Обойдя диван, он постарался поймать девушку и сжать её в своих объятьях — только Сакура не была такой глупой. Как бы Саске аккуратно не подкрадывался к ней, она, вытаращив от испуга глаза, спешила перескочить через спинку дивана и, слегка попрыгав на нём, бежать в сторону спальни. Может быть, она специально хотела утащить его туда, но что-то сейчас владело ею, из-за чего Сакура не могла подчиняться собственной голове.
— Спаси-и-ите! — закричав, она остановилась в коридоре, пытаясь всё-таки открыть дверь и выйти на подъездную площадку.
В квартире с Саске было страшно — она всё равно никуда не денется от него. А он шёл из гостиной медленно, словно знал, что она ни за что не выберется отсюда. Сакура нервозно теребила то ручку, то замки, тяжело дыша и посматривая на Учиху. Это напоминало сцену из фильма ужасов, только вот всё нарушал её громкий и счастливый смех, разносящийся взрывами по всей квартире.
— Надоела, — фыркнув, он подошёл к ней.
Самым любимым занятием Учихи было катание Сакуры на собственном плече. Вот и сейчас, наклонившись, он поспешил завалить её на плечо. Сакура не понимала, как он её может держать так долго, — наверное, всё благодаря тому, что он был таким сильным. Густо покраснев, она буквально повисла на нём, но девушки хватило ненадолго: принявшись брыкаться, она снова засмеялась, посмотрев в черноволосый затылок:
— Ну, весело же было! Саске!
Закатив глаза, он покачал головой, шлёпнув Сакуру по ягодицам, — пусть немного остынет. Она лишь издала какой-то особенно возмущённый звук — он понравился Учихе.
— Очень весело! — справедливо и ехидно заметил Саске, всплеснув одной рукой. — Ты меня оклеветала.
Сакура видела, как он хмурится, когда повернула голову в его сторону: он нравился ей ещё больше, когда начинал поддерживать её игру. Девушка походила на ребёнка в такие моменты: как это обычно бывает, дети стараются как можно больше общаться с тем, кто поддерживает их игры и принимает в них активное участие. Так было и с Сакурой — свесив голову вниз, она стала смотреть, как квартира переворачивается вверх дном, пока Саске нёс её на своём плече в спальню. Это вызывало новую волну смеха у девушки. Захохотав, она подняла голову, стараясь убрать с лица волосы.
Не прошло и минуты, как он завалил её на кровать и, оседлав бёдра Харуно, принялся закутывать её в одеяло, однако девушка продолжала смеяться и отпихивать от себя бесновавшегося на пустом месте Саске. Широко улыбаясь, она оголяла белые зубы, отворачивая голову от мужчины и продолжая заливаться смехом. Лёгкие буквально горели от частого дыхания, а сердце готово было вылететь на свободу. Был необходим перерыв — оба это чувствовали. Саске нахмурился, глядя на неё, и тяжело выдохнул.
— Вот только не надо этого строгого лица, — усмехнулась она, склонив голову набок: — Я просто предположила, что могло бы быть, если бы мы тебя не увезли.
— Я просто предположила, — передразнил её Учиха, покривлявшись, и принялся заматывать её в покрывало так, чтобы она не двигалась.
Всё бы ничего, если бы он сверху не положил крупную и тяжёлую подушку. Сакура вытаращила глаза — это уж совсем жестоко со стороны Саске.
— Смерти моей хочешь, да? — закатив глаза, она решила пойти политикой Учихи: притвориться мёртвой — лучший выход из ситуации.
— Это ты моей смерти от инфаркта хочешь: тебя послушаешь — и помереть недолго, — усмехнулся он, покачав головой и выпрямившись.
В самом деле — Саске было тяжело слышать то, что она сказала. Причём она говорила с таким серьёзным лицом, словно всё это происходило на самом деле. Лучше всего сейчас будет наказать эту маленькую чертовку — она будто так и просила этого своим поведением. Впрочем, Саске был не против: никто из них не скрывал своих искренних чувств друг к другу, да и, ко всему сказанному выше, к этому всё шло. Мужчина, пусть не хотел признаваться в этому и самому себе, и Сакуре, готов был согласиться: всё же она манила и притягивала… К ней нельзя оставаться равнодушным после того, как просто коснёшься её кожи. Особенно губами.
— Кислород… нет… всё… — забарахтавшись, девушка расслабилась.
То, что она так сделала, заставило его заволноваться, пусть это было и наигранно, — и Саске это видел (жаль только, не увидел раньше, когда она рассказывала ему про «пятницу-развратницу» в клубе).
— Ага, конечно, — хмыкнул он, покачав головой, — так я тебе и поверил.
Но девушка даже не дышала и ничего не отвечала ему. Едва он наклонился, чтобы убрать подушку, он ожидал, что Сакура очнётся и испугает его, но нет: она продолжала лежать в расслабленном состоянии, очевидно, задержав дыхание. Учиха залюбовался её лицом, когда откинул в сторону подушку: лучистые веснушки, покрывающие скулы, щёки, кончик носа и слегка лоб, длинные светлые ресницы, нежно-коралловые волосы, раскинутые вокруг её головы длинным павлиньим веером.
Склонив голову набок, Саске нагнулся немного ниже — она была очаровательна сейчас. Даже не хотелось приводить её в чувство и продолжать всю эту возню на кровати. Не удержавшись, он поцеловал её в нижнюю губу, покосившись на Сакуру, — та никак не отреагировала. А губы её были такими манящими и сладкими, что хотелось продолжать поцелуй, ни в коем случае не отрываться от неё. Вдобавок она приоткрыла свои губы — неужто ждала от него решительных действий?
Саске хотел быть с ней невероятно нежным именно сейчас. Она напоминала спящую мадонну, и ничуть не хотелось нарушать её сон. Пусть она и не спала вовсе, Сакура была для него такой притягательной. Что странно, она не стремилась открывать глаза — слышались только тихие выдохи, когда он прикасался к её лицу. И всё же притворялась она фальшиво — по губам мужчины скользнула едва заметная улыбка. Он мягко провёл кончиком своего носа по её, слегка потеревшись. Столь нежное движение вызывало мурашки, появившиеся на её руках совсем малюсенькими пупырышками. Благо, Саске этого не видел — сейчас он был полностью занят ею, рассматриванием её личика и пересчитыванием этих очаровательных веснушек.
Однако девушка резко открыла глаза и тут же в ужасе отпрянула, заметив, что Саске находился к ней довольно близко.
— Спасибо, — язвительно проговорил Учиха, поняв, что она его испугалась.
Сакура лишь улыбнулась, закусив нижнюю губу и тут же её отпустив. Лежать под ним в такой позе, не двигаясь, было немного неприятно, и она решила пойти другим путём, чтобы Саске высвободил её. Откинув голову набок, Сакура проговорила едва слышно:
— Я умерла. Делай мне искусственное дыхание.
Впрочем, она сама напросилась. Саске принял это за приглашение продолжить свои ласки короткими поцелуями.
— Да был бы кто против, — пожал плечами Учиха, повернув её голову к себе буквально самыми кончиками пальцев.
Движение это было настолько осторожным, что Сакура приоткрыла глаза, требовательно посмотрев на мужчину. Сейчас оба они хотели только одного, и Саске точно не стал бы ждать второго пришествия, чтобы продолжить начатое. Губы мужчины едва коснулись уст девушки, и она с удовольствием приоткрыла их, понимая, что, может, поступает неправильно, однако так хотелось целовать его почти без остановки. Выдохнув, она неуверенно обняла его за шею, ощутив, как передние резцы ровных белых зубов слегка оттягивают её нижнюю губу, а затем осторожно целуют в неё.
Сдерживаться им обоим больше не было смысла.
========== Глава 6, в которой выясняется, что, может быть, не просто друг?.. ==========
Сил терпеть попросту не было. Он отстранился, прикусив нижнюю губу девушки, и быстро посмотрел в зелёные глаза напротив. Казалось, не один он ждал того, что происходило в этот момент. Саске был уверен в том, что девушка будет об этом жалеть, что она бесчисленное количество раз будет корить его в этом и смотреть с таким упрёком в глазах, от которого захочется провалиться сквозь землю. Впрочем, что сейчас нарушал Учиха? Ничего, только братские узы, о которых они договорились десять лет назад. Их контракт, который они заключили этими привычными словами: «Давай останемся друзьями?», — рвался на мелкие кусочки прямо сейчас, когда терпение было уже на исходе.
Рывками он стал распутывать Сакуру из покрывала и сам же корил себя за то, что замотал её в ткань. Было невыносимо смотреть на неё, бездействующую, но явно неслабо возбуждённую. Прикрыв глаза, девушка поддавалась его движениям, выдохнув и повернув голову в сторону. Хотелось чувствовать его куда ближе, чем есть сейчас, но в то же время совесть принималась грызть её изнутри, подобно цепной собаке. Может быть, стоило это прервать? Только вот Сакура не хотела — она могла бы стать счастливой за некоторое время, проведённое с ним. И о том, что будет дальше, девушка не хотела думать, а только покосилась на его нервные беспорядочные движения. Учиха, казалось, хотел разорвать это покрывало — это он должен опутывать её объятьями своих рук, а не какая-то тряпка.
Усмехнувшись, Сакура только еле заметно покачала головой — красивый. Изучать его глазами просто так, даже не прикасаясь к его телу, было приятно. Учиха был мужественным, когда так смотрел на неё: полуприкрытые чёрные глаза, слегка сведённые вместе брови, так что между ними чуть выше переносицы залегла тонкая, почти незаметная складка. А когда он щурился, в уголках его глаз проступали такие приятные и лучистые морщины. Выдохнув, Сакура, почувствовав, что наконец её руки были освобождены, притянула лицо мужчины к своему. Лёгкое прикосновение губ к губам — мужские слились с девичьими; и Саске уже не собирался себя сдерживать: притянув Сакуру к себе, он принялся целовать её.
Он дарил ей какие-то странные покусывания за нижнюю губу, и от этого Сакура готова была выгибаться ему навстречу. Становилось нестерпимо жарко, а в голове проносились картинки происходящего, воспоминаний, и пробуждалась с каждой минутой всё яростнее чёртова совесть в голове, явно не дававшая Сакуре насладиться хотя бы коротким мгновением с Учихой. Он не отрывался от неё — очевидно, совесть Саске довольно крепко спала. Сакура усмехнулась себе под нос, слегка отстранившись от Учихи. Нужно было набрать порядочное количество кислорода в лёгкие, чтобы потом снова обнять его за шею, проведя тонкими пальцами по задней стороне, и прикусить нижнюю пухлую губу, слегка потянув её на себя. Прикрыв глаза, он поддался — Саске просто не видел иного выхода.
Кончик раскалённого языка очертил нижнюю губу, а затем слегка проник внутрь девичьего рта. Мужчина коснулся резцов передних зубов, косо посмотрев на Сакуру и тут же улыбнувшись, — ей было приятно. Глаза её закатывались, словно она уже находилась на некой границе удовольствия и боли от воспоминания одновременно. Тонкие руки теснее притягивали мужчину к себе — казалось, она вовсе не собиралась отпускать его от себя, а если и собиралась, то только на короткое время — чтобы Саске стянул с себя майку. Но не сейчас — чуть позже, когда она вдоволь насладится его губами.
Кончиком своего языка он осторожно коснулся её, и от этой влажной пошлости, которая воцарилась здесь совсем недавно, девушка сорвалась на короткий стон, прикрыв глаза. Ресницы задрожали в наслаждении: быть может, она всё-таки не будет жалеть о происходящем сейчас? Саске надеялся на это — надеялся тогда, когда целовал её, когда покусывал её губы, когда слегка оттягивал нижнюю и когда скользил языком по верхней, очерчивая контур, спускаясь к нижней. Постепенно её пухлые уста становились алыми от коротких, но жадных поцелуев. Казалось, Сакура давно хотела прикоснуться к его губам своими, и, едва Саске собирался спускаться ниже, чтобы исследовать тонкую длинную шею, она снова притягивала его лицо к себе. Кончики больших пальцев девушки скользили по мужским щекам, осторожно поднимались к уголкам чёрных глаз, будто она хотела стереть с них невидимые слёзы внутренней горечи. Сакура сама едва не плакала — потом всё будет так же, как и прежде, в этом она ничуть не сомневалась.
Хорошо ли это? С одной стороны, конечно, хорошо, хотя бы потому, что некоторые люди не могут вести себя так, как вели раньше, после подобного. А вот Саске с Сакурой — это совершенно иной разговор. Харуно тихо всхлипнула, едва ощутила прикосновения сильных широких ладоней на своей талии. Неужели он специально это делал? Саске медленно изучал её тело, понимая, что вряд ли представится ещё раз такой случай прикоснуться к нему.
Она была совсем не такой, как остальные. Даже в своих прикосновениях, которыми медленно изучала его широкую спину и возвращалась к затылку, зарываясь в густые чёрные волосы, она была осторожной, но вместе с тем страстной и вожделеющей. Сакура и сама не замечала, что Саске рассматривает её, — так пристально, словно никогда не видел. Она напоминала тот самый идеал для каждого мастера, которого он никогда не сможет достичь, но Учиха был тем самым мастером, который наконец прикоснулся к своей музе, — и какой же восторг он получил только от того, что касался нежной кожи. Кончики мужских пальцев медленно скользнули от бархатистой шеи, спустившись к горячей груди, прочертив линию между ними через футболку; девушка живо дёрнулась навстречу, подняв глаза на Учиху и моргнув ресницами. Очи её застилала знакомая туманная пелена — он мечтал её увидеть десять лет.
Обхватив бёдра девушки ладонями, он притянул её к себе, выдохнув. Мгновенно, казалось, желание загорелось куда сильнее, чем прежде. Сакура отвечала на его прикосновения совсем еле слышными постанываниями, продолжая водить руками по сильному стройному телу. Слегка сжала кожу на плечах, тут же покраснела, повернув голову в сторону, и наконец он расположился между её ног. Сакура, не удержавшись, согнула одну в колене, другую выпрямив. Хотелось сильнее и теснее чувствовать его рядом с собой — только становилось нестерпимо приятно, и от этого ком внизу живота начинал приятно пульсировать и покалывать. Хотя девушка и не хотела признавать, что наслаждалась этим, но было приятно.
Выдохнув, он прижал её к себе, исследуя лёгкими прикосновениями тёплых губ очаровательное лицо девушки. Она покраснела, и смущение так идеально гармонировало на её лице с чудесными веснушками. Саске прикасался ко лбу своими губами, спускался к переносице и кончику вздёрнутого носа, принимался целовать её щеки, густо покрасневшие и горящие румянцем. Снисходительно покачав головой, поцеловал над верхней губой, прямо возле ноздрей, шумно втягивающих воздух, затем спустился к губам и поцеловал с такой нежностью, какую, наверное, желал подарить ей за все те десять лет. Девушка тяжело выдохнула, слегка приоткрыв глаза и посмотрев на мужчину. Сейчас он ей казался невероятно заботливым: даже если он начал с таких страстных поцелуев, он перешёл на такие аккуратные и осторожные, будто девушка могла пострадать, если её коснуться более грубо.
Наконец он стал спускаться ниже, к шее Сакуры, предварительно не забыв очертить кончиком языка точёный подбородок, и только после спустился к чувствительной части её тела. Запрокинув голову назад, девушка слегка выгнулась ему навстречу, опустив глаза, — она могла прекрасно видеть, насколько сильно хотел её сейчас Учиха.
Закрыв глаза, она повернула голову в сторону, чувствуя, как горячие мужские губы принялись покрывать её шею от аккуратного ушка до ключиц. После он начинал подниматься обратно, выполняя несколько раз подобную дорожку. Сакура тихонько застонала — было приятно и щекотно, когда он выдыхал на нежную тёплую кожу. Сердце колотилось быстрее, а пульс учащался — это Учиха мог понять по синеватой, часто стучащей жилке, когда она оказалась на уровне его глаз. Вся её шея, такая изящная, грациозная, тонкая, притягивала к себе так, что Саске даже не выдерживал, принимаясь касаться её кончиком языка. Он делал прикосновения аккуратными, как будто даже не настаивая на них, — если Сакуре приятно, она сама подаст ему знак.
Он не ошибся: раздался громкий выдох, сорвавшийся дикой птицей с её губ. И мужчина продолжил целовать её шею, правда, уже смелее: покусывал тонкую бледную кожу, слегка оттягивая её резцами передних зубов, поднимался к мочке чувствительного уха кончиком языка, прикусывая её, и тут же девушка задрожала всем телом, прижавшись к нему теснее, закрыв глаза. Всё это казалось мучительным сном, но никак не реальностью. Ощущение, что всё это вот-вот закончится, стоит только раздаться какому-нибудь громкому звуку, и Сакура внутренне молилась, чтобы этого не случалось.