Сев на диване, он протёр ладонями лицо, осмотревшись. Сколько сейчас времени, Учиха не знал, а едва взглянул на наручные часы, с которыми и спал всю ночь, заметил, что сейчас чуть больше девяти. Саске искренне надеялся, что Сакура ещё не проснулась: ему не хотелось, чтобы девушка застала его в чёрт-те знает каком виде. Учиха даже на себя в зеркало смотреть не хотел: и так понятно, что у него на голове какой-нибудь кошмар вроде причёски Чучела из «Волшебника Изумрудного города», вспотевший лоб, а тело ломило так, будто на нём пахали целую ночь.
Он потянулся к спасительному стакану воды, который Сакура поставила перед сном, чувствуя, что в горле пересохло, будто туда насыпали килограмм песка. Осушив стакан воды буквально за пару глотков, Саске выдохнул, мотнув головой, и направился в ванную. Мужчина осторожно вышел из гостиной, осмотревшись по сторонам: стояла тишина. Впрочем, Сакура могла проснуться ещё давно, а почуяв, что Учиха проснулся, затаилась где-нибудь и лелеяла желание испугать его за углом. Саске надеялся, что этого не случится, — стоило представить, какое эпичное лицо сможет увидеть Сакура, и мужчина начинал бояться самого себя. Он направился в ванную быстрым шагом и, закрывшись там, облегчённо выдохнул.
Он подошёл к зеркалу, посмотрев на себя. Кажется, Саске никогда не выглядел настолько отвратительно: под глазами едва заметные тёмные круги, пухлые губы немного покусаны, волосы растрепались так, что любой дворник был бы в восторге, увидев такую кучу на голове Учихи, — хоть метёлкой чеши. Покачав головой, он решил принять душ и, раздевшись, встал под тёплые струи воды. Становилось легче, когда вода освежила лицо и струями покатилась по бледной коже, очерчивая мышцы. Выдохнув, он прислонился лбом к кафелю, тяжело прикрыв глаза. Постепенно руки потянулись к смесителю, и Саске стал делать воду прохладнее. Когда полилась уже почти ледяная, он опомнился и убрал руки, принявшись мыться, — так было значительно лучше, чем стоять под горячей. Несмотря на то что кожа постепенно покрывалась мурашками, плечи даже не дрогнули. Может быть, оттого что мужчина привык принимать душ именно с такой водой. А может, из-за того, что все его мысли были заняты Сакурой.
Ему нравилось у неё. Не то чтобы даже у неё на квартире — больше рядом с ней. Он представлял, как сладко сейчас спит девушка, если только не услышала шум воды в ванной. Слегка улыбнувшись, мужчина покачал головой, приоткрыв глаза, — никогда ещё Саске не чувствовал себя так ужасно и отвратительно, как сейчас. Мерзкое чувство на душе буквально захлёстывало с головой. Он чувствовал себя каким-то беспомощным: вполне сгодился бы для того, чтобы танцевать в клубе с девушками, а затем под предлогом развлечься вести их в туалет, оставляя в презервативе содержимое своих семенников. Хмыкнув, он мотнул головой — отвращение к самому себе было неотъемлемой частью его души именно сейчас.
Спустя какое-то время он умылся и, выключив поток воды, поспешил обернуться полотенцем, которое оставила Сакура ещё вчера. Может быть, знала, что он проснётся раньше. Недоумённо приподняв бровь, он удивился столь правдивому «предсказанию» девушки об этом утре. Улыбнувшись, мужчина снова надел свои бриджи и вышел из ванной. Путь его лежал снова на диван в гостиной: плюхнувшись на него животом, Саске уткнулся носом в подушку. По вискам с чёрных волос стекала вода, впитываясь в ткань подушки, и Учиха тяжело вздохнул, повернув голову в сторону.
Сакура же проснулась куда легче. Приоткрыв глаза, она потянулась, широко улыбнувшись, и приподнялась так, что позвоночник выгнулся дугой. Тут же девушка расслабилась с шумным выдохом, вскинув руки к подушке и счастливо улыбнувшись новому дню. Только вот её волновало, как Саске чувствует себя после вчерашних событий. Она улыбнулась себе под нос и, покачав головой, бодро поднялась с кровати. Ещё несколько раз потянувшись, чтобы размять мышцы и позвоночник, девушка подошла к окну: стояла солнечная погода, а это значило, что день будет совсем не пасмурным. Сакура, слегка закусив нижнюю губу, резко повернулась в сторону выхода, так что длинные волнистые волосы взметнулись в воздух.
Снова улыбнувшись, она, прихватив всё самое необходимое для водных процедур, вприпрыжку поспешила в ванную комнату — Саске прекрасно слышал топот этих ног. Улыбнувшись, он покачал головой, не спеша поворачиваться на спину: такое чувство, будто она стремилась его разбудить, очевидно, предполагая, что он ещё спит. «Да я настолько невыносим для неё, что она начинает отстраняться», — заметил про себя Учиха. Саске предпочитал не думать об этом — с кем не бывает. Конечно, выпить вчера было большой пакостью с его стороны, а уж говорить о том, как он её оттащил от молодого человека, и говорить и вспоминать не стоит.
Саске нравилось мыслить здраво. Он понимал, что Сакуре неприятны некоторые действия с его стороны, но что поделать? Мужчина искренне любил Харуно и не представлял, что будет, если хоть кто-то, даже он сам, посмеет её обидеть. Учиха готов был растерзать любого, кто доведёт Сакуру хотя бы до одной слезинки. Он, правда, сам не мог понять столь рыцарского рвения к этой юной особе.
Вскоре она, выйдя из ванной, направилась в свою комнату, конечно, предварительно не забыв заглянуть к Саске в гостиную. Едва она осторожно приоткрыла дверь, как Учиха почувствовал тёплый воздух, впорхнувший вместе с Сакурой. От неё приятно пахло шампунем и чистотой, а ещё сладким гелем для душа — его Саске успел заметить на бортике ванны, когда принимал душ. Когда Сакура заметила, что он не спит, она ворвалась к нему в гостиную с весьма довольным и счастливым лицом. Саске даже не понял, в чём дело: вздёрнув бровь, он еле заметно улыбнулся, махнув девушке коротко рукой.
— Как спалось? — участливо поинтересовалась Харуно, пройдя в его комнату и открыв дверь гостиной.
Её волосы были мокрыми, однако вытерла она их хорошо. При этом от того, что она их вымыла, они казались ещё более густыми и отливали перламутром — Саске заметил это только что, когда, приоткрыв один глаз, пристально посмотрел в сторону её макушки. Заложив скрещённые пальцы за спину, она принялась вертеться на месте, ожидая от него ответа. Но вот курьёз: она специально решила надеть домашние трикотажные шортики серого цвета и свободную футболку. Судя по всему, на ней не было и бюстгальтера.
— Чу́дно… — промычал в подушку Учиха, решив, что лучшей политикой будет отвернуть от Харуно голову и уткнуться в подушку — там куда больше философского смысла, нежели в рассматривании груди Сакуры сквозь тонкую ткань её футболки. — Как тебе?
Покачав головой, Сакура улыбнулась, глядя на него. Она скрестила руки на груди, видимо, совершенно забыв, что на её теле, кроме шорт и футболки, больше ничего не находилось.
— Замечательно, — пожала плечами она, выдохнув и посмотрев на широкую спину Учихи. — Вода есть?
Учиха недоумённо приподнял голову и повернул её к Сакуре. В какой-то момент Саске, совершенно не понимая сути её вопроса в силу своего состояния, ощутил себя участником конгресса по поводу решения проблемы добычи воды в странах Африки. Вздохнув, он приоткрыл глаза, увидев, что девушка стоит прямо перед ним. На мгновение хотелось даже сесть, прижать её к себе за бёдра, провести вдоль по её ногам и безостановочно, но тихонько гладить нежную кожу. «Я протрезвел», — заметил для самого себя Учиха.
— Нихрена у меня нет, — он прижал к себе подушку, закрыв глаза, и тяжко вздохнул. — Я алкаш и бомж. У меня ничего нет. Добро пожаловать в бомжи.
Последнюю фразу он сказал особенно торжественно — в конце его реплики не хватало только хлопушек и фанфар. Сакура упёрла руки в бока, строго посмотрев на Саске. Выглядела она сейчас далеко не как мать, как подумали бы все остальные, кто мог бы оказаться на месте Учихи: она приняла вид, скорее, заботливой старшей сестры. Покачав головой, девушка, что-то бормоча себе под нос насчёт разбитого состояния Саске и того, что он был последней сволочью, принялась искать таблетку от головной боли, видя, насколько ему плохо. Спустя какое-то время, когда Учиха, казалось, готов был взорваться, она наконец принесла небольшую круглую спасительную таблеточку, демонстративно положив её перед мужчиной.
— Чёрт! Чайник! — взяв стакан, Сакура воскликнула и, подорвавшись с места, поспешила на кухню.
А упомянутый предмет арсенала кухни тем временем уже свистел и наращивал обороты, напоминая какого-нибудь маршала или генерала на военном параде. Вздохнув, Сакура выключила кипящий чайник, разогнав пар, валивший из него, и поспешила налить Саске прохладной воды из стоящего рядом графина. Учиха выглядел таким беззащитным в тот момент, что невольно хотелось сесть рядом и погладить его по голове. «Так кто тебя держит?» — подталкивали внутренние мысли Сакуру на авантюру. Опустив глаза, она задумалась и тут же, снова взяв стакан с водой, направилась в гостиную, чтобы Саске не умирал от боли в голове. Улыбнувшись, девушка покачала головой: ничего удивительного, раз вчера он успел наверняка целую бутылку, если только не больше, выпить в один присест.
— Давай, выпей, — велела Сакура, едва остановилась рядом с Саске.
Он закрыл лицо ладонями, а после зарылся в волосы, уперев локти в колени и широко расставив ноги. Вздёрнув бровь, Сакура требовательно посмотрела на друга, протягивая в его ладони таблетку и стакан с чистой водой. Саске, казалось, видел в девушке такой оплот и надежду, что готов был прижать её крепко к себе и говорить всякие нежные слова. «Вот только не надо», — взмолилась про себя девушка, покачав головой и тяжело вздохнув.
— Злишься на меня? — мужчина виновато опустил голову, словно нашкодивший мальчишка, принявшись смотреть в стакан с водой.
Сакура закатила глаза, скрестив руки на груди. Если так злиться на этого идиота каждый раз, когда он совершает какую-нибудь ерунду или просто необдуманный поступок, можно поседеть на сорок лет раньше положенного срока.
— Не злюсь. Пей, — девушка выжидательно посмотрела на него, внимательно разглядывая его лицо.
Поднеся стакан к губам, Саске уже хотел было сказать какой-нибудь тост, да только вовремя опомнился и, отмахнувшись, тяжело вздохнул, запив таблетку водой. Легче не стало. Впрочем, чего можно ожидать от простой таблетки против сильной головной боли во время похмелья? Сакура, сама не понимая, что ей движет, опустилась рядом с мужчиной, принявшись ласково поглаживать его густые чёрные волосы, ещё влажные от недавнего мытья. Слегка улыбнувшись, она принялась наблюдать за ним. Красивый привлекательный профиль: прямой нос, будто вычерченный умелой рукой художника, пухлые, чуть приоткрытые мужские губы, наверняка такие тёплые, даже горячие, едва заметно сведённые вместе брови. Он был красив даже с этими кругами под глазами, образовавшимися после небольшой пьянки.
— Спасибо, — неожиданно для Сакуры мужчина положил голову ей на плечо.
Всё было бы хорошо, если бы он не съехал головой вниз, к её небольшой аккуратной груди. Она была такой тёплой, что хотелось прижать её к себе крепче. Выдохнув, Учиха прикрыл глаза, опустив их на тяжело вздымающуюся грудь Сакуры. Девушка тихо выдохнула — явно она сейчас не собиралась отгонять Учиху от себя. Слегка улыбнувшись, Сакура принялась поглаживать волосы мужчины, перебирая их тонкими пальцами. Как бы хотелось зарыться в них, массировать кожу его головы, чтобы он постанывал от наслаждения прямо ей в шею, утыкаясь в неё носом.
— Вот не умеешь пить — на кой нажрался? — справедливо поинтересовалась она, требовательно посмотрев на Учиху.
— Я умею пить, — обиженно ответил Саске. — Вот я же не стал к тебе приставать… Точнее я начал, но ты так лаконично меня отшила.
Сакура слегка улыбнулась, покачав головой. Он походил на мальчишку лет шестнадцати, которого она знала десять лет назад. Ничуть не изменился, пусть даже стал взрослым мужчиной: характер всё тот же. Девушка вновь улыбнулась, погрузившись в воспоминания; Саске же крепче прижал её к себе, но осторожно, а не настойчиво, будто боялся, что Сакура станет его бить или отталкивать от себя. Да и, наверное, ей никогда бы не понравилось, если бы Саске что-то делал насильно — совершенно не таким человеком он был.
— Если не поднимешь голову — я снова тебя отошью, — пригрозила Сакура, прекратив гладить волосы мужчины.
— Ты и так меня отошьёшь, — справедливо заметил он, пожав плечами, так и не убирая головы с её груди.
Сакура тяжело вздохнула: опять он начал эту тему. Казалось, что она уже так люто приелась, что даже одно упоминание о ней было отвратительным. Девушка опустила глаза, с жалостью покосившись на мужчину. Он так и лежал на её груди, крепко прижимая к себе за талию, но при этом не предпринимал больше никаких решительных действий, что Сакуре нравилось. Она любила, когда он был рядом с ней, — с ним было тепло и спокойно, и даже сейчас, в такой накалённой обстановке после его слов, девушке было с ним хорошо: Учиха был не из тех людей, кто станет кричать на человека без причины и потому, что ему захотелось сорвать свой гнев.
— Сильно голова болит? — поинтересовалась тихо и осторожно Сакура, посмотрев на него.
Её рука принялась снова гладить его волосы, постепенно спускаясь к чувствительному уху: слегка сжала мочку, погладила кончиками пальцев заднюю сторону, очертив ласковыми прикосновениями нежную кожу и будто раздразнив его ещё больше. Сакура спустила тёплую ладонь к сильной шее, принявшись гладить её кончиками пальцев. Ощущение бархатистости мужской кожи под ней вызывало слабое желание сильного тела, сидящего рядом с ней, пусть она и не хотела себе в этом признаваться. Нижнюю губу Сакура поспешила закусить с внутренней стороны, чтобы не сказать чего-то лишнего и снова не послать Саске куда-нибудь далеко и надолго.
— Поаккуратнее с прикосновениями, — усмехнулся Учиха, приоткрыв глаза.
Широкая мужская ладонь поползла ниже, к округлому бедру девушки, и Сакура посмотрела в ту сторону, понимая, что того, что не должно случиться, ей явно уже не избежать. Сколько бы она не утешала себя присказкой о том, что он просто друг, — всё было бесполезно. Внутренне девушка понимала, что Саске далеко не просто товарищ — этот мужчина привлекал куда больше и вызывал желание не только обнять его и поцеловать в щёку. Его рука снова поднялась к узкой талии девушки, крепче прижав её к себе. Ему хотелось сделать контакт более близким, а Сакуре, наоборот, хотелось отдалиться от мужчины, чтобы не причинять ему боль и новые душевные страдания.
— Сам себе скажи, — заметила девушка, улыбнувшись.
Но сейчас она была счастлива, когда он прикасался к ней.
— Сам себе скажи, — сделав голос тоньше, он передразнил её, и Сакура искренне засмеялась, пусть и тихо.
Сакура улыбнулась, снисходительно покачав головой, чувствуя, что груди стало легче: вес, который придавала голова Учихи, куда-то пропал, однако девушка не могла его видеть. Тут же что-то тёплое стало подниматься по её шее вверх, и только спустя мгновение Сакура поняла, что это кончик его носа. Он, казалось, оставлял за собой невидимую горячую дорожку воздуха, тянущуюся от плеча к шее, и девушка выдохнула, не удержавшись. Внизу живота начинал скапливаться один большой и знакомый ком: жаль только, что просто так он не размотается, — для этого нужны были усилия с обеих сторон.
Девушка закрыла глаза, стараясь не отворачивать голову в сторону и не подставлять его прикосновениям шею, но Учихе было достаточно и этого: зубы осторожно прикусили кожу, а затем аккуратно оттянули, словно боясь причинить ей вред. А может, он боялся того, что она станет кричать и вырываться, а это было совсем не в планах Саске. Хотелось прикасаться к её коже, поглаживать её, сжимать пальцами, покусывать и целовать… Только вот он понимал, что нельзя — потом она будет смотреть на него с укором и жалеть о том, что произошло: Учиха был уверен.
Всё-таки оба они довольно плохие актёры.
Краем глаза он заметил, что девушка чуть запрокинула голову назад, так что кончики её длинных волос, ещё влажных после мытья, стали щекотать руку Учихи. Он улыбнулся, присмотревшись к ней. Надо было отстраниться от неё, оставить всё так, как есть… а так не хотелось. Учиха еле сдерживался от того, чтобы не провести кончиком языка по её шее, — он, казалось, сам рвался наружу, и мужчина всё-таки сделал это. Кончик языка, очертив совсем небольшой участок кожи, оставил маленькое незаметное пятно, и этого было достаточно, чтобы Сакура, сведя вместе коленки, выдохнула приоткрытыми губами.