– Что-то ты рано сегодня – солнце еще не село. Неужто соскучился?
– Брат, – Фили сделал шаг к кровати и остановился. – Я привел того, кто тебе поможет…
– Поможет? – гном хрипло рассмеялся. – Иди сюда, братец, я тебя придушу той самой цепью, на которую ты меня посадил. Лучшей помощи мне не надо.
– А вот в этом ты ошибаешься, – Гэндальф вступил в комнату вслед за Фили. – Ну-ка, порождение тьмы. Довольно мучить принца!
– Нет! – темноволосый отшатнулся насколько позволяли цепи и оскалился. – Прочь, светлый маг! Ему нет пути назад – тьма владеет его душой!
– Это мы еще посмотрим… – старик перехватил свой посох двумя руками, и вся его фигура начала излучать слабое свечение.
Кили разразился тирадой на неизвестном наречии. Глаза гнома стали совершенно черными, он побледнел, а из давно зажившего шрама на щеке начала сочиться кровь.
– Фили, – не отводя взгляда проговорил Гэндальф. – Оставь нас. Тебе опасно здесь находиться.
Гном кивнул и уже отступил к двери, когда вдруг услышал за спиной отчаянный вскрик:
– Брат, не оставляй меня!
Повинуясь скорее чувствам, чем разуму, Фили резко развернулся, но тут неведомая сила ударила его в грудь, буквально вышвыривая из комнаты. Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась.
До того момента, как она отворилась вновь, Фили показалось, что прошла целая вечность. Он бродил по коридору, подпирал стены и просто прислонялся горящим лбом к холодному камню. Голос брата звучал в ушах, ему слышались крики, доносящиеся из комнаты, а фантазия рисовала страшные картины, происходящего там. Наконец, напряжение дошло до такой степени, что пришлось сознательно треснуться затылком о стену, чтобы хоть как-то прийти в себя и побороть нарастающую панику. Гном буквально сполз на пол и замер, не сводя взгляда с закрытой двери. Впрочем, как только она открылась, Фили моментально оказался на ногах. Гэндальф вышел, тяжело опираясь на посох и аккуратно прикрыл за собой дверь прежде, чем гном успел заглянуть внутрь. Маг выглядел уставшим и постаревшим лет на 30. Он покачал головой и тяжело оперся на плечо гнома.
– Гэндальф! Гэндальф! – недоброе предчувствие ледяной лапой сдавило сердце Фили. – Что произошло? Что с Кили?
Маг долго молчал, а потом покачал головой и тихо проговорил:
– Мне жаль, Фили… но я ничем не могу помочь твоему брату.
– Нет…
Гном почувствовал как земля уходит из-под ног – маг был его единственной надеждой. Фили затряс головой, отказываясь верить в услышанное.
– Нет-нет-нет, этого не может быть, – повторял он. – Ты же маг, Гэндальф. Ты должен знать, что делать. Ты должен ему помочь!
– Успокойся! – старик повысил голос, и что-то в его интонациях проскользнуло такое, что заставило Фили замолчать и вскинуть голову. Лишь после этого маг продолжил. – Я сказал, что не могу помочь твоему брату. И это действительно так. Сила, что завладела им, уже слишком глубоко запустила когти в его душу. И есть еще кое-что…
– Что? – Фили казалось, что Гэндальф зачитывает ему смертный приговор, но он должен был узнать все.
– Гномы по природе своей устойчивы к воздействию сил тьмы. Именно потому Кольца Власти, одно из которых принадлежало твоему деду, не подчинились Врагу. Кили очень сильный, и он может сопротивляться этому влиянию. Но… – маг вздохнул. – Он не хочет. Он винит себя в гибели Торина, в том, что произошло с тобой. Это чувство вины подтачивает его силы и само подталкивает к Тьме. И тут я могу предложить лишь одно решение…
– Какое? Гэндальф, скажи… – Фили вцепился в рукав мага крепче, чем в край своей бочки по время приснопамятного сплава по лесной реке.
– Пока Тьма, что обосновалась в душе твоего брата, существует в этом мире, Кили не сможет стать прежним, – Гэндальф взглянул в глаза гнома твердым, но в тоже время сочувствующим взглядом. – Но я могу забрать его в светлые земли, чистота которых нейтрализует ту силу, что угнездилась в его сердце…
– Хорошо, конечно… – гном тряхнул головой, лихорадочно соображая. – Я оставлю престол Эребора. Королем станет Даин – у него намного больше опыта. А Балин будет при нем советником…
– Ты не понял меня, Фили, – мягко прервал его Гэндальф. – Любые воспоминания, любые намеки на произошедшее будут толкать Кили в объятия тьмы. Моих сил достанет, чтобы закрыть его память от него самого. Он забудет то, кем был, но ничто и никто не должны напоминать ему об этом. Для него это единственный шанс.
– Забудет…
Вся тяжесть прошедших дней разом опустилась Фили на плечи. Гном прикрыл глаза, осознавая услышанное. Под опущенными веками всполохами носились картины прошлого – черноглазый малыш делает первые шаги и со смехом падает в объятия старшего брата… безбородый подросток с сияющим взглядом носится наперевес с подаренным луком… молодой юноша спит прямо на лавке после того, как перепил эля на своей первой вечеринке… первая схватка с гоблинами… первый поцелуй… первый поход… они всегда были вместе. Всегда неразлучны. Всегда…
Я всегда буду с тобой.
– Хорошо… – голос не слушался, и короткое слово обратилось чуть слышным всхлипом; Фили прочистил горло и сжал кулаки. – Хорошо. Я согласен.
– Молодец, – Гэндальф коснулся его плеча. – Я всегда знал, что гномы – очень сильный народ. Вы справитесь.
Фили сглотнул и кивнул. Как бы то ни было, у него будет уверенность, что брат жив и в порядке. Это уже не мало.
– Вы уедете…
– …чем скорее, тем лучше, – маг вздохнул. – Фили, сейчас он в сознании. Мне удалось на время оградить его душу. Ты можешь попрощаться, если хочешь.
Последний раз взглянуть на брата… Фили подошел к двери, помедлил несколько мгновений, а потом вошел внутрь. Кили повернул голову в то же мгновение – будто ждал. Сердце старшего дрогнуло. Когда-то его брат был улыбчивым и неунывающим, а в ореховых глазах всегда мерцали смешинки. Лежащий на постели гном был лишь тенью того Кили – бледный, осунувшийся и исхудавший, с затравленным усталым взглядом. На полу вокруг кровати валялись обрывки цепей. Кили сел, не отводя глаз от медленно приближающегося брата, а затем протянул руку и выдохнул:
– Фили!
Этого оказалось достаточно, и Фили мгновенно оказался рядом, утыкаясь лицом в раскрытую ладонь. Это было слишком тяжело, слишком несправедливо… Рука брата легла поверх растрепанной пшеничной гривы, перебирая мягкие пряди.
– Мне снились странные сны, брат… – голос Кили был тихим и неуверенным. – Про тебя, про дядю… Где мы вообще?
Фили вновь понадобилась вся сила воли, чтобы совладать с собой, прежде чем ответить:
– Это неважно, брат… Главное, мы вместе.
– Вместе… Фили, мы же всегда будем вместе?
– Да, брат, – Фили сглотнул и поднял голову, с внезапной решимостью глядя прямо в глаза младшего. – Я всегда буду с тобой.
Он протянул руку и коснулся щеки брата. Время будто застыло, запечатлевая это мгновение, а потом выражение лица Кили начало стремительно меняться, искажаясь злобой, но тут комнату осветил ярко-белый теплый свет. Темноволосый гном резко выпрямился, его взгляд застыл, будто он сейчас находился где-то очень далеко. Фили оглянулся – на пороге стоял Гэндальф. Посох мага тускло светился. Старик подошел к кровати, в очередной раз коснулся плеча Фили, а потом проговорил несколько незнакомых певучих слов, и Кили послушно встал и вслед за ним вышел из комнаты. Фили остался сидеть на полу. Перед глазами по-прежнему стояло лицо брата – растерянный и такой доверчивый взгляд, искусанные губы, шрам, пересекающий лицо… Повинуясь внезапному порыву, Фили протянул руку и достал из-за голенища сапога небольшой нож, с которым никогда не расставался. Гномья сталь легко рассекла кожу – точно также от виска до подбородка. Боли он не чувствовал. В душе гнома было также пусто и безжизненно, как на драконьей пустоши…
========== Эпилог ==========
Зимы сменялись веснами, в свою очередь уступая лету и осени, а затем приходил черед новых зим. Эребор восстанавливался и набирал силу под мудрым руководством Короля под Горой. Убедившись, что древняя гномья твердыня набралась сил, Балин – верный советник подгорного владыки – отправился в экспедицию в Морию и, по слухам, успешно закрепился там и основал колонию. Взломщик мистер Бэггинс, сыгравший значимую роль в судьбе Эребора, лишь раз напомнил о себе просьбой помочь в организации своего сто одиннадцатого дня рождения и безоговорочно получил все, о чем просил. С востока пришла черная тень древнего зла, и накрыла своим крылом все Средиземье. На совет в Ривенделл отправился Глоин, чей сын Гимли был слишком молод во времена похода против дракона, а теперь же, наконец, получил шанс проявить себя. Спустя же год силы Тьмы взяли Эребор в осаду и трижды пытались сломить сопротивление гномов, но потерпели неудачу. Подгорные воители под руководством своего короля, а также жители Дейла и Эсгарота, укрывшиеся в подземных лабиринтах, дали достойный отпор оркам, а затем перешли в контрнаступление и отвратили угрозу от своей родины.
Минул еще год. Эребор восстановился и расцвел пуще прежнего. Гимли вернулся из похода героем и принес гномам не только достойную славу, но и дружбу с людьми Гондора и эльфами Лихолесья. Для великого королевства наступили светлые времена, и врата Эребора были открыты для всех. И вот однажды, в час, когда солнце начинало клониться к закату, но шумная ярмарка в Дейле была еще в самом разгаре, в них вошел незнакомый гном. Он был высок и строен, хоть, судя по всему, уже давно разменял сотню лет, одет в темные одежды неизвестного и странного покроя, а за плечом носил длинный резной лук и колчан с чернооперенными стрелами. Внимательные темные глаза, короткая борода, тронутые сединой волосы, перехваченные полоской черной кожи и свободно спадающие по спине, а также старый шрам, пересекающий лицо, довершали образ. Возможно, встреться ему на пути кто-то, кто помнил несостоявшегося Короля под Горой Торина II, он бы заметил удивительное сходство, но на воротах стояли молодые воины, не помнящие тех времен, а остальным было не до разглядывания всяких пришельцев. Привратник осведомился, с какой целью гость прибыл в подгорное царство, и, услышав в ответ скупое: «Хочу выразить почтение освободителям Горы», – кивнул и указал дорогу к ярусам, где были устроены гробницы.
Гном не спеша направился в указанную сторону. Он не боялся заблудиться, ведь ему уже приходилось бывать здесь прежде – разве что тогда ныне сияющие великолепием коридоры и переходы были темными и пустынными. Он не хотел возвращаться сюда, но старый маг настоял. Гэндальф… Когда он приехал в Серую гавань, все в одночасье стало на свои места. Долгие годы лжи. Годы, наполненные ощущением собственной неуместности, незнания, кто он и откуда, тяги куда-то, неизбывной и непроходящей, которая стала частью его существования также, как сон и принятие пищи. Вся его жизнь была сплошным обманом. Обманом, призванным скрыть страшную правду. Но все же эти же годы, проведенные среди бессмертного народа, позволили примириться с тем, что произошло десятилетия назад. С тем, что он не мог изменить. И когда Тьма покинула Средиземье, Гэндальф приехал за ним.
Уверенные шаги гулким эхом отражались под высокими сводами. Чем ближе он подходил к гробнице, тем меньше гномов попадалось навстречу, и вскоре он остался в одиночестве. Гэндальф сказал, что лишь встретившись со своей болью лицом к лицу, можно принять ее. Старый маг был мудр, не было причин ему не верить. И вот он здесь. В самом сердце своей боли.
В погребальном зале было тихо и холодно. Искусно пробитые в толще скалы световоды впускали рассеянный солнечный свет, создавая причудливую пляску теней, но гораздо ярче сиял огромный самоцвет, покоящийся на стоящей в центре гробнице. Гном чуть помедлил, а потом подошел ближе и опустился на одно колено. По белому мрамору вилась прихотливая цепочка древних рун: «Торин II Дубощит. Сын Траина сына Трора. Король под Горой. Тот, кто вернул нам наш дом». Искусный мастер творил эту гробницу. Высеченный в камне гном выглядел как живой – тугие косы и небрежно рассыпанные по плечам волосы, удерживаемые королевским венцом, спокойные и благородные черты лица, легкая, но такая редкая улыбка на упрямо сжатых губах… Казалось, вот сейчас он откроет глаза, перехватит поудобнее покоящийся на груди меч и ворчливо спросит…
– А что ты тут делаешь?
Гном вздрогнул, услышав звонкий голосок, и обернулся. У входа в зал стояла маленькая светловолосая девочка в расшитом платьице. В руке она держала букетик полевых цветов. Малышка наклонила голову с интересом, но без страха рассматривая незнакомца. Он же поднялся и по возможности дружелюбно улыбнулся:
– Я пришел выразить свое почтение Королю под Горой.
– Правильно, – важно кивнула девочка и подошла ближе. – Сюда мало кто заходит последнее время.
– А тебе не страшно приходить сюда одной?
– Нет. Мне тут хорошо, – кроха подошла и потянула гнома за рукав, заставив наклониться. – Ой, надо же, а у тебя такой же шрам, как у папы.
Гном непроизвольно коснулся рукой щеки.
– А кто твой отец? – осторожно осведомился он.
– Король, – просто откликнулась девчушка; она отвернулась и, приподнявшись на цыпочки, положила часть цветов на могилу Торина, и потому не видела, как побледнел ее невольный собеседник. – А это мой дедушка. Мне так жаль, что я его никогда не видела. Папа говорит, что он был самым смелым и самым благородным.
– Да, это так… – внезапно охрипшим голосом откликнулся гном. – Именно таким он и был.
– Ты что его знал? – кроха заинтересовано обернулась.
Не найдя в себе силы ответить, гном лишь качнул головой. Он прокашлялся и выпрямился:
– Мне пора идти…
– Подожди, – требовательно позвала девочка. – Ты разве не пойдешь ко второй могиле?
– Второй? – сердце замерло в груди, боясь даже предположить самое страшное. – Разве в королевской усыпальнице еще кто-то захоронен?
– Да, – малышка ухватила гнома за руку и потянула за собой туда, где в алькове стоял еще один надгробный камень. – Тут похоронен мой дядя, принц Кили. Он погиб в битве за Эребор много-много лет назад.
– Как… – голос окончательно перестал слушаться. – Как это возможно?..
– Его убили орки, – девочка вздохнула. – Папа часто рассказывает, что он был очень храбрым. А еще он говорит, что когда умрет, его тоже похоронят здесь, и тогда он вновь будет вместе с братом.
Это было уже слишком. Зря… Зря он приехал сюда. Зря послушался старого мага. Малышка удивленно посмотрела вслед случайному знакомому, а тот почти бегом несся по запутанным коридорам. Убраться отсюда. Убраться немедленно. Как можно дальше. На другой конец Средиземья. В Морию, в Минас-Тирит, куда угодно…
Он остановился перевести дыхание лишь оказавшись за воротами Эребора. Исполинская гора возвышалась, поддерживая своими плечами небеса. Заходящее солнце отражалось от ослепительного снега, и глаза невольно слезились. Мгновение, взгляд через плечо, и вот уже никем не узнанный и не замеченный темноволосый гном удаляется по пыльной дороге. Час быстрым шагом, и он сядет на паром через Долгое озеро. А дальше… Дальше найти караван, идущий через Мглистые горы, наняться охранником, и затеряться на просторах Средиземья, навсегда оставив позади ту жизнь, к которой нет возврата.
Он шагает вперед, периодически вытирая тыльной стороной ладони слезящиеся от ветра глаза и прикрывая рукой страдальчески кривящиеся губы. Он не знает, что в этот момент сидящая на коленях у своего отца маленькая светловолосая девочка рассказывает про странную встречу. Он не может представить себе, как могущественный Король под Горой вдруг бледнеет, а затем бегом бросается в конюшню, чтобы оседлать первую попавшуюся пони и галопом вылететь на тракт, соединяющий Эребор и Эсгарот… Он не поверит, когда среди толпы на переправе, шумно негодующей из-за внезапно сломавшегося парома, вдруг наступит тишина, а затем воздух прорежет до боли знакомый голос, и как спустя мгновение он окажется в крепких объятиях… Ничего этого нельзя было предположить, ведь этого просто не могло случиться.