Стремясь хоть как-то вернуть ей самообладание, женщина налила в бокал новую порцию коньяка, и Жанна безропотно выпила его, а затем заискивающе посмотрела на свою благодетельницу увлажнёнными и чуть покрасневшими, но невероятно яркими и большими зелёными глазами. В её взгляде мешалось отчаянье загнанного зверька и отстранённое непонимание захмелевшего человека. Оксана ощутила умиление.
- Ну что ты?- ласково спросила она.
И коснулась ладонями милого личика.
- Успокойся, милая.
Приоткрытые пухлые губки девушки едва шевельнулись, изображая ответ, но женщина не услышала слов. Лишь небольшая капелька коньяка замерла на них янтарной бусиной и, повинуясь чему-то неосознанному внутри, Оксана потянулась к ней и поцеловала девушку. Сначала нежно, едва касаясь, а затем всё настойчивее и сильнее. Жанна встрепенулась, попыталась отстраниться, но без энтузиазма и уверенности. Попытка эта едва ли была замечена, а затем тепло коньяка и сладость губ любимой отодвинули прочь переживания, и девушка растворилась в её объятьях, словно скрывших хрупкое тельце от жестокого внешнего мира.
Утопая в этом поцелую, она забыла обо всём, что случилось, полностью подарив себя моменту. Прерванная страсть, потухшая с появлением разгневанного мужа Оксаны угольком зарделась внутри и начала разгораться с новой силой. Руки сами собой скользнули под полы халата любовницы и ощутили бархатистую кожу её спины и тепло её тела. Хмель в голове стёр действительность, словно ничего и не было, и девушка с новой силой распалялась, окунаясь в пучину страсти. Не прошло и пары минут, как она набросилась на женщину, стремясь получить то, чего не успела.
Оксана удивилась тем переменам, что произошли с ещё недавно плакавшей у неё на груди Жанной. Напуганный ребёнок, словно по мановению волшебной палочки превратился в агрессивную, по-кошачьи проворную фурию и повалил партнёршу на спину, впиваясь поцелуями в её кожу. В её движениях и действиях не угадывалось и намёка на хрупкость или девичью нежность, скорее мальчишеская импульсивность и неумелая задористость. Ещё недавно нежные и мягкие пальчики теперь сжимали упругие овалы груди любовницы, оставляя на них заметные следы, милые пухлые губки присасывались к шее, отмечая своё присутствие на ней красными пятнышками, которые неминуемо превратятся в синяки засосов чуть позже.
Женщина попыталась отодвинуть её от себя, но Жанна извернулась и перехватила руки любовницы за запястья, а потом завела их за голову Оксаны и набросилась на соски. В действиях девушки было что-то новое, до той поры никогда не прорывавшееся наружу во время их предыдущих встреч. И эта новизна возбуждала ничуть не меньше, чем вся ситуация в целом. Где-то на заднем фоне за закрытой балконной дверью еле слышно шелестел дождь, а с другой стороны гулко шумел душ, но всё это едва ли попадало в поле внимания женщины, поглощённой происходящем. В голове то и дело возникала робкая мысль о благоверном, который того и гляди должен был бы зайти в комнату, но её мгновенно изгоняли либо поцелую, либо острые зубки, прикусывавшие то один, то другой сосок. Крупные и твёрдые, они представляли собой прекрасную цель для подобных мучительных ласк.
Оксана и сама не заметила, как девушка распахнула её бёдра и набросилась на увлажнённый лепесток половых губ партнёрши. Привычные умелые движения её языка исчезли, словно кто-то подменил Жанну и теперь она то присасывалась к жемчужине клитора, глубоко втягивая её себе в рот, то слегка прикусывала, то принималась остервенело вжиматься в чувствительную плоть лобка всем ртом, то трепать её, как разыгравшаяся дворняжка треплет брошенную ей мягкую игрушку.
Между тем хрупкие пальцы девушки проникли внутрь Оксаны, сначала один, потом два, а следом и третий, и начали сновать туда-сюда, быстро наращивая темп. Женщина чувствовала, как кончики их согнулись внутри и с невероятной силой вдавились в переднюю стенку влагалища, доставляя болезненные, но в то же время и какие-то странные ощущения. Подобная стимуляция была чем-то новым, до той поры непознанным и непривычные чувства завораживали. Теряя разум во вскипающей страсти, она успела ещё раз вспомнить о муже, но что-то внутри неё пронзило всё тело доселе неведомым сполохом. Пальцы любовницы продолжали своё хаотичное движение внутри и растревожили там что-то, с чем Оксане ещё не доводилось сталкиваться.
Её сознание всё чаще озарялось острыми вспышками чего-то среднего между болью и невероятным наслаждением. Хлюпающие звуки вгоняли в краску, и стеснённый разум заставлял лоно женщины сжиматься, но едва это происходило, она с ещё большей остротой начинала ощущать старания Жанны внутри себя и озаряться новыми импульсами. Вскоре вокруг не осталось ничего. Весь мир сконцентрировался до небольшой области между ног женщины и пульсировал там, разгоняя по всему телу сладострастные приливные волны подступающего удовлетворения.
И всё же, несмотря на это Оксана оказалась не готова к тому, что пришло следом.
Её сознание вспыхнуло в пламени невероятного по своей мощи взрыва, и разум исчез в нём, подарив себя ярчайшим в её жизни ощущениям. Они пронизывали сведенное судорогой тело сотнями молний, заставляя конвульсивно биться на постели в экстазе. Хрупкое сознание не выдержало такого напора чувств и в какой-то момент схлопнулось, погрузившись в забытье. Женщина лишилась чувств, но её конечности всё ещё продолжали слегка подрагивать, словно затерявшиеся электрические импульсы нет-нет, да и проскакивали по ним.
Жанна замерла. Секунду назад она боролась с изгибающимся телом любовницы, чтобы удержать его и, одновременно, продолжать доставлять Оксане удовольствие, а тут, вдруг, она недвижимая растянулась на взлохмаченном ложе. Затуманенный переживаниями, возбуждением и алкоголем разум не нашел ничего лучше, чем вновь вернуться к паническим настроениям. Девушка выдернула пальцы из громко хлюпнувшего на прощание лона партнёрши и только сейчас заметила, что все её бёдра, грудь, живот, шея и даже часть лица забрызганы влагой, вырывавшейся фонтанчиками из Оксаны наружу во время их акта. Это было чем-то новым.
- Однако.
Ехидный мужской голос заставил её встрепенуться, словно лань, которая поздно заметила хищника. Жанна нервно обернулась и увидела его. Муж Оксаны стоял в дверном проёме, опираясь на косяк локтём поднятой на уровень плеча левой руки, в то время как правая по-хозяйски уткнулась кулаком в талию. Девушка впервые смогла хоть как-то рассмотреть Вадима, хотя приглушённый свет и не позволял разобрать деталей. Мускулистый и мужественный, он совсем не походил на то, каким мужиков обычно рисовал пренебрежительный к противоположному полу девичий разум.
Широкую, накачанную грудь в центре покрывали чуть кучерявые, но не особо густые волосы. Их дорожка спускалась вниз, затем почти исчезала, доходя до пупка, а после него вновь начинала расширяться и уже широким истоком пряталась под опоясывавшим бёдра коротким полотенцем. В полутени невнятного освещения на животе Оксаниного мужа едва просматривались кубики пресса, но были они скорее обозначены, чем полноценно проработаны. Впрочем, эта часть мужского тела никогда особо не занимала Жанну. Ей всегда казалось странным, что к прессу предъявляют такие странные и чрезмерные претензии..., кому вообще может быть нужна эта стиральная доска? А вот в чём она не призналась бы даже себе, так это в том, что ей очень нравились мускулистые, но не крупные, скорее жилистые мужские руки, прорезанные венами. Ровно такие, какие были у Вадима.
"Да, если бы бицепсы были побольше, плечи поокруглее".
Жанна встрепенулась. Она действительно смотрела на этого кобелину и оценивала его. Хуже того, она находила мужа своей любовницы привлекательным! Девушка хотела отвернуться, хотела броситься прочь, хотя и не представляла куда, но замерла, как мышь перед коброй и взгляд её всё продолжал скользить по забытым уже давно чертам, заставлявшим её тело предательски трепетать.
- Оксана,- тихо позвал Вадим, но ответа не последовало.
Мужчина подошел к двери, заглянул внутрь и замер.
Картина, представшая его взору, едва ли сильно отличалась от той, которую он увидел в первый раз, разве что любовница жены была лучше видна. Или просто знание, что это не любовник, преобразило Жанну. Её хрупкая фигурка билась между ног Оксаны, словно тигрица на привязи.
"Хотя нет",- отбросил Вадим первую, пришедшую в голову аналогию.
Слишком тонкая и грациозная, она скорее походила на какую-то точёную, изысканную кошку, что, впрочем, не мешало ей ожесточённо атаковать промежность любимой женщины только что вернувшегося из командировки и ванной мужа. Но зрелище не возмущало, как прежде. Сейчас, зная, что это не любовник, Вадим совсем по-новому смотрел на происходящее. Картина завораживала и возбуждала. Глухие удары сердца ускорялись и начинали отдаваться импульсами по всему телу, как будто внутри него стучит земляной барабан какого-нибудь африканского племени.
Кровь толчками устремилась к истосковавшемуся по ласке мужскому достоинству, но мужчина не обращал на это внимания, сосредоточившись на спектакле, тайным свидетелем которого стал.
Жанна разошлась не на шутку, и Вадим с изумлением заметил, что его жене эта грубая игра доставляет необычное и яркое удовольствие. Её кулачки впились во взъерошенную предыдущим соитием простынь и натянули её словно парус за спиной. Спина же в свою очередь изгибалась дугой, заставив грудь перевернуться в обратном обычному положение, а ноги то вытягивались в струны, опираясь бёдрами на хрупкие плечи любовницы, то распахивались в стороны едва ли не под прямым углом. Вскоре благоверная начала подрагивать всем телом, постанывая от блаженства, потом уперлась стопами в край кровати и принялась вертеть тазом, помогая девушке, а в финале вновь выстрелила прямыми, как стрелы ногами в разные стороны и стон её превратился в вой.
Мужчина широко открытыми глазами глядел на то, как сокровенные глубины Оксаны исторгают из себя обильные брызги, орошая ими тело доставлявшей ей такое неземное наслаждение девчушки и пол вокруг неё. Такого Вадиму видеть, ещё не доводилось. За всё то время, что он был женат на этой женщине, за все те эксперименты, что они устраивали в своей постели, жена никогда не кончала так...!
А потом она просто опала, потеряв сознание, но вот с подобной реакцией супруги муж уже был знаком и потому не испугался, в отличие от малютки Жанны.
- Однако.
Прокомментировал он увиденное, отчасти от восторга, а отчасти для того, чтобы отвлечь внимание любовницы жены. Вдруг несчастная распереживается, что Оксане стало плохо.
Девушка вздрогнула и обернулась. Расширенными глазами она смотрела на Вадима, и он почёл за лучшее не предпринимать никаких действий, чтобы не вспугнуть трепетного зверька и не провоцировать у него очередную истерику. Мужчина просто стоял в дверях и разглядывал сидевшую перед ним девушку, забрызганную выделениями его жены и не знавшую, что делать дальше. Он видел, как её взгляд скользит по его почти полностью обнажённому телу, и замирает то там, то тут. Нарциссизм никогда не был свойственен Вадиму, но он здраво оценивал свою внешность и понимал, что для своего возраста выглядит вполне достойно, так что:
"Пусть смотрит, почему бы и нет".
Наблюдая за Жанной, Вадим заметил, как меняются черты её лица. Испуг уступал место любопытству, а лёгкий румянец, заметный даже в полумраке комнаты с головой выдавал те переживания и мысли, что роились сейчас в голове юной лесбиянки.
"Лесбиянки, подумать только".
Эксперименты Вадима и Оксаны были многообразны и разносторонни, но вот до третьего партнёра дело никогда не доходило. Муж прекрасно понимал, что не потерпит зрелища кого-то другого в своей женщине, но и не мог представить, что она согласится видеть его с другой. Мужчина любил свою супругу и уважал её чувства. Конечно, время от времени он поглядывал на симпатичных девчонок в общественных местах, но слишком сильно любил свою единственную, чтобы опорочить их брак какой-нибудь интрижкой. И не потому, что Оксана могла узнать - нет. Он бы сам знал об этом и не смог бы смотреть в глаза благоверной.
Ехидная улыбка Вадима, застывшая на его губах подобно насмешке выводила из себя, но Жанна не знала, что с этим делать. С момента, когда муж Оксаны сообщил о своём присутствии, сквозь девушку прошла целая гамма эмоций и переживаний. Неожиданность и испуг сменились стыдом и сконфуженностью, следом пришли настороженность и ожидание его дальнейших действий, потом любопытство и, наконец, она поняла, что угрозы нет. Мужчина просто стоял и смотрел на неё, замершую в чём мать родила, между широко разведённых ног его жены. Тут бы устыдиться, закрыться халатом, спрятаться, но - нет.
Жанна ощущала, как растопленная недавней страстью и озорной гордостью в ней растёт похоть. Она пыталась пересилить себя, но всё же не удержалась и опустила взгляд туда, где плотная ткань полотенца боролась с напором мужского естества. Вздыбленная бугорком поверхность отчётливо свидетельствовала о том, что Вадим готов, а природное женское начало неожиданно пробудилось и требовало отдёрнуть проклятую тряпицу и...
"Что "и""?
Девушка подрагивала всем телом от переполнявших её чувств и бурлившего вожделения. Она давно уже не хотела, чтобы к ней прикоснулись руки самца.
"Все они кобели и сволочи",- ныл склочный внутренний голос.
А воображение рисовало картины твёрдого фаллоса, что вырывается из-под проклятой материи и вздымается перед её глазами, подобно столпу. Словно боясь своих желаний, девушка подалась назад и уткнулась спиной в край дивана, затем забралась на постель и попыталась спрятаться за недвижимой Оксаной. А непокорный разум одну за другой открывал ей сладострастные картины, на которых Вадим зависает над несчастной и налитой член мужчины замирает перед её глазами. Девушка видела его головку, замеревшую напротив входа в её лоно, она представила, как пульсирующая плоть раздвигает её аккуратные половые губки и затем проникает внутрь, погружаясь всё глубже и глубже.
Невыносимая пытка собственного разума одну за другой растворяла все внутренние преграды и запреты, что успела возвести за долгие годы своей убеждённой однополости Жанна и не в силах больше противится себе, она легла рядом с Оксаной и развела ноги в стороны. Её собственные пальцы коснулись более чувствительного левого соска и ощутили его налитую твёрдость, а левая рука, преодолевая последнее сопротивление рассудка, легла на живот и гладящими движениями начала спускаться туда, где вожделение пульсировало солнечным жаром, исторгая наружу влажные нити естественной смазки.
Едва дотронувшись до своего сокровенного места, девушка невольно охнула и изогнулась, от невероятной чувствительности, которое оно приобрело. Протестующий внутренний голос захлебнулся в сладострастии, и Жанна легонько провела самым кончиком безымянного пальца по верхним лепесткам половых губ, где пряталась набухшая точка наслаждения. Медовая судорога прошла по её телу, словно кто-то уже давно ласкал её там. И, теряя контроль, девушка простонала.
Вадим ожидал чего угодно, но только не этого. Любовница жены сидела перед ним и пристально изучала каждый сантиметр его тела, а потом отпрянула, словно он сделал что-то не то, хотя мужчина вообще не шевелился. После этого она забралась на постель, улеглась рядом с его женой и...
Он не мог удержаться. Чёрт возьми, он должен бы был отвернуться, уйти, броситься на кухню, делать что угодно, только не...
Вадим терял над собой контроль. Его разум требовал бежать прочь, но тело шагнуло вперёд и на нетвёрдых ногах подошло к кровати. Перебарывая себя, он замер там, где несколько секунд назад сидела Жанна, и неподвластным более сознанию взором уставился между распахнутых перед ним ног любовницы его жены. Его затуманенный взгляд впился в нежные большие половые губы девушки, подобные двум аккуратным сдобным булочкам, между которых, блестя влагой, манили к себе скрывавшиеся в их тени полоски малых губок.