Просто вопрос для галочки, и причина оказывается той самом миной, от которой Льюис шарахался подальше. Ему казалось, что главная причина подобной реакции даже не в отсутствии семьи у него самого.
Льюис покорно случает, и хоть рассказ не блещет деталями, омегу все равно хочется прижать к себе и погладить по волосам, поддержать, успокоить. И никогда бы не оказываться на его месте. Наверно, даже лучше вообще не иметь семьи, чем однажды испытать подобное.
Тебя не узнает собственный отец. Конечно, Льюиса отец бы тоже не узнал, но обстоятельства-то совсем разные…
А тут все сломалось в миг, сквозь долгие годы он помнит своего любовника и совсем маленького сына, а Алана, с которым прожил тринадцать лет, нет.
- Мне казалось, ты говорил, что единственный ребенок, - ненароком зацепляется за услышанное альфа и тут же кусает свой болтливый язык. Любопытство не угомонить, как и желание узнать побольше об омеге. Оно прячется, боясь наткнуться на преграду, но все равно выглядывает из-за угла. Хреновая пряталка.
- В семье единственный, - спустя пару секунд раздумий отвечает Алан.
- Значит, второй от любовника?
- Ну… да, - соглашается омега. На его лице спокойствие, а в руках кружка теплого чая. Его Льюис наоборот успокаивал. И потому что он альфа, который хочет поддержать, и потому что невольно думается, что ему наверняка было хуже. Каждый оценивает со своей стороны, и Алану кажется, что ему повезло хотя бы тем, что отец добровольно не отказывался от него, что он жив и не страдает, на сколько это возможно.
- Эм… ну, как бы сказать… получается, он любил ту «семью» больше? - неуверенно добавляет Льюис, вновь понимая, что сморозил чушь, но омега улыбается, машет рукой, дескать, все нормально.
- Это вряд ли. Конечно, я понимаю, что личные желания при оценке ситуации надо откинуть, но тут хоть как поворачивай ситуацию, исход получается один. Омега был лишь заменой. Папа умер, но знаешь, иногда люди ищут своих близких в ком-то другом. Хотят выместить свои желания и чувства… Хель был для него скорее игрушкой, декорацией. Он его не игнорировал, вел себя как отец, но было что-то не так. Будто «это мой ребенок, но не Его».
- А где сейчас он? - осторожно поинтересовался альфа, и Алан невольно провернул в голове свои слова, проверяя на наличие косяков, но вроде ничего такого не было. Но Льюиса что-то зацепило.
- Там же, где был я. А потом не знаю. У меня нет никаких прав в отношении него, - отвечает Алан и почти не врет. Никто не даст ребенка тринадцатилетнему омеге, которого и самого-то пристроить некуда.
Конечно, сперва была мыслишка, что это вроде бы не правильно. Пусть Алан и не питает к нему особой страсти, но они родственники, родитель и дитя. Омега мог бы о нем позаботиться, но и разочарования от расставания не почувствовал, только треск моральных норм.
Немного погодя омега уже переосмыслил некоторые вещи. Это происходило скорее от скуки, потому что ничем нельзя было себя занять. Единственно развлечение — цирк в своей голове. Ходить не рекомендовалось долгое время, поговорить по душам не с кем, поиграть не чем, почитать тоже… оставалось только углубляться в свои мысли, чтоб не потерять рассудок. Казалось, что как только пустота в голове задержится чуть дольше, то сознание уже не вернется обратно.
Так он и пришел к выводу, что даже лучше им никогда не знать друг друга. Алан ничего не может ему дать даже по достижению совершеннолетия. По крайней мере ничего хорошего. У него нет ни денег, ни образования, да и любви к ребенку тоже. Если они будут вместе, то это повлечет за собой лишь ярлыки «малолетней потаскухи» и «результата инцеста». К черту такую жизнь, Алан сам еле сбежал.
- Знаешь, - немного настороженно и боязливо произносит альфа, - имя, данное мне при рождении было не «Льюис».
Алану приходится немного зависнуть, чтоб понять смысл намека, после чего возникает желание рассмеяться, но он не делает этого, не желая ранить чувства альфы. Кто знает, насколько близко он воспринимает это все, и насколько эта тема важна. Наверняка он все еще разочарован, что поиски закончились провалом, но надежда еще осталась, как и куча вопросов без ответов, которые все еще хочется получить.
- Это невозможно, - мягко улыбается Алан, словно прося прощения, - он младше тебя на пару лет.
- А ты знаешь, сколько мне? - изумленно переспрашивает альфа. Теперь Алан смешка не сдерживает.
- Ну у меня память явно будет получше! Ты говорил, что у нас разница «всего» в десяток.
Приходится признать, что такое имело место быть, и Льюис едва не сознается, что чуточку округлил, но что-то его останавливает. Если он действительно и есть тот ребенок, то все сходится. И на пару лет меньше, нежели двадцать пять, и дата, и связь с Аланом, даже имя… вроде бы все это имеет смысл, и у Льюиса практически не остается сомнений. Правда, есть одно «но»: он любит Алана.
Они встречались достаточно времени, чтоб понять это. Знакомство с Аланом было лишь блажью, способом удостовериться, что все это ошибка, да и вообще черноволосый омега был не совсем в его вкусе, но это все равно случилось.
Более того, они уже переспали. Конечно, это не главный фактор для молчания, а вот для уровня морального разложения очень даже. Ведь если все верно, то получается, что они с Аланом родственники, другими словами, добро пожаловать в инцест.
Если все подтвердится, то отношениям конец. О подобной теории лучше помолчать хотя бы некоторое время, не то омега может пресечь любое общение на корню, чего альфе никак не хотелось бы. Лучше накопать информации через какое-нибудь детективное агентство, если это просто совпадение — выдохнуть, а если нет, то… подумать над этим еще немного.
Если Льюис углубляться в подробности не будет, то Алан никогда и ничего не узнает. По нынешним документам можно даже расписаться, ничего не всплывет. У Льюиса другие имя с фамилией и никаких данных о родственниках.
Самому принять такое оказывается очень просто. Льюис не видит ничего кошмарного в том, чтоб быть с Аланом, даже если они братья. Ему ненужны эти формально-родственные связи, потому что в его сердце омега уже занял свое место. Именно то место, где ему и нужно быть. И Льюису нравится свое место — тут, рядом с Аланом. На уютной кухне красивые чашки и теплый чай, теплый кот мурчит, развалившись на хозяйских коленях, за стенкой мягкий диван и классная плазма, из окна виднеется зелень деревьев. И сам Алан не хочет его отпускать.
- Извини. Не хотел расстроить тебя.
- Нет, что ты! - тут же отмахивается Льюис. - Это просто мимолетная мысль, я не подумал. Я же говорил, что с этой идеей пора завязывать, но навязчивое желание пока не пропало.
- Может, не все потеряно?
- Да что уж… думаю, не стоит отчаянно настаивать на своем, если человек не хочет быть найденным. Попробовал — не получилось, не судьба значит. Да и не хочу я в лицо услышать, что был ошибкой, - мигом попытался найти оправдания Льюис. Лучше - поскорее убедить Алана, что он действительно эту затею бросил.
- Ты прав, наверно. В любом случае, сейчас ты сам решаешь, что делать со своей жизнью, - Льюис тут же мысленно соглашается, не замечая, что кивает и на самом деле. Подобные слова будто одобряют его коварный план, возникший в голове всего пару минут назад. Он Алана не обманывает, просто кое-что умалчивает. Да и вообще у них лишь отец общий.
- Кстати, - произносит альфа, обдумав эту странную деталь. Они родственники лишь по одному родителю, папа Алана умер, а вот омега, родивший второго ребенка где? - почему вас не забрал тот омега? Он ведь папа второго ребенка, мог хотя бы его не оставлять.
Алан удивленно вскидывает брови, явно ошарашенный таким вопросом. Ну да, сам прокололся. Вот потому ложь — это плохо, остается ниточка, выбивающаяся из приукрашенной картинки, стоит потянуть ее, как все полотно обрушится, открывая истину. Это как-то слишком жестоко, притом для обоих. Рассказывать честно и все Алан тоже не собирается. Жить с подобным знанием, конечно, проще, чем рассказывать от первого лица, но все равно принять не легко. И омегу, пусть не сделавшего ничего плохого, потом тоже вряд ли примут.
- Потому что у детей не должны быть дети, - всеобъемлюще поясняет Алан. Льюис в очередной раз жалеет о своем вопросе, притом больше, чем о всех предыдущих вместе взятых. Черт с этими родственными связями и детективными агентствами, пусть синим пламенем горят, альфа уверяет себя и кого-то эфемерного за спиной, что плюнет на них, если только Алан больше не скажет сейчас ничего.
Часть 19
К счастью или же нет, но Алан не внял внутренним мольбам альфы, следовательно, и обещания были недействительными.
С одной стороны, ситуация немного ужасала, с другой, нужно было поскорее расставить все на места. Подобные неразрешенные вопросы не канут в небытие так просто, они будут терзать год за годом, пока не сорвешься наконец. Льюис решает не тянуть, куда обращаться, он уже знает.
- Это же тот самый омега… - неторопливо произносит мужчина, глядя на фото Алана, которое сам же когда-то передал заказчику.
- Да-да, это он, - нетерпеливо перебивает альфа, - он был не единственным ребенком. У его отца был еще один ребенок, но от другого омеги. Алан сказал, что тот был несовершеннолетним, потому забрать ребенка не смог.
- Значит, хочешь все-таки найти того омегу? Если он несовершеннолетний, это многое объясняет — обычно информацию скрывают как раз о юных омегах или жертвах насилия. Но, думаю, конкретно этого омегу найти реально.
- Да мне хотя б узнать, это действительно тот омега или же нет. Если это он, то дальше все само собой разрулится.
- Какой самоуверенный, - усмехается мужчина, но желание клиента — это его работа. Да и если сам разобраться не сможет, ясное дело, куда пойдет. - Все ясно. Позвоню на тот же номер, как что-то наметится.
Льюис согласно кивнул и покинул маленькую конторку.
Терзала неопределенность, больше ничего. Нужно просто узнать, ничего более. Ничего это знание не принесет, кроме внутреннего спокойствия.
Альфу уже даже не интересует, кто тот омега, если все действительно так, как он думает. Надоело, плевать. Ну было время, когда яростно ненавидел, было время, когда злился, потом пытался понять, а теперь просто все равно. В жизни всякое бывает, порой стоит поблагодарить, что дом ребенка, а не какая-нибудь подворотня. В конце концов Льюис жив, здоров и независим. Ну да, не все в шоколаде, но бывает и хуже. У него есть крыша над головой, подработка и место в институте, он ничем не отличается от тысяч таких же людей, и не важно, есть ли у них родители. Они пришли к единому положению вещей, потому стоит отбросить прошлое и все свои противоречивые чувства. Пора понять, что семьи, в которой ему предназначена роль ребенка, не будет никогда. А вот с Аланом…
Нет, все же они еще мало знакомы. Да, отношения, да, все серьезно, но планировать семью пока еще рановато.
К тому же Льюис не совсем понимает, что нужно делать, живя вместе. Ну да, в голове отложилось, что папа моет посуду, а отец лежит на диване, но что-то в этой схеме было явно неверным, потому альфа ее полностью игнорировал. С Аланом хотелось быть вместе. Вместе мыть посуду и вместе лежать на диване.
Алан вообще понемногу вытеснял собой все проблемы Льюиса, отодвигая их далеко назад, что те становились все меньше и меньше, пока не пропадали вовсе. Не хочется вставать утром? Ничего необычного. Плохой день? Давненько не бывало. Отстойная рабочая смена? Да и плевать.
Наверно, это что-то вроде катализатора, переломного момента в жизни. Громких слов о том, что это судьба, не хотелось. Так вышло, сложились обстоятельства. И это хорошо.
Ответы на вопросы родства были еще впереди, но альфу уже это не волновало.
У Алана шли дела не так гладко. Что-то не давало ему сдать Георга врачу, и напряжение от звонка не уходило. Что бы Алан не выбрал, а от чувства вины все равно не избавиться.
Все же абсолютно нормальным не бывает ничего, пора привыкнуть, вот и омега пытается просто игнорировать произошедшее, это почти получается, но ровно до того момента, пока уже проще узнаваемый голос не звучит в динамике вновь.
Следующий звонок настиг уже через два дня, продлился всего семь минут, да и речь шла о простых вещах, вроде настроения и погоды. Вроде бы ничего страшного тут нет, может, не стоит паниковать? Ну поговорят они немного, ничего не случится, к тому же голос Алана изменился, он не должен вызывать сильных воспоминаний. То, что вспоминать не надо было, проявилось и без посторонней помощи.