Это напомнило ему те времена, когда они запросто могли лежать в одной постели, обнявшись и глядя на звёзды сквозь прозрачное стекло окна. Билл с удовольствием бы вернул одну из тех ночей. Это было единственным явлением природы, перед которым он мог восхищаться, глядя на него часами. И он всегда делал это вместе с Томом.
- Помнишь, как мы любили смотреть на звёзды вместе?
Несмотря на то, как тихо Билл это произнёс, Том всё услышал.
- Ага. Мы были совсем ещё маленькими.
Они продолжали медленно кружиться под музыку, увлёкшись воспоминаниями о своём детстве и совсем не замечая того, как тесно они прижимаются друг к другу. Том с сожалением думал о том, насколько близки они были в детстве и насколько они отдалились друг от друга за последнюю неделю. Всё это было таким странным и неестественным.
Их связь была для них чем-то неизменным и незыблемым. И сейчас, когда их чувства друг к другу менялись, когда менялись желания и представления о счастье, они оба не понимали, что это значит и к чему может привести.
До Билла тоже пусть медленно, но всё же доходила вся неизбежность изменений, будь они внутренними или внешними. И сейчас ему оставалось только смириться с этим. Разобраться, что он чувствует на самом деле. Понять, чего он хочет, как бы болезненно это ни было. И он знал, что сделает это – сделает ради Тома.
Наконец, Билл тихо произнёс:
- Я думал, что тебе не нравится Колдплей.
- Ты прав, - улыбнулся Том.
- Тогда что их песня делает на твоём айподе?
- Она здесь, потому что… - парень запнулся.
- Потому что?.. Что? – Билл вскинул на него непонимающий взгляд.
Старший близнец неловко передёрнул плечами:
- Потому что она нравится тебе.
- Оу.
Том подвинулся ближе, почти касаясь своими губами уха брата.
- А ты нравишься мне, - тихо прошептал он.
То странное чувство, словно ураган, охватило всё тело Билла. Он услышал биение своего пульса в ушах и почувствовал, как его начало колотить.
Билл не знал, что ему делать: пытаться бороться с этим ощущением или посмотреть в глаза Тома, сдаваясь ему на милость. В конце концов, он лишь крепче вцепился в близнеца, чувствуя, как дрожь усиливается.
Сейчас они были так близко, что им обоим не оставалось ничего, кроме как смотреть друг на друга и пытаться прочитать все эмоции по испуганным почти одинаковым глазам. Этот момент был невероятно серьёзен, и Билл понял, что он просто не может справиться с этим. Ему нужно было время, чтобы остаться наедине с самим собой и обо всём хорошенько подумать.
Брюнет попытался вырваться, но Том не позволил ему этого сделать. Он боялся, что стоит ему отпустить брата, всё волшебство тут же испарится. Билл продолжал усиленно вырываться из крепких объятий, но Том знал, что он больше не позволит близнецу сбежать. Он и так ждал слишком долго.
- Том, пожалуйста…
- Нет, - парень сжал брата крепче. – Нет.
- Это не должно… - запинался он, продолжая вырываться. – Это не…
Как ни странно, Билл будто вмиг протрезвел, снова чувствуя привычную ясность ума.
«Наверное, это случилось из-за того, что наш разговор снова вернулся к серьёзным вещам», - объяснил себе это он.
- Не сопротивляйся, - в отчаянии выдохнул Том. Билл не слышал никогда раньше, чтобы в голосе брата было столько мольбы. – Пожалуйста, не нужно. Ты и так всё это время сопротивлялся происходящему.
«Он знает? – изумлённо подумал Билл. – Но откуда?»
- Я не понимаю, о чём ты говоришь, - тем не менее, прошипел он.
Перестав вырываться, он низко опустил голову. Но Том требовательно поднял его подбородок, вынуждая Билла смотреть на себя.
Мольба, явственно читающаяся в глазах брата, заставила сердце брюнета сжаться.
- Тебе нужно просто принять это, - тихо произнёс он. – Пожалуйста, Билл, постарайся это сделать.
Билл понимал, что сопротивлению давно пора положить конец, но он всё ещё не знал, как это сделать. Он больше не мог прятать от самого себя свои чувства. Он больше не мог терпеть то, как его переживания отражаются на здоровье. Он больше не мог сходить с ума от постоянного беспокойства. Он больше не мог противиться правде.
- Всё это неправда, - вопреки своим мыслям, тряхнул головой Билл, понимая, что только делает хуже и себе, и Тому.
Правда была совсем рядом, совсем близко, но что-то внутри парня продолжало её бояться.
Том открыл уже было рот, чтобы ответить, но тут же почувствовал, как губы Билла накрыли его собственные. Это было шоком для них обоих. Их хриплое, сбившееся дыхание сейчас сливалось в одно.
Нахлынувшее с новой силой уже ставшее привычным странное чувство, а затем и дрожь мучительного желания лишь подтвердили догадки Билла.
«Я не могу поверить, что я делаю это» - думал он, медленно целуя близнеца.
Брюнет отстранился, быстро прерывая неглубокий поцелуй. Том замер, поражённо глядя на брата. Того, что дал Билл, было до обидного мало, но оба они знали, что на сегодня им хватит. Главным было то, что младший наконец-то перестал отрицать свои чувства. И этот поцелуй был явным тому доказательством.
Билл развернулся и медленно побрёл в сторону коек, оставляя Тома стоять посреди комнаты со счастливой улыбкой на лице. Его брат только что сам подарил ему поцелуй: пусть скромный и застенчивый, но, тем не менее, их первый настоящий поцелуй.
Это было лучше всего того, что было между ними до этого момента.
Часть 10
Едва Билл открыл глаза на следующее утро, он понял, что всё вдруг стало каким-то другим. Цвета стали ярче, койка – мягче, а на сердце совсем не осталось тяжёлых камней. Но самым удивительным открытием было то, что сейчас парень не чувствовал никакого сожаления по поводу произошедшего прошлой ночью.
Засыпая, он ожидал, что проснётся с головной болью, стучащей в висках, а также с раздирающим его чувством вины и страха. Он ожидал, что проснётся, терзаемый стыдом и сожалением, но ничего такого не было. С огромным облегчением Билл понял, что эта ночь вовсе не была ошибкой, а если быть совсем уж честным с самим собой, эта ночь была исправлением всех прошлых ошибок. И сейчас брюнет лежал на своей койке, улыбаясь и с наслаждением чувствуя, как сотни бабочек порхают в его животе.
«Я поцеловал Тома», - подумал он и тут же покраснел, переворачиваясь и вжимаясь лицом в подушку.
Сейчас Билл чувствовал себя так, будто он катается на американских горках, то с бешеной скоростью опускаясь вниз, то решительно взмывая вверх. После недель страха, отчаяния, постоянных переживаний и поисков ответа на мучающие его вопросы, он осознал: всё, что он искал, сейчас прямо перед ним. Они с близнецом любят друг друга больше, чем кто-либо вообще может догадываться, и что с того?
Но от мысли о том, как долго он не желал принимать очевидные вещи, бабочки, до этого момента порхающие в животе, тут же замерли. Понимание того, сколько он обманывал и себя, и Тома, избегал разговоров с ним и не хотел даже думать обо всём этом, отозвалось в сердце Билла чувством вины. Том столько сделал для того, чтобы брат, наконец, всё увидел, а младший даже тогда не желал ничего понимать. А что может быть легче игнорирования проблем?
Том бился изо всех сил, пытаясь найти решение и всё объяснить близнецу, но тот был непреклонен в своём упрямстве. Он не хотел решать никакие проблемы. Он не хотел меняться. Он лишь твердил, что хочет оставить всё как есть, не желая принимать происходящие перемены. Мысль о том, что его брат может быть ещё и его любовником, никак не могла уложиться в голове Билла.
Размышляя об этом, Билл решил, что нужно немедленно поделиться всем этим с Томом. После стольких дней безрезультатных попыток он заслуживает того, чтобы знать правду.
«Мне нужно перестать быть тряпкой, - подумал он, вскакивая с койки. – Пора перестать вести себя как ребёнок».
Как ни странно, идея об объяснениях перед Томом не казалась Биллу пугающей. Проторчав в ванной около двадцати минут и приведя себя в порядок после сна, парень с лёгким сердцем отправился на кухню.
- - - - -
Густав всегда был одним из тех людей, замечающим такие вещи, о которых другие не могли даже догадываться. Обращая внимание на незначительные факты, он мог связывать их вместе и видеть то, что укрыто от других людей. Но когда Билл со счастливой улыбкой принялся насыпать хлопья себе в тарелку, барабанщик всё равно не понимал причину такого настроя друга, ведь никаких других зацепок не было.
Этот день ничего не отличало от сотен подобных ему дней, кроме до странного замечательного настроения солиста. Замечательного настроения после крупной попойки. Именно это было более чем странным.
Густав с удивлением смотрел на губы Билла, то и дело расплывающиеся в блаженной улыбке, когда парень наливал молоко в тарелку с хлопьями. Отправив себе в рот приличную порцию обожаемого лакомства, он, не переставая улыбаться, довольно захрустел.
Люди, страдающие от похмелья, не выглядят обычно такими счастливыми. Они не едят завтрак вместе со всеми и в положенное для этого время. У них не бывает такого умиротворённого лица, с которым сидел сейчас Билл. Если бы Густав сам не знал, он бы ни за что не поверил, что вчера вечером солист напился в стельку. По виду брюнета можно было лишь предположить, что он только что вернулся из спа-салона – таким свежим и отдохнувшим он выглядел.
Решив, что он увидел уже достаточно, Густав решил перейти к поиску причины столь внезапного счастья Билла.
- Оу, я и не ожидал, что ты выйдешь к завтраку, - прочистив горло, произнёс он.
Билл поднял глаза и несмело улыбнулся:
- Я проснулся таким голодным. Я ведь ничего не ел вчера вечером.
- Я помню. Подожди, так тебя даже не мучает похмелье после вчерашнего? – задал интересующий его вопрос Густав.
- Нет, - просиял парень.
- Но ведь ты прилично набрался.
- Я знаю, - рассмеялся он, отправляя себе в рот очередную порцию хлопьев.
- Ты хочешь сказать, - продолжал барабанщик, - у тебя нет ни головной боли, ни тошноты?
- Ну да, - кивнул Билл, бросая сияющий счастьем взгляд на окно.
Прекрасно зная, как обычно солист страдает после попоек, Густав в который раз удивился такому оптимистичному настрою друга. К тому же, утро и Билл были по своему определению несовместимыми понятиями. Сколько бы брюнет ни проспал, вставал он всегда с чернющими синяками под глазами и лютой ненавистью на весь мир.
- Ты выглядишь счастливым, - произнёс Густав, решив не ходить кругами. – Очень счастливым.
Билл пожал плечами и опустил взгляд, пытаясь стереть с лица так и рвущуюся наружу улыбку:
- Я знаю. Сегодня я чувствую себя лучше.
- Что случилось?
Неуверенно улыбнувшись, Билл поднял глаза:
- Что ты имеешь в виду?
В следующую секунду на кухне появился Том. Чуть дрогнув, губы младшего близнеца тут же расплылись в широкой улыбке. От глаз Густава не скрылось и то, что, встретившись взглядами, оба брата мгновенно вспыхнули.
- Привет, Том, - поздоровался Билл, попытавшись сделать голос максимально равнодушным. Но высокие ноты волнения ему спрятать не удалось. Брюнет покраснел ещё сильнее.