Казалось, юный Малфой лежал в беспамятстве: голова его запрокинулась, глаза закатились, с приоткрытых влажных губ срывалось неровное дыхание, и Снейп видел, как тяжело вздымается худая грудь под расстегнутой рубашкой. Снейп медленно опустился на ковер рядом с Драко. Он взял юного Малфоя за плечи, намереваясь привести его в чувство, но от дыма у Снейпа кружилась голова, запах опиума одурманивал, мерный бой барабана сливался с биением сердца — и вскоре Снейп поймал себя на том, что просто сжимает плечи Драко, всё ниже и ниже наклоняясь к его лицу. Веки юного Малфоя затрепетали. Он открыл глаза, совсем черные — то ли из-за полумрака, царящего здесь, то ли из-за расширившихся зрачков, — и, слабо улыбнувшись, обвил руками шею Снейпа.
— Идите ко мне, сэр, — выдохнул он — и прежде, чем Снейп успел опомниться, прильнул губами к его губам.
Губы Драко оказались горячими, мягкими, с пьянящим привкусом опиума. На один краткий миг Снейп ощутил под собой хрупкое юношеское тело — нежное, податливое, оно льнуло к нему и словно бы раскрывалось навстречу — такое послушное, такое беспомощное… У Снейпа перехватило дыхание. Он отпрянул, оттолкнув Драко, — тот упал обратно на подушки, как марионетка с обрезанными ниточками, а Снейпу стало противно — от стыда, от дешевой роскоши вокруг, от покорности Драко… Снейп всё еще ощущал привкус опиума на своих губах.
— Мистер Малфой, очнитесь, — приказал он, слегка ударив Драко по щеке. Тот захныкал и попытался отвернуться, но Снейп, взяв его под руки, заставил подняться. Юный Малфой тут же повис на нем — Снейп вновь ощутил его пахнущую опиумом близость. Драко блаженно улыбался. Силясь не прислушиваться к гулкому биению крови, Снейп потащил Малфоя за собой.
Дымный лабиринт драпировок, подушек и ковров, по которому, подобно наркотическим видениям, сновали прислужницы в соблазнительных восточных нарядах, казался бесконечным. Снейп задыхался. Он чувствовал, что слабеет с каждым вдохом; мысли его путались, было нестерпимо жарко, шарф, подаренный ему Лили, душил, по лицу струился пот, застилая глаза. Пурпурные, багровые, фиолетовые занавеси колыхались, как зыбкие стены какого-то фантасмагорического дворца. Снейпу чудилось, что пол под ногами кренится и раскачивается, отчего Снейпа и виснущего на нем Малфоя бросало из стороны в сторону. У Снейпа возникло нелепое опасение, что он уже никогда не выберется отсюда.
Он почти не заметил какого-то замешательства, возникшего у самого выхода, и продолжал упрямо идти вперед, поддерживая то и дело оступающегося Драко. С грохотом опрокинулась изящная бронзовая жаровня; высокий женский голос заверещал что-то на неведомом Снейпу языке; мимо, путаясь в сари, просеменили прислуживавшие ему индианки. В распахнутую настежь входную дверь врывался дневной свет, рассеивая мерцание причудливых светильников. У двери метался китаец.
— Господа полисмена, Чо Чанг уже заплатил! — тараторил он, заламывая короткие ручки. — Чо Чанг уже всё-всё заплатил! Скажите им, мистер Перси!
Рыжий веснушчатый парень, которого китаец назвал «мистером Перси», ткнул его в зубы полицейской дубинкой. Китаец взвыл от боли.
— Что ж, ребята, — скомандовал рыжий остальным полисменам. — Вы слышали приказ инспектора Муди. Крэбб, Гойл! В наручники их — и в участок!
Самодовольный парень, поразительно напомнивший Снейпу назойливую рыжую парочку торговцев из Ноктюрн-аллеи, сунул руки в карманы, напустив на себя важный вид, — а Снейп неожиданно для самого себя обнаружил, что идет к выходу, сопровождаемый двумя дюжими полисменами.
— Поглядите-ка на этого, — протянул у него за спиной «мистер Перси». — С виду приличный джентльмен, а туда же — по притонам шляется! Готов поспорить, что после сегодняшнего инциндента, — похоже, рыжий был не прочь покрасоваться перед приятелями своей «ученостью», — репутация этого субъекта будет ничуть не лучше, чем у нашей Беллы-За-Пенни! — и он, развязно ухмыльнувшись, подтолкнул Снейпа дубинкой в спину.
========== Глава седьмая, в которой юный Малфой демонстрирует свои таланты. Мистер Снейп проводит время в увлекательной беседе с бравым инспектором, а затем получает предложение, от которого не может отказаться ==========
Снейпа бил озноб. Он сидел на узкой скамье в насквозь промерзшей камере, от стен которой веяло пробирающим до костей холодом, а его ноги касались подозрительно влажной смердящей соломы на полу. Окоченевший, дрожащий, в наспех застегнутой одежде, Снейп еще никогда в своей благопристойной однообразной жизни не чувствовал себя таким несчастным, как сейчас. Он претерпел оскорбительные тычки и оплеухи полисменов, отчего-то не желавших оказывать приличному джентльмену ни капли почтения; сжав зубы, выслушал их пошлые шуточки; пережил бесцеремонный обыск, после которого его бережно сохраняемое платье (старое, но еще вполне респектабельное) приобрело жалкий вид, — и в конце концов был брошен в ожидании допроса в эту пропахшую мочой и блевотиной камеру. Снейпу казалось, что его втоптали в грязь. До злосчастной поездки в Лондон он с усердием совершал свой скромный жизненный путь, избегая любых неприятных историй, могущих отбросить тень на его безупречную репутацию, — и вдруг за каких-то несколько дней его успели принять за извращенца, обворовать, опьянить опиумом, а потом еще и арестовать. У мистера Снейпа голова шла кругом. Душа и тело его пребывали в смятении; его мутило — от голода ли, от запахов ли камеры или от опиума, которым он надышался в «Дервише и Китайце». Будущее представлялось Снейпу в самых мрачных тонах. Он обводил взглядом покрытые плесенью стены камеры, железную решетку, смердящее ведро в углу, собственную одежду, после обыска лишившуюся некоторых пуговиц и кое-где распоровшуюся, и ему становилось горько, горько до слез, что судьба обошлась с ним столь несправедливо. В прежние времена, казавшиеся ему теперь такими далекими, Снейп был убежден, что все те, кто претендовал на жалость сердобольных богатых леди и их юных дочерей, — то бишь нищие, калеки, обитатели тюрем и работных домов — все они несут свой крест вполне заслуженно. Разумеется, как добропорядочный гражданин, Снейп исправно платил налог в пользу прихода, но в глубине души негодовал на бездельников, которым эти деньги предназначались: Снейп полагал, что они сами виновны во всех своих бедах. И вот теперь он, Снейп, — он, представитель компании «Томас Риддл и Ко», за всю свою жизнь не совершивший ни одного сколько-нибудь значимого проступка — более того, стремившийся обходить стороной любые сомнительные предприятия, — он очутился в полицейском участке и ожидает допроса! Снейп закрыл лицо руками.
— Не стоит отчаиваться, сэр, — сказал ему Драко — он сидел рядом, примостившись на краешке скамьи, и как ни в чем не бывало преданно смотрел на Снейпа своими кукольными серыми глазами. — С констеблем Уизли можно столковаться, надо только уговорить нашего охранника позвать его, — он вытянул тоненькую шею, разглядывая полисмена, который прохаживался взад-вперед перед решеткой камеры. — Жаль, — вздохнул юный Малфой. — Если бы к нам приставили Крэбба или Гойла, было бы намного легче: они мои старые знакомцы. Но я всё-таки попробую. Вас не затруднит одолжить мне сколько-нибудь денег? Будьте так любезны, мистер Снейп,— произнес он светским тоном, словно на званом ужине просил соседа передать ему соль.
Снейп, очнувшись от печальных размышлений, недоуменно посмотрел на Драко. После всех злоключений: дома свиданий, опиумного притона, облавы, обыска — юный Малфой выглядел поразительно свежим. На изящном костюмчике — такие надевают на по-взрослому степенных мальчиков из уважаемых семей и на дорогих фарфоровых кукол — не было заметно ни пятнышка, белокурые волосы лежали так, будто Драко только что тщательно причесался, на нежном белом личике не осталось и следа опиумного опьянения. Юный Малфой смотрел на Снейпа и учтиво улыбался, точно и не замечал, что оказался в полицейском участке — и эта его невинная улыбка выводила Снейпа из себя.
— Нет, мистер Малфой, у меня нет денег, — произнес Снейп ядовито. — У меня не осталось ни пенни после того, как меня обыскали… или, если быть точнее, обворовали! — он повысил голос, чтобы охранник его услышал.
— Весьма сожалею, сэр, — отозвался Драко, изобразив на своем кукольном личике сочувствие. — В таком случае… — он приподнялся на скамье, чуть наклонился, сунул руку в свои брюки сзади и через мгновение, к изумлению Снейпа, вытащил свернутую в трубочку банкноту.
— Aes not olet, — сказал он в ответ на ошарашенный взгляд Снейпа и застенчиво рассмеялся.
— Aes non olet,— поправил Снейп машинально.
— Вы абсолютно правы, aes non olet, — с покорностью согласился юный Малфой. — Увы, я не силен в латыни. Поверьте, сэр, я хотел учиться, очень хотел, но мне не позволяли присутствовать на занятиях, — Драко горестно вздохнул. — Мистер Филч никогда не упускал случая напомнить, что матушка уже давно не платит за мое обучение…
Обнаружив, что его прочувствованные слова не пробуждают в Снейпе ни тени сострадания, юный Малфой вновь вздохнул, поднялся и, аккуратно, даже с некоторой кокетливостью, оправив одежду, подошел к решетке камеры, спрятав свернутую банкноту в кулачке.
— Мистер Крауч, — позвал он деликатно. — Мистер Крауч, сэр… Не будете ли вы так добры подойти ко мне?
Сухопарый пожилой охранник, чья полицейская форма, в отличие от формы других полисменов, выглядела необычайно опрятно и казалась свежевыстиранной и даже выглаженной, нехотя подошел к решетке.
— Ну что тебе, малец? — брюзгливо спросил он.
— Сэр, вы не окажете мне одну небольшую услугу? — произнес Драко вкрадчиво, понизив голос и одновременно всучив охраннику свернутую банкноту. — Будьте любезны, попросите сюда мистера Перси Уизли… на пару минут…
Охранник взглянул в свою руку, хмыкнул в узкие, щеточкой, усы и быстро спрятал банкноту. Он оглянулся через плечо и, убедившись, что никто не смотрит в его сторону, сказал почти шепотом:
— Ладно, так и быть, позову тебе Уизли. Только посиди тихо.
Еще раз оглядевшись, охранник удалился; через несколько он минут вернулся один, но зато с пирогом, завернутым в тряпицу.
— Занят твой Перси. Обещал заглянуть, когда освободится. На вот, поешь пока, — охранник протянул Малфою пирог. — Купил на углу. А то, пока дождешься, совсем оголодаешь — вон какой худой, в чем только душа держится.
Пирог был неважным, начиненным мясными обрезками, хрящами и салом, но Драко, тепло поблагодарив, с аппетитом принялся за угощение. Снейп вдруг ощутил тоскливую пустоту в желудке. С завистью наблюдая за юным Малфоем, который скоренько откусывал от пирога одинаковые маленькие кусочки и быстро, но тщательно прожевывал их, Снейп осознал, что не ел со вчерашнего дня.
А между тем охранник, заметив, с каким наслаждением Драко уплетает пирог, спросил с неожиданным сочувствием:
— Родители-то есть у тебя?
Драко, с сожалением оторвавшись от пирога, вежливо ответил:
— Да, сэр, есть, но… видите ли, — он вздохнул, возвращаясь к своему пирогу, — мой добрый папенька… он слишком верил людям… недобросовестные партнеры воспользовались его благородством и обманули его — он погряз в долгах, а кредиторы… разумеется, они не проявили к бедственному положению нашей семьи никакого сочувствия. Ах, мистер Крауч, — Драко опять вздохнул, каким-то чудесным образом ухитряясь объедать пирог и в то же время вполне внятно разговаривать, — папенька оказался в долговой тюрьме Кингз Бенч, а моей бедной милой матушке пришлось биться одной, опекая меня, своего единственного сына, без какой-либо помощи со стороны жестоких и высокомерных родственников. Она так любила меня и делала всё, что в ее силах, но… из-за черствости администрации меня всё равно исключили из школы Хогвартс, и я оказался на улице, совсем один, в огромном городе… — Драко всхлипнул.
Не забывая откусывать кусочки от пирога, он пустился в красочный рассказ о своих несчастьях, но Снейп уже перестал слушать. Конечно, Снейп говорил себе, что он не должен винить несчастного юношу в бедах, столь нежданно обрушившихся на голову ничего не подозревавшего сельского стряпчего, — ведь юный Малфой и сам пал жертвой обстоятельств. Но Снейп замерз, промочил ноги, вконец вымотался и вдобавок ко всему, похоже, подхватил простуду, и меньше всего ему хотелось сейчас вникать в перипетии короткой, но тем не менее бурной жизни Драко.
Однако охранника, по-видимому, история юного Малфоя увлекла и даже растрогала.
— Чему уж тут удивляться, — сказал он, сочувственно глядя на Драко. — Без отцовского-то присмотра оно и понятно — любая сволочь мальчишку обидит. Сам-то ты, малец, я вижу, славный, совсем как мой Барти, — охранник с огорчением покачал головой. — Его тоже сбили с пути всякие мерзопакостники, вот вроде этого твоего джентльмена, — он сплюнул, всем своим видом выражая презрение к Снейпу и всем «мерзопакостникам» в его лице. — Будь моя воля, я бы этого господина отправил прямиком на ступальное колесо, — заявил он. — Сразу видно по его постной роже — паскудник старый. Не бойся, малец, я за тобой послежу, не обидит тебя — если чего удумает, я его так отделаю, что мать родная не узнает. Слыхал, ты, сомдомит хренов? — крикнул он Снейпу.
Тот, не выдержав, вскочил.
— Но позвольте, сэр! Это возмутительные инсинуации, как вы смеете! Я… я подам жалобу в министерство юстиции! — выдохнул Снейп — от гнева, усталости и головокружения (судя по всему, у него начинался жар) кровь бросилась Снейпу в голову, и он едва понимал, что говорит.
— Вы только послушайте, в министерство он пожалуется! — передразнил его охранник. — Давай не балуй мне тут, старый греховодник, — здесь я министр, а это, — он широким жестом указал на свою облезлую комнатушку, — мое министерство.
Охранник расхохотался собственной неуклюжей шутке; Драко, приканчивая пирог, тоже издал весьма благопристойный смешок из вежливости, — а Крауч, шагнув к решетчатой двери камеры, притянул Снейпа за шарф.
— Ну-ка, что там у тебя? Дай сюда, — он сдернул с шеи Снейпа подарок Лили. — Пока сторожил всяких паскудников вроде тебя, радикулит себе заработал, — охранник задрал мундир, обвязал шарфом поясницу и удовлетворенно крякнул: — Вот так-то лучше!..
Оскорбленный таким беспардонным грабежом, Снейп отважился было на слабую попытку протестовать — но в этот момент дверь, ведущая в комнатушку, с грохотом распахнулась, и на пороге возник закутанный в плащ незнакомец с черной повязкой на глазу, опирающийся на толстую узловатую палку.
— Так-та-а-ак, кого на сей раз притащил этот вертлявый выскочка? — взревел он, под «вертлявым выскочкой» подразумевая, по всей видимости, своего подающего большие надежды помощника Персиваля Уизли. — Ага, старый извращенец и его шлюшка, — определил инспектор, пошарив по камере единственным глазом. — Жалкий улов, а, Барти? Что поделаешь, в нынешние времена только такая мелочь и попадается. Давай, Барти, веди ко мне этого, носатого, — он ткнул пальцем в направлении Снейпа и, прихрамывая, удалился в свой кабинет.
Когда Снейп вошел, инспектор Муди сидел за столом, положив оба локтя на столешницу, и, подцепляя ножом свиные сосиски, трапезничал. Его единственный глаз вращался в глазнице словно бы по собственной, независимой от инспектора воле — стоило Снейпу появиться на пороге, как глаз вперился в него пронизывающим взглядом. Не дождавшись приглашения, Снейп все-таки решился присесть на шаткий стул напротив инспекторского стола.
— Полагаю, я должен объяснить вам, господин инспектор, — сказал он, робея, — что произошло досадное недоразумение…
— Досадное недоразумение произошло, когда твой папаша заделал тебя твоей мамаше! — мгновенно отреагировал Муди и хрипло расхохотался.
Снейп опешил. Полагая, что ослышался, он с недоумением вгляделся в лицо инспектора, сплошь иссеченное шрамами, — рот, больше смахивавший на порез, кривился в ухмылке.
— Прошу прощения, сэр? — пробормотал Снейп.
Вместо ответа Муди, выудив из плаща плоскую походную флягу, сделал из нее порядочный глоток.
— Видал я таких, как ты, приятель, — респектабельных джентльменов, — прохрипел он наконец, вновь принявшись за сосиски. — И чего вам в своем Сити не сидится? Таскаетесь за каким-то хреном в Ноктюрн-аллею, а я потом разбирайся с вами. Тьфу, погань! — Муди опять приложился к фляге. — Ну, чего рот разинул? — инспектор отнюдь не преувеличивал: Снейп и правда застыл с приоткрытым ртом — слова застряли у него в горле. Несмотря на всё, что с ним произошло, Снейп никак не мог поверить, что инспектор, представитель власти, позволяет себе обходиться с ним столь неучтиво.