— Нет, — отвечает Кастиэль, — ты видел только пространство, которое бы они заняли, разверни я их в этой плоскости. Что было бы неразумно, особенно рядом с тобой.
— Потому что крылья тоже жгут глаза, да?.. — уточняет Дин и старательно гонит от себя мысль: уж не ангельский ли это выпендрёж.
— Да, — подтверждает Кастиэль очень важным тоном. Как будто вся эта штука с истинной формой и выжиганием глаз – страшно большое дело. Дин всерьёз задумывается: не тот ли это случай, когда о вещи говорят слишком много и в итоге она разочаровывает? Ну, когда ты уже прошёл через всё это выжигание глаз. Узрел одного сияющего голого ангела – увидел их всех.
— Так значит, они не большие, пушистые и белые? — спрашивает Дин и не может сдержать усмешку в ответ на озадаченное молчание откуда-то слева.
Кастиэль придвигается чуть ближе; Дину нравится думать, что пара его блестящих ботинок испустила досадливый вздох.
— Я не понимаю стремления приписать ангелу пару птичьих конечностей, а после придать им эротический смысл, — медленно, раздумчиво произносит Кастиэль. Как будто он и правда озадачен.
Дин ухмыляется движку, с трудом удерживаясь, чтобы не схохмить – Кастиэль скорей всего не поймёт шутку, а это и само по себе забавно. А может, всё он понимает, просто слишком ангел, чтобы это признать. У него и сейчас жёсткий покер-фейс. Кстати, надо будет при случае научить Каса играть в покер. Дин мог бы назвать это «тренировкой хитрости», а не грязной, грязной азартной игрой.
— Да чёрт их знает, — признаётся Дин. — Может, дело в полётах, и люди цепляются за несбыточную мечту. А может, у всего человечества глубокий скрытый кинк на перья, о котором не принято говорить. Как знать.
Он намеренно избегает слов «мастурбация на крылатые фантазии», потому что иначе его тут же заставят всё показать.
— Или просто все считают, что тебе пойдут гигантские мощные крылья, — Дин жмёт плечами, что, впрочем, под капотом совершенно бессмысленно.
— Они проявляют подобный интерес и к тебе, — говорит Кастиэль.
От удивления Дин замирает с ключом в руке:
— Про меня есть фик, где я крылатый?
— Да.
Хм, а ведь это… круто. Если, конечно, это не дурацкие крылышки херувима, а жуткие здоровенные чёрные крылья. Чёрные, да. Он будет выглядеть офигенно, без вариантов.
— Хех, круто.
Молчание Кастиэля кажется утвердительным, и непонятно почему Дину это приятно.
Он уворачивается подальше от капающего масла.
— Так какие же на самом деле твои крылья, Кас?
Наступает странная тишина. Дин косится в сторону, но чёрта с два по одним ботинкам разберёшь, о чём тот задумался.
— Что, тебе нельзя мне рассказать? — спрашивает Дин, и ладно, так и быть, ему немного страшно услышать в ответ «да».
— Сложно отыскать слова, — голос Кастиэля звучит так, будто он ещё дальше от земли, чем прежде. — Нет ни одного, чтобы верно передать их природу.
— Да ладно тебе, соберись, ты же околачивался тут миллион лет, найдёшь пару словечек.
Следует длинная пауза, такая длинная, что Дин уже думает – может, Кас и не собирается отвечать.
— Лёд, — наконец говорит ангел медленно и глухо. — Лёд, молнии, гром и хаос.
Говорит неуверенно, точно хотел бы найти лучшие слова, но Дин ошеломлён и теми, что он выбрал.
Он вдруг понимает, что уже какое-то время неподвижно таращится на руки.
— Вау… охренеть, — говорит Дин.
И тишина становится… теплее, словно Кас польщён.
Дин не понимает, как он это узнал, ведь он по-прежнему пялится на собственные руки и тёмное, грязноватое днище Импалы.
И внезапно мозг настойчиво требует сменить тему. Затормозить подальше от того, о чём он собирался думать или спрашивать, и срочно заняться чем-то другим.
— Так, а… ты нашёл историю, о которой я говорил? Ну, где Сэм превращается в дракона?
— Нашёл, хотя подозреваю, Сэм не хотел, чтобы я её читал. Он пытался её спрятать.
Дин фыркает, смех щекочет ему руки. Похоже, Сэм отыскал свой метод уберечь ангела от травмирующих вещей. Или ему просто стыдно своего потешного драконьего облика.
— Куда он её запихнул? — любопытствует Дин.
— В папку, куда ты велел ему складывать дес-фики и секс без согласия, — отвечает Кастиэль.
Дин бьётся рукой о железку, сдерживает проклятие и стискивает ладонь в кулак. А потом выбирается из-под машины и распрямляется.
— Ты не должен был узнать о них! — упрекает он.
Кастиэль кратко взглядывает в сторону, потом снова на Дина, и Дину кажется, тот вот-вот высмеет его: можно подумать, Дин способен от него что-то скрыть.
— Я значительно старше тебя, Дин, наблюдаю за людьми очень долгое время и я был в аду. Я понимаю больше, чем ты думаешь.
— И всё равно. Я по-хорошему старался… — Дин неловко взмахивает руками, словно отталкивая что-то, — там же чернуха натуральная.
Кастиэль чуть кивает в согласии.
— Я ценю твою попытку оградить меня, — негромко говорит он, и в тоне слышится мягкость и удивление. Как будто он столкнулся с чем-то совершенно новым.
Как будто Кастиэль никогда не считал себя кем-то, кого стоит защищать.
С Дином что-то происходит.
— Ты ведь не читал их, нет?
Кастиэль очень медленно качает головой, и Дин испытывает неясное облегчение.
— Нет, серьёзно – то, что ты знаешь, где они лежат, ещё не значит, что тебе можно их читать, ты меня понял?
Кастиэль издаёт звук, так сильно похожий на вздох, что сложно и назвать это как-то иначе, а потом…
Определённо, ангел таки научился закатывать глаза.
— Вот только не говори мне, что ты сейчас закатил глаза.
Выразительный взгляд подтверждает – именно это Кас и сделал.
— О боги, я дурно на тебя влияю, — стонет Дин.
— Ты точно на меня влияешь, — серьёзно отзывается Кастиэль.
И в знак протеста Дин чертит длинную масляную полосу на ангельском носу.
~~~
Четырьмя часами позже, почти чистые, не считая пары упрямых пятен масла, которые уже никогда не сойдут, они оседают в гостиничном номере: Дин – растянувшись на кровати с одной из Сэмовых книжек, а Кастиэль – в кресле, всем своим видом выражая мысль, что чтение, пусть и чудн’ое, но бесполезное времяпрепровождение.
Дина так и тянет спросить, чем занят необъятный ангельский мозг, но тут в его собственном возникает вопрос, тревожащий с самого утра.
— По-твоему, Сэм в норме?
Кастиэль поднимает лицо; крошечная морщинка на переносице становится его единственной реакцией. Похоже, он счёл это сложным вопросом, и отвечает не сразу.
— По-моему, он взволнован, — наконец говорит Кастиэль.
— Ага, я говорил с ним утром, перед тем, как он ушёл в библиотеку. Он заявил, что бросил искать «признания в сети» и прочую фигню. Ведь он, очевидно, «ничего не добьётся». Мол, тогда лучше и не знать. Ещё говорил, что это его фанская кара, и он примет её, и не станет проваливаться в бездну отчаянья… Бла-бла-бла.
Кастиэль на другом конце комнаты принимает свой излюбленный, ничего не выражающий вид.
Дин кивает:
— Знаю-знаю, я и сам не купился. Как по мне, так он нашёл какую-то жуть, и теперь боится ещё раз нарваться.
— Возможно, нам не стоило показывать ему под-жанр рассказов про него и Люцифера, — осторожно говорит Кастиэль.
Да уж, Сэм и правда был зол, зол в духе «меня раздражает и огорчает такой ход событий», только в более плаксивой и более сэмовской манере.
Но это – это куда страшней.
— Думаю, там что похуже.
Кастиэль хмурится:
— Что-то, о чём нам стоит волноваться?
Дин жмёт плечами:
— Наверно. Может, там всё настолько плохо, что он не хочет и вспоминать. Может, кто-то написал про него кроссовер с Сумерками.
Кастиэль открывает рот – и Дин тычет пальцем в его сторону:
— Нет, серьёзно, поверь на слово… Я даже и объяснять не хочу. И не гугли, чувак, я знаю, я проверял.
Дин уже думает, не пробраться ли ему в соседний номер и не проверить ли историю Сэма, но тут раздаётся тихий стук в дверь.
Обычно Дин куда настороженней относится к странным стукам в дверь отеля, но этот стук звучит как-то хлюпко и примирительно.
— Дин, — тихо зовёт Сэм из-за двери.
Дин хмурится и, поднявшись, идёт открывать.
На улице льёт дождь.
Как из ведра.
Сэм мокнет в дверях гигантским замызганным существом, и Дин не уверен, что хоть однажды видел брата более жалким.
— Я тут подумал, можно, я останусь, — с тихой надеждой просит Сэм.
— Больше не хочешь жить отдельно? — любопытствует Дин – ведь как же, ещё вчера Сэм просто искрил решимостью сбежать от них куда подальше. Одно то, как он вылетел за дверь, ясно говорило: «Никогда не вернусь, даже не умоляйте».
— Нет, — просто говорит Сэм, и поскольку Дин не возражает и не перекрывает путь, проходит в номер, оставляя на ковре грязные мокрые следы, и бросает промокшую сумку на кровать.
Кастиэль никак не реагирует на то, что его с головы до ног обрызгали дождевыми каплями.
— Что-то случилось прошлой ночью? — допытывается Дин – Сэм не выглядел так странно с тех пор, как стал сбегать по ночам потрахаться со злобным демоном.
Загнанное выражение на лице Сэма подтверждает: «да, случилось». Но когда Дин вопросительно поднимает бровь, Сэм строит физиономию «не хочу говорить об этом», и да, определённо, это «я травмирован», а не «я сделал ужасную вещь и очень виноват».
Дин размышляет, не подколоть ли Сэма, но приходит к выводу, что не добьётся ничего, кроме раздражённой, кипящей злобой тишины.
Ну-у, оно того почти стоит.
Но Кастиэль замер с таким видом, словно только и ждёт задания, и Дин прикидывает: послать ангела за пиццей – это злоупотребление привилегиями?
~~~
Дин и Кастиэль уходят за пиццей, и Сэм остаётся один.
Он не вытаскивает ноут из сумки и даже близко не подходит к нему.
Утром он было подумал, уж не одержим ли ноутбук, и всерьёз собрался окропить его святой водой. Но это просто глупо: компьютер не может быть одержим – электрический ток зажарит любого демона или духа прежде, чем тот успеет что-то предпринять.
К тому же, Кастиэль возился с ним после…
после всего этого…
после того, как до ноута добрался Люцифер.
Или всё же не добрался, ведь это точно был сон, сон, в котором не случилось ничего странного, и Люцифер не читал ему порнуху, и не пытался его поцеловать.
Как бы там ни было, Сэма вполне устраивают книги.
Книги хорошие. Он может разузнать всё из книг, и отсылки в них проследить так же просто…
Телефонный звонок прерывает его на середине мысли. Сэм достаёт мобильный из кармана куртки и смотрит на экран.
Он не знает этот номер.
И настороженно отвечает:
— Алло?
— Слушай, просто так я бы не стал тебя беспокоить, я знаю, у вас куча важных дел, ну там, спасение мира от грядущего апокалипсиса, спасение людей от монстров и всё такое, — голос у Чака на другом конце провода усталый и раздражённый, и похоже, слегка поддатый.
— Чак? — Сэм и правда удивлён – он был уверен, что у Чака нет их номера.
По крайней мере, не было.
Теперь уж точно есть.
— Да, это я, — извиняющимся тоном говорит Чак. — Звоню сказать, на случай, вдруг вы сами не понимаете: вы оба сводите меня с ума. Это как жить в зеркальном лабиринте. Или в одной из тех оптических иллюзий, где это ваза и два лица одновременно. Серьёзно, вы вряд ли можете представить эту головную боль. Так что пожалуйста, пожалуйста, остановитесь. Или по крайней мере, дождитесь вечера, когда я очень, очень пьян.
Сэм чувствует себя ужасно виноватым – ведь он прекрасно понимает, о чём сейчас Чак. И кажется, теперь он знает, до чего это внезапно и неловко, когда родители застукали тебя во время секса.
Сэм не знает, что собирается предпринять – может, виновато пробормотать, мол, они не понимали, каково Чаку видеть это со своей стороны…
Но тут распахивается дверь и в комнату шагает Дин, встряхнув головой, разбрызгивает вокруг дождевую воду. Кастиэль, вошедший следом, выглядит совершенно сухим.
Дин открывает рот, видит, что Сэм разговаривает по телефону, и кивком головы спрашивает «кто».
— Всё в порядке, Сэм, — говорит Чак в трубке. — Просто… притормозите немного, прошу вас.
— Мне очень жаль, — повторяет Сэм, как самое приличное, что тут можно сказать.
— Нет, я понимаю, вы с Дином… я знаю, какой груз на ваших плечах, просто… У меня мозг выворачивается наизнанку, когда вы читаете про самих себя.
Сэм кивает, что едва ли поможет разговору, но слов получше не находится.
Он пытается свернуть беседу:
— Конечно, то есть, я всё понял, прости и э… пока, — уф, до чего сдавленно и жутко вышло. Может, это он пытался быть весёлым и с треском провалился?
Сэм захлопывает трубку и хмуро глядит на Дина, по-прежнему торчащего в дверях.
Дин вздёргивает бровь.
— Это был Чак, — осторожно говорит Сэм, и бровь Дина взлетает ещё выше.
Сэм опускает телефон на стол.
— Да, он хочет, чтобы мы перестали читать порнуху про самих себя.
Дин удивлённо моргает:
— Он пишет про нас, читающих порно про нас самих? — на его лице отражается целая мешанина эмоций, как будто он не может выбрать между ужасом, замешательством и, пожалуй, весельем.
Хм, если так ставить вопрос, Сэм тоже не уверен.
— Без понятия, но если мы не прекратим, он с шансами свихнётся.
Очевидно, Дин остановился на веселье. Он насмешливо фыркает:
— Хей, мы вообще-то не просили писать о нас. Это его вина, что мы теперь читаем про себя порно, — он хмурится, как будто в мыслях это казалось ясней.
— Он всё это время считал нас вымышленными героями, — мягко напоминает Сэм.
— Это не оправдание, — возражает Дин.
— Вполне себе оправдание. Ты ведь можешь вытворять что угодно с выдуманными персонажами.
— До тех пор, пока они не заявляются к тебе домой и не бьют по роже, — веско говорит Дин и вручает ему пакет; Сэм заглядывает внутрь.
— Мы никогда не били… я думал, вы пошли за пиццей? — он в недоумении глядит на коробки с китайской едой.
— Китайский ларёк ближе, а там дождь, — Дин поводит плечом.
— У тебя же есть ангел.
Дин хмурится в ответ с видом: у Сэма какой-то свой, особенный словарь, в котором «ангел» переводится как «зонтик»?
— Да, и что, — наконец говорит он.
— Тебе необязательно мокнуть под дождём или куда-то идти, если не хочешь.
Дин закатывает глаза, как будто Сэм сказал что-то гнусное.
— Думаешь, я стану пользоваться ангельскими привилегиями, чтобы достать еды на вынос?
Сэм корчит рожу: он совершенно не об этом… впрочем, да, именно об этом. Дин фыркает и заваливается на диван.
— Ангел снова в интернете? — говорит он, не поднимая глаз.
Сэм кивает и вылавливает еду из пакета.
— Кас, иди сюда.
— Я не ем, — снова напоминает Дину Кастиэль.
— Да мне плевать, посмотришь на наш ужин, как член семьи.
Кастиэль послушно соскальзывает с кресла и перемещается на диван.
— Я запаролю эту хрень, — ворчит Сэм.
Кастиэль таращится на него.
С таким наклоном головы он выглядит как кошка, которая раздумывает, кого бы ей оцарапать.
— Ты ведь знаешь, что он может читать мысли, — Дин двумя пальцами раскрывает коробку с едой.
— Скажи ему, чтоб перестал так на меня смотреть, — осторожно говорит Сэм.
— Старик, пока ты с нами в одном номере, наслаждайся леденящим взглядом.
— На тебя он так не смотрит.
— Он меня любит, — напоминает Дин.
Кастиэль даже не пытается возражать.
========== Глава 5. Спящий режим ==========
В которой Кастиэль расширяет горизонты, Дин всё забывает, а Сэм задумывается о запрете на сеть.
Дин просыпается от мягкого перестука, похожего на фон чудного сна. Моргает пару раз, уставившись в потолок, и вдруг понимает, что тот светлее, чем должен быть.
Дин переворачивается.