Её взгляд нельзя было назвать ненавидящим или принижающим… просто Саске казалось, что она ничего не понимала. А может, думала, что ей всё это мерещится. На самом же деле, в её глазах Саске предстал неким персонажем какой-то книги… но всё же некую долю отвращения она к нему испытывала, в чём Сакуре было стыдно признаться самой себе. Пухлые коралловые губы немного скривились в странной усмешке – было заметно, что она хотела, чтобы Саске скорее отсюда ушёл и отдал всё, что принёс. Быть может, их пути бы после этого никогда не пересеклись… однако всё-таки странная эта штука, судьба: никогда не знаешь, за каким углом тебя подкараулит и как скоро нападёт, пристально выжидая или всё-таки резко, неожиданно и стремительно.
- Ого… - от удивления вырвалось у него, пусть он и сам этого не хотел. – Здравствуйте, - ещё раз поздоровался Учиха, неловко улыбнувшись и обнажив белые зубы, при этом как будто бы извиняясь за свой облик. Девушка лишь сдержанно кивнула, наверняка сглотнув крупный комок в горле. – Я тут… в общем, это…
Он заметно смутился, хотя Сакура Харуно не могла понять, почему. Она пристально глядела на него, и в голове не укладывалось: как этот весьма симпатичный – а может, даже и красивый – молодой человек способен носить вместо нормальной причёски ирокез с синими кончиками. У Сакуры было своё (как оказалось, не только ей принадлежала такая философия о субкультуре, но и большинству всего человечества) представление о среде панков… для неё они были немного грязными, неотёсанными, поскольку все панки, которых она когда-либо видела, вопили про анархию и стремились вечно угодить в какой-нибудь ближайший полицейский участок. Однако этого она вовсе не представляла таким. Проще говоря, Сакура Харуно не могла вообразить, что этот высокий мужчина, стоящий перед ней, способен громко кричать на улице про анархию, сидеть в полицейском участке и вести себя довольно-таки вульгарно. Уж не ложно ли её представление о панковской среде? Более всего поразила его широкая и открытая улыбка с белыми ровными зубами: она внушала доверие, тепло и спокойствие. Сакура на минуту хотела улыбнуться и сама, но потом тут же внушила себе странную и довольно глупую, как она впоследствии поняла, мысль: это же панк!
- Значит, вы – курьер? – осведомилась девушка, вздёрнув тонкую бровь и посмотрев на Саске, как ему показалось, несколько высокомерно. Этот взгляд можно было бы назвать «взглядом свысока», если бы, конечно, она не была на две головы ниже его ростом. Он кивнул, не в силах выдавить из себя и слова. – Так, понятно… проходите, чего стоять на площадке?
По правде сказать, он этого не ожидал, а потому осторожно, будто боясь, что из другой комнаты на него выбежит разъярённый бультерьер, зашёл в небольшую квартирку девушки, чувствуя, как здесь пахнет чем-то сладким: то ли она пила чай, то ли она только что вышла из душа. По телу вместе с кислородом, который он вдыхал и который разносился по всему организму, заструился приятный медовый аромат. Этот аромат источала и сама девушка, а потому не было сомнений в том, что она вполне добрая и приятная, а остальное только оболочка, скорлупка, которая может треснуть, если с ней пообщаться и нормально побеседовать, узнать получше. Она прикрыла глаза, неловко обернувшись, но не решалась больше ничего сказать. Учиха теперь уже точно не мог назвать её высокомерной: скорлупка, которой она прикрывалась, дала первую трещинку…
- Ну, где заказ и куда поставить подпись? – спросила девушка, заложив скрещённые руки за спину и посмотрев на него.
- А что вы заказали, если не секрет? – осмелился спросить Саске, слегка улыбнувшись и протянув ей весьма объёмную коробку.
Девушка приняла её, выдавив из себя улыбку, и поставила её где-то рядом с входом в просторную комнату, куда Саске в меру своей вежливости старался не смотреть. Ему хватало того насколько приятно здесь пахнет и насколько красива владелица этой квартиры… на обычно бледных щеках стали распускаться ярко-красные розы смущения, едва он смотрел прямо в её зелёные глаза, и Саске опускал свои, осматривая пол под собой и стараясь не сходить с того места, на котором стоял сейчас. Уж этот румянец смущения и стеснительности настолько контрастировал с дерзким образом панка, взятым Учихой, что Сакура того гляди хотела то ли засмеяться, но отнюдь не со злобой, то ли всего лишь снисходительно улыбнуться.
- Книги, - ответила она, опустив глаза.
- Ого, классно. В наше время мало кто любит читать… а что за книги? - неловко улыбнулся курьер, слегка покраснев. Он говорил чистую правду, и девушка это видела. Хотя она до сих пор недоумевала, почему он говорит эту чёртову правду, которую мало кто хочет слышать, прямо в глаза.
- Да, люди мало читают, но я не думаю что вам, - это местоимение она особенно выделила интонацией, подняв на него взгляд. Он не был злым, просто каким-то… принижающим, что ли… как будто бы у неё не могло уложиться в голове, что человек, принадлежащий к субкультуре панков, вообще способен держать в руках объёмную многотомную книгу, - будет интересен мой читательский вкус. Художественная литература, особенно классика, обесценилась.
В этом и она была права. Саске протянул ей планшет, на котором она должна была расписаться, и девушка закусила губу, бегая глазами по таблице тех, кто что-то заказал, помимо неё:
- Где поставить подпись?
Саске не мог бы сказать, что внутри него всколыхнулась ярость… но что-то в нём точно всколыхнулось. Он слегка нахмурился, решившись спросить то, что его стало мучить и грызть с таким вопиющим желанием, что стало невыносимо держать это в себе.
- Почему же вы думаете, что мне он не интересен? – курьер как-то обиженно пожал плечами, подавшись к ней и показав пальцем на место росписи: - Вот здесь.
- По вам видно, что не интересует, - заметила Сакура, немного усмехнувшись и мотнув головой.
Она бросила на него быстрый взгляд светло-зелёных глаз, снова чему-то улыбнувшись, и от её взгляда не могло ускользнуть то, что Саске слегка смутился. Вспомнив, что она даже не захватила из комнаты ручку при встрече курьера, которому обязательно понадобится её роспись в виде удостоверения личности, Сакура стала волноваться. Она не хотела оставлять в коридоре незнакомого человека – хватало того, что этот человек явно не был нормальным. Увидев её смятение, Учиха тут же сообразил, в чём дело:
- У меня есть, можете не искать…
Мужчина принялся рыться в заднем кармане своих штанов, так что Сакура восприняла это на свой счёт, опять вздёрнув бровь и с недоверием посмотрев на него. Опять этот взгляд… Саске он не нравился, особенно адресованный от неё – было в нём что-то такое не одобряющее, такое дикое желание отстраниться и отстранить его от себя, сделать так, чтобы этот человек не стоял к ней ближе, чем на метр… неужели он ошибся в своих ощущениях к ней? Неужели этот сладкий медовый запах, парящий во всей квартире и источаемый её владелицей, оказался обманчивым? Неужели этот приветливый светло-изумрудный взгляд, который он увидел сначала, обманул его и обвёл попросту вокруг пальца? Саске казалось это таким… больным? Да. Наверное. Почему-то именно при виде этой девушки он почувствовал себя таким, каким он был до того, как преобразился в панка – нормальным молодым человеком, на которого приветливо смотрели девушки, явно желая познакомиться поближе. Он наконец протянул ей ручку, правда, с большой неохотой, поскольку боялся увидеть в её красивых глазах брезгливость.
Так и оказалось: она как-то странно посмотрела на него и еле-еле, через силу, взяла в руки ручку. Может быть, она бы поморщилась, но ради вежливости отказалась это делать, не поддавшись эмоциям. Саске отвёл взгляд, опустив голову, и смутился совсем: хотелось быстрее выйти из этой квартиры, запах в который его обманывал и искушал.
- Спасибо, - вздохнула девушка, бросив быстрый взгляд на курьера. Затем Сакура слегка улыбнулась, быстро и отрывисто расписавшись в нужном окошке и вернув ручку обратно владельцу: - Вот, возьмите. Всё? Больше ничего не нужно заполнять?
- Нет, больше нигде не нужно, - он слегка улыбнулся ей в ответ, не понимая, как девушка, которой он в принципе со собственным взглядам неприятен, может его терпеть в собственной квартире. У обоих в душе зародилось такое непонимание друг к другу, что оно постепенно росло, становясь глобальным и даже неизмеримым. Взяв обратно свой планшет и при этом коснувшись пальцами её руки, Учиха приподнял в улыбке уголок губ. Кожа оказалась у неё невыносимо нежной и даже бархатной… но если бы он продолжил такое немного интимное и лёгкое прикосновение, то она бы вряд ли проводила его добрым словом. - Всё, мне пора.
Она посмотрела на свою руку, приподняв уголок губ, и немного нахмурила тонкие брови – для неё такое прикосновение означало новую волну эмоций, поднявшись в душе: разочарование, злость, брезгливость, неприятие, но вместе с тем странная нежность, понимание и желание просто поговорить с этим человеком, который возник её в жизни так, как обычно возникает яркое пятно краски на холсте заснувшего от тяжёлой работы художника – внезапно и неожиданно.
- Да, конечно, идите. До свиданья, - Сакура открыла дверь, пропуская панка-курьера на выход, посторонившись. И он ушёл, лишь приветливо улыбнувшись и покинув квартиру вместе с той яркостью и необычностью, которую внёс сюда со своим приходом.
«Нужно уходить и ни в коем случае не смотреть на неё…» - панк внутренне осознал, что был бы не против увидеть её ещё раз, поговорить, узнать получше… быть может, переубедить её в том, что он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд… он уже был уверен в том, что и она первым делом смотрит на красивую или некрасивую оболочку невкусной или вкусной конфеты – как попадётся. Маленький ребёнок, когда выбирает конфету по красивому фантику, никогда не может угадать её содержимое – лишь по интуиции или ориентируясь на свои вкусовые предпочтения. Затем он развернёт конфету, сделает первый шаг на пути её поедания… и тогда окажется, что конфета оказалась просто ужасной на вкус, а глазурь, которой она покрыта, настолько сильно потрескалась, что не оставляла сомнений в истёкшем сроке годности. Тогда ребёнок непременно возьмёт другую конфету с менее презентабельным фантиком – и она окажется такой вкусной, что он попросит свою маму покупать ему такие конфеты всякий раз при её походе в магазин.
Так и Учиха. Разве он кому-то внушал доверие? Разумеется, нет. А уж тем более этой молоденькой девушке, которая вернула ему сейчас планшет, слегка улыбнувшись и направившись на выход, бросив быстрый взгляд на доставленную коробку. Для неё панк оказался конфетой в непрезентабельном простом фантике, вкус которой она так и не могла разгадать.
========== Глава 5. ==========
Человек - это восприимчивое, чувствующее, разумное и рассудительное существо, стремящееся к самосохранению и счастью.
(Поль Анри Гольбах)
Следующий день обещал быть более радужным, нежели предыдущий. Саске так и не мог забыть очаровательную девушку, которой доставил книги. Её образ не желал выходить из головы, и он не мог разгадать причины этого. Целую ночь он не мог уснуть, думая о том, почему она так смотрела на него… изначально и она приняла его за отвратительного урода, которым его посчитало всё общество, однако потом… когда она провожала его, Саске показалось, что в этих малахитовых глазах блеснула частичка доброты и кусочек тепла, предназначенный только для него. Это заставляло его весь последующий день глупо улыбаться, к тому же был солнечный выходной, в течение которого Саске планировал повидаться с этой девушкой хотя бы ещё один раз.
И всё-таки судьба бывает порой удивительной штукой. Мы не можем знать, что ждёт нас на следующий день, однако строим какие-то планы. Мы можем загадать, что с кем-то увидимся, хотя на следующий день нас могут занять чем-то другим. А может, кто-то попросту сможет погибнуть в аварии или просто разбиться в самолёте. Мы не можем предугадать следующего дня, как бы ни старались. Для каждого человека следующий день может быть судьбоносным, а для кого-то протечёт так же обычно и непримечательно, как и все остальные дни в его жизни. Что мы называем судьбой? Это такая ёмкая, но вязкая штука, которая способна кого-то соединить, а кого-то, наоборот, развести. Сегодняшние влюблённые могут возненавидеть друг друга завтра за то, что просто не сошлись характерами или мнениями по поводу какой-нибудь удивительно хорошей книги. Вчерашние ненавистники рок-музыки могут сегодня послушать классический рок и понять, что это не так уж и плохо. Всё когда-либо меняется, ничего не устойчиво.
И Саске мог это понять только потому, что сейчас гулял с Узумаки в какой-то простой серой майке, поверх которой должна быть клетчатая рубашка с длинными рукавами, но он её снял от жары и повязал на поясе чёрных джинсов. На ногах были всё те же зашнурованные солдатские ботинки, и Учиха чувствовал себя в них довольно комфортно. Ирокез сегодня сиял красноватым цветом, а цепи на руках и поясе весело позванивали при каждом шаге их владельца. Наруто решил сделать и себе небольшой ирокез, пусть он получился не таким высоким, как у Учихи, но явно привлекал всеобщее внимание. Снова агитационные яркие футболки, снова это смеющееся загорелое лицо с ярко-ярко голубыми глазами… всё в Наруто выдавало человека, которому наплевать на устои общества. Он сунул руки в карманы своих бриджей, покосившись на Учиху:
- А знаешь, по-моему, ты привык. Я как-то не думал, что ты так быстро освоишься…
- Мне, если честно, наплевать, - пожал плечами Саске. – Раньше я не понимал, почему ты не удивляешься этим взглядам в твою сторону… но теперь и мне это кажется привычным.
- Ещё бы, - хмыкнул Узумаки, вздёрнув брови.
Они проходили мимо небольшой закусочной, стеклянные прозрачные витрины которой отражали в себе первых посетителей. Уже с утра успел набежать народ: были влюблённые парочки, сидящие за отдельными столиками, были люди в деловых костюмах, попивающие кофе и пролистывающие какие-то документы, а были и какие-то тринадцатилетние подростки, звонко хохочущие на всё помещение. Снаружи, на улице, под обширными зонтиками сидели те, кто кого-то ждал, изредка посматривая на часы и то и дело качая головой, нетерпеливо вглядываясь в толпу. Наруто резко остановился у двери закусочной:
- Может, перекусим? Я, если честно, просто жутко хочу есть.
- Ну пойдём, - согласился Учиха, поразмыслив с минуту и пожав плечами, улыбнувшись.
Они зашли в просторное кафе, двери которого приняли их весьма приветливо и доброжелательно… в отличие от посетителей закусочной. В основном они косились на панков, а кто-то открыто таращился, пытаясь понять, что их сподвигло на принятие такого внешнего вида. Саске с сарказмом закатил глаза, осматриваясь, а затем поспешил найти глазами свободный столик. Здесь было довольно-таки уютно: кофейного цвета столики, панорамы и фотообои на стенах с изображениями каких-то сладостей, мягкие пуфики красного цвета и такие же мягкие диванчики у окна, на которых было приятно посидеть… всё создавало уют, если бы только от всего этого не затошнило Наруто. Он поморщился, удивляясь столь слащавому облику кафе, а затем поспешил пройти к свободному столику у окна, для наглядности смахнув с него какие-то крошки, которых, в общем-то, и не было. Саске пошёл следом, опустившись за стол и тяжело вздохнув.
Но Учиха Саске не имел понятия о том, что судьба всё-таки действительно удивительная штука.
Говорят, что все наши мысли материальны: как хорошие, так и плохие. И хорошая мысль Саске о том, как было бы хорошо встретиться с Сакурой Харуно, материализовалась: девушка работала здесь официанткой, пусть и сравнительно недавно, поскольку не могла устроиться по специальности, на которую выучилась. Она была бы перспективным хирургом, но, к сожалению, места для молодой специалистки не нашлось. Сакуре приходилось подрабатывать здесь, хотя девушка не имела ничего против, если бы только не похотливые взгляды поздних посетителей, стремящихся отвести её за угол и продолжить знакомство. Девушка, едва завидев посетителей, которые зашли в кафе, мгновенно опустилась за барную стойку, присев на корточки и придерживаясь за неё, испуганно тараща глаза. Не хватало ещё, чтобы он узнал её, этот панк… а то, чего доброго, поздоровается… и что тогда? Что тогда делать Сакуре? Её репутация в глазах постоянных посетителей низко падёт, так и не сумев подняться настолько высоко, насколько бы ей этого хотелось…