И это вовсе не смешно, скорее, наоборот. Придётся извиниться перед ней… но Саске не знал, что и думать. Поверить в то, что она девственница? Хорошо, он поверит. Он поверит во всё, что она скажет, лишь бы она его простила, лишь бы больше не дулась, лишь бы снова лежала с ним и доставала, домогалась, говорила какой-нибудь бред… он поверит. Во всё, что она ему скажет. Учиха так и решил, потому поднялся с кровати, тяжело вздохнув, и направился к ней в комнату. Кровать была расстелена. Он нахмурился. Куда она могла деться? Она ещё спит в это время, что случилось?
Саске вышел из комнаты и стал её искать по всей квартире. Однако вместо Сакуры обнаружил только записку на кухонном столе. Учиха нахмурился ещё больше, подойдя к нему и склонившись к записке, взяв её в руки. Она была написана тонким, убористым, аккуратным почерком, который мог принадлежать только Сакуре.
«Я решила уйти пораньше, чтобы не видеть твоей рожи, она мне и так уже стоит в одном месте, потому, будь добр, не обижайся, и не забирай меня с учёбы. С уважением, Сакура Харуно»
Это всё, что она написала в записке. Учиха, разозлившись, смял её, тут же бросив на стол и повернувшись обратно, направившись в свою комнату. Чёрт, куда она могла деться в такую рань?! Сейчас он действительно за неё переживал… и как он не мог услышать, как она ушла?! Чёрт… да даже обозвать её сейчас духу не хватает… Учиха резко схватил телефон, принявшись набирать номер девушки. Она тут же отключилась, едва ли пошли гудки. Так он звонил раз пятнадцать, а на шестнадцатый она отключила телефон, так что послышалось это ужасное «абонент временно недоступен». Временно… для него уже казалось, что она никогда не будет доступна…
Учиха опять вернулся к ней в комнату, опустившись на кровать и запустив длинные пальцы в растрёпанные волосы. Он покосился на её подушку, на одеяло, смятую простынь, медвежонка… подушка… он заметил под ней уголок какой-то тетрадки. Вытащил его, хоть и понимал, что это наверняка либо личный дневник Сакуры, либо ещё что-то в этом роде. Учиха сразу же инстинктивно и боязливо обернулся, но до него сразу же дошло, что Сакуры здесь явно нет, она же ушла, а трубку так и не возьмёт… и тут у него внезапно подвернулся удачный шанс прочитать её мысли. Вдруг она что-то написала. То, что, возможно, Саске следует сказать ей, чтобы извиниться. Может, она хочет, чтобы он это сказал…
Учиха открыл дневник почти посередине, наткнувшись на дату, подписанную, как «третье мая»:
«Мне начинает нравиться Учиха… он очень красивый, но дело не в этом. Самое главное то, что он смешной. Он умеет злиться, умеет кричать на меня так, что становится смешно. Хочу, чтобы он всегда таким оставался. Но сегодня я его не злила. Сегодня был очень хороший вечер… он поцеловал меня в носик, помог с домашкой, вечером мы ели шоколадку, а потом… потом я, кажется, уснула. А потом я почувствовала… он переложил меня себе на руки, гладил по голове… боже, какие у него красивые руки… я ещё тогда, в первый же день заметила. Такие длинные пальцы и вены по всей руке… чёрт. Я оторвалась. И, кстати, руки у него очень мягкие… я слышала всё, что он говорил. Господи, если бы он знал, насколько приятно это слышать, тем более, от него. Это так мило звучит, так он ещё и считает меня своей. Но мне это даже нравится. Очень нравится. Он считает, что я маленький ребёнок. Это приятно всё же. Сейчас он ушёл. Наверное, спать. Он очень устаёт на работе, и всё же я не упускаю шанса его достать. Сегодня он меня вообще на плече домой занёс. Чёрт, даже про университет рассказывать не хочу – он весь раз в пятнадцать скучнее, чем сам Саске Учиха…»